Доклад №3 Хабовец АА-22. Доклад Тема Бернал Джон Хабовец Д. С. Группа аа22
 Скачать 20.91 Kb.
|
|
Доклад Тема: «Бернал Джон» Выполнил: Хабовец Д.С. Группа: АА-22 Бернал родился в католической фермерской семье графства Типперери, в Ирландии. Воспитывали Бернала католиком. Учиться его определили в Стоунихерст, в колледж иезуитов. До шестого класса в Стоунихерсте не учили естественным наукам, поэтому Бернал, испытывая неодолимую тягу к науке, решил перебраться в Бедфорд. С 12 лет он сам планирует свое образование, найдя себе союзника в лице матери. Отец умер, когда Берналу было восемнадцать. В школе Бернал сумел проявить творческое мышление как в математике, так и в физике. В Кембридже Бернал учился с 1919 г. в колледже Эммануила. Это был бурный период в жизни Кембриджа, и события того времени наложили отпечаток на характер Бернала. Однако Бернал не остался в Кембридже, а перешел в Исследовательскую лабораторию Дэви-Фарадея на Альбемарл-стрит в Лондоне. К этому времени он уже выбрал кристаллографию в качестве своей научной специальности и в течение пяти лет осваивал экспериментальную технику. Бернала увлекли замеры структуры графита и его поверхностей. В то время в лаборатории под руководством старого Брэгга работала группа молодежи, позднее они стали ведущей группой в кристаллографии и биофизике, но уже тогда открывали новую страницу в исследовании веществ. Бернал живо интересовался их работой. Лондонская жизнь Бернала за стенами лаборатории была не скучной. Он увлекся политикой, но она не отняла у него веселья и живости. Всегда, за исключением разве самых тяжелых моментов жизни, он оставался веселым. В 1927 г. в Кембридже ввели преподавание кристаллографии, причем не без противодействия Кавендишской лаборатории. Резерфорд не признавал других отраслей физики, кроме его собственной. Учитывая глубокое знание им предмета, вакансию предложили Берналу. Бернал читал в Кембридже ровно десять лет. Влиянием Бернал пользовался огромным, оно распространялось на науку, политику, социальное предвидение. Бернал готов был говорить с первым встречным, но чаще он выступал в узких кружках, вроде основанного им же дискуссионного клуба ученых, где было около десяти членов. Когда Берналу приходило желание говорить публично, в аудиторию сразу набивались студенты. Но наибольшим влиянием он пользовался у молодых преподавателей и ученых в возрасте от 25 до 35 лет. Некоторые из них в то время уже определили свое призвание, другие были на пути к этому. Это люди, подобные Холдейну, Нидаму, Эддингтону, Пири, в большинстве своем естественники, хотя были среди них и филологи. Все они переросли пору ученичества, большинство имели твердые убеждения и сложившиеся взгляды. Они критически воспринимали действительность, не лишены были самомнения и совершенно не были расположены признавать чье-то лидерство. Было бы неверно предполагать, что они видели в Бернале своего духовного вождя. Разумеется, нет. И все-таки огромное влияние Бернала на их научное и социальное мышление – факт очевидный. Следует напомнить, что в те годы в Кембридже работал еще Резерфорд. В Кавендишской лаборатории вела исследования группа выдающихся физиков: Чедвик, Капица, Блэкетт, Кокрофт. В Кембридже были Гоуленд Хопкинс, Дирак находился в апогее творчества, а также группа математиков во главе с Харди и Литлвудом, которые хотя и прошли уже вершину творчества, но сохраняли силу блестящего интеллекта. Не многие университеты могли бы похвастаться подобной плеядой талантов, работающих вместе в одно время. На таком фоне трудно было выделиться и стать равным. Все признают, что Берналу это удавалось. В науке Бернал оказался в центре тех революционных событий, которые были связаны с внедрением методов физики и химии в биологию. Идея перестройки биологии стала основной в работе Бернала еще до возвращения в Кембридж, может быть, несколькими годами раньше. Задавшись конечной целью – исследовать физическую природу жизни, – Бернал, как и в других случаях, работал по плану. Знакомство с экспериментальной техникой кристаллографии давало Берналу в руки мощный инструмент анализа неорганических структур. Он пытался применить эту технику на веществах, имеющих отношение к биологии, прежде всего на аминокислотах, стеринах и витаминах. Затем он перешел к исследованию воды, основной составляющей организмов. Затем – к белкам и вирусам. К загадкам воды он еще вернется через двадцать пять лет. Так возникала молекулярная биология. Бернал не ограничивался использованием только собственной техники эксперимента. Он действовал в роли посредника между Кавендишской лабораторией Резерфорда и биохимической лабораторией Хопкинса, отца биохимии, который в то время был еще одним реформатором научного мышления в Кембридже. Некоторые идеи Хопкинса появились преждевременно. При тогдашнем состоянии экспериментальной техники их нельзя было ни подтвердить, ни опровергнуть. Раньше своего времени появилась и некоторая, пожалуй, даже значительная часть идей Бернала. Но его основная тема, его собственный вклад в науку были точно рассчитаны по месту и времени. Иногда спрашивают, какое место занимает Бернал в истории науки, если понимать историю в узком смысле слова. Ответ, видимо, должен быть таким: его природное дарование огромно, он самый образованный из естественников своего времени, возможно, даже последний ученый-естественник, к которому применим этот термин, включающий знание того, что представляет собой наука в целом. У Бернала были необыкновенно смелое воображение и природный дар проникать в суть вещей. Он достиг многого в науке. И все же, если бы удалось составить список его дел, научные достижения Бернала не были бы в числе первых. В какой-то степени этот факт отражает свойства его натуры. Бернал любил начинать что-нибудь, подсказать идею, сделать первый шаг, а потом самоустраниться, кому-нибудь другому оставить доводить дело до завершающего результата. Во всех частях мира под разными именами опубликовано много научных статей, которые появлением своим обязаны Берналу. Самому Берналу недоставало одержимости, которой обладает большинство ученых и которая заставляет их доводить до конца начатое исследование. Будь у него эта одержимость, Бернал завершил бы, видимо, значительную часть современной молекулярной биологии и получил бы несколько Нобелевских премий. Но есть всему этому и более серьезная причина. Темперамент, горячее гражданское чувство вынуждали Бернала отдавать много времени деятельности за пределами науки. Это мешало ему использовать все свои возможности в науке и, естественно, получить результаты, которые он по праву мог бы назвать своими. В 1937 г., еще очень молодым, он стал членом Королевского общества, и в том же году ему предложили место профессора физики в Бербек-колледже. Место необычное, но во многих отношениях почетное и удобное для Бернала. Пришли, как водится, и почести: медаль Королевского общества, избрание в члены зарубежных академий и т.п. Но Бернал мог бы достичь гораздо большего, как мог бы и написать значительно больше работ. В войну он прошел долгий и сложный путь от организации активных воздушных налетов до работы в штабе объединенных операций, где стал научным советником лорда Маунтбеттена. Здесь Бернал был веселым, выносливым, не знающим усталости, способным реализовать не только свои собственные идеи, но и идеи других. После войны Бернал живет на виду, и то, что им сделано в этот период, не нуждается в описании. Он всего себя отдает деятельности, которая, по его мнению, может помочь сохранить мир. Атомная бомба – единственное научное достижение, которое произвело на него угнетающее впечатление. «Это проклятое открытие», – говорил он о бомбе подавленно. Но Бернал никогда не перестает надеяться, и по крайней мере некоторые из его надежд становятся реальностью. Между заседаниями, путешествиями по всему миру, растущими заботами о неполадках в устройстве мира Берналу удается выкраивать время для научной работы. Он делает это в таком возрасте, в котором большинство физиков давно оставили бы занятия наукой. Когда ему было около шестидесяти, он выдвинул связанную с основной научной темой гипотезу о структуре жидкостей – необыкновенно простую и оригинальную, и завершил одну из наиболее интересных своих работ. Основные научные труды были сделаны в области кристаллографии – исследования структуры графита, металлов, воды, стиролов, гормонов, витаминов, белков, вирусов, строительных материалов, в частности цементов. В 1933 г. создал так называемую берналовскую модель льда, которая позволяет объяснить поведение воды во всех соединениях. Ему принадлежат также работы по теории жидкого состояния. Автор трудов о роли и месте науки в жизни общества, в которых он осветил философское значение науки, взаимосвязь науки, техники и социальных условий, влияние науки на общественное развитие и показал особенности развития науки при капитализме и социализме. Книга Бернала «Социальная функция науки» (1938 г.) положила начало новой области знания – науковедению. Бернал был активным борцом за мир, президентом-исполнителем Президиума Всемирного Совета Мира (1959–1965 гг.), вице-председателем Всемирной федерации научных работников, президентом Международного союза кристаллографов (1963–1966 гг.). Иностранный член АН СССР (1958 г.) и многих других академий наук мира. Лауреат Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами» (1953 г.). |