Том 1. Восток в древности. Э. Л. Эрман Художественный редактор
 Скачать 6.64 Mb.
|
|
396 На основе памятников материальной культуры и искусства могут быть сделаны некоторые выводы о характере религиозных представлений жителей долины Инда. Изображения на печатях свидетельствуют о культе деревьев (и богини дерева, животных, небесных светил. Фигурки богини- матери указывают на земледельческий характер религии. Мужское божество, сидящее в так называемой логической позе в окружении четырех зверей, рассматривается как владыка четырех стран света. Есть основания говорить о том, что большое значение придавалось ритуальному омовению. Работа по дешифровке письменности еще не завершена. Она затрудняется отсутствием двуязычных надписей — билингв, краткостью и однотипностью текстов (почти исключительно на печатях. Судя по общему количеству знаков (ок. 400), письмо должно иметь морфемно-слоговой характер. Статистический анализ сочетаний знаков, проведенный недавно отечественными учеными, позволяет сделать заключения о структуре языка. Язык протоиндийских надписей (те. Индской цивилизации) считают близким к дравидийским, точнее, к предполагаемому языку-предку дравидийских языков. Если данный вывод подтвердится, то при дальнейшей интерпретации текстов можно исходить из сравнительной грамматики этих языков (засвидетельствованных приблизительно сначала христианской эры. Дешифровка письменности помогает решать проблему этнического состава населения городов Индской цивилизации. Культура Хараппы также может интерпретироваться в свете данных этнографии дравидийских народов. Примерно к концу XVIII в. до х.э. Хараппская культура перестала существовать. Можно утверждать с достаточной уверенностью, что она не погибла в результате внезапной катастрофы. Обширный материал, накопленный к настоящему времени археологами, показывает, как постепенно, в течение столетий, приходили в упадок некогда цветущие города. Ветшали величественные постройки цитадели, застраивались широкие улицы города, нарушалась его планировка. Все меньше появлялось привозных вещей, искусных ремесленных изделий и печатей. Происходила смена городов сельскими поселениями и варваризация культуры. В периферийных областях на севере и на юге — на п-ове Катхиявар, — позднее других колонизованных жителями долины Инда, дольше сохранялись характерные черты Хараппской культуры, постепенно сменявшейся позднехараппской и после- хараппскими. Выдвигалось множество гипотез для объяснения того, почему перестала существовать Индская цивилизация. Упадок городов сопровождался проникновением в долину Инда более отсталых племен с северо-запада, однако не эти набеги явились причиной гибели Хараппской культуры. Некоторые области Северо-Западной Индии к настоящему времени превратились в пустыни и полупустыни, и вполне возможно, что в результате нерационального ведения поливного земледелия и вырубки лесов природные условия района стали менее благоприятными. Огромный разрыв между немногочисленными развитыми центрами и обширной сельской периферией способствовал хрупкости цивилизации бронзового века. Но подлинные причины гибели хараппских городов должны быть прежде всего связаны сих историей, а ее-то мы пока и не знаем. По поводу социального и политического строя Индской цивилизации могут быть сделаны лишь самые общие замечания. Наличие цитадели и городской планировки, по-видимому, говорит о существовании государственной власти. Находки зернохранилищ и помещений для работников вызывают ассоциации с храмово-государственным хозяйством древней Месопотамии. Уровень развития производства, наличие городов и письменности заставляют думать о социальном неравенстве, что подтверждается различиями в размерах и типах жилых помещений. Но по имеющимся источникам мы пока не можем суверенностью судить о степени социальной дифференциации, о формах эксплуатации или организации политической власти После гибели Хараппской культуры на месте опустевших городов возводят свои бедные лачуги племена, которым еще только суждено было вступить в эпоху цивилизации. Однако период расцвета городов долины Индане прошел бесследно. Прямое влияние Хараппы чувствуется как в энеолитических культурах Центрального Индостана II тысячелетия до х.э., таки у племен бассейна Ганга. Культурное наследие Индской цивилизации сохраняется в религиозных верованиях и культах позднейшего индуизма. ВЕДИЙСКИЙ ПЕРИОД» Период конца II — первой половины I тысячелетия до х.э. обычно именуется ведийским, так как основными источниками для его изучения служат древнейшие памятники религиозной литературы Индии — веды. Само слово веда, родственное русскому ведать, означает священное знание. В понятие веды обычно включают четыре основных сборника — самхиты (Ригведа, Яджурведа, Самаведа и Атхарваведа), а также примыкающие к ним так называемые поздневедийские сочинения. Самхиты содержат гимны, напевы, жертвенные формулы, заклинания. Наиболее ранняя из них — Ригведа (Веда гимнов. Гимны Ригведы представляют собой поэтические тексты, созданные на особом сакральном языке вовремя озарений, связанных, очевидно, с экстатической практикой. Они вызывают ряд картин, соединенных не столько логическими, сколько ассоциативными связями, тексты их насыщены метафорами, символами, намеками на нечто хорошо известное исполнителями слушателям. Ригведа — памятник высокой жреческой поэзии, связанный с великими жертвоприношениями, в частности с возлиянием священного напитка — сомы. Предполагают, что ее основой послужили тексты, читавшиеся вовремя празднования начала нового календарного цикла — Нового года. Гимны обычно обращены к тому или иному божеству и содержат его восхваление, а также просьбу (последняя не всегда выражена прямо, но иногда подразумевается в тех эпитетах, которыми наделяется божество. Встречаются также космогонические гимны, гимны-заговоры и заклинания, гимны-загадки. Наряду с Ригведой наибольший интерес представляет Атхарваведа. Основную часть ее составляют заговоры против злых духов и болезней, молитвы о долгой жизни, обретении детей, власти или богатства. Религия Атхарваведы обнаруживает ряд черт, позволяющих говорить о сравнительно позднем оформлении памятника (например, почитание абстрактных божеств, таких, как Время. Атхарваведа в большей мере ориентирована не на крупные жертвоприношения общественного характера, а на домашний, неофициальный ритуал, она содержит тексты, созданные не только в жреческой, но ив народной среде, включает обширный материал по быту, обычаями верованиям индийцев. 398 В состав поздневедийской литературы входят памятники так называемой брахманической прозы — брахманы, араньяки, упанишады. Брахманы посвящены преимущественно истолкованию символики жертвенного ритуала и объяснению связи между ритуальным действием и текстом жертвенных формул. В брахманах господствует представление об одушевленности всех вещей, о всеобщей взаимосвязанности, благодаря чему возможно магическое воздействие на Космос посредством особых церемоний и священных слов, произносимых при жертвоприношении. Знание сокровенной их сути составляет прерогативу жрецов-брахманов, которые приобретают таким образом власть над миром, над людьми и богами. Составители этих поздневедийских текстов центральное место отводят отождествлению явлений и понятий различных уровней абстрактного и конкретного, природного и общественного, божественного и человеческого. Основой подобных сопоставлений могут служить магия чисел (например, совпадение количества частей или слогов в словах, обозначающих разные предметы, близость звучания слов (так называемая этимология, обычно не имеющая никакого отношения к действительному происхождению лексики, миф (иногда подлинный, но чаще — придуманный специально для данного случая). С брахманами сходны араньяки, содержащие еще больше спекулятивных рассуждений. Завершением этого жанра ведийской литературы служат упанишады, нередко называемые в индийской традиции словом «веданта», те. конец веды. Появление упанишад связывают с практикой обучения эзотерическим доктринам в обителях лесных отшельников. В тоже время не подлежит сомнению, что эти тексты продолжают традиции умозрительного истолкования ритуала в брахманической прозе. Брахманы могут быть условно датированы первой третью I тысячелетия до х.э. Наряду с поздневедийской литературой источниками поданному периоду являются произведения, именуемые в индийской традиции итихаса былое. Принадлежащие к этому жанру Махабхарату и Рамаяну обычно называют эпическими поэмами, хотя и форма их и содержание имеют известные отличия от эпоса других народов Основной сюжет Махабхараты — лишение власти потомков царя Панду (Пандавов) их двоюродными братьями из рода Куру — Кауравами и возвращение царства после кровопролитной братоубийственной битвы. Однако не более половины текста посвящено изложению непосредственно основного сюжета. Махабхарата изобилует вставными эпизодами как повествовательного, таки дидактического характера. Часто эти эпизоды являются вполне самостоятельными произведениями, вставленными в поэму посредством различных рамочных конструкций. Некоторые из них содержат мифы, древние легенды и предания. Дидактические части представляют собой философские трактаты в стихах и наставления (например, знаменитая Бхагавадгита). Рамаяна почтив четыре раза короче Махабхараты и является более цельным произведением, содержащим меньше отступлений, вставных эпизодов и дидактики. Текст ее почти целиком посвящен изложению основного сюжета — похищения Ситы, жены царевича Рамы, демоном Раваной и последующего возвращения Ситы. Время оформления обеих поэм условно определяется в границах середины I тысячелетия до х.э. — середины I тысячелетия х.э. По содержанию и форме они представляют собой конгломерат самых разных элементов архаичных мифов и военных сказаний, легенд и притч, трактатов и басен, 399 обширных перечней имен богов, народов, городов, генеалогий, мест паломничества и т.п. Они не только принадлежат разному времени и разным народам Индии, но и создавались в разной социальной среде. Первоначальная героико-эпическая поэзия была связана с военной аристократией кшатриями и развивалась параллельно с ведийской — жреческой литературой. Однако дошедшие до нас своды, несомненно, отражают позднейшую брахманскую редакцию эпоса. Как во всяком эпическом произведении, отражение действительности в Махабхарате и Рамаяне весьма сложное, и следует постоянно учитывать, что история тесно сплетается с мифом. Ядро эпического повествования, видимо, относится к рубежу II—I тысячелетий до х.э. Сказания Махабхараты часто отражают социальную и политическую обстановку, очень близкую к той, которую можно восстановить по ведийским источникам. В ведийской литературе упоминаются и некоторые из персонажей эпоса, возможно имевшие исторические или полуисторические прототипы. Однако материальная культура и Махабхараты, и Рамаяны (цветущие города, пышные дворцы) должна быть отнесена к концу I тысячелетия до х.э. и началу христианской эры. Эпос изобилует анахронизмами (например, упоминания о Риме, Антиохии и городе греков — Александрии, якобы покоренных Пандавами, должны относиться к первым векам христианской эры. В области духовной культуры происходит такое же смешение разных напластований, и если на политической карте Махабхараты племена героического века Куру и Панчала соседствуют с греками и гуннами, тов религиозной ее картине культы ведийских богов уживаются с индуистской триадой, Скандой и Дургой. Во многих отношениях с Махабхаратой и Рамаяной сходны так называемые пураны букв, древнее. Согласно самой индийской традиции, ядро пуран составляют космогония, теогония и генеалогия царей. Для рассматриваемой нами эпохи особый интерес представляют многочисленные упоминания племенных наименований и генеалогии правителей, происхождение которых возводится к эпическим героям или персонажам мифологии. В этих преданиях о древности сохранилась информация о племенах и народах, вождях и правителях героического века, примерно совпадающего с ведийским периодом. Однако пуранические генеалогии отнюдь не могут рассматриваться в качестве достоверного источника. Слишком часто они искажались придворными панегиристами в угоду своим царственным патронам из местных династий значительно более позднего времени. Географические названия, упоминаемые в Ригведе, однозначно указывают на Северо-Западную Индию как район расселения ариев — племен, создавших этот памятник. Речь идет, например, о таких реках, как Кубха/Кабул, Синдху/Инд, Асикни/Чинаб (Акесин у античных авторов. Области, расположенные восточнее Пенджаба, были известны значительно хуже. Ганг упоминается лишь однажды, да и тов поздней части Ригведы. Другие самхиты и памятники брахманической прозы не только отражают более позднюю эпоху, но и созданы на иной территории. В древнеиндийской литературе существовало понятие Срединной области (Мадхья-деша), отличающейся особой чистотой жертвенного ритуала и сакрального языка. В Шатапатха-брахмане говорится, что само Слово родилось именно Реальные города с таким названием существовали в разных областях Ближнего и Среднего Востока, и установить, какие именно города при этом имеются ввиду, конечно, невозможно. — Примеч. ред здесь. Границы Мадхьядеши обычно определялись между горами Виндхья на юге и Гималаями на севере, р. Сарасвати/Гхаггар на западе и местом слияния вод Ямуны/Джамны и Ганга на востоке. Это довольно точно соответствует тому району, где оформлялась поздневедийская литература. В ведийской литературе можно обнаружить недвусмысленные упоминания о переселениях ариев в восточном и юго-восточном направлениях. Результатом этих миграций явились распространение индоарийских языков, постепенное освоение долины Ганга и смещение основных центров формирования древнеиндийской культуры. Процесс расселения индоарийских племен порой изображался в историографии как разрушительное завоевание, сопровождавшееся порабощением туземного населения. Основания для подобной концепции весьма шатки. Наиболее существенным служит то, что в гимнах Ригведы ариями арийским богам противостоят враждебные дасью, или даса. Религии ведийских ариев — как и их иранских собратьев — свойствен дуализм. Борьба между главным богом — воителем Индрой и его противником — змеем, драконом (Даса, Вритра, Шамбара и т.п.) олицетворяет установление Мирового порядка. Победа Индры означает торжество света над тьмой и смену календарных сезонов. Битвы, изображаемые в гимнах, происходят главным образом в сфере мифологии, хотя и земные арии помогают уничтожению сил тьмы и зла, одолевая своих врагов. Появление индоевропейцев в Южной Азии не было единовременным событием — так называемым арийским завоеванием. Речь идет о весьма длительном процессе. Создатели Ригведы представляли лишь одну из волн в этих этнических перемещениях, и вполне вероятно, что отношения между собой разных групп индоевропейцев — в том числе и ригведийских ариев — былине менее сложными, чем с местным населением. Нет никаких оснований полагать, будто сходство расовой принадлежности и близость языков сами по себе обеспечивали арийскую солидарность ив тоже время провоцировали военные конфликты с аборигенами. Некоторая воинственность ранневедийской поэзии должна объясняться скорее характером социально- политического строя ариев в данный период, нежели противоборством рас или этносов. В литературе брахман конкретные племенные наименования — иные, чем в самхитах. Из примерно сорока названий, встречающихся в самхитах, в брахманах сохраняется лишь пятнадцать. В тоже время появляется три десятка новых, многие из которых не имеют индоевропейской этимологии. Уже это отчетливо характеризует происходившие впервой трети I тысячелетия до х.э. перемены, в частности процесс культурной ассимиляции. Центральным для поздневедийской литературы являлся район по верхнему течению Ганга, область, именуемая Куру-Панчала. Здесь формировались основы древнеиндийской цивилизации, и отсюда распространялись культурные влияния — не только на восток или юг, но и на северо-запад, откуда шла первоначальная миграция. Освоение Мадхьядеши приводило к существенным переменами в хозяйственном укладе, ив общественном строе, ив межплеменных отношениях — распаду прежних и созданию новых союзов и общностей. Каково бы ни было происхождение поздневедийских (и эпических) племен Куру и Панчала, они сильно отличались от тех индоариев, в среде которых создавалась Ригведа. Археологические раскопки показывают, что те политические центры, в 401 которых происходит действие Махабхараты, вначале тысячелетия до х.э. были связаны определенным единством — это область распространения культуры серой расписной керамики. Территориально и хронологически с культурой серой расписной керамики в основном совпадает и та древнеиндийская цивилизация, которая находит отражение в памятниках поздневедийской литературы. Даже беглое знакомство с гимнами Ригведы показывают большое значение, которое в жизни ариев ив их представлениях о мире придавалось скотоводству. Молитвы к богам нередко завершались просьбами о приумножении стад. Крупный рогатый скот считался мерилом богатства. Нередко упоминаются пастбища и стойла. В состав священных книг включались заклинания против болезней домашних животных. В жертву богам приносили молоко, топленое масло, простоквашу и различные виды молочной каши — часто с маслом или творогом. Богато представлена в ведах фразеология, связанная с разведением скота. Вождя называли буквально коровьим пастухом, состоятельного человека — обладателем коров, войну — поисками коров, род — коровьим загоном и т.д. В качестве тягловых животных использовались преимущественно волы, ослы и мулы. В боевые колесницы впрягали коней. Эта их важнейшая роль в военном деле лежала в основе того культа коня, который является характерной чертой ведийской религии Традиционная терминология и образность, мифологические сюжеты Ригведы, очевидно, способствуют известной архаизации той картины жизни индоариев, которая складывается при чтении памятника. Видеть в ариях только кочевые пастушеские племена у нас нет оснований. Даже в ранних частях источника упоминается обрабатываемая земля, противопоставляемая пустоши. Возможно, даже использовалась примитивная система орошения полей посредством колодцев, искусственных протоков и прудов — соответствующие обозначения известны в языке Ригведы. Вспашка почвы производилась не только с помощью простой мотыги, но и плугом. Чаще всего в гимнах упоминаются посев и сбор урожая злака, называемого ява. По всей видимости, речь должна идти о ячмене, но тоже самое слово могло использоваться и для обозначения любой зерновой культуры. Выращивались и масличные, а именно сезам. Для поздневедийского периода с еще большей уверенностью можно утверждать, что земледелие являлось основной отраслью хозяйства. Довольно много сведений о различных земледельческих культурах. Среди зерновых необходимо отметить помимо ячменя пшеницу (начиная с поздних самхит) ирис. Особенно важно то, что последний можно чередовать с ячменем, собирая таким образом два урожая в год. Об этом прямо говорится в ведийской литературе дважды в год поспевает зерно. Несмотря на то что рис, по всей видимости, не был особенно урожайным, это существенно увеличивало сборы зерновых, могло способствовать росту населения и накоплению излишков продовольствия. Немалое место в хозяйстве сохраняло и скотоводство. Скот принадлежал отдельным семьям, хотя обычно его выгоняли на общие пастбища. Навоз сушили и широко использовали как топливо и удобрение, а также при священных церемониях домашнего ритуала. Молоко, простокваша, творог, масло шли и на жертвоприношения, ив пищу. Очевидно, поэтому в брахманах говорилось Корова — кормилица всего этого мира. По торжественным случаям — вовремя жертвенного ритуала, праздников, приема почетного гостя — питались и мясом. Несмотря наряд табу, связанных с 402 употреблением мяса, прежде всего говядины, обычай вегетарианства еще не сложился. Неопределенность терминологии Ригведы вызывает разноречивые суждения о том, было ли в то время уже известно железо. В гимнах неоднократно упоминается металл, называемый аяс. Зубами бога Агни, сделанными из аяс, называет поэт языки пламени жертвенного костра. Это заставляет предполагать, что аяс желтого или рыжего цвета, те. медь или бронза. В Яджурведе уже проводится различие между двумя видами аяс — красными черным. Если первый может означать медь или бронзу, то последний — явно железо. Слово «аяо, таким образом, становится общим наименованием любого металла. Черный аяс встречаем мы ив брахманах, где он отличается от просто аяс — очевидно, меди. В поздневедийской литературе есть специальные термины для различных ремесел. Можно предполагать, в частности, наследственность занятий горшечника. Сведений о торговле в Ригведе совсем мало. Имела она меновой характер, причем обычной мерой стоимости служили коровы. Вероятно, в коровах давалась оценка при любых крупных платежах — от свадебных даров до виры — возмещения за убитого (древнеинд. вайра). Постепенно появляется и иной эквивалент — золотые шейные украшения. Но в целом надо сказать, что богатство ив поздневедийское время редко могло быть накоплено в результате успешной коммерции. Сами термины купли-продажи довольно часто встречаются в источниках только в связи с ритуальным обменом. По-настоящему состоятельны, очевидно, были лишь те, кто обладал властью, правами распоряжаться имуществом и трудом своих соплеменников. Самые ранние памятники древнеиндийской литературы содержат многочисленные упоминания терминов родства — таких, как мать (матар) и отец (питар), свекор (швашура) и свекровь (швашру), деверь (девара), золовка и многие другие. Большая часть их по происхождению восходит ко временам значительно более древним, чем эпоха появления ариев в Индии. Несомненно, основной ячейкой ведийского общества была семья, обычно семья большая, включавшая несколько поколений родственников по мужской линии вместе сих женами. В брахманической прозе слово семья определяет всю совокупность лиц, живущих водном доме и ведущих совместное хозяйство. Порой речь прямо идет об общем семейном имуществе. Так, водной из брахман говорится Если кто из членов семьи что-либо приобретет, это принадлежит всей семье. Чаще всего принадлежность к семье определяется через общую трапезу пищу варят отдельно в каждом доме — сотрапезники и составляют семью. Глава семьи иногда выглядит как суровый патриархальный домовладыка. Например, в брахмане говорится Когда после долгого отсутствия возвращается домохозяин, то все домочадцы трясутся что он скажет, что сделает». После смерти отца возможен был раздел наследства между сыновьями. Дочери, уходящие в другую семью, естественно, не имели никаких прав на семейное имущество. При разделе лучшая доля принадлежала старшему из братьев, ибо на нем лежала наибольшая ответственность — осуществление культа предков, обязанность продолжения рода. Младшим братьям надлежало почитать старшего как отца, и вообще в семье заметна строгая дифференциация по принципу старшинства. Жену и сына древние индийцы могли в каких-то контекстах поставить рядом с домашним рабом — и это 403 равным образом характеризует как положение домочадцев, таки степень развития рабовладельческих отношений. Основным термином для обозначения раба со времен Ригведы было слово даса. А поскольку даса обозначало первоначально также чужака или противника, позволительно предположить, что рабы обычно не принадлежали к соплеменникам. Их число могло пополняться за счет военнопленных или покоренных, приобретенных на чужбине или вынужденных поступить на рабскую службу. Даса систематически противопоставлялся арию, как человек, лишенный свободы и уже поэтому не причислявшийся к людям, составлявшим народ, тек ариям. Слово «даса» не раз употреблялось ив расширительном, переносном смысле — как указание на службу, зависимость, покорность чужой воле. Рабство имело домашний характер. Помимо даса в источниках встречается множество и других слов, относящихся к домашним слугами другим зависимым лицам. В поздневедийскую эпоху индийцы жили поселениями деревенского типа. Все попытки найти в источниках свидетельства знакомства их с городской жизнью не увенчались успехом. В источниках нередко встречается противопоставление «деревни»-гролш и аранья. Последнее слово означает лес, нов данном случае имеется ввиду все, что находится за пределами деревни. Граница между грама и аранья — это черта, отделяющая освоенную человеком землю от мира естественной природы, цивилизацию от дикости. Такого рода восприятие мира могло сложиться только у вполне оседлых земледельцев. Чему был обязан глава деревни своим положением выбору общинников, правам наследования или назначению со стороны царя — нельзя определить твердо и однозначно для всей Индии и достаточно продолжительной эпохи. Деревенский староста в последующие периоды порой назначался государственными властями. Скорее всего такая практика в ведийскую эпоху еще не сложилась. Высказывание одной из самхит о том, что все общинники-домохозяева хотели бы стать главами деревни, свидетельствует как будто в пользу выборности. В тоже время, очевидно, выборы могли кое-где превратиться в формальное утверждение наследственной власти или быть ограничены узким кругом претендентов из одного господствующего клана. Предводители деревень (грамани) принимали активное участие в коронации раджи, и при этом в качестве их помощников выступали сородичи-односельчане. Об этом свидетельствуют поздневедий-ские ритуальные тексты. В ведийскую эпоху фиксируется наличие всевозможных собраний и сходок. Чаще всего употребляется слово сабха, означающее собрание, совет. Помещение, где собиралась сабха, стояло обособленно от жилищ и принадлежало общине в целом. В нем зажигали особый огонь, служивший символом единства сабхи. Собрания были чисто мужскими, кроме того, на них не допускали ни чужаков, ни рабов или зависимых лиц. Право на участие в сабхе всегда имело значительные ограничения — неслучайно поэтому развиваются такие понятия, как речь, достойная сабхи» или человек, который может участвовать в сабхе». Здесь проводилось обсуждение общих дел, устраивались диспуты и состязания. Очень часто сабха ассоциируется с игрой в кости. Последняя не только служила развлечением, но и рассматривалась как испытание судьбы, способ решения споров по жребию. Термин сабха сохранился в последующую эпоху для обозначения самых различных институтов — игорного дома, царского совета, суда и т.п. Но кажется вполне вероятным, что все эти значения являются производными |