Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная Посягатель. Фойницкий И. Я. Под ред., с предисл. А. А. Жижиленко 7е изд

• Название: Фойницкий И. Я. Под ред., с предисл. А. А. Жижиленко 7е изд
• Дата: 22.06.2022
• Размер: 4.43 Mb.
• Имя файла: Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная Посягатель.rtf
• Тип: Документы; #609999
• страница: 5 из 31

*(22); между виновным и его жертвою должны существовать отношения служебной подчиненности, обнимаемые правилами Устава о службе; сюда, поэтому, нельзя подводить, как делает практика (к. р. по делу Окачкова, 1877 n 78), отношений учеников к учебной администрации в гимназиях.

2) Господин и члены его семейства, вместе с ним живущие. Выражение это при существовании крепостного права обнимало помещика и его семью, но с отменою его значение стало сомнительным Гос. Совет в реш. 1852 г. по делу Яковлева высказал что "под убийством господина разумеется всякие кто нанимает слуг из платы, или имеет у себя в услужении посторонних для него людей"; но это толкование, принимаемое Неклюдовым *(23), чрезвычайно широко, так как отдельно от господина закон предусматривает хозяина, отличаемого им от господина. Поэтому ближе к истине толкование Лохвицкого *(24), разделяемое Таганцевым *(25) и полагающее, что под господином следует разуметь землевладельца, на земле которого водворен виновный сельский обыватель, хотя очевидно, что с отменою крепостного права утратилось основание для квалифицирования таких случаев С господином сравнены все члены его семьи, но какой смысл придавал закон понятию семьи-широкий или тесный, не указано; Неклюдов понимает под семьею всех живущих под одною кровлею с хозяином на правах членов семейства, но это толкование должно быть ограничено в двух отношениях: а) недостаточно находиться на правах члена семейства, нужно быть действительным членом его; гости, хотя бы и продолжительно пребывающие, должны быть отсюда выделены; и б) отношения семейственные предполагают союз законного родства и, по большей меры, усыновления; с ними не следует смешивать отношений, вытекающих из договора личного найма и личных услуг

3) Хозяин или мастер, у которого убийца находился в услужении, работе или обучении. При квалифицировании убийства этих лиц, закон имел в виду отношения личного найма и ремесленного обучения, предполагающие известную близость между убийцею и его жертвою, совместное их сожительство. Последнее не требуется только для находившихся в "работе", каковы, между прочим, фабричные и заводские рабочие относительно их хозяев От рабочих должны быть отличаемы поденщики.

4) Воспитатель, т.е. лицо, вскормившее виновного в своем доме (толкование Лохвицкого).

Наконец, 5) человек, коему убийца обязан своим содержанием, т.е. материальною поддержкою, предполагая ее безмездность, бескорыстность; сюда, поэтому не подойдет поддержка, оказываемая в вознаграждение за услуги по договору, существовавшему между виновным и его жертвою; но, с другой стороны далеко идет толкование Таганцева, требующего чтобы поддержка оказываема была в момент учинения убийства; закон квалифицируем убийство всякого лица, коему убийца был одолжен своим содержанием.

Во всех указанных случаях, как и при убийстве родственном, виновный не только должен находиться к своей жертве в требуемых законом отношениях, но и сознавать, что он посягает именно на жизнь своего начальника, господина и т. п., и, несмотря на то, действовать с прямым умыслом причинения именно ему смерти. Умысел непрямой и неосторожность наказуемы по правилам о простом убийстве. Финляндское уложение не выделяет особо убийства quasi-родственного, а уголовное уложение 1903 г. знает некоторые случаи его (ст. 455 п. 5).

IV. Убийство священнослужителя при совершении службы Божьей или исправлении духовной требы также принадлежит к квалифицированным (212 улож.), Объектом его может быть только священнослужитель одного из христианских исповеданий, т.-е. духовное лицо, облеченное властью священнодействия по обрядам одного из христианских исповеданий; церковнослужители этим понятием не обнимаются. Квалифицируется убийство священнослужителя лишь при учинении его во время общественного или частного священнодействия, совершаемого убитым одного присутствия при таком священнодействии недостаточно. Деяние должно быть умышленное, при наличности обоих элементов умысла - знания и желания; но затем закон не делает здесь различия между предумышлением, простым и аффектированным умыслом, полагая во всех этих случаях бессрочную каторгу: то же имеет место и в Уголовном уложении 1903 г. (ст. 455 п. 2).

V. Убийство беременной женщины квалифицируется нашим законодательством при предумышленности (1452 Уложения) и простом умысле (1 ч. 1455 ул.), наказываясь в первом случае каторгою без срока, а во втором-высшею степенью срочной каторги (15- 20 лет). Составители уложения видели здесь как бы двойное убийство матери и ребенка, но так как по нашему праву убийство не квалифицируется при совокупности и многочисленности жертв то квалифицирование убийства беременной женщины стоит совершенно особняком и не имеет достаточных оснований. Проект Уголовного уложения и Финляндское уложение не знают этой квалификации

Кроме изложенных особо квалифицируются посягательства на жизнь Государя Императора и Членов Царствующего дома, а также часовых и чинов караула, их охраняющих эти деяния, входя в область политических преступлений должны быть рассмотрены в другом месте.

Таким образом, случаи квалифицирования убийства по объекту в нашем законодательстве весьма многочисленны. Их дополняет специальное для рассматриваемой группы деяний правило ст. 1456 ул., по которому при убийстве вместо одного лица, по ошибке или иному случаю другого, виновный наказывается так, как если бы умертвил того, на чью жизнь имел умысел Уголовное уложение 1903 г. кроме убийства родственников священнослужителя и часовых квалифицируем еще по объекту убийства главы иностранного государства и органа власти или лица, исполняющего общественную обязанность, при исполнении или по поводу исполнения ими своих обязанностей.

Охраняя усиленными карами, жизнь лиц, к которым виновный находился в известных отношениях, закон исходил из абстрактной оценки значения и важности этих отношений между тем в действительности отношения эти нередко могут оказаться в ином виде: связи нравственные соединяющие воспитателя и его питомца, могут быть разорваны самим воспитателем его самодурством жестокостью, корыстью или сластолюбием; ученик может подвергаться со стороны своего хозяина-мастера такому жестокому обращению, которое было бы немыслимо при иных отношениях между ними, так что нередко самые эти отношения уменьшают субъективную виновность деятеля. Квалификация убийства по объекту-остаток системы презумпции, которыми так было богаго прежнее уголовное право. Новейшие кодексы германский (_ 215), венгерский (_ 250) и голландский значительно ограничили их, сохранив квалификацию по объекту только для убийства ближайших родственников.

Особенности объекта в отношении его к виновному служат иногда не к возвышению, а к смягчению наказуемости; эти привилегированные виды убийства мы рассмотрим ниже.

_ 14. б) Способ деятельности, как основание для квалификации убийства, имел большое значение в прежнее время, служа предполагаемым признаком степени напряжения преступной воли и испорченности деятеля Древнее германское и русское права различали убийство внезапное (в сваде, ссоре и убийство умышленное (на разбое безо всякой свады). К этому присоединились впоследствии и дальнейшие виды, с выделением отравления и общеопасного убийства. Но в новейших кодексах квалифицирование по способу деятельности более и более отпадает с развитием системы доказательств оказалось возможным этот предполагаемый признак степени виновности предоставить оценке суда, по соображении его со всеми обстоятельствами дела, чем, конечно, гораздо более обеспечивается определение истинной степени виновности в каждом отдельном случае.

Действующее наше законодательство стоит еще и в этом отношении на старой почве Оно выдвигает для квалификации способ действия:

1) По общеопасности его для жизни и здравия многих лиц. На этом основании оно квалифицирует предумышленное и умышленное убийство, учиненное через поджог взрыв или разрушение строения, потопдение, повреждение железнодорожных сооружений, или выстрелами в толпу людей и вообще такими действиями, от коих подвергались гибели или опасности многие лица (1 п. 1453, 1455 улож.). Необходимо, чтобы умысел лишения жизни был у виновного при обращении к этим опасным мерам, и чтобы к ним он обратился именно для достижения своего преступного намерения. Этим разсматриваемый вид квалифицированного убийства отличается от наказуемого обращения к тем же способам или для покрытия следов учиненного убийства, или даже когда последствием их, но не умышленным была смерть другого лица (напр. 1081, 1082, 1608, 1618 улож.); впрочем, в случаях обращения к общеопасным средствам закон по наказуемости нередко сравнивает. прямой умысел на убийство с непрямым Уголовное уложение 1903 г. говорит вообще об убийстве способом опасным для жизни многих лиц. как об убийстве квалифицированном (ст. 455 п. 8).

2) По жестокости действия. Закон квалифицирует лишение жизни через истязания, следовательно, когда истязания были причиною смерти (напр., голодная смерть, скручивание головы веревкою, отчего треснул череп), а также убийство, которому предшествовали, хотя и не были причиною смерти, жестокие мучения жертвы (пытка). Уголовное уложение 1903 г. в этом случае имеет в виду вообще способ особенно мучительный для убитого (ст. 455 п. 5).

3) По коварству действия. На этом основании квалифицированными объявляются два вида лишения жизни: убийство изменническое и отравление.

Убийство изменническое или в засаде (homicidium proditorium, Meuchelmord, meurtre commis avec guet apens) обнимает по нашему праву два случая: а) когда, убийца совершил свое посягательство, спрятавшись предварительно от жертвы, не подозревавшей опасности и застигнутой ею врасплох и б) когда виновный изменнически заманил свою жертву в уединенное место напр., в лес, где он удобнее мог выполнить свой умысел Сюда же должно отнести и изменническое убийство на поединке, караемое или как простое предумышленное убийство, если поединок был с секундантами, или как убийство в засаде, если он происходилъ без секундантов (1510 улож.).

Отравление (veneficium, empoisonnement, Vergiftung) квалифицировалось в римском праве как убийство изменническое (hom. proditorium). Невежество и суеверия средних веков видели в нем участие нечистой силы, вид волшебства, и под влиянием этого отравление занимает место в ряду преступлений религиозных; поэтому для совершения его признается излишним наступление какого бы то ни было последствия и предумышленность в нем всегда предполагается. Некоторые из этих положений сохранялись в силе долго после того. как человечество покончило с процессами о волшебствах и отравление возвратилось в разряд посягательств против личных благ Даже по действующему французскому законодательству (агt. 801), отравление предполагается предумышленным и для признания его оконченным не требуется наличности каких бы то ни было последствий для жизни или здоровья жертвы. Кодекс баденский даже при альтернативном умысле на убийство назначал за отравление смертную казнь.

Однако основания для выделения отравления в особый вид убийства, по справедливому замечанию Таганцева *(26), не убедительны. Легко можно представить себе отравление не только предумышленное, но и умышленное, и даже аффектированное. Указание, что преступления этой категории легко могут обращаться в привычку, основано на некоторых единичных случаях Возмутительны примеры отравления под личиною дружбы, любви и сострадания, причем виновный порою прибегает к ядам, действующим скрытно и нелегко доступным судебно-медицинскому констатирована в них, несомненно, можно найти доказательства большей опасности действия для гражданского общества и большей преступности воли виновного. "Но эти особенности являются далеко не при всех случаях отравления и не составляют какого-либо его особого исключительного качества". Ко всему этому присоединяется крайняя трудность определения понятия яда, особенно в случаях покушения. Для устранения этой трудности кодексы конца XVIII в. даже перечисляли вещества признаваемые ими за ядовитые кодексы позднейшие, напр., французский code penal, старались дать общее определение яда: но перечни всегда оказывались неполными, определения неточными, и потому кодексы третьей категории, напр., наше Уложение о наказаниях, не указывают, что считать ядом предоставляя решение этого вопроса суду и экспертизе, а для избежания сомнений, на ряду с веществами ядовитыми, называют при отравлении и иные вещества, вредно действующие на здоровье. Этим, конечно, в понятию отравления вводится полная неопределенность.

Ввиду отсутствия какого бы то ни было определения яда в нашем законодательстве и уподобления с ним всяких вредных для здоровья веществ эти понятия обнимают всякое вещество, которое, в чистом виде или в соединении с какими-нибудь иными, хотя и отдельно употребленными, может в небольших дозах произвести разрушительные действия в организме при известном его употреблении (снаружи или внутрь, путем вдыхания, втирания введения в кровь или в желудок Лишение жизни путем отравления квалифицируется Уложением по странному мотиву, приводимому граф. Блудовым, именно: "как убийства всегда уже предумышленные и к коим способны даже люди, неимеющие и того, что можно назвать смелостью злодейства". Впрочем, предположение предумышленности законодательством не принято, и уложение предусматривает отравление, как при предумышленности, так и при простом умысле (1453, 1455 ул.), с различием в наказаниях. Оконченным оно почитается в момент наступления смерти.

Квалифицированным видом отравления наше законодательство признает отравление общеопасное, именно бросание в воду веществ ядовитых или сильно действующих и вредных, с намерением лишить кого-либо жизни (864 ул.); здесь разумеются проточные или стоячие естественные вместилища воды, напр., реки, пруды, фонтаны, а не кадки и бочки с водою, служащие для непосредственного употребления Закон не различает в этом деянии предумышления от простого умысла и наказывает его как квалифицированное предумышленное убийство независимо от последствий

Уголовное уложение 1903 г. продолжает говорить особо об убийстве из засады и об отравлении (ст. 455, п. 10,11), а Финляндское уложение способам совершения убийства особого значения не придает.

_ 15. в) Цель деятельности как основание для квалификации убийства, по нашему праву выделяет три вида убийства: 1) убийство корыстное 2) убийство для иного преступления, и 3) убийство по побуждениям религиозного фанатизма.

Убийство корыстное обнимает 1) убийство, учиненное для ограбления убитого или 2) для получения наследства от него самого или для устранения его от сонаследования, или же 3) вообще для завладения какою-либо собственностью самого убитого или другого лица. Здесь предусмотрены все виды корыстного убийства, кроме, может быть, самого тяжкого и опасного -убийства по подкупу. Проект говорит вообще об убийстве с корыстной целью. Для признания корыстного убийства необходимо, чтобы оно было предпринято, как средство обогащения виновного насчет убитого иди другого лица; поэтому, при коллизии правила о нем с постановлениями законодательства о преступлениях имущественных сопровождавшихся убийством или покушением на него (напр. ст. 1634 ул.), следует иметь в виду, что отличительный признак корыстного убийства лежит в направлении воли виновного; оно предполагает предварительный умысел лишения жизни как средства достижения задуманной виновным цели. Если, напротив, умысел лишения жизни появился при самом учинении посягательства на чужое имущество, для устранения представлявшихся виновному препятствий завладеть имуществом, то должны быть применяемы правила о разбое или грабеже.

Убийство для облегчения иного преступления квалифицируется Французским кодексом и многими следующими ему законодательствами. Наше Уложение до Закона 1871 г. предусматривало лишь некоторые отдельные случаи этого рода, а именно - убийство для восстания (268 Уложения) и для освобождения из заключения (309 - 312 Уложения). После Закона 1871 г. ст. 1459 Уложения дополнялась Постановлением возвышенной ответственности за умышленное убийство, учиненное виновным при содеянии иного преступления или для достижения своей преступной цели, или для избежания поимки; здесь определяется высшая степень срочной каторги или наказание по совокупности. Уголовное уложение 1903 г. квалифицирует только убийство, учиненное с целью облегчить учинение другого тяжкого преступления (ст. 455, п. 13). Финляндское уложение предусматривает случай, когда умышленным совершением такого преступления, в котором заключается явная опасность для жизни или здоровья другого, причинена виновным смерть кому-нибудь (_ 167).

Наконец, убийство из фанатизма религиозного (2 ч., 203 Уложения) квалифицируется тогда, если субъектом его был раскольник, принадлежащий к ереси, соединенной со свирепым изуверством, либо с противонравственными действиями. Квалификация состоит в том, что здесь и простой умысел наказывается как предумышление, притом самое деяние переводится в разряд преступлений религиозных. Уголовное уложение 1903 г. и Финляндское уложение не знают этой квалификации

г) По обстоятельству повторения квалифицируется только предумышленное убийство, учиненное до истечения 10 лет после отбытия наказания за предумышленное же лишение жизни; здесь налагается бессрочная каторга (1450 ул.). Квалификация рецидива сохранена и уголовным уложением 1903 г. для всякого умышленного убийства (ст. 455 п. 7)

Наконец д) при соучастии нескольких лиц в убийстве по предварительному соглашению, суду предоставляется для зачинщиков перейти от высшей степени срочной каторги к каторге бессрочной (2 ч. 1454 улож.). Это факультативное усиление наказания допускается только при предумышленном убийстве. Последнее основание квалификации неизвестно Уголовному уложению 1903 г. и Финляндскому уложению, но первое из них кроме указанных квалифицирует убийство: шайкою (455 п. 6);

должностного лица при исполнении или по поводу исполнения его обязанностей (455 п. 3); часового военного караула (455 ц. 4).

Такова сложная система квалифицированных видов убийств по действующему праву. Во всех этих случаях квалифицирование ограничивается со стороны преступной воли-умышленною деятельностью, со стороны внешнего осуществления ее-совершением и покушением; лишение жизни неосторожное и по непрямому умыслу, а также приготовление к убийству, всегда наказываются на основании общих постановлений о простом буйстве.

В. Привилегированные виды убийства

_ 16. Составляя ввиде общего правила тяжкое посягательство против правового строя, свидетельствующее о крайнем напряжении преступной воли, лишение жизни утрачивает этот характер при условиях, доказывающих отсутствие коренного разлада деятеля с требованиями общежития Если убийство из тяжко наказуемого может даже, как замечено, превращаться в дозволенное, то естественно ожидать между этими крайними его типами ряд посредствующих видов, хотя бы и заслуживающих наказание, но уменьшенное. Они образуют привилегированные виды убийства. Главным признаком их является, конечно, направление воли виновного, вследствие чего к привилегированным убийствам относится убийство, вызванное разными побочными от воли виновного причинами, именно или 1) особым душевным состоянием деятеля (убийство аффектированное), или 2) насильственными и преступными действиями жертвы (убийство с превышением обороны), или 3) особым состоянием организма виновного (детоубийство, умерщвление плода, убийство урода).

1. Убийство в порыве сильного душевного волнения. "Основание для снисхождения к деяниям аффектированным замечает бельгийский криминалист Haus, заключается в силе страсти, потемняющей умственные способности деятеля и толкающей на преступление; деятель виновен в том, что уступил гневу или страху, которые мог бы преодолеть, но он заслуживает некоторого извинения, потому что действовал под влиянием всесильного мотива, его охватившего Положительные законодательства формулируют его двояко: по системе французской обращается внимание на те внешние условия, которыми виновный был вызван на убийство и при. которых он признается виновным в убийстве извиняемом (homicide excusable); таковы: убийство, вызванное тяжкими ударами и насилиями против лиц; убийство для отражения днем взлома оград или влезания в жилые помещения или их принадлежности (если это было ночью, то признается право обороны); убийство мужем жены и ее сообщника при прелюбодеянии, застигнутом на самом месте; кастрация, вызванная насильственным любострастным действием (art 321 -325). В этих случаях наказания за убийство значительно понижаются, хотя бы виновный действовал хладнокровно, без раздражения, и основанием понижения служит наличность самого вызова (provocation). Другая система, венгерская, общим образом смягчает наказание за убийство, выполненное в порыве сильного душевного волнения, безотносительно к тем причинам, которыми оно вызвано, и установляет дальнейшее смягчение, если такое раздражение вызвано тяжким истязанием или оскорблением виновного или близких ему лиц со стороны убитого (венг. _ 281). Наконец, германское законодательство (_ 213) смягчает ответственность за убийство только при учинении его в таком раздраженном состоянии, в которое убийца был приведен не по собственной вине, а вследствие истязания или оскорбления, причиненных убитым самому виновному или близким ему лицам

Наше действующее право примыкает по этому вопросу к системе венгерской, но с тем крупным различием, что состояние запальчивости и раздражения оно противополагало предумышлению и относило к нему весь простой умысел. Только после закона 1871 г., и то лишь для убийства, простой умысел отличен от запальчивости и раздражения, которое служит основанием понижения наказания независимо от причин, его вызвавших, но закон рекомендует суду особенно снисходительно отнестись к виновному, если это состояние вызвано насильственными действиями или тяжким оскорблением со стороны убитого ( 2 ч. 1455 ст. Уложения).

Состояние запальчивости или раздражения должно не только существовать в момент учинения убийства, но и находиться в связи с решимостью виновного на этот акт. Но оно может иметь место как при простом умысле так даже и при предумышлении, если только самый акт убийства учинен в состоянии раздражения. Мало того: в силу 3 ч. 1455 ст. улож., оно смягчает наказания и при квалифицированных видах убийства, кроме отцеубийства, убийства священника и политического убийства. Наказание-низшие степени срочной каторги или исправительные арестантские отделения на время от 4 до 5 лет: Угол. улож. 1903 г. остается, в общем, на почве улож. о наказ., но требует, чтобы убийство было задумано и выполнено в порыве сильного душевного волнения (след. не только выполнено), и смягчает наказание еще более, если такое состояние вызвано противозаконным насилием над личностью или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего (ст. 458). Финляндское же улож. примыкает к германской системе, предусматривая особо тот случай, когда убийца не по своей воле был приведен в гнев тяжким оскорблением или особенным насилием со стороны убитого (_ 163).

2. Убийство при превышении обороны составляет легчайший вид убийства, вызванного насильственными действиями убитого (1467. ул.), но отличается от него тем: 1) что насильственные действия убитого должны быть достаточными, хотя бы субъективно, для установления права обороны в моментъ их учинения, и 2) что здесь понижение наказания не ставится законом в зависимость от того, находился ли виновный в состоянии запальчивости и раздражения, или нет. По началам теории превышение обороны имеет место как при употреблении таких мер, которые не вызываются действительною необходимостью для отражения нападения, так и при несвоевременном употреблении каких бы то ни было мер самозащиты, т.е. или до наступления опасности, или после отвращения ее. Наше законодательство по буквальному его тексту относит к превышению обороны только последний случай. Наказания-выговор, арест или тюрьма до 8 месяцев, а для христиан и церковное покаяние. Уголовное улож. 1903 г. смягчает наказание для всякого убийства, учиненного при превышении пределов необходимой обороны, если же лишение жизни последовало для защиты от посягательства на жизнь или от. изнасилования, то наказуемость вполне отпадает

_ 17. Детоубийство (infanticide, Kindermord). Широкая отеческая власть над детьми в прежнее время создавала безнаказанность убийство детей родителями; так было на Западе и у нас. Еще Соборное уложение определяло (ст. 3, гл. XXII): "А будет отец или мать сына или дочь убивать до смерти, и их за то посадить в тюрьму на год, а, отсидев в тюрьме год, приходить им к церкви божьей... объявлять тот свой грех всем людям вслух. А смертью отца и матери за сына или дочь не казнить". Только указ 4 июля 1836 г. отнес такое чадоубийство законных детей к квалифицированному родственному убийству не делая никаких различий по возрасту жертвы (1451 улож.).

Но в средние века из общего понятия убийства детей начинают выделяться случаи лишения родителями жизни детей незаконнорожденных В самом таком рождении под влиянием религиозных взглядов, видели уклонение от брачного союза, и к случаям убийства незаконнорожденных начали относиться весьма строго, выделяя их в квалифицированные. То же Соборное уложение, которое столь снисходительно относится к убийству родных детей, постановляло (ст. 26 гл. XXII): "а будет, которая жена учнет жити блудно и скверно и в блуд приживет с кем детей, и сама или по велению ее иной кто погубит, а сыщется про то допряма, и таких беззаконных жен, и кто по ее веленью детей ее погубит, казнит смертью безо всякой пощады, чтоб на то, смотря иные такова беззаконного и скверного дела не делали и от блуда унялися".

Однако именно по отношению к этому деянию мало-помалу выяснились соображения, побудившие законодательства отнестись к нему снисходительнее, чем даже к простому убийству. Прежде всего, внимание законодателя обратили на себя те чрезвычайно сильные мотивы стыда и страха общественного мнения, которые побуждают мать на убийство своего незаконного ребенка; уже Каролина, под влиянием такого соображения, наказывала детоубийство слабее убийства родственного; впоследствии Фейербах теоретически обработал эту сторону вопроса, и необходимым условием детоубийства как привилегированного вида лишения жизни под его влиянием были признаны сокрытие беременности и родов, если нечего было скрывать, не было места мотивам стыда и страха.

Дальнейший шаг состоял в пополнении мотивов смягчавших наказание за это деяние. Кроме указанных побуждений стыда и страха, на виновную в убийстве своего незаконного ребенка с такою же силою могли действовать и другие побуждения, равным образом смягчавшие ее вину, как-то ненависть к обольстителю, сожаление к рождающемуся вне правильной семьи ребенку, опасение за будущность его, раскаяние в падении и многие иные, перечислить которых в законодательстве не было возможности. Пришлось отказаться от прежнего ограничения привилегированного детоубийства мотивами стыда и страха, и вместе с тем нужно было отрешиться от тех условей сокрытия родов и беременности, которые выставлены, были прежнею теорией.

Наконец, благодаря успехам естественных наук выяснилось, что самый акт родов на организм родильницы оказывает глубокое влияние, и эти особенности соматического состояния должны быть приняты во внимание при оценке ее действия, так как они отражаются на самой волевой деятельности. А если так, то законодатель должен отнестись снисходительнее к посягательствам на жизнь новорожденного не только со стороны его незаконной матери, но и со стороны матери законной, хотя первая заслуживает наибольшего снисхождения, так как на нее могут иметь влияние иные разнообразные и весьма сильные мотивы, не существующие для матери законной.

Совершенно иначе относится к разсматриваемому деянию французское право. Оно видит в детоубийстве не привилегированное, а квалифицированное лишение жизни, усматривая основание для усиления ответственности деятеля в том, что он посягает на жизнь существа, еще не известного общественной власти и лишенного ее охраны, причем бесследно стирается самое его происхождение; это уничтожение гражданского состояния и рассматривается как обстоятельство, квалифицирующее виновность убийства ребенка. Субъектом детоубийства, поэтому французский кодекс считает не только мать, а всякое вообще лицо, объектом же его как законного, так и незаконного новорожденного ребенка (meurtre d'un enfant nouveau ne).

Наше право примыкает к более правильной по этому предмету системе-германской. Детоубийство оно признает привилегированным видом лишения жизни и относит к нему умышленное убийство матерью своего незаконнорожденного ребенка при самом его рождении *(27). Так определяет его и Уголовное уложение 1903 г.

Субъектом этого деяния может быть только мать; соучастники ее наказываются за простое убийство Притом, по нашему праву детоубийство может быть учинено только матерью, не бывшею прежде виновною в том же преступлении; иначе она наказуема за простое убийство. Это положение, введенное Государственным советом в весьма неясной редакции и по существу представляется неправильным. Затем безразлично, была ли виновная в детоубийстве девицею, вдовою или даже замужнею женщиною (к. р. по д. Кургановой, 1.872 n 1021). Объектом его признается а) ребенок б) незаконнорожденный и в) новорожденный. Ребенок, в отличие от плода, предполагается вне утробы матери и живой; мертворожденный ребенок убит быть не может и потому определение жизненности его в момент деяния составляет весьма важный вопрос экспертизы, решаемый на. основании исследования легких и других органов От жизненности ребенка отличается его жизнеспособность, которая для состава детоубийства не требуется; но лишение жизни урода, в силу специального правила, выделяется из понятия детоубийства.

Под незаконнорожденными по законам гражданским разумеются дети: а) родившиеся от внебрачного сожития, добровольного или насильственного, с каким бы то ни было лицом *(28); б) зачатые от прелюбодейного сожития, т.е. не от мужа; и в) родившиеся хотя и в браке, но незаконном Законность рождения установляется судом уголовным, разрешающим дело по существу, и не требует преюдициального разбирательства.

Понятие новорожденности обнимает, с одной стороны, детей, рождающихся, частью отделившихся уже от утробы матери, а с другой-детей, родившихся незадолго до лишения их жизни. Ребенок рождающийся, которого возможно лишить жизни вне утробы матери, может быть объектом детоубийства, как видно и из выражения нашего закона "при самом рождении". Но вопрос о том, до какого возраста своей жизни после рождения ребенок может быть предметом детоубийства спорен. Французская практика отодвигает его до З. дней, т. е. до истечения срока, в продолжение которого рождение должно быть зарегистрировано государственной властью. В практике германской указывается суточный срок, как таковой, по истечении которого ребенок начинает жить вполне отдельной от матери жизнью. Но, собственно, по верному замечанию Таганцева, в данном случае важен вопрос не о возрасте ребенка, а о том промежутке времени, в течение которого родильница продолжает находиться в особом соматическом состоянии, т. к. именно наличностью его, главным образом, объясняются специальные постановления о детоубийстве.

Со стороны преступной воли, детоубийство должно быть умышленным, предполагая оба условия умысла: знание виновною, что она посягает на жизнь своего ребенка, и желание ее причинить ему смерть. Наше законодательство говорит, кроме того, о мотивах стыда или страха; но из объяснительной записки к Уложению видно, что указание этих мотивов не имеет у нас исчерпывающего характера, как по теории Фейербаха, и что наше законодательство допускает при детоубийстве и всякие иные мотивы, принимая за основание смягчения наказания и особое соматическое состояние родильницы. Последнее не исключает, однако, ответственности за неосторожное причинение смерти ребенку, на общем основании постановлений о простом убийстве *(29). В действиях умышленных закон при детоубийстве различает предумышление (каторга от 10 до 12 л.) и простой умысел (исправительные арестантские отделения на время от 4 до 6 л.). Кроме того, в ст. 1460 уложение особо предусматривает непрямой умысел и тяжкую неосмотрительность, именно оставлением ребенка без помощи, вследствие чего он лишился жизни; за это положены исправительные арестантские отделения или тюрьма на время от 1, 5 до 2,5 лет.

Со стороны внешней, детоубийство может быть учинено или положительною, или даже отрицательною деятельностью. Последняя, ввиду безпомощнаго состояния новорожденного представляется здесь столь же опасною и с таким же успехом приводящею к цели, как и первая; неперевязывание пуповины, недавание пищи, с умыслом лишить ребенка жизни, представляются такими же пригодными для детоубийства способами деятельности, как и удушение ребенка или разбитие ему черепа. Ст. 1460 улож., предусматривающая оставление незаконно-рожденного младенца без помощи, последствием чего была его смерть, установляет за это уменьшенную наказуемость не ввиду способа деятельности, а вследствие (как видно из объяснения составителей улож. и сопоставления ее со ст. 1458) особого в этом случае направления преступной воли: здесь требуется отсутствие прямого умысла на убийство

Уголовное уложение 1903 г. значительно упрощает постановления действующего права о детоубийстве, ограничиваясь следующим положением: Мать, виновная в убийстве своего незаконноприжитого ребенка при его рождении наказывается исправительным домом". В противоположность этому в Финляндском улож. постановления о детоубийстве отличаются сложностью. Оно различает умышленное убийство женщиной, сделавшейся беременной от незаконной связи, при родах или непосредственно после родов новорожденного младенца насильственным действием, покинутом его или непринятием мер, необходимых для сохранения его жизни (_ 176), и неосторожное его убийство (_ 177); далее, отдельно стоит покинутие ребенка с целью освободиться от материнских обязанностей, сопровождавшееся смертью его (_ 183). Особенность Финляндского улож. составляет еще постановление об ответственности третьих лиц: 1) отца, матери, хозяина или хозяйки, знавших, что проживающая у них и состоящая под их властью женщина сделалась беременной от незаконной связи, за неоказание ими при родах ухода и за причинение вследствие этой неосторожности смерти новорожденному, 2) того, от связи с коим она сделалась беременной, когда он, зная о ее беременности и бедственном положении оставит ее без помощи или необходимого ухода, вследствие чего новорожденный будет убит или покинут (_ 178).

По основаниям, однородным с существующими для детоубийства, смягчается ответственность за умерщвление плода. Этот вид привилегированного убийства рассмотрен уже нами. Равным образом указаны уже мотивы смягченного отношения закона к убийству урода.

Г. Деяния, опасные для жизни иди здоровья

_ 18. Изложенными деяниями исчерпывается система посягательств против жизни. Но, в видах охранения последней, законодательства содержат еще ряд постановлений о иных деяниях, представляющих какую-нибудь опасность для жизни или здоровья. Они направляются или на жизнь и здоровье неопределенного числа людей, и тогда относятся к группе посягательств против условий общежития, именно против личной безопасности и народного здравия; или же на жизнь определенного лица, и в таком случае примыкают к рассматриваемому отделу

Сюда по нашему праву принадлежат: 1) сокрытие трупа; 2) неоказание помощи и оставление в опасности; и 3) поединок

1) Сокрытие трупа представляет собою одно из нарушений полицейских правил о погребении умерших, а если оно учинено для сокрытия следов преступления, то становится посягательством против судебной власти или укрывательством Так смотрит на это деяние и наше законодательство (107 уст. о нак., 860 улож. о нак.). Но оно изменяет свой взгляд относительно сокрытия трупа незаконного мер- творожденного ребенка его матерью, помещая это деяние в главе о смертоубийстве (2 ч. 1460 улож.).

Объясняется это исторически. Составители Уложения о наказаниях хотя и не приняли теории Фейербаха об ограничении привилегированного детоубийства мотивами стыда или страха, предполагающими сокрытие беременности и трупа, но находились под влиянием ее. Сокрытие трупа в глазах их установляло презумпцию о некоторой виновности матери по отношению к своему ребенку, и потому деяние это помещено подле детоубийства с непрямым намерением. Было бы, конечно, правильнее отнести его к ст. 107 Устава о наказаниях или 860 Уложения о наказаниях.

Субъектом этого особого вида сокрытия трупа может быть только мать ребенка; прочие лица отвечают за нарушение общих правил о погребении умерших.

Объектом его является норма о погребении применительно к трупу незаконного ребенка. Ребенок должен быть в момент учинения действия мертвым или, по крайней мере, мать должна была почитать его за мертвого если она не была в этом уверена и сомневалась, а ребенок в действительности был живой, то к ней могут быть применены правила о лишении жизни по неосторожности или даже по непрямому умыслу (1 ч. 1460 или 1468 улож.). Наше законодательство требует, чтоб ребенок был мертв в момент самого рождения (мертворожденный); но, по разуму закона, правило его должно быть распространяемо и на случай смерти вскоре после рождения, в период, установляющий понятие детоубийства особый вид которого это деяние составляет; того же толкования придерживается и наша практика (к. р. 1827 n 1626, Егоровой). Но какова должна быть степень зрелости ребенка, другими словами, обнимает ли скрьгпе трупа и скрытие выкидыша? Так как запрет скрывать труп ребенка основывается на соображениях полицейских имея в виду предупредить детоубийства, то к сокрытию трупа следует относить сокрытие тела только такого недовешенного ребенка, который достиг в утробе зрелости, дававшей возможность внеутробного существования; поэтому, напр., сокрытие полумесячного или месячного выкидыша этим понятием не обнимается и не подлежит ответственности *(30). Иное дело вопрос о жизнеспособности зародыша, который в рассматриваемых случаях не имеет значения. Безразлично также, произошла ли смерть ребенка в утробе матери, или при акте родов или тотчас после него, и от каких именно причин, но если ребенок лишился жизни вследствие преступления, учиненного матерью или посторонним лицом, то ответственность по 2 ч. 1460 улож. отпадает и мать отвечает как виновница или детоубийства, или изгнания плода.

Действие должно состоять в "сокрытии тела, вместо того, чтобы объявить о сем как следовало ". Сокрытие означает утаивание фактов рождения и смерти ребенка от органов власти; погребение его заведомо для них, или даже скрытие трупа после судебно-медицинского осмотра, этим правилом не обнимается.

Со стороны внутренней, деяние должно быть умышленным рассчитанным на введение власти в заблуждение Неосторожность по самому существу деяния немыслима. Наказание за этот вид сокрытия трупа-простая тюрьма.

Уголовное уложение 1903 г. не предусматривает особо этого деяния, довольствуясь общими определениями о сокрытии мертвого тела без погребения. Финляндское же улож. в главе о детоубийстве предусматривает случай сокрытия или погребения незаконной матерью своего новорожденного ребенка, если не может быть обнаружено, что она или кто-нибудь другой причинили смерть этому младенцу (_ 179).

_ 19. 2) Оставление в опасности и неоказание помощи. Мы видели, что лишение жизни может быть учинено как положительным действием, так и бездействием *(31). Но подле случаев отрицательной деятельности, приведшей к лишению жизни, стоят случаи, в которых этого последствия не наступило и умысел на него со стороны виновного не установлен между тем умысел его оставить человека в опасности не подлежит сомнению. Ввиду важности блага жизни, закон запрещает такую отрицательную деятельность, независимо от последствий и умысла на них виновного, и для ненаказуемости требует с его стороны принятия положительных мер, направленных к оказанию помощи человеку, жизни которого грозит опасность.

В случаях этого рода, следовательно, предметом посягательства является заповедь: "помогай ближнему". Она, бесспорно, имеет значение высокого морального правила деятельности. Но является вопрос может ли она быть превращена в правило юридическое, исполнение которого подлежит вынуждению?

Поставленный на эту почву, он подлежит значительным ограничениям. Прежде всего, нельзя требовать от человека обязательной помощи ближнему, буде от того грозит какая-либо опасность его собственным благам Геройство похвально, но может быть признано общею обязанностью. Другое дело, если оказание такой помощи входило в специальную обязанность данного лица, особо им на себя принятую, - прямо или конклюдентными действиями. Только при этом условии исполнения ее может быть вынуждаемо.

Но и в этих случаях возможна ответственность лишь за неисполнение обязанности, а не за наступление последствий, которые не имели бы места, если обязанность была выполнена. Ответственность же за такие последствия возможна тогда лишь, если они стоят в причинной связи с деятельностью виновного; а для этого недостаточна отрицательная деятельность, простое неисполнение обязанности, необходимо, кроме того, создание виновным условий, которыми вызвана, была необходимость оказания помощи, т.е. создание самой опасности, которая без его действий не существовала бы. При этом ответственность может быть определена или за причиненное виновным последствие, или, независимо от него, за создание опасного положения. В первом случае вопрос о возможности такой ответственности разрешается по общим началам учения о причинной связи. Во втором случае получается самостоятельная группа преступной деятельности, караемая не вследствие нарушения данного блага, а вследствие поставления его в опасное положение.

Таким образом, в видах охранения блага жизни, постановления об убийстве дополняются постановлениями об оставлении в опасности и о неоказании помощи погибающему.

Оставление в опасности (ст. 1513 и сл. улож.), есть умышленное покинутие беспомощного человека в таком положении, в котором жизнь его подверглась опасности вследствие отсутствия условий, необходимых для течения ее, если самая безпомощность создана или вызвана виновным.

Объектом преступления должен быть человек беспомощный Эта беспомощность обусловливается или возрастом жертвы, или болезненным состоянием ее; сверх того, беспомощность по нашему праву может иметь место и помимо причин органических именно для путешествующих. чем выше степень такой беспомощности, тем опаснее и преступнее оставление в опасности. Закон различает детей до 3-летнего возраста; детей от 3 до 7 лет; малолетних старше 7 лет, но не достигших еще того возраста, в коем они могут собственными силами снискивать себе пропитание; с такими малолетними сравниваются больные, или по иной причине лишенные сил или умственных способностей; наконец последнюю категорию образуют путешествующее (ст. 1513-1518 ул,).

Субъектами деяния признаются: относительно наиболее беспомощных, именно детей до 7-летнего возраста-не только родители и лица, обязанные иметь попечение о таком ребенке (1513, 1514 ул.), но всякое вообще лицо, имевшее у себя фактически такого ребенка, а равно соучастники их (1515 ул.); относительно менее беспомощных, именно детей старше 7 лет и больных-только те лица, которые по закону или договору обязаны были иметь о них попечение, напр., родители, лица, их заменяющие, воспитатели, сиделки, доктора (1516 Уложения); наконец, относительно путешествующих - их проводники, корабельщики, управляющие паровым двигателем и попутчики (1083, 1225, 1517, 1518 ул.)*(32). В двух последних группах случаев конечно, соучастие посторонних лиц, не стоявших к оставленному в опасности в особых отношениях, не наказуемо.

Действие внешнее должно состоять в покинутии беспомощного в таком месте или положении, в котором вследствие такого покинутия его жизнь подверглась опасности. Относительно детей закон, кроме того, предусматривает подкинутие или оставление при условиях, не представлявших опасности для жизни, именно не в таких местах, где нельзя было ожидать, что ребенок будет найден другими (144 уст. о нак.)., но деяние это составляет посягательство особого рода, именно против прав семейственных и наказуемо лишь при учинении его родителями и лицами, обязанными иметь попечение о ребенке В случаях же оставления в опасности необходимо, чтобы вследствие оставления жизнь другого лица ставилась в опасность; относительно детей до 7-летнего возраста это признается при подкинутии или оставлении их в таких местах, где нельзя было ожидать, что они найдены будут другими; относительно малолетних старше 7 лет и больных- при оставлении их без всякой помощи, причинившем опасность жизни (напр. если сиделка оставила горячечного больного); относительно железно-дорожного поезда или корабля - в покинутии их в момент опасности, "пока в них еще оставались люди (ст. 1083, 1225 ул.); наконец относительно путешествующих иными способами-в оставлении их при таких условиях, в коих вследствие такого оставления жизнь покинутого подверглась опасности. Таким образом, под оставлением нужно понимать как покинутие человека на произвол судьбы там, где он находился, так и покинутие его на месте, куда он для этого был доставлен виновным. Но от неоказашя помощи лицу, находящемуся в опасности оставление в опасности отличается теми особенными фактическими или юридическими отношениями, в которых виновный находился к пострадавшему, или предыдущею деятельностью виновного поставившею потерпевшего в опасное положение, создавшее опасность для его жизни. Нашедший брошенного ребенка и взявший его, затем покинувший, виновен в оставлении в опасности; нашедший того же ребенка и не взявший его, а оставивший на прежнем месте, виновен в неоказании помощи.

Со стороны внутренней, оставление в опасности должно быть умышленным; неосторожность не наказуема. Но умысел здесь направляется не к отнятию жизни, а только к оставлению в опасности, т. е. виновный должен сознавать, что данное положение опасно и, тем не менее, желать покинуть в нем беспомощного. Но если при оставлении в опасности виновный действовал с прямым или непрямым умыслом на убийство, то он наказуется за смертоубийство по 1454 или 1458 ст. ул. (ст. 1519 и 1520). Конечно, если покинутие представлялось необходимым для спасения собственной жизни виновного то он пользуется льготою состояния крайней необходимости: но в ней закон отказывает корабельщикам и управляющим паровым двигателем, на которых лежит обязанность не покидать вверенных людей даже с опасностью для собственной жизни.

Совершившимся деяние считается с момента оставления беспомощного в опасности; наличности вреда не требуется.

Наказания зависят от степени опасности для жизни; обыкновенно закон определяет высшее исправительное наказание (исправительные арестантские отделения) за покинутие же путешествующего попутчиком наказание значительно мягче (тюрьма); для проводника и попутчика. сверх того, закон указывает смягчающее обстоятельство, под влиянием которого наказание им понижается до краткосрочной тюрьмы или даже ареста, а именно, если оставление ими путешествующего было вызвано самоуправными действиями оставленного или ссорою с ним, к которой он сам подал повод (ст. 1517 и 1518).

Уголовное уложение 1903 г. различает оставление без помощи лица. лишенного возможности самосохранения, или в таких условиях при коих жизнь его могла, заведомо для виновного, подвергнуться опасности, или в таких при коих нахождение оставленного другими представлялось вероятным и жизнь его не подвергалась опасности от доставления беспомощного в условия опасные для жизни (ст. 489). Субъектом преступления в первом случае могут быть родители и заменяющие их лица, или обязанный по закону или по добровольно принятой обязанности иметь попечение о потерпевшем, во втором же случае наказуемо всякое лицо. Отдельно поставлены управляющий судном или паровозом или проводники, относительно ответственности, которых установляются положения по образцу существующих в улож. Финляндское уложение предусматривает оставление матерью в беспомощном положении своего незаконнорожденного новорожденного ребенка (_ 183) в числе постановлений о детоубийстве, другие же случаи оставлены в опасности рассматриваются как посягательства на свободу другого (_ 195).

Неоказание помощи состоит в недоставлении помощи человеку, оказавшемусяся в опасном положении без всякого участия в том виновного. Это деяние есть нарушение нравственного веления помогать ближним, и современные законодательства уже вычеркнули его из категории деяний преступных Действующее наше право стоит еще на старой почве. Для христиан оно предписывает оказание помощи погибающим, если она могла быть подана без явной для них самих опасности, причем под оказанием помощи разумеется принятие каких бы то ни было мер к спасению погибавшего или призвание к нему на помощь других лиц, или местную полицию; в случае наступившей смерти, закон за неисполнение этого предписания, определяет церковное покаяние (ст. 1521, 1208 улож.).

Особенные виды неоказания помощи, обложенные наказаниями, суть:

а) неявка лиц медицинского персонала, к больному или родильницей требовавшим их помощи (1522 ул.). Субъектом деяния могут быть только врач акушер фельдшер или повивальная бабка, не оставившие практики, хотя бы и не состоянии на государственной или общественной службе (872 ул.); их обязанность оказывать помощь страждущим вытекает из существа их профессии в частности и из присяги, даваемой некоторыми из них при получении дипломов Самое действие состоит в неявке к больному по приглашению, без особых законных на то причин; отсюда: 1) необходимо приглашение, исходящее или от самого больного и его, близких или от органа власти; хотя буква закона не различает свойства и тяжести болезни, но из разума его следует заключить, что болезнь должна быть тяжкая, создающая для больного опасное положение, не меньше, чем роды для родильницы; 2 ч. 1522 ул. возвышает наказание за неявку не ввиду наличности такой опасности, а ввиду известности ее виновному, следовательно, она предполагает, что и для примнения 1-й ее части такая опасность должна объективно существовать; 2) необходима неявка, которую нужно отличать от несвоевременной явки; но так как неявка наказуема в видах обеспечения населения медицинской помощи, то наказуемость падает, если приглашенный иными способами обеспечил такую помощь, напр., поручив подачу ее вместо себя иному компетентному лицу; и 3) необходимо отсутствие уважительных причин; к числу их должны быть отнесены как текущие занятия приглашаемого лишающие его возможности явиться (иначе он был бы виновен в неявке к другому больному), так и несоответствие данной болезни специальности приглашаемого (напр., если к тифозному больному приглашается окулист). Наказания-денежная пеня, а при известности об опасности больного-арест; для применения этих наказаний не требуется наступление смерти больного или родильницы.

б) Неохранение продавцом в питейном заведении пьяного (127 уст. о нак.); нужно чтобы: 1) неохраненный был настолько пьян что, без очевидной опасности, не мог быть предоставлен самому себе; 2) чтоб он пользовался напитками в том питейном заведении, продавец которого его не охранил. Само охранение может состоять или в принятии самим продавцом каких-нибудь мер или же в поручении пьяного заботам третьих лиц, напр., его товарищей. Наказание - денежная пеня, независимо от последствий.

в) Неоказаше помощи кораблям или судам при кораблекрушении или нападении на них; наказания для лиц посторонних-денежное взыскание или арест, для корабельных служителей и водоходцев за неоказание помощи при неприятельском нападении-наказания, как за измену (1209, 1256, 1269 улож.). От неоказания помощи погибающим при кораблекрушении отличается, конечно, противодействие спасению таких погибающих наказуемое, как предумышленное убийство (1207 ул.).

Уголовное уложение 1903 г. относительно неоказания помощи, разойдясь с первоначальными предположениями редакционной комиссии сохраняет общую наказуемость арестом или денежною пенею для того, кто, будучи свидетелем опасности для жизни другого лица, не донес о том подлежащей власти или не оказал и недоставки, помощи, которую мог доставить без разумного опасения за себя и других, если нуждавшийся в помощи умрет или подвергнется тяжкому телесному повреждению (ст. 491). Кроме того, предусматриваются некоторые случаи наказуемого нарушения правил об оказании помощи при кораблекрушениях и болезнях (ст. 492-497). Финляндское уложение за неоказание помощи установляет денежное взыскание (_ 373).

_ 20. 3) Поединок (Zweikampf, duel) *(33). Обычай поединка имеет корни в воззрениях древних германцев считавших своим правом и обязанностью собственною силою отстаивать себя. Феодализм создал рыцарство, основною идеею которого было право личного отмщения за обиду себя и других, в том нуждавшихся, особенно беззащитных. С распространением рыцарства распространялся и этот предрассудок, жертвы которого в ХУ1 и ХVII ст. считались тысячами.

Прежде всего, против дуэлей восстала церковь; Тридентинский собор 1563 г. приравнял дуэлянтов к убийцам и предал дуэль, как изобретение дьявола, анафеме Затем и светские законодательства ополчаются против дуэлей; видя в них акт самоуправства, посягательство на власть судебную, они назначают за дуэль чрезвычайно строгие наказания-смертную казнь-независимо от ее последствий. Таковы во Франции Муленский ордонанс 1566 и edit de Blois 1575, объявивший дуэль оскорблением величества, в Германии Имперский Закон 1688 года и целый ряд Duellmandat'ов. Тем не менее, однако, обычай дуэли продолжался под влиянием установившихся понятий и страха обвинения в трусости. Этому содействовала и неудовлетворительность судебной охраны чести, почему законодательства начали обращать внимание, при запрещении поединков и на улучшение охраны чести путем закона.

Ряд доводов приводится в пользу ненаказуемости дуэли, но они не выдерживают критики. Указывают 1) что при дуэли имеется добровольное согласие противника на нарушение его блага; но согласие потерпевшего, как мы видели, не уничтожает преступности лишения жизни; 2) что на дуэли обе стороны подвергаются риску; но риск встречается и при посягательствах, несомненно, преступных 3) что дуэль - не более как защита своего права и, в крайнем случае, может быть рассматриваема как самоуправство; но и во многих случаях обыкновенного убийства встречается весьма явственный момент самоуправства, который, однако, не только не влечет безнаказанности, но даже не изменяет состава преступления; 4) что дуэль вызывается особыми побуждениями; несомненно, последние могут быть весьма извинительны, но это обстоятельство способно оказывать влияние лишь на тяжесть наказания, не превращая самого деяния в юридически безразличное.

Обращаясь к юридической природе поединка, мы видим, что он заключает в себе двойное посягательство: с одной стороны против личного блага жизни или здоровья; с другой, - против государственной власти, как акт недозволенного самоуправства. Законодательства ХII и XVIII ст. выдвигали по преимуществу, как мы видели последнюю его сторону; но элемент самоуправства хотя и существует в поединках, однако имеет здесь второстепенное значение Французская революция, отменив сословные привилегии привела и к отмене особых законов о поединке первое время практика поняла это в смысле освобождения поединков от наказаний, но от такого толкования касс. суд отказался в 1852 г., после блестящего заключения генерал-прокурора Дюпена, доказавшего что отмена законов о поединках должна быть рассматриваема как восстановление общего правила о наказуемости последствий поединка по законам об убийстве или телесных повреждениях; этот взгляд установился во Франции, его же разделяет и Англия. Однако и это решение вопроса односторонне. Во-первых, если бы поединок наказывался только как посягательство против личных благ, то было бы необъяснимо наказание за поединок, окончившейся лишь телесными повреждениями (без покушения на убийство), ибо на них наперед изъявлено согласие со стороны пострадавшего, несомненно, поэтому, что в поединке, кроме момента личного, есть своеобразный момент общественный, подобно тому, как в запрещенных драках *(34); и, во-вторых, укорененность поединка и особенность побуждены, руководивших дуэлянтами, суть факторы настолько сильные, что ввиду их поединок нельзя рассматривать только как один из способов лишения жизни или телесного повреждения, а необходимо создать из него dtlictum sui generis, запрещаемый в видах представляемой им опасности для жизни и здоровья и примыкающей к общей категории посягательств против жизни, как ее отдельный член Эту систему усвоили новейшие кодексы Германии, Венгрии и Голландии, отводящие поединку особое место, не смешивая его ни с убийством и телесным повреждением, ни с самоуправством

У нас не существовало тех общественных условий, которые породили поединки в Западной Европе, а постановления о поединки вносятся к нам под влиянием иноземного права, так что законы о них появились у нас ранее самых поединков. По примеру саксонских прав воинский устав предусматривает наряду с ними, оскорбления чести и определяет весьма строгие наказания-смертную казнь - за самый выход на поединок. Манифеста о поединках 1787 г. также обращает внимание на упорядочение охраны чести против оскорблений, но придает при этом главное значение не суровости наказаний, а улучшению судопроизводства. Вызов и выход на поединок рассматривались здесь как нарушение общественного мира и спокойствия. А причиненные на поединке телесные повреждения и смерть наказывались, как умышленное произведение этих последствий; участники поединка наказывались, как соучастники убийства или телесных повреждений. Эта система принята Сводом законов. Уложение 1845 г. помещает постановления о поединках в ряду преступлений против личных благ, но изменяет коренным образом их уголовную наказуемость. Поединок стал delictum sui generis.

Согласно установившемуся на Западе понятию поединка, он означает условленный бой между двумя лицами, происходящий с соблюдением известных, установленных обычаем условий относительно места, времени, оружия и вообще обстановки вьполнения.

а) Поединок есть бой между двумя лицами (дуэль, единоборство). Схватка нескольких лиц с одним или со многими разом устраняет это понятие; но возможен одновременный поединок нескольких пар противников или несколько последовательных поединков против одного лица

б) Это есть бой условленный, в чем лежит главнейшее отличие поединка от нападения, создающего право обороны: необходимо, чтоб оба противника наперед добровольно согласились разрешить свой спор путем борьбы. Но это соглашение может быть или внезапное (rencontre), или предполагающее известный промежуток времени для установления условий (поединок в тесном смысле, (duel).

в) В основании поединка обыкновенно лежит мотив удовлетворения поруганной оскорблением чести или самого дуэлянта, или близких ему лиц. Не требуется, чтоб налицо был объективный состав оскорбления в юридическом смысле; достаточно субъективное чувство обиды, испытываемое одним из дуэлянтов, независимо от того, оскорблен ли он непосредственно перед поединком или задолго до него безразлично также, относится ли обида к сфере семейной, домашней жизни оскорбленного, или касается иных сфер его частной деятельности, или даже сферы общественной и политической. Но поединок возможен и без мотива удовлетворения чести (напр., из за политических убеждений), притом это-признак трудно уловимый и непрочный, так как для желающего драться на дуэли по иным мотивам всегда открыта возможность нанести, противнику оскорбление и сделать дуэль неизбежною именно для удовлетворения чести; вот почему это условие поединка, как непременное, в современной литературе встречает мало приверженцев.

Наконец, г) выполнение поединка предполагает соблюдение известных, установленных обычаем, правил. Последние относятся к месту, времени и вообще обстановка поединка, но о значении их даже между наиболее авторитетными о поединке писателями существует разноречие. Обыкновенно поединок происходить при секундантах, но он возможен и без секундантов, как признает и наше законодательство (1509 ул.). Наиболее бесспорным в этом отношении представляется положение, согласно которому поединок должен быть боем равноправным и происходящим на смертоносном благородном оружии. Под оружием благородным разумеется боевое оружие, холодное или огнестрельное; кухонные ножи, топоры, ломы и т. п. сюда не относятся. Равноправность понимается в смысле предоставления противникам равных шансов успеха и одинаковости их оружия; бой, при котором один из противников нарушил это равенство во вред другому, есть изменническое нападение, выделяемое из понятия поединка (1510 улож. о нак.).

К изложенному понятию поединка не подходит так называемая американская дуэль, состоящая в добровольном соглашении нескольких лиц поставить самоубийство одного из них в зависимость от жребия или иного случая. По нашему праву здесь будет самоубийство или покушение на него (1472, 1473 ул.) и склонение к самоубийству, наказуемое как участие в убийстве (1475 ул.). Правильнее предусмотреть эти случаи особым постановлением закона, как делает угол. уложение 1903 т. (ст. 488).

К ответственности за поединок привлекаются, по нашему праву, как сами дуэлянты, так и некоторые посторонние лица.

Дуэлянты отвечают или за причиненные ими для жизни и здоровья противника последствия, или за покушение на них, или за приготовление. Понятиям приготовительных действий отвечают вызов и принятие вызова на поединок, понята" покушения-выход на бой с употреблением орудия, понятно совершения-кровопролитие с дальнейшими его последствиями. Деяния, соответствующие понятиям приготовления и покушения, освобождаются от наказания при добровольною отказа от поединка (1506 улож.).

Вызов на поединок (1497-1499 ул.), и принятие вызова (1502 уд.) сами по себе обложены краткосрочным арестом, при чем вызов наказуем несколько строже принятая вызова, и закон обращает здесь внимание на причины, побудившие к вызову на поединок; при причинах сильных, именно при тяжком оскорблении, допускается даже освобождение от наказания (1499 ул). Квалифицированным его видом признается вызов начальника подчиненным по служб государственной или общественной, особенно, если он был последствием касающегося службы дела, или же мщением за взыскание по службе; наказания-крепость или тюрьма с ограничением прав (396 улож.).

Обнажение или употребление оружия против своего противника без последствий для его жизни и здоровья, или, как называешь закон, поединок без кровопролития, соответствует области покушения. На- , вазуемость здесь всегда ниже для принявшего вызов (2 ч. 1502 ул.), чем для вызвавшего, наказуемого арестом, при рецидиве-крепостью (ч. 2 и 3 ст. 1497 ул.).

Наконец, если поединок сопровождается последствиями, то ответственность определяется главным образом по тяжести их, так что поединок с смертельным исходом наказывается всего строже. Кроме того, при определении наказаний закон обращает внимание; сделан ли вызов виновным или его противником; был ли виновный причиною ссоры или нет. Закон назначает за поединок исключительное наказание - заключение в крепости без поражения прав - сроки которого, под влиянием указанных обстоятельств определяются от 2 месяцев до 6 лет 8 месяцев. Этому наказанию подвергается только причинивший на поединке смерть или телесные повреждения; но если последние были незначительны (легкие раны), то наказанию подвергаются оба дуэлянта, хотя потерпевший обиду или принявший вызов наказывается легче, чем оскорбитель или вызванный на дуэль (1505 ул).

Квалифицированные виды поединка суть:

1) Поединок с условием биться на смерть, имевший действительным последствием своим смерть одного из противников или нанесение ему смертельной раны (1504 ул.); наказуемость виновного в причинении этого последствия изменяется, смотря потому, был ли он предложившим означенное условие (ссылка на поселение), или только принявшим его (крепость до 10 лет).

2) Поединок без секундантов (1509 ул.). Если последствием его были смерть или тяжкие раны, то наказывается только причинивши их как за поединок с условием биться на смерть, а в прочих случаях оба виновные (крепость до 2 лет).

Бой изменнически, как замечено, выделяется из понятая поединка и наказуем по последствиям как предумышленное или даже изменническое причинение их

Ответственность посторонних поединку лиц условливается созданием или укреплением почвы для поединка и непринятием мер к убеждению противников помириться. Обязанность примирения закон возлагает на всех хотя и случайных свидетелей поединка. Но вто же время в законодательство наше уже проникло сознание о пользе участия в поединке третьих лиц как для наблюдения за правильным ходом его, так и для предупреждения таких поединков которые не имеют для себя достаточных основами. Под влиянием этих двойственных соображен1й образовалась следующая система ответственности за поединок лиц посторонних:

1) Подстрекатели к поединку, действительно последовавшему, наказываются тюрьмою или крепостью до четырех лет (1500, 1512 улож.). Такими подстрекателями признаются: умышленно возбуждение кого-либо к поединку; умышленно возбуждавшие кого-либо к нанесению оскорбления, с целью дать повод к поединку; и, наконец упрекание за непринятие вызова или за примирение на поединке, а также нанесение за это оскорбление.

2) Передатчики вызова наказуемы как сделавшие вызов но лишь при условии непринятия ими возможных средств примирения или предупреждения последствий вызова (1501 ул.).

3) Свидетели поединка или секунданты суть представители дуэлянтов при установлена условий боя, наблюдающие за ходом его. Поэтому к свидетелям не относятся лица, хотя и оказавшие дуэлянтам какое-либо содействие, но не принимавшие участия в наблюдении за боем или в установлении его условий, каковы, напр., кучер, доставивший дуэлянта на место, врач оказавший ему медицинскую помощь (прим. к ст. 1507). Обычай требует с каждой стороны по два свидетеля, а закон возлагает на них обязанность употребить вей возможные средства убеждения дуэлянтов для предупреждения или прекращая поединка. Если вина их ограничивается неисполнением этой обязанности, то, смотря по последствиям поединка, они подвергаются каторге или крепости до 8 месяцев (1507 ул); если, сверх того, они окажутся виновными в положительной деятельности, именно в побуждена дуэлянта к начатию, продолжению или возобновлению поединка, то, буде он действительно последовал срок заключения в крепости повышается до 4 лет (1508 у лож) Секунданты при квалифицированном поединок с условием биться на смерть, за допущение сего условия наказываются крепостью до 4 лет (1504 ул.), если, конечно, последствием такого поединка была смерть или смертельные граны. Секунданты, способствовавшие причинению смерти или нанесению раны изменническим образом наказываются за участие в предумышленном или изменническом причинении этих последствий.

Наконец 4) даже на случайно находившихся при поединке христиан закон возлагает обязанность убеждения дуэлянтов к примирению, грозя им в противном случае церковным покаянием если последствием поединка были смерть или тяжкие раны (1511 ул.).

Но затем все остальные лица, хотя и оказавшие заведомое содействие дуэлянтам (напр., продажею или приготовлением оружия, доставлением средств медицинской помощи до поединка), не подлежать ответственности за поединок к которому, в виду его особой уголовно-юридической природы, не применяются общие правила о соучастии.

Эта система подверглась частичному по объему, но по содержание весьма глубокому изменению *(35). Законом 13 мая 1894 г. *(36) для членов офицерской среды дуэль не только дозволена, но даже объявлена обязательною, если суд общества офицеров признает что поединок является единственно приличным средством удовлетворения оскорбленной чести офицера. Тому же суду принадлежишь наблюдение за достоинством поведения офицера во время дуэли. Самая инициатива дуэли может принадлежать или оскорбленному офицеру, или суду чести. Поводом дозволенной дуэли может быть оскорбление чести офицера, как его сотоварищем по оружию, так и лицом гражданского ведомства, однако, только таким которое, по своему развита" и положению в общества, признается способным дать путем дуэли удовлетворение за нанесенное оскорбление *(37). Суд общества офицеров решает как о правоспособности такого лица, так и о необходимости вызова его на поединок Но обратный случай, именно оскорбления офицером лица гражданского и вызова последним офицера на дуэль, в этом законе не предусматривается; между тем отказ от предложенной дуэли для офицера еще менее мыслим чем спокойное перенесение полученной обиды. Решение суда общества офицеров имеет значение нравственное; в случай, если им дуэль признала необходимою, офицер отказавшийся от поединка и не подавши в течение двух недель просьбы об увольнении от службы, представляется командиром полка к увольнению без пояснения. Если же дуэль с ведома и одобрения суда общества офицеров состоится, то о ней и результате ее производится предварительное следствие на общем основании, с тем однако, что по окончании следствия оно с заключением прокуратуры препровождается военному министру или управляющему морским министерством Последние, когда дуэль происходила между офицерами, докладывают Государю Императору те из сих дел которым ими, не признается возможным дать движение в установленном судебном порядке*(38). То же имеет место при дуэли между офицером и лицом гражданского ведомства, с тем лишь, что требуется предварительное сношение министра военного или морского с министром юстиции *(39). Если не последовало Высочайшего соизволения на прекращение дела в судебном порядке, то ответственность определяется на общем основами; в противном случав судьба виновных решается Верховною властью.

Уг. ул. 1903 г. вносит следующие изменения в определения Улож. о нак.: вызов на поединок наказуема, кроме вызова подчиненным начальника по службе, еще в случай вызова органа власти или лица, исполняющего общественную обязанность, по поводу исполнения вин своих обязанностей; в других случаях вызов на поединок равно как и принятие вызова ненаказуемы. Особым квалифицирующим вину обстоятельством является заведомое отступление на поединке от условий поединка во вред противнику. Из посторонних лиц отвечают лишь секунданты и только

в том случае, если они допустили отклонение от условий поединка (ст. 481-488).

Финляндское улож. карает за поединок тюремным заключением не свыше 1 года, увеличивая это наказание до 12 лет в зависимости от последствия поединка. Квалифицированными видами являются дуэль с отступлением от условленных или обычных правил и дуэль без секундантов". Из посторонних лиц отвечают только передатчики вызова на поединок если дуэль состоится и если они не старались отвратить ее, секунданты же ни в коем случай наказание не подлежать (_ 185-187).