Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная Посягатель. Фойницкий И. Я. Под ред., с предисл. А. А. Жижиленко 7е изд

• Название: Фойницкий И. Я. Под ред., с предисл. А. А. Жижиленко 7е изд
• Дата: 22.06.2022
• Размер: 4.43 Mb.
• Имя файла: Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная Посягатель.rtf
• Тип: Документы; #609999
• страница: 14 из 31

*(102); ею предписывается возвышение наказания на одну степень. Это правило устраняет общие положения об ответственности при рецидив, содержащиеся в нашем законодательстве (131 ул.), но только при условии, чтоб новая кража была однородна, или же по наказуемости равна или более тяжка, чем прежние; если она не однородна или менее тяжка, то специальное правило о рецидив кражи не имеет места. Кроме того, для применения его необходимо: 1) повторение кражи после осуждения и отбытия наказания за прежнюю кражу, хотя бы осужденный был помилован (об. с. 1873 .n 22, Корзы); приговор об оставлении в подозрении для этого недостаточен (об. с. 1885 .n 38, Шмуригина). Кражи, учиненные во время отбытая наказания за прежние деяния, практика также причисляет к случаям специальнаго рецидива (1872 n 737, Болдова); 2) осуждение прежнее должно исходить от компетентного суда гражданского или военного (1869 X; 290, Ефимова); но приговоры волостных судов при определении ответственности за рецидив во внимание практикою не принимаются (1869 .n 241, 1897 .n 1); 3) правила о специальном рецидиве кражи не распространяются на прикосновенность, напр., они не имеют применения к отбывшим наказание за укрывательство и потом совершившим кражу (об. с. 1884 n 24, Сидоркина); 4) не применяются они и в случаях, когда за прежние кражи определены были особые меры исправления, установленные для малолетних и несовершеннолетних, так что последние подлежат действ!" этих правил тогда лишь, если за прежние кражи были уже наказаны как совершеннолетие (1875, .n 344, Коженова; 1877, n. 32, Дружинина); но это положение поколеблено отменою 146 ст. улож. о нак.; 5) необходимо, чтоб не истекли давностные сроки рецидива, установленные законом 1892 г. Но затем 6) безразлично, наказан ли был обвиняемый за совершение, или только за покушение на кражу (1868, n 314, Любимова).

От рецидива должна быть отличаема совокупность краж, наказуемая по общим правилам. Но в одном случай действующее законодательство квалифицирует кражу при обращении воровской деятельности в промысел, не' стесняясь формальными условиями рецидива, именно при конокрадстве (16541ул.).

Уголов. уложение 1903 г. с особым вниманием остановилось на рецидиве воровства. Квалифицированным становится лишь третье в., именно учиненное по отбыли двух раз наказания за в., разбой, вымогательство или мошенничество. Нужно, притом, чтобы в. было учинено до истечения пяти лет за одно из означенных преступных деяний, так что установляется особая давность рецидива. При этих условиях полагается исправ. дом. Если же виновный за которое либо из означенных деяний уже отбыл наказание не ниже заключения в исправительном доме и за вновь учиненное до истечения пяти 'воровство будет признан судом подлежащим наказанию не ниже исправит, дома, то он наказывается каторгою (ст. 586, 587). При конокрадстве понятие рецидива и по угол. уд., уступает место понятия промысла, при наличности которого назначается исправит. дом; если же оно учинено по отбытии наказания за такое же конокрадство и при том, до истечения 5 лет со дня отбыт наказания, то он подлежит каторге (ст. 585). Кроме того, суд может еще располагать мерами, предоставляемыми ст. 64-67 угол. улож., при начертании которых имелись в виду главным образом деяния, переходящие в привычку и промысел, т -е. корыстные имущественный посягательства, так что для борьбы с рецидивом их суд располагает весьма энергическими карами. Особое квалифицирующее значение рецидива по угол. улож. (ст. 581, 586) не распространяется ни на вор. легкое, ни на и. документа или корреспондента. По финл. уложению уже первый рецидив делает кражу тяжкой, последующие же еще более возвышают ее наказуемость, притом в такой степени, что учинение ее в четвертый раз, при особенно увеличивающих вину обстоятельствах, дает возможность суду назначить пожизненное заключение в смирительном доме (_ 224); кроме того, рецидив маловажной кражи делает ее кражей простой (_ 223).

_ 67. К кражам, квалифицированным по предмету, принадлежать по действующему законодательству: кража на сумму более 300 рублей; кража путевая; конокрадство; кража документов. Сверх того, по особенности предмета некоторые кражи выделяются в особый вид похищения - святотатство и ограбление мертвых. По уг. ул. 1903 г. по объекту квалифицируются воровство на сумму более 500 руб., конокрадство в виде промысла, кража документов и предметов, принадлежащих к средствам нападения и защиты (последние два случая внесены в проекта уг. ул. редакции 1898 г.). Кроме того, в той же главе угол. улож. говорить о воровстве имущества из поврежденной для этого могилы и о святотатстве. По финл. уложению, квалифицированной по объекту является кража путевая; кража книг, рукописей, разных предметов, произведений искусств или ручного труда, хранящихся в публичных собраниях; предметов, составляющих принадлежность маяка или берегового знака; домашнего животного с пастбища; святотатство (_ 221).

Различие наказуемости кражи по цене украденного-принцип германского права. Он неизвестен законодательствам романской семьи-французскому, бельгийскому и итальянскому, не принять также и законодательством английским. Не знало его и наше древнее право. К нам он проникает впервые только при Петре В., упрочивается И развивается законоположениями Екатерины II. По своду законов, это обстоятельство имело первенствующее значение для классификации учиненных лицами непривилегированных сословий краж, которые на основании его различались на 6 степеней (до 1 1/2 р, от 1 1/2 до 3 р., от 3 до 4 1/2 Р., от 4 1/2 до 6 р., от 6 до 30 р. и выше 30 р.); низшая .степень наказывалась только " домашним образом или полицейским исправлением", а высшая-плетьми при полиции и отдачею в солдаты, заменявшеюся для неспособных к тому ссылкою на поселение. Составители проекта уложения 1844 г. предполагали совершенно отменить значение этого обстоятельства, стараясь "свойство преступлений определять не столько по их последствиям, которые большею частью суть случайные, сколько по дознанным, почти всегда болев или менее обнаруживаемым обстоятельствам дела. Побуждениям преступника, по степени его пренебрежения к законами, общественному порядку и врожденному в нас чувству справедливости1'. Но уже по изготовлении проекта учрежденный при государственном совете комитета для предварительного рассмотрения его не решился выдержать этого взгляда, признав, что "было бы неудобно, даже опасно, особливо в настоящее время, совершенно отменить возвышение строгости наказания по мере цены украденного; ибо известно по практики дел о преступлениях, что воры, иногда имея возможность украсть больше, ограничиваются похищением суммы или предметов меньшей цены, единственно для того, чтобы не подпасть уголовной казни. Уступая сему мнению людей опытных и сведущих, мы.-замечают составители,-решились допустить в нашем проекте назначение степеней наказанья за воровство-кражу и по цене украденного, но лишь в тех случаях, когда оное не было сопровождаемо другими без того уже увеличивающими вину преступника важнейшими обстоятельствами". т.е. только для краж не квалифицированных Уложение 1845 г. различало по цене похищенного 4 степени кражи: до 50 коп. (к. маловажная), от 50 коп. до 30 руб., от 30 до 300 р. и выше 300 руб.; с изданием устава о наказаниях, составители которого также склонялись к совершенной отмене цены похищенного, как условия наказуемости кражи, но не решились этого сделать только потому, что им не был поручень общи пересмотр уголовного законодательства, отпала 30-рублевая цифра, так что ныне по цене имущества кража делится на 2 степени-простую и квалифицированную, а из простой выделяется еще к. маловажная до 50 коп.

Между тем, и германское законодательство ныне отказалось от степенения наказаний за кражу по цене похищенного, и этот признак остается теперь лишь в немногих законодательствах.

При рассмотрении его он оказывается не выдерживающим критики. Часто вор не знает, на какую сумму он крадет, а если и знает, то стоимость похищенного не свидетельствует ни о степени важности надушенного блага, ни о степени субъективной виновности деятеля *(103), так как одна и та же цифра стоимости имеет для лиц различных достатков равное значение. Независимо от того, при легальном указании цифры похищенного получается совершенно произвольная граница между кражами простыми и квалифицированными; у нас, напр., квалифицированною будет одинаково кража на 301 рубль и на 3 миллиона рублей. Если, затем, вор тем опаснее для общества, чем на большую сумму он совершает похищение, то при совокупности краж следовало бы (как поступает венгерский кодекс) складывать стоимость всех украденных имуществ, а при соучастии-разделять ее по числу соучастников. Кроме того, этот признак представляет и практические неудобства: определять цену вещи- по индивидуальной ее стоимости для потерпевшего значило бы ставить тяжесть наказания в зависимость от частной воли и частного интереса; определение же ее по рыночной цене, будучи более правильным, нередко также представляет характер случайности, зависящей от биржевых и рыночных спекуляций, которые ничего общего с правосудием не имеют. Наконец, если стоимость имущества имеет значение для определения степени вины и наказания, то ее в этом значении следовало бы признавать не только при кражах, но при всех вообще посягательствах имущественного свойства, не исключая имущественных подлогов, от чего и наше законодательство благоразумно воздерживается.

Кража путевая. По законодательствам иностранным квалифицируется кража в пути, для усиленного ограждения безопасности на путях сообщения. В нашем уложении это понятие формулируется как кража транспортируемого имущества при самой перевозка его, причем наказуемость различается смотря потому, было ли такое имущество похищено из повозок обыкновенных, или из повозок и иных перевозочных средств, учрежденных для передвижения людей я вещей правительством, обществом или частными людьми (1651, 1652 ул.). В первом случае всякое находящееся при путешественнике имущество может быть предметом этого вида похищения, во-втором-только имущество соответственно упакованное. Похищение должно быть учинено при перевозки, т.е. в пути; здесь разумеется передвижение между более или менее отдаленными пунктами местности, а не в пределах какого-либо одного пункта (напр., с квартиры на квартиру), так что данный случай обязательно должен быть понимаем как кража дорожная. Кража транспортируемого квалифицируется при учинении ее как на сухопутных, так, по разъяснению практики (1876 n 1705, Свечникова), и на водных путях сообщения; однако, если кража учинена во время плавания на корабле находящимся на нем лицом, то она по закону составляет не кражу транспортируемого, а кражу домашнюю (1264 ул.). Квалифицируется, притом. по разъяснениям практики, и кража при перевози по железным дорогам (1871 n 204, Герасимова). Безразлично при этом, находились ли украденные вещи в движении или на местах временных остановок. Но с окончанием перевозки, напр., когда вещь выгружена из вагона, имущество перестает быть транспортируемым и похищение его составляет простую кражу. Наказуемость-высшееb исправительное наказание; уголовное наказание (каторга от 4 до 6 л.) назначается при третьем или четвертом рецидиве, смотря по тому, из каких перевозочный сооружений была совершена кража. Финл. улож. под путевой кражей разумеет кражу вверенного для доставки общественной почте или иному общественному учрежден!" (_ 221). Угол. улож. 1903 г. этой квалификации не знает, и только в ряду случаев тяжкого воровства отмечено в., учиненное во время хода железнодорожного поезда или при его остановки-если, конечно, вор. учинено в самом поезде или на станции и объектом его было имущество транспортируемое или находившееся при проезжающих.

Конокрадство составляет у нас тяжелое бедствие, преимущественно для сельского населения. Само по себе оно наказывается как тяжкая кража, приравниваемая к похищению имущества, необходимого для пропитания потерпевшего Кражею квалифицированною оно становится тогда, если судом признано, что виновный занимался конокрадством в виде промысла (1654 1 улож.), т.е. сделал себе из него более или менее обычный род занятий. При этом условии личного свойства квалифицирование применяется во всем участникам, не исключая лиц неприкосновенных. Наказание исправ. арест. отдел. от 1 1/2 до 4 лет.

Кража документов. Документом в обширном смысле признается всякий предмет внешнего мира, которому условлено в общежитии придавать значение доказательства какого-нибудь правоотношения или факта, лежащего в основании такого отношения; в тесном смысле, понятие документа ограничивается письменными удостоверениями правоотношений, с исключением отсюда всяких других, напр., бирок. Документы служат для удостоверения не только имущественных, но и иных отношений, напр., прав состояния и т. под. Последние не могут быть объектом имущественных преступлений, если сами по себе они не представляют имущественной ценности; так, и по нашему законодательству похищение, уничтожение, порча или сокрытие законного акта состояния, с намерением скрыть права состояния или звание какого-либо лица, составляют не преступление против имущества, а преступление против законов о состояниях (1405 улож.).

Документы, удостоверяющие правоотношения имущественные, входят в общее понятие имущества и потому могут быть предметом имущественных преступлена на общем основами; таковы, напр., денежные знаки, векселя, долговые росписки и т. под. При этом безразлично, составлены ли они с участием или без участия власти (документы официальные и домашние). Особые о них постановления в уголовных кодексах вызываются ми 1). желанием оградить более тяжким наказанием некоторые из них, удостоверяющие важные правоотношения и не могущие быть легко восстановленными, напр., купчие крепости или планы на недвижимости и т. под.; или 2) тем, что до отношению к ним похищение носить особый характер, сближающий его с повреждением и сокрытием таких документов; здесь корыстным может быть не только захват для присвоения документа, но также для уничтожения его или вообще для изъятия его из распоряжения хозяина; притом, корыстным может быть не только похищение документов, подписанных третьим лицом, но и самим виновным (напр., похищение своего вексельного обязательства у кредитора).

В современных иностранных законодательствах уже установился взгляд, по которому особые постановления о похищении документов признаются излишними. Но некоторые из них оговаривают случаи повреждения и сокрытия документов, причем кодексы германской семьи относят их к подлогу.

В ваше законодательство постановления о похищении и повреждении документов впервые вносятся составителями уложения 1845 г., которые называют их новыми. Они представляются в высшей степени сложными и сбивчивыми, так как Составители уложения задались мыслью предусмотреть все возможные случаи этого рода и объединить их, что ими не достигнуто.

Уложение издания 1845 и 1857 годов в главе о краже, XI раздела, предусматривало; 1) Похищение или истребление чужих межевых планов или книг, купчих крепостей и иных бумаг, в намерении доставить себе или третьему липу противозаконную выгоду; размер наказуемости этого деяния определяется весьма широко, сообразно важности похищенных бумаг, степени предумышленности и другим обстоятельствам, от рабочего дома или несибирской, ссылки на жилье (т.е. наказания, полагавшегося прежде за простую кражу, хота с несколько увеличенными сроками) до ссылки на поселение (ст. 2240 изд. 1857 г.); 2) похищение бумаги для обнаружения тайны, относящейся к заводской, фабричной или иной промышленности (ст. 2242); в этом случав установлялась высшая мера, наказания, определенного за кражу того рода, в коем был виновен обвиняемый, т. е. статья эта имела ссылочный характер, с изменением лишь меры наказания; 3) похищение бумаг с намерением открыть какие-либо семейственные тайны и через то повредить чести или доброй славе какого-либо лица (2243 ул.); здесь назначался смирительный дом, т.е. наказание, обыкновенно не полагавшееся за кражи; 4) похищение актов или иных официальных бумаг, принадлежащих к делам какого-либо суда или управления, хотя временно находившихся у частного лица (2244 ул.); здесь полагалось наказанию, определенное за похищение тех же предметов из присутственного места.

Независимо от этих правил, содержавшихся в главе о краже, уложение в других местах предусматривало: 1) в ст. 343, как преступление против порядка управления, похищение, истребление или повреждение документов, бумаг или вещественных доказательств, хранимых в присутственном месте.

2) в ст. 1828, как преступление против прав состояния, похищение, порчу или сокрытие законного акта, доказывающего права состояния какого-либо лица, в намерении скрыть состояние или звание последнего; 3) в ст. 2203, как повреждение чужого имущества, истребление или повреждение чужих письменных актов или документов; деяния эти но наказуемости сравнивались с кражей документов, предусмотренной ст. 2240, когда они были учинены для доставления себе или кому-либо иному противозаконной выгоды.

При согласовании в 1866 г. уложения с уставом о нак., ст. 2241-

2243 изд. 1857 г. выпали и показаны замененными ст. 169 и 170 уст. у. нак.; прочие же статьи сохранились в полной неприкосновенности, с изменением лишь санкции в виду отмены телесных наказаний согласно указу 1863 г. Таким образом, действующее уложение особо предусматривает: в главе о краже-похищение чужих межевых планов, книг, актов и документов с целью извлечь противозаконную выгоду (1657 ул.) и похищение заведомо для виновного официальных документов из частного помещения (1658 ул.), а в прочих местах-те же деяния, которые особо предусматривались в прежних изданиях уложения (ныв! ст. 303, 1405, 1622 ул.). Но между тем как в уставе о наказаниях ответственность за простую кражу была значительно понижена, наказания за кражи квалифицированные, в том числе и за кражу документов, оставлены прежние, так что развала между ответственностью их еще более увеличилась.

Действующее законодательство квалифицирует не всякую кражу документов, а лишь никоторые случаи ее, а именно.

1) кражу документов, заведомо для виновного принадлежащих к делам официального установления; при этом безразличны как свойство похищенного документа, так и место похищения его; безразлична и цель деятельности виновного; 2) кражу частных документов, укрепляющих права на имущества, особенно недвижимый. Выделяя их из общей массы документов по важности их для удостоверения правовых отношений, закон имел в виду, по всей вероятности, лишь важнейшие документы, составленные при участии официальной, власти; иначе нельзя объяснить, нечему, напр., похищение 100 рублевой ассигнации он признает деянием более слабым, чем похищение на ту же сумму долговой расписки или счета, подписанных хотя бы даже лицом, которое не в состоянии уплатить своего долга. Но это требование не высказано категорически и не вытекает с полною несомненностью из того примерного означения документов, которое дается ст. 1657, почему практика распространяет ее и на похищение документов не формальных Во всяком случае, предметом предусмотренного ею деяния могут быть только документы, удостоверяющие или закрепляющие правоотношения имущественные. Это подтверждается: а) тем, что ст. 1657 ул. помещена в разделе ХII, трактующем о преступлениях против собственности частных лиц; б) тем, что посягательства на документы неимущественные предусматриваются законом в других местах (ст. 803, 1405 улож.); в) тем, что в прежних изданиях уложения особо предусматривались случаи похищения бумаг, которые, не удостоверяя прав по имуществу, содержали в себе лишь какие-нибудь тайны производства или семейственным, и эти случаи ныне отнесены не к ст. 1657 улож., а к ст. 169 и 170 уст. о нак *(104); из этого же вытекает, что похищение частных бумага, не составлявший актов иди документов по имуществу и не содержавших в себе тайн производства или семейственных, не предусматривалось уголовным законом. Поэтому совершенно. неверным должно быть признано толкование .практики, относящей к ст. 1657 даже похищение бумаг неимущественных, именно напр. чужого паспорта (к. р. 1870, n. 298, Тимофеевой): подобное деяние составляет или (ненаказуемое) приготовление к проживательству по чужому паспорту (977 улож.), или государственную измену (п. 5 ст. 253 ул.), или сокрытие прав состояния (1405 улож.), или же деяние, совершенно непредусмотренное уголовным законом. Затем, если документом удостоверяются отношения по имуществу, то для применения ст. 1657 безразлично, от кого документа исходить и имел ли он в момент похищения действительную силу, или же мог быть признан недействительным судом гражданским (напр. вследствие подписи его лицом недееспособным или истечения давности); необходимо лишь, чтоб он был чужим для виновного *(105) и удостоверял какие-нибудь имущественные правоотношения. Со стороны внутренней, от деяния виновного для применения к нему ст. 1657 требуется: 1) знание того, что им похищается чужой документа по имуществу; если этого условия налицо нет, то ответственность определяется по иными статьям, как категорически и постановляла ст. 2141 улож. изд. 1857, показанная заманенною ст. 169 и 170 уст. о нак.; и 2) в отношении цели деятельности, со стороны виновного требуется намерение доставить себе или кому другому противозаконную выгоду. Это единственный в действующем законодательстве случай, когда Для кражи признается необходимою определенная цель деятельности. Требуемую законом выгоду нужно понимать в значении выгоды имущественной, так как в тех случаях, когда законодатель желал обнять и стремление извлечь неимущественную пользу из деяния, он выражается иначе, говоря: "из корыстных или иных личных видов" (362 и др. ул.), "для доставления другому незаконной прибыли или из противозаконных видов" (374 ул.) и т. под.; это мнение разделяется и вашею судебною практикою (к. р. 1871, n 751 по д. Рожкова, 1872, .n 1305 во д. Петраша и др.). В отношении способа деятельности, закон для понятия кражи документов требует тайное похищение их, так что похищение чужого документа посредством обмана наказуемо, как мошенничество, посредством насилия-как грабеж или разбой; но с похищением документов закон сравнивает повреждение и сокрытие их с намерением извлечь противозаконную выгоду (1622, 1657 ул.), почему практика применяет 1657 ул. и в случаях присвоения документов (об. собр. 1871, .n 58 по д. Карасика).

Оригинальна постановка воровства документов по угол. улож. 1903 г. Оно оговаривается особо, в виду тех случаев, когда имущественное значение документа сомнительно, почему ул. постановляет, что похищение документа (ст. 552) тайно или открыто, с целью присвоения, наказуемо на тех же основаниях как воровство. Само по себе оно не есть ни воровство тяжкое, ни воровство квалифицированное, но обстоятельства, делающие воровство тяжким или квалифицированным, имеют тоже значение и для похищения документа или корреспонденции,-за исключением однако рецидива (ст. 581 ч. 5, 586; см. о повреждены документов ниже).

Финлянд. улож. различает похищение документа, хранящегося в общественному учреждении (_ 123), предусматривая деяние это вместе с другими посягательствами на документы (кроме подлога) в числе преступлений против общественной власти и общественного порядка,- v простое похищение документа (_ 310), относимое в группу недобросовестных наказуемых корыстных деяний.

Признак объекта выдвигается угол уложением 1903 г. при определении наказуемости воровства довольно часто. Кроме стоимости имущества ниже 50 коп. и выше 500 .р., и особого постановления о похищении документа или корреспонденции, оно упоминает о похищении имущества, заведомо для виновного оставлявшего средство, необходимое для пропитания потерпевшего, которое относится в воровству тяжкому. К воровству же квалифицированному, наказуемому исправ. домом, отнесены: похищение имущества из разрытой или поврежденной для похищения оного могилы; похищение имущества, подвергающегося опасности от пожара, наводнения, кораблекрушения или иного общественного бедствия, если притом деяние учинено во время такого бедствия; похищение казенного воииского оружия или предметов, принадлежащих в средствам нападения или защиты, если деяние учинено по промыслу, или хотя и' не по промыслу, но из складов или войсковых хранилищ или помещений (ст. 582). Еще строже наказуемость вор. принадлежащих церкви предметов, почитаемых священными или освященными употреблением при христианском богослужении; за упразднением святотатства оно отнесено в общую рубрику воровства, но карается весьма тяжко, исправительным домом или даже каторгою, смотря но месту учинения деяния (ст. 588).

_ 68. Обстоятельство места при квалификации кражи играло весьма важную роль в старо-германском правь, которое выдвигало его с. точки зрения государственного мира (Friede), охраною которого пользовалось данное место. Не имея, по слабости государственных сил,. возможности распространить правовую охрану в равной мере на вей места, закон вынужден был делать различие между ними и ставить под особую охрану места наиболее замиренные, каковы церковь, государев двор, публичная дорога, огороженное пространство и т. под.

Ныне все места в одинаковой мере пользуются правовою охраною и потому прежнее основание особого охранения некоторых из них отпало. Но затем французским законодательством было выдвинуто для этого обстоятельства другое основание, а именно,-особенное значение некоторых мест для безопасности личной. Кража признавалась квалифицированною при учинении ее в условиях, при которых становилось возможным личное столкновение виновного с потерпевшим, и к числу таких условий отнесено место ее учинения, напр. в обитаемом помещении, на публичной дороге.

В наше законодательство квалификация кражи из обитаемых помещений вводится только законом 1882, притом лишь в связи с определенным способом деятельности - взломом, понятие кражи на публичной дороги заменяется у нас выше рассмотренным понятием кражи предметов транспортируемых; затем, обстоятельства места само по себе служить лишь для отягчения кражи, т.е. для применения ст. 170 уст о нак. или 1659 улож., за исключением следующих случаев, когда оно квалифицирует кражу; 1) похищение из присутственного места хранимых в нем документов, бумаг иди вещественных доказательств преступлений или правовых отношений (303 ул.); деяние это рассматривается, как преступление против порядка управления;

2) кража из домов, находящихся в карантинном оцеплении или домов выморочных, как преступление против народного здравия, наказывается смертною казнью или неправ, арест, отд. на время от 5 до 6 лет, если она учинена ко время свирепствования чумы дли при существующем о распространении ее сомнении (832 ул.).

По угол. улож. 1903- г. место учинения хотя и влияет на наказуемость воровства, но не само по себе, а как признать объекта воровства или особой опасности, наступающей для потерпевшего. Так, исправительным домом обложены воровство: из разрытой или поврежденной для похищения могилы,-причем, конечно, разумеется имущество, посвященное умершему; из складов или войсковых хранилищ и помещений, если похищено казенное воинское оружие, патроны, порох или другие предметы, принадлежащие к средствам нападения или защиты (ст. 582); из обитаемых. здания, суда иди иного помещения, к которым приравниваются необитаемые, где тогда заведомо для виновного находился человек,-если виновный запасся оружием или орудием для нападения и защиты, иди же проник в эти места в ночное время посредством повреждения преград или запоров, препятствующих доступу в оные (ст. 583, 584). Каторгою обложены, если не было оскорбления святыни, воровство из церкви, ризницы, часовни или христианского молитвенного дома, если похищен принадлежащий церкви христианской предмет религиозного почитания одной из христианских церквей или освященный употреблением при христианском богослужении; похищение такого предмета из других мест наказуется лишь испр. домом (ст. 588). Финл. улож. знает следующие случаи квалификации кражи по этому признаку-из церкви (святотатство), из закрытого письма или закрытой обложки, из обитаемых строений ночью, с судна, потерпевшего крушение, с маяка или берегового знака-их принадлежностей, с пастбища-домашних животных, из платья, надетого на другом, с мертвого тела (_ 221).

_ 69. Обстоятельство времени в истории уголовных законодательств претерпело те же изменения, как и обстоятельство места. По действующему законодательству, кража становится тяжкою (170 уст. о нак., 1659 ул.), если она учинена ночью. Квалифицирование же наступаете, если кража учинена во время пожара, наводнения или при иных несчастных случаях (1646 ул.).

Такая кража при несчастных случаях выделяется в квалифицированную как потому, что, пренебрегая несчастьем ближнего, виновный обнаруживает в себе особую черствость духа, так и по ,, невозможности при несчастье в должной степени применять все меры, необходимый для охраны имущества. Однако, правильнее было бы предоставить оценку таких краж суду, в пределах принадлежащего ему права на определение меры наказания, ибо указанные основания квалификации во многих случаях могут отсутствовать.

Наименее удачны постановления нашего законодательства о краже при несчастных случаях. Уложение говорить лишь, что, для квалификации ее, кража должна быть учинена "во время пожара, наводнения, или при ином несчастном случай" (1646 ул.). Но очевидно, что, кроме обстоятельства времени при этом предполагаются и другие условия, а именно: место учинения деяния, на которое распространяется действие несчастного случая, и предмет похищения, которым может быть только имущество, Оказавшееся вследствие несчастного случая в беззащитном положении, напр., находившееся в горевшем здании или выброшенное из него для спасения на улицу (к. р. 1876, n 56, Чичинадзе). Под несчастным случаем, квалифицирующим кражу, разумеется не всякое бедствие, постигшее хозяина имущества, а лишь такое, которое обусловливается действием разрушительных стихийных сил; сюда напр. не подойдет случай кражи при неурожай, но кражею при несчастном случай будет кража с пожара, во время наводнения, при крушении поезда, при падении аэростата, при кораблекрушении (1210 ул.); кража на поле сражения (мародерство), относимая никоторыми иностранными законодательствами к краже при несчастном случае, нашим уложением не предусматривается, но по особым законам военного времени карается весьма строго. Наказуемость кражи при несчастных случаях-высшее исправительное наказание, а при четвертом рецидиве-каторга от 4 до 6 л.

Уголовное ул. 1903 г. дает этому виду, как уже указано, более правильную конструкцию, повышая наказание до исправит, дома, если похищено имущество, подвергавшееся опасности от общественного бедствия, и притом когда бедствие еще продолжалось. Кроме того, уг. уд. особо предусматривает воровство в ночное время, требуя присоединение некоторых других условий для повышения наказания до исправ. дома (ст. 583, 584). Финл. улож. предусматривает особо: кражу ночную из обитаемого строения, если виновный с этой целью там спрятался или без дозволения туда вошел; кражу у того, кто вследствие восстания, нашествия неприятеля, пожара, наводнения, кораблекрушения, общей повальной болезни или другой подобной опасности, не в состоянии охранять своего имущества; кражу у купающегося, плавающего или спящего под открытым небом, лежащего в тяжкой болезни, заходящегося в беспамятстве, у детей моложе 12 лет, у умалишенного (_ 221).

_ 70. Способ действия имеет важное значение для квалификации кражи. В тех законодательствах, как французское и бельгийское, которые к понятию кражи относят и похищение насильственное, главнейшим признаком квалификаций ее является насильственный способ деятельности. Но даже в законодательствах, различающих эти понятия, признается большое значение за таким способом кражи, при котором представляется наибольшая вероятность столкновения между виновным и охраняющим имущество лицом, т.е. опасность для личности последнего. В законодательных конструкциях, это основание квалификации кражи укладывается в два вида кражи: со взломом и вооруженную.

Кража со взломом есть похищение имущества, находящегося в запертом помещении или хранилища, посредством нарушения целости самого хранилища или его запоров. Таким образом, понятие взлома слагается из условий хранилища и насильственного проникновения в него нарушением его целости.

Хранилищем называется всякое искусственное сооружение, служащее для ограждения вещи. Его нужно отличать от вместилища, необходимого по свойству вещи для ее сохранения, напр. бутылки для жидкостей, коробки для сардинок, бочки для сахарного песку. В . отличие от вместилища, хранилище не представляется необходимым для самого существования вещи, назначаясь лишь для лучшего ее ограждения. С другой стороны, хранилище отличается от приспособлений укупорки для одной лишь перевозки вещей (завязанный узел, обшитый рогожею), хотя нередко такие приспособления в то же время могут быть и хранилищем. Сооружение при хранилище должно быть искусственное, нарочно устроенное для безопасности вещи; естественные преграды, стихийными силами образованные, не установляют понятия хранилища (напр. яма,, в которую зарыто имущество, лед затянувший прорубь, где скрыто имущество). Сооружение при хранилища должно быть таково, чтобы доступ к вещи был возможен лишь с преодолением представляемой им преграды, при чем оно может окружать вещь или со всех сторон (сундук, сарай, дом), или же только со стороны обычного доступа (забор; окружающий двор). Но сооружения и приспособления, хотя и предназначенные для ограждения вещи в целости, однако, не окружающие ее, не почитаются хранилищем (напр. цепь и замок, которыми укреплена оставленная в реке лодка, ошейник на собаке, запертый на замок). Действие виновного при взломе должно состоять в проникнивении в хранилище, с разрушением какой-либо части его или его запоров. Проникновение требуется настолько, насколько то необходимо для взятия вещи. В одних случаях для этого нужно, чтоб виновный вошел вполне в хранилище, в других достаточно, чтобы он просунул туда свою руку или даже какое-нибудь орудие, при помощи которого взято чужое имущество (напр. просверлил стенку хлебного сарая и похитил хлеб, сыпавшийся через устроенное отверстие). Но для бытия взлома недостаточно, чтобы вещь находилась в хранилище, хотя бы запертом, и виновный получил доступ к ней; необходимо, чтобы этот доступ был получен посредством разрушения хранилища или его запоров, или, как выражается угол улож. 190.3 г., с устранением преград или запоров. Если поэтому виновный извлек вещь из запертого хранилища, не повредив ни самого хранилища, ни его запоров, то взлома нет (напр. похищена вещь из запертого двора посредством перелезания через забор); так что для взлома требуется некоторое усилие, насильственная деятельность; но, с одной стороны, такое насилие направляется здесь не против личности, а против вещи, именно против хранилища; с другой-степень насилия при этом безразлична, достаточно самое слабое проявление его (напр. разобрание соломенной крыши для проникновения в амбаре). Во всяком случае, взломе должен быть средством по- . хищения, т.е. предшествовать ему и служить для выполнения его.

Иногда понятие взлома расширяется на следующие случаи,' прямо им не обнимаемые: 1) похищение запертого в хранилище имущества вместе с самым хранилищем; при этом предполагается, что взлом хранилища все-таки должен будет иметь место после похищения; 2) открытие запертого хранилища отмычками или подобранными ключами; 3)- самовольное открытие его настоящим кличем, но похищенным виновным; 4) иногда взлому уподобляется также влезание в запертое помещение и перелезание через окружающую его ограду (французско-германская система), а по системе английской-и проникновение в такое помещение посредством обмана или хитрости (так назыв. предполагаемый взлом).

По свойству взламываемого помещения, взлом распадается на взлом зданий, или наружный, и взлом движимых помещений, пли внутренний. При чем одни законодательства (английское) придают квалифицирующее значение только взлому наружному, другие (французское, германское)-и взлому внутреннему, но в более слабой степени. В свою очередь, здания различаются на жилые, нежилые и огороженные дворы их, с установлением наиболее строгой охраны для зданий жилых и некоторых к ним приравниваемых, как-то: церкви, часовни и т. под.

Вопрос об основаниях квалифицирования кражи при взломе породил в доктрине права множество .воззрений; одни из них видят объяснение усиленной ее наказуемости в объективной природе таких краж, другие в субъективной их стороне.

Направления объективный, в свою очередь, распадаются на теории совокупности, личной опасности деяния и оскорбительности его для живости.

Теория совокупности видит в краже со взломом два преступленияпохищение чужого имущества и повреждение его, и этим именно объясняет ее усиленную наказуемость. Некоторое подтверждению она находит себе в английском и финляндском праве, где действительно взлом предусматривается как самостоятельное преступление. Но по английскому праву это значение усваивается только взлому зданий, преимущественно обитаемых. Притом, остается недоказанным, почему же совокупность в этом случае должна иметь такое особенное влияние на наказание, тем более, что кража со взломом остается квалифицированною и тогда, когда взломанное хранилище принадлежало самому виновнику похищения.

Теория личной опасности опирается на Каролину, которая относила кражу со взломом к кражам опасным, причисляя сюда также кражу со влезанием и вооруженную. Но личная опасность может существовать и помимо взлома, а с другой стороны, далеко не все кражи со взломом соединяются с опасностью для личности. Видоизменение этой теории представляет воззрение (Гейба), по которому основание квалификации кражи со взломом лежит в нарушении взломом неприкосновенности обитаемых помещений или дворов их, как месте, пользующихся наибольшею охраною закона в видах обеспечения личной безопасности; но, с одной стороны, неприкосновенность их может быть нарушена и иными способами деятельности-влезанием, проникновением в них посредством обмана; с другой, очень часто понятие взлома распространяется и на хранилища иного рода.

Теория личной оскорбительности (Спасович) видит основание квалификации взлома в том, что, помимо посягательства на имущество, взлом посягает на особые меры охраны, установленные личностью и составляющие как бы продолжение личной защиты имущества. "Теперь личность уважается без рясы и оружия, и не только личность, но и все вещи, на которые положит она свою печать, и все меры, который предпринимает она для ограждения собственности, для воспрепятствования другим лицам касаться этих вещей, хотя бы ограда или хранилище были скорее условным знаком, нежели действительным препятствием, и хотя бы для преодоления этого препятствия не требовалось особого напряжения силы физической (напр., запечатанный конверт)". В виду придатка такого неуважения к личности и квалифицируется кража со взломом. Но теория эта идет гораздо далее искомого положения, ибо, следуя ей, нужно было бы подвергать возвышенному наказами не только кражу со взломом, но кражу всякого запертого (напр., лодка на цепи) и даже спрятанного имущества (напр. кражу карманную).

В противоположность рассмотренным есть мнение (Шварце), по которому основание квалификации взлома лежит на субъективной стороне деятельности виновного. Согласно ему виновный тем опаснее и преступнее, чем более энергии обнаруживается в его деятельности; степень же такой энергии определяется значительностью преград, которые их преодолены или насилием, или хитростью (Gewalt, List); вследствие придатка насилия подлежать квалификации кража со взломом и вооруженная, вследствие придатка хитрости-кража с перелезанием или со влезанием и кража с похищенными иди подделанными ключами и отвычками. Эта теория насилия гораздо шире теории личной опасности; объясняя, подобно теории неуважения к личности, возвышенную наказуемость кражи со взломом не только зданий, но и прочих помещений. Однако, рассматриваемая по существу, и она не выдерживает критики. С одной стороны, насилие может иметь место при неквалифицированных кражах, напр. если для похищения выкапывается из чужого сада .фруктовое дерево, или виновный похищает . плоды с такого дерева, употребляя значительные усилия, чтобы взлезть на него. С другой стороны, при взломе степень насилия может быть сажая ничтожная, иногда доходящая до нуля, напр. виновный проникает в запертый сарай через соломенную, полусгнившую крышу. Притом, степень наказуемости различных краж со взломом законодательства определяют не' степенью насилия, а различием помещений, из которых учинено похищение.

В законодательствах положительных прежде очень широко применялась теория насильственности; но мало-помалу укореняется взгляда, что взлом нуждается в особо усиленном наказании только в соединении с опасностью для личности, т.е. при краже из зданий обитаемых, которою ограничивается, английское право, приравнивая к обитаемым зданиям лишь специально законом указанные. Несколько шире понимает взлом при краже французское законодательство, предусматривающее не только наружный взлом зданий и оград, но и внутренний взлом находящихся в них помещений, хотя бы движимых,-однако только при условии, чтоб, помещения эти находились в таких зданиях или оградах. Новое общегерманское законодательство примкнуло к французскому. Кодекс же венгерский стоить на почве прежнего германского 'права и широкой теории насильственности, квалифицируя кражу при взломе как зданий и оград, так и отдельных движимых хранилищ, и не требуя в последнем случае, чтобы такое хранилище находилось в зданий или огороженном, пространстве. Ко взлому почти все эти законодательства приравнивают перелезание, влезание и открытие запертого поддельными или украденными ключами.

В русском законодательстве взлом-понятие недавнее, хотя уже в древнем нашем правь особо предусматривалась клетная татьба; взлом не был известен ни соборному уложен, ни узаконениям Петра I и Екатерины II, и оставался совершенно чужд Своду Законов изданий 1832 и 1842 годов. Впервые его вводить к нам уложение 1845 г., но в объеме весьма широком, соответствующем германской теории насилия, который лишь несколько сужен законом 18 мая 1882 г. До этого закона уложение различало по тяжести два вида взлома: один, более тяжкий, обнимал подкоп под дом ми' иное зданиее, отбитие или разбитие ворот или наружных дверей здания, пролом в стене, кровле или огради; во второму относилось разбитие или повреждение окон ми внутренних в здании (обитаемом или необитаемом) дверей, а также шкафов, сундуков, ларцев или иных хранилищ, отбитие на каких бы то ни было хранилищах замков или же оторвание приложенных к хранилищам печатей; первый вид, следовательно, можно бы назвать взломом наружных, второй-взломом внутренним, хотя при этом обязательны две оговорки: 1) разбило окон в здании, т.е. случай наружного взлома, отнесено было законом не к первому, а ко второму виду, и 2) взлом второго вида признавался не только тогда, когда движимым взломанные помещения находились внутри каких-нибудь зданий, но и тогда, когда они находились вне их. Ко взлому второго вида приравнивались кража запертых движимых хранилищ и кража посредством открытия запертого подделанными, подобранными или украденными ключами и отмычками. Оба вида взлома превращали кражу в квалифицированную, различаясь между собою только на одну степень наказания, которое для первых двух раз состояло в сибирской ссылки на житье или арестантских ротах, а для третьего раза-в ссылки на поселение. Сверх того, в уложении 1845 г. предусматривались влезание, перелезание и проникновение посредством обмана или подлога для кражи, но обстоятельства эти оказывали влияние лишь на степень и меру наказуемости. При составлена устава о наказаниях и согласования с ним уложения, обстоятельства эти частью совершенно вычеркнуты, частью вошли в ст. 170 уст. и 1659 ул.; взлом же сохранен в прежнем крайне широком значении, соответствовавшем теории насилия.

Закон 18 мая 1882 г. склонился на сторону более узкой теории личной опасности *(106). Он расчленил взлом на два вида, из которых только более тяжкий, посягающий на целость обитаемых строений или принадлежностей их, оставлен в значении квалифицирующего кражу обстоятельства (1647 ул.); другой же, посягающий на целость прочих хранилищ, хотя и сохранился в законодательстве, но лишь как элемент незначительного (хотя и обязательного для суда) возвышения наказания, неустановляющий подсудности дел о кражах присяжным заседателям (ст. 170/1 уст., 1659/1- улож.). Первый вид, поэтому, может быть назван взломом квалифицированным, второй-взломом простым.

Понятие взлома квалифицированного зависит ость двух условий: места и способа действия.

а) В отношении места необходимо, чтобы кража была учинена из

обитаемого строения, или с его двора, или из находящихся в таком дворе построек; для зданий казенных и общественных квалифицированный взлом распространяется и на такие необитаемые строения, которые охраняются стражею.

Обитаемое строение значит сооружение, предназначенное для проживает в нем людей и действительно занятое ими. Одно предназначение для обитаемости недостаточно, хотя бы здание было выстроено со всеми архитектурными для того приспособлениями. Необходимо, чтобы в нем проживали люди, постороние виновному; по усвоенной законом 18 мая теории личной опасности, взлом квалифицируется именно в виду возможности личного столкновения между виновным и потерпевшим. Проживание может быть постоянным или временным (напр. в дачах только летом), и пока оно имеется налицо, до тех пор строение есть обитаемое. Но проживание нужно отличать от временного пребывания, а именно тем, остаются ли в строении люди и для ночлега, или нет; не могут быть признаваемы обитаемыми здания, куда люди приходят только для дневных занятий, не оставаясь ночевать (напр., лавка) Закон требует, чтобы кража была учинена из обитаемого строения, не требуя, чтобы это имело место непременно в обитаемой части его; поэтому, если строение обитаемо, то кража с квалифицированным взломом возможна как из обитаемых помещений его, напр, из занятой жильцами квартиры, так и из помещений необитаемых, находящихся под тою же кровлею, напр. из чердака, из погреба, из кладовой.

Двор обитаемого строения есть примыкающее к строению пространство земля, находящееся в общей со строением ограде. Пространство, не огороженное. двором в смысле ст. 1647 ул. не признается: закон прями требует наличность преград, препятствующих доступу во двор. Если к дому примыкает сад или огород, обнесенные общей с домом оградой, то и они подходят под понятие двора.

Находящаяся во дворе постройки суть необитаемые сооружена, расположенные в пределах огражденного двора, во всем их объеме и независимо от- их назначения (амбары, сараи, конюшни, погреба, сушки для белья и пр.).

Наконец, охраняемые стражею казенные или общественные необитаемые строения означают здания, к которым приставлен карауль или иная стража и которые принадлежат не частным лицам, а казне, городам или иным общественным установлениям. Не требуется, чтобы стража находилась при них непрерывно, но со зданиями обитаемыми закон 1882 г сравнивает их лишь на время нахождения при них стражи (напр. Гостиный двор ночью).

Все затем остальные помещения не могут быть местом кражи со взломом квалифицированным, хотя бы это были не только движимые хранилища, но и воздвигнутые на земле строительный сооружения. Закон требует, чтобы кража была учинена "из" означенных в нем месте, т.е. чтобы в них или на них находились похищаемый имущества; свойство последних, их объем и ценность, при этом безразличны. Но требование закона, чтобы краха была учинена из этих мест, содержит в себе условие, чтобы виновный проник в эти места именно для кражи, и притом, как увидим, посредством определенного в законе способа деятельности.

б) В отношении способа действия закон для этого вида кражи требует, чтобы она была учинена посредством взлома преград, препятствующих доступу во двор, в обитаемое строение, или из. одной часта его в другую, либо находящихся на сих преградах запоров. Следовательно, понятие это слагается из условий: 1) определенного предмета, на который направляется разрушительная деятельность виновного; 2) наличности такой разрушительной деятельности у т.е. взлома, и 3) причинной связи между взломом и похищением имущества.

Предметом взлома должны быть преграды или запоры. Под преградами разумеются строительный сооружения, препятствующие доступу в указанный законом места; таковы: забор, стена дома, стена постройки, составляющая часть ограды, крыша; к преградам должна быть относима я земля, на которой они возведены, так что разрыта земли для проникновения за преграду (подкоп) равносильно разрушению преграды. Последняя должна отвечать понят!" сооружения, пригодного и назначенного для ограждения имущества против человека; поэтому, канавы, земляные вали, хворостинные, веревочные или проволочные изгороди, защищающие обнесенное пространство от скота, не могут быть почитаемы преградами в смысле ст. 1647 улож., нужно такое сооружение, которое препятствовало бы доступу человека в огражденное пространство. Однако, степень прочности этого сооружения не имеет значения, и безразлично, требуются ли для разрушения его какие-нибудь орудия, или оно может быть разобрано голыми руками. Наш закон не требует не только однородности преграды по материалу, но и непрерывности ее: достаточно, чтобы на том пункте, через который проник виновный, находилась преграда в смысла строительного сооружения, препятствующего доступу посторонних людей в, защищенное место, так что продолжение ее могут составлять какие-нибудь препятствия, делавшие невозможным или неудобным доступ через них к имуществу (напр. взломаны. ворота, продолжение которых составляет окружающая двор канава или земляной вал; взломан забор, хотя бы ворота не были заперты, но похи- ; титель почему-либо находил неудобным проникнуть через них, опасаясь, напр.; сторожа, собак и т. п'.)- Только в случае, когда сооружение не составляло преграды, препятствующей доступу в защищаемые законом места, так что проникнуть в них можно было свободно и иными путями, не может быть речи о разрушении преграды. Под запорами разумеются замки и их принадлежности (пробои, накладки); приспособления, служащая для , одной лишь предосторожности (напр., электрическое звонки и проволоки для извещения о недозволенном входе, не обнимаются этим понятием; оно не распространяется даже на .засовы и подобные им сооружения, которые отодвинуты без нарушения целости замка и его принадлежностей или которые вовсе не были заперты (напр., кол, которым приперты изнутри ворота, деревянная или железная незапертая накладка на двери).

Однако, ст. 1647 ул. обнимает не все вообще преграды и запоры, а такие лишь, которые препятствуют доступу во двор, в обитаемое строение, или из одной части его в другую. Закон, как из этого видно, с наружными преградами сравнивает внутренние, т.е. такие в обитаемом строении сооружения (стены, двери, запоры), которые препятствуют доступу из одной часта обитаемого строения в другую его часть напр. из одной обитаемой квартиры в другую (.обитаемую или необитаемую, или из .одной части квартиры в другую ее часть. Но, с другой стороны, к тяжкому взлому относится взлом внутренний, тогда лишь, когда он произведен в пределах обитаемого строения; внутренний же взлом в необитаемых постройках, хотя бы во дворе обитаемого строения (напр., пролом внутренней стены в амбаре), не составляет взлома квалифицированного. Мало того, так как это понятие подлежит ограничительному толкованию, то под него нельзя подводить даже взлома наружных частей таких построек, если части эти не составляли преграды, препятствовавшей доступу в самый двор обитаемого строения; здесь может иметь место только Ст. 1659-1- улож,

Разрушительная деятельность при взломе квалифицированном ограничивается исключительно нарушением целости указанных преград или запоров, т.е. подкопом, проломом, разобранием или разбитием. Здесь понятие взлома не распространяется не только на влезание и перелезание, во даже на открытие запертого отмычками, или же поддельными иди подобранными ключами (1659Л п. 3 улож.). (Сл., взлом здесь безусловно предполагает насилие над преградою или запором; однако, 1) закон имеет в виду лишь такое насилие, которым нарушена целость преграды или запора; если виновный без нарушения такой целости похитил имущество, даже запертое, то самое тяжкое насилие не превращает его деяния во взлом (напр., ворота, запертая засовом на замок, посредством сильного напора снаружи открыты так, что засов вышел из пробоя без полома и повреждения замка); и 2) если нарушение целости преграды или запора произошло, то, как бы незначительна ни была степень употребленного для того насилия, понятие взлома имеется налицо (напр., разбитие стекла, разобрание соломенное крыши); наконец, взлом должен стоять в причинное связи с кражею, т.е. служить средством похищения. В причинной связи с похищением может находиться таков только взлом, который предшествовал похищению; взлом, следовавши за ним, этому условию не отвечает. Законодательство наше требует причинности взлома с кражею, а не с проникновением к похищаемой вещи; поэтому взломом в смысле ст. 1647 (1659-1) улож. может быть не только такой, который служить для захвата, во и для уноса ее (напр., вор, проникший на чердак без взлома и там запертый, произвел взлом для выхода с похищенным на чердаке бельем); этого же взгляда держится сенат, требующий лишь, чтобы взлом был сделан до окончания и для окончания кражи, хотя бы виновный проник к похищаемому имуществу без взлома (1867, n 472, Митрофанова). Во всяком случае, он должен быть сделан для кражи; разрушение преград или запоров для иной цели (напр., для любовного свидания) не составляет взлома, предусмотренного ст. 1647 улож.

Простой взлом (170/1 уст., 1659/1 улож.) не предполагает увеличения личной опасности для потерпевшего и отличается от квалифицированного частью местом кражи, частью способом действия.

По месту, кража с простым взломом может быть учинена как из помещений, предусмотренных ст. 1647, так и из всех прочих запертых хранилищ. В первом случай границы между кражею си взломом простым и квалифицированным лежать исключительно в предмета и свойстве самого взлома, т.е. в способ действия; во втором, оба эти вида отличаются и местом, и способом действия. Существенное значение для бытия взлома имеет наличность запертого хранилища; это понятое и по нашему законодательству отличается ость вместилища, служащего для сбережения сыпучих иди жидких тел, а не для ограждения их неприкосновенности (к. р. 1871, n 166, Несодомова; 1875, .n 37, Козлова), и предполагает искусственное сооружение, внутри которого находилось похищенное и которое предназначалось для защиты имущества от противозаконных посягательств. Необходимо, чтобы хранилище представляло препятствию для доступа к вещи или собственною своею массою, или находящимися на нем запорами, Предметом простого взлома могут быть всякие вообще хранилища, не исключая движимых; если взломано хранилище движимое (сундук, шкаф), то безразлично, находилось ли оно в строении обитаемом или необитаемом, иди даже вне строения. По способу действия, простой взлом, кроме нарушения целости преград и запоров, обнимает открытие находившихся на хранилищах замков:

1) посредством отмычек или иных орудий, т.е. не ключами;

3) посредством ключей подделанных или подобранных, если притом такие фальшивые ключи были принесены виновным, а не найдены им на самом месте похищения. Относившийся ко взлому прежним нашим законодательством случай открытая хранилища кличем настоящим, но украденным, по закону 1882 г. совершенно выделен из понятая взлома.

Особенность этих приравниваемых к простому взлому случаев состоит в том, что предметом их могут быть и те преграды и запоры, прямое нарушение целости которых составляет взлом квалифицированный, т.е. преграды и запоры, препятствующее доступу к строениям обитаемым и местам, с ними сравненным.

Причинная связь при простом взломе требуется в том же смысле, как и при взломе квалифицированном. Такова конструкция взлома по действующему законодательству. Значительно сузив объем взлома квалифицированного, изменяющего самую подсудность кражи, закон 1882 г. отказался от прежней весьма широкой теории насильственности и примкнул к теории личной опасности. Он был вызван сознанием чрезмерной тяжести прежних наказаний, полагавшихся нередко во исполнение одного лишь формального желания законодателя, и стремлением облегчить тягости отвращения правосудия для населения сокращением юрисдикции присяжных заседателей. Но и новая принятая у нас теория личной опасности, как замечено, представляет существенные недостатки. В огромном числе случаев, квалифицируемая ныне кража со взломом на самом деле не сопровождается никакою опасностью для личности (напр. кража из нежилых частей обитаемого строения), а, с другой стороны, такая опасность существует иногда и помимо случаев квалифицированного взлома. Тяжесть наказания, поэтому, приходится нередко и ныне определять единственно в виду формального признака. С этим до некоторой степени можно бы помириться, если бы самый этот признак представлялся вполне определительным, удобораспознаваемым и не возбуждающим на практике сомнений. А между тем, как мы видели, понятие взлома на самом деле оказывается далеко неточным, в высшей степени условным, и принятие его порождает на практике целый ряд затруднений. По этим соображениям, 1-й проект уг. улож. редакционной комиссии совершенно отказывался от взлома как условия квалификации кражи, и на место его ставил другое понятие- ночное воровство из помещения обитаемого, если виновный проник в такое помещение или остался в нем без воли хозяина или посредством обмана; при этом самый способ проникновения (взлом, перелезание) не мог уже, по предположениям комиссии, иметь никакого значение. Но в пересмотре министерства юстиции, проект возвратился к признаку взлома, требуя для него, чтобы виновный проник в обитаемое строение или двор его посредством повреждения преград, препятствующих доступу в оные. Еще более широкое признание получил взлом при дальнейшем ходе работ, и окончательный текст уголов. уложения 1903 г. знает два вида взлома: один переводить простое воровство в тяжкое, другой делает его квалифицированным. Первый может быть назван взломом простым; он определяется как устранение для учинения воровства преград или запоров, препятствующих доступу во двор, здание или иное помещение или хранилище-обнимая, таким образом взлом как наружный, так и внутренний. Основание увеличения кары здесь то, что такое воровство является особенно дерзким. Второй может быть назван квалифицированным; таким признается лишь наружный взлом как средство проникновения в здание или помещение обитаемое, или такое необитаемое, где тогда заведомо для виновного находился человек, или в огороженный двор обитаемого здания; требуется кроме того, чтобы вор. было учинено в ночное время, так что основанием квалификации здесь является присоединяющаяся к похищению имущества опасность деяния для личности. Если, кроме того, виновников было нисколько и они запаслись оружием или орудием для нападения или защиты, то опасность эта увеличивается, как предполагает угол. улож., еще более, сообразно чему увеличивается и наказание (ст. 588, 584). Финл. уложение точно так же квалифицирует кражу со взломом, но представляет ту особенность, что самый взлом, сделанный с целью украсть, если при этом не были учинены кража или покушение, рассматривается в нем, как самостоятельное преступление; при этом для состава преступления безразлично, произведено ли проникновение в обитаемое отроете или только хранилище, путем насилия или же хитрости, напр. при помощи подобраннаго ключа (_ 222).

_ 71. Вооруженная кража (furtum armatum, bewaffneter Diebstahl) относится к квалифицированным также по представляемой деянием опасности для личности. Она стоит на рубеже между кражей как похищением чужого имущества без насилия и насильственными посягательствами грабителя или разбойника. Хотя виновный не проявил своих насильственных стремлений, но он создал себе грозное положение на случай личного. столкновения.

Для бытия этого основания квалификации вооруженной кражи необходимо: 1) чтобы самая кража происходила при наличности потерпевшего или иного лица, ограждающего имущество, или хотя бы в таком месте или при таких условиях, что виновный мог встретиться с потерпевшим; поэтому напр. не может быть почитаема вооруженною кража спиленных дров в глухом лесу, где не было вероятности личного столкновения; 2) чтобы оружие находилось при виновном не случайно; и 3) чтобы оно увеличило его средства нападения иди защиты в случае личного столкновения; орудия, предназначавшаяся и служившие для насильственной деятельности по отношению к вещам (напр. топор или дом для взлома), а не для нападения или защиты, не делают кражи вооруженною.

В наше законодательство понятие вооруженной кражи внесено впервые уложением о наказаниях, которое понимает под ней такую кражу, при совершении или покушении на которую виновный имел при себе какое-либо оружие, или иное орудие, коим он мог навести смерть или увечье; за нее полагается высшее исправительное наказание, а при четвертом рецидиве-каторга от 4 до 6 л. (1653 улож.); след. наше понятие вооруженной кражи не вполне сходится с понятием, которое вытекает из самой ее природы.

По нашему праву, вооруженная кража прежде всего предполагает наличность оружия, или иного орудия, которым виновный мог нанести смерть или увечье. Первое из этих понятий обнимает как огнестрельное, так и холодное орудие. Вторым оно значительно расширяется на все, вообще предметы, которые в руках виновного могли иметь значение оружия а делали его вооруженным, хотя в обычных условиях назначение их иное (нож, топор); ограничивать вооруженную кражу оружием в тесном смысле, значило бы упускать из виду случаи злоумышленного изменения назначения вещей,-случая, которые для гражданского общества представляют действительную и серьезную опасность. Но при этом необходимы известные пределы, для того, чтобы понятие вооруженной кражи не распространялось на случаи нахождения у виновного такого орудия, которое в действительности не могло заменить оружия. Эти пределы установляются или важностью последствий, возможных от употребления находившегося при виновном орудия, или назначением самого орудия. При первой конструкции, принимаемой нашим правом, последствия намечаются в законе; или по масштабу безотносительному, причем с оружием сравнивается всякое орудие, которым вообще можно навести смерть или тяжкое повреждение;-или же по масштабу нормального человека, т.е. с оружием сравнивается только такое орудие, которым всякий нормальный человек мог навести другому нормальному же лицу татя же тяжкие для здоровья его повреждения, как и оружием;-или же применительно к данному конкретному случаю, соображаясь с личными силами как виновного. так и вероятного его противника, т.е. с оружием сравнивается не всякое орудие, которым вообще можно было нанести смерть или увечье, а такое, которым виновный мог причинить эти результаты в данном случае. При масштаба абсолютном> всякое орудие превращало бы кражу в вооруженную, ибо нет такого орудия, которым нельзя было бы причинить смерть; совершенно справедливо заметил Сенат в решениях по делам Ульянова (1873, n 235) и Беззаботного (1876 .n 227), что если не различать орудий, употребляемых для взлома, от тех, который делают кражу вооруженною, то почти всякую кражу со взломом пришлось бы считать кражею вооруженною, ибо едва ли есть такое орудие взлома, которым нельзя было бы при известных обстоятельствах, напр., при овладении жертвою преступлена и при многочисленном нанесении ей ударов, причинить смерть или увечье. При масштабе конкретном, в которому иногда склоняется Сенат (напр. 1875 n 130, Соловьева), суду пришлось бы разрешать весьма трудный вопрос о взаимном соотношении сил виновного и его противника, притом не действительного, а лишь вероятного, возможного. Более твердым поэтому представляется масштаб средних нормальных положений, но и он имеет то существенное неудобство, что им ослабляется охрана закона для лиц слабых или поставленных виновным в невыгодные условия. Вот почему значительное преимущество перед определением орудий, сближаемых с оружием по важности возможных последствий их употребления, имеет определение их по пригодности для известного назначения; к нему и склоняется современная западно-европейская доктрина. Этим критерием орудия, назначаемые и действительно пригодные для защиты или нападения, отличаются от орудий. имеющих иное назначение, напр. для взлома, для производимых нормальных работ или прочих занятий, и только первые из них могут превращать кражу в вооруженную, причем суду может быть открыта возможность обращать внимание не только на обыкновенное, нормальное назначена орудий, но и на назначение и пригодность их для нападения или защиты в данном случае. Наше действующее законодательство склоняется к критерию важности последствий, притом по конкретной обстановка; это неудачное решение вопроса стремится исправить судебная практика, присоединяя, как мы видели, к признаку последствий признак назначения орудия и пригодности его для нападения или защиты. Угол. улож. 1903 г. последнему признаку отдает решительное предпочтете, говоря об оружии или орудий, притом, не только объективно служащим для нападения или защиты, но требуя чтобы он запасся оружием или орудием для нападения иди защиты (ст. 583, 584). Особенность угол. уложения заключается еще в том, что вооруженное воровство квалифицируется им только тогда, когда оно учинено из обитаемого строения иди такого, где заведомо для виновного находился человек, присоединение же условий ночного времени я наличности нескольких участников увеличивает наказуемость. Ближе к уложение о нак. подходить финл. улож., которое квалифицирует кражу, учиненную лицом, запасшимся для учинения преступления оружием или угрожающим жизни орудием, (_ 221).

При толковании нашего законодательства возбуждается вопрос, относится ли требование его о возможности причинения смерти или увечья только к орудиям, или также и к оружию? Из конструкции ст. 1653 следует заключить, что оно необходимо только для орудий, предполагаясь силою закона для оружия; но последнее должно быть таковым, почему недействующий или незаряженный пистолет не делает человека вооруженным

Закон требует, чтобы такие оружия или орудия виновный "имел при себе" при совершении кражи или покушении на нее. Это значить, что он должен придти на кражу с оружием, запастись им заблаговременно. Поэтому оружие, бывшее в числе похищенных виновным вещей, или случайно взятое им на самом месте кражи, не делает ее вооруженною.

По вопросу об отношении элемента воли к обстоятельству вооружения нужно, конечно, чтобы виновный сознавал себя вооруженным; но желание употребить оружие для нападения или защиты может быть налицо или отсутствовать Если виновный взял оружие с умыслом употребить его для этой цели, однако, не употребил, хотя бы по случайным обстоятельствам, то наличность такого умысла еще не превращает его деяния из кражи в разбой, пока не последовало действительного столкновения его с потерпевшим; здесь поэтому может быть применен только закон о вооруженной краже. Но тот же закон имеет примкнете и в случав, когда у виновного совсем не было умысла употребить при краже оружие для нападения или защиты, напр. когда при нем находилось в это время оружие как принадлежность его костюма или по долгу службы; это вытекает из объяснительной записки составителей уложения, которые мотивируют начертанное ими правило о вооруженной краже тем, "чтобы виновный иногда в самой неважной по всем обстоятельствам кражи не был приговорен к наказанию за грабеж или даже разбой, потому единственно, что он, без всякого, впрочем, намерения, имел при себе оружие.

Кража вооруженная стоит на рубеже между похищением насильственным и ненасильственным. Если виновный употребил или пытался употребить оружие против личности, то деяние его становится разбоем идя грабежом, смотря по тому, можно ли было нанести орудием смерть или увечье, хотя бы только по мнению потерпевшего,. или нет (1627, 1641 ул.). Мало того: даже без употребления или попытки употребления оружия вооруженная кража наказывается как. грабеж, если она учинена двумя или более лицами по предварительному о краже уговору и, притом, посредством взлома,-как квалифицированного, так и простого (1654 ул.); правило это не распространяется на тех лишь участников>, которые не знали, что один из их товарищей имел при себе оружие или сравненное с. ним орудие (1869 n 567, Кубаева).

При применении нашего законодательства может возникнуть вопрос о соотношении ст. 1641 и 1653 улож. Для отвита на него> нужно иметь в виду, что ст. 1641 предусматривает один из видов насильственного отнятая чужого движимого имущества, след., она может быть применена только к тем случаям, когда виновный отнял или покушался отнять насильственно чужое имущество; одно' приготовление к такому отнятию не дает нрава применять ст. 1641, ибо при грабеже приготовление не наказуемо. Если потому виновный похитил или покушался похитить чужое имущество без насилия над. личностью, то деяние его остается кражею, и при имении оружия к нему может быть применена лишь ст. 1653 ул., хотя бы было установлено, что он имел намерение перейти в случав нужды к насилию и даже к употреблению оружия.

Кроме взлома и вооруженного состояния, уголовное улож. 1903 г. по способу действия предусматривает при воровстве учинение его с. особою дерзостью и с злоупотреблением доверия. Оба, эти понятия намечены весьма широко, ближайшее определение их принадлежит дальнейшей доктрине. Наличность их переводить воровство из простого в тяжкое, след., имеет лишь факультативное для суда значение (ст. 581 ч. 2).