Гордон люси все счастья
 Скачать 0.78 Mb.
|
|
ГОРДОН Люси — ВСЕ СЧАСТЬЯ Люси ГОРДОНВЕЧНЫЙ ГОРОД, ВЕЧНАЯ ЛЮБОВЬLucy GORDONRICO`S SECRET CHILD1999   OCR — Goton Spell check — Романтик Когда-то они были счастливы вместе. Но однажды она исчезла, унеся с собой тайну их расставания. Прошло восемь лет. Они случайно встречаются в Риме, но он не узнает ее... Гордон, Люси Г67 Вечный город, вечная любовь: Роман/ Пер. с англ. Е. Хохловой. — М.: ОАО Издательство «Радуга», 2002. — 176 с. — (Серия «Любовный роман» № 636) ISBN 0-263-81844-6 ISBN 5-05-005493-1 © LucyGordon, 1999 © Художественное оформление издательство «Арлекин Энтерпрайзиз Б.В.» © Перевод на русский язык ОАО Издательство «Радуга», 2002 ГЛАВА ПЕРВАЯОна хотела когда-нибудь посетить Италию, но не ожидала, что это произойдет именно так. Когда Джули Хэллэм покинула аэропорт и села в такси, она вдруг осознала, какую ошибку совершила. С одной стороны, ей можно было позавидовать: она прибыла в Вечный город Рим с восемью чемоданами, сделанными из натуральной кожи, наполненными шикарной одеждой и украшениями. Ее одежда была дорогой, духи — изысканными, манеры — безупречными. Она была женщиной, добившейся успеха в жизни и теперь прибывшей в Рим по своему желанию. Но тогда, очень давно, она мечтала, как приедет сюда в качестве невесты Рико Форцы. Джули попыталась прогнать эти воспоминания. Она выжила тогда после разрыва только потому, что старалась не оглядываться назад, но теперь, казалось, все воспоминания, которые она так долго сдерживала, прорвали плотину и накрыли ее с головой. Глядя в окно, она вспоминала, что эти места он описывал ей, а эти обещал показать, когда они вместе приедут в Рим. Теперь она увидит их. Но без него. — Вы в отпуске, синьорина? — дружелюбно поинтересовался водитель такси. — Нет, скорее в командировке, — ответила Джули, автоматически изобразив на лице улыбку — неотъемлемую деталь ее профессионального имиджа. — Я певица, работаю в ночных клубах. Буду петь в «Ла Дольче Нотте». Таксист присвистнул от восхищения, услышав название самого шикарного ночного клуба в Риме. — Тогда вы должны быть очень известной! — Не особенно, — рассмеялась она. — Но «Ла Дольче Нотте» приглашает только лучших. — Вы там были? — Что вы! Там обед стоит как моя недельная зарплата. Но я часто привозил туда людей. Вы были раньше в Риме? — Нет, — тихо сказала Джули. Она могла добавить: «Только в моих снах». — Обычно они нанимают итальянских певцов, — продолжил беседу таксист. Ей не хотелось говорить, но это было лучше, чем думать о прошлом, поэтому она сказала: — Я пела в лондонском ночном клубе. После моего выступления один солидный посетитель предложил мне выступить в Риме. Мой агент сказал, что это очень престижно и... выгодно. Таксист еще раз присвистнул. На этот раз уважительно. Такси достигло Виа Венето, широкой, в три полосы, улицы, заполненной бутиками и уличными кафе. Машина свернула в переулок и остановилась перед большим красивым зданием. Водитель отнес сумки Джули внутрь, с улыбкой принял чаевые и уехал. Носильщик проводил женщину до номера на втором этаже. — Не могли бы вы позвонить в клуб и сказать менеджеру, что вы прибыли? — попросил он, кланяясь. Когда Джули осталась в номере одна, она с восхищением огляделась. Огромная гостиная и спальня были обставлены с королевской роскошью. Но эта роскошь заставила ее почувствовать себя неуютно. Она будет в Риме три месяца, и лучше было бы снять уютную маленькую квартиру. А это место больше подходило какой-нибудь скучающей жене миллионера. Она позвонила в клуб и поговорила с секретарем менеджера. — Я прошу прощения, синьор Ванетти вышел, — сказала женщина, — но он хочет увидеть вас в клубе вечером в качестве его гостя. Будут представители прессы. Машина заедет за вами в девять тридцать. Джули решила принять душ, надеясь, что это отвлечет ее от тягостных размышлений. Она чувствовала себя чужой в этом дворце. За ее новой, изысканной внешностью все еще скрывалась наивная девчонка, которая влюбилась в Рико Форцу восемь лет назад. Ту девушку звали Пэтси Браун, и она хотела стать певицей. Будущая звезда работала в «Короне», лондонском пабе, обслуживая посетителей, собирая стаканы. Но каждый вечер там был маленький концерт, и она пела под аккомпанемент пианиста. Все выступление выглядело любительским и грубоватым, но девушка мечтала о том, чтобы стать эстрадной певицей. Потом туда приехал работать Рико, и она обнаружила, что в жизни есть что-то другое помимо пения. Ему было двадцать три, он был итальянцем, приехавшим в Англию улучшить свой английский. Рико уже говорил по-английски, но это звучало книжно и напыщенно, а поработав в «Короне», он очень быстро выучил сленговые словечки и начал говорить бегло. Он пользовался популярностью среди персонала паба и посетителей. У него был талант комика, и всем он очень нравился. Он часто смеялся, и улыбка всегда светилась в его черных глазах. Высокий и стройный, сильный, очень симпатичный, он охотно флиртовал с девушками. Но не с Пэтси. Когда он говорил с ней, его голос звучал очень серьезно. Серьезен был и его взгляд. Девушка начала замечать, что он наблюдает за ней во время пения словно зачарованный. И постепенно забыла, что на свете существует кто-то еще кроме него. Она стояла на эстраде и пела о юности, о первой любви, о надеждах, о мечтах, которые сбывались, о счастье. И Рико не отрывал от нее глаз... Другие мужчины тоже смотрели на нее сквозь пьяный туман, и однажды вечером один из посетителей подкараулил ее у выхода. Он решил, что если не даст ей пройти и попытается станцевать с ней прямо на улице, то это произведет на нее впечатление. Но девушка испугалась. — Пожалуйста, позвольте мне пройти, — взмолилась она дрожащим голосом. — Всему свое время, детка. Почему бы тебе не остаться и не поболтать со мной? — пьяно ухмыльнулся он. — Потому что она не хочет, — раздался голос из темноты. Парень повернулся, но недостаточно быстро, чтобы уклониться от удара, свалившего его с ног. Нападавший удрал, держась за разбитый нос, а Рико, подув на кулак, спросил ее: — С тобой все в порядке? — Да, все хорошо. — Непохоже. Пойдем со мной. — Он взял ее под руку, и они молча дошли до рыбного ресторана. — В Англии я научился любить рыбу с картофелем, — сообщил Рико. — Треска? Камбала? — Треску, пожалуйста, — сказала она. — Присаживайся. — Он указал на столик у окна. Рико принес тарелки с рыбой и картошкой и две большие чашки чая, в которые он щедро насыпал сахару. — Я не пью чай с сахаром, — запротестовала Пэтси. — Теперь пьешь,— сказал он решительно. — У тебя был шок. Ты не должна была выходить одна так поздно. Как твой друг позволяет тебе это? — У меня нет друга, — смутилась она. — Этого не может быть. Такая красивая девушка не может оставаться одна. В моей стране это просто невозможно. Все мужчины добивались бы тебя. — А в моей стране, — возмутилась Пэтси, — девушка — это нечто большее, чем трофей, достающийся первому встречному. — Не первому встречному, — нежно поправил он. — Только достойному мужчине. — Если бы у меня был друг, я бы не спрашивала у него разрешения, что мне делать и чего не делать. — Если бы он был хоть немного мужчиной, его бы не интересовало, спрашиваешь ты или нет, — возразил Рико. — Будь ты моей, я бы не позволил тебе возвращаться одной в темноте. Воцарилось молчание. Разговор зашел в опасную зону. И девушка не была уверена, что следует пересекать пограничную линию. Чтобы скрыть смущение, Пэтси сделала глоток чаю. Когда она подняла взгляд, то заметила, что Рико смотрит на нее как-то странно. Это испугало ее, и она почувствовала, как кровь приливает к ее щекам. — Почему ты так смотришь на меня? — прошептала она. — Я думаю о том, как сильно хочу заниматься с тобой любовью, — просто сказал он. Она опустила голову, чтобы он не увидел ее смущение. — Ты не должен так говорить! — Почему нет? — Потому... потому что мы едва знаем друг друга. — Я наблюдал за тобой с самого первого дня, и каждый раз, когда видел тебя, я хотел заниматься с тобой любовью. Я думал о том, как прекрасны твои губы и каково это будет — целовать их. После этих слов девушка поняла, что ничего на свете она не хочет больше, чем поцеловать его. И она знала, что он видит это. Пэтси подумала с тревогой, что, если он попросит ее о чем-нибудь, она не в силах будет отказать. Раньше она думала только о карьере певицы и стремилась только к этому. Теперь все выходит из-под ее контроля... Девушка подняла голову и робко улыбнулась ему, в ее глазах светилось доверие. Рико жил в небольшом пансионе. Они тихо поднялись в его комнату, служившую одновременно спальней и гостиной. Все выглядело старым и потрепанным, но для юной Пэтси это было волшебным местом. Кровать была маловата для двоих, но это не имело значения. Их страсть была прекрасна и безгранична. Она никогда не занималась любовью раньше, но с Рико это оказалось таким естественным. Он медленно раздел ее, он смотрел на ее тело с таким восхищением, что она чувствовала себя совершенной. — Ты так прекрасна, carissima, — прошептал он, касаясь губами ее кожи. — Я никогда не видел такой красавицы. Я хочу целовать тебя везде. И он сделал это. Целовал ее шею, грудь, бедра... Ее смущение испарилось под воздействием чувств, которые он пробудил в ней. Она словно всю жизнь ждала этого момента. Он любил ее медленно, давая ей время преодолеть застенчивость и приняв ее тело, которое она открыла для него, как самый ценный дар. Когда его губы и руки касались ее, она вздрагивала от удовольствия. — Рико, — шептала она, — Рико... — Тише, верь мне, скажи, что ты принадлежишь мне. — Я принадлежу тебе, — сказала она, беспомощная перед страстью, охватывавшей ее. — Рико, Рико, о да! Пэтси почувствовала, как он проникает в нее, и это ощущение было самым прекрасным в ее жизни. Она никогда не думала, что любовь может дарить столько радости. И его тело тоже было прекрасно. Он был молодым, сильным, кожа у него была гладкая и мягкая. И прикасаться к ней доставляло Пэтси удовольствие. Ей нравилось, что он такой, какой он есть. После того, как они первый раз занимались любовью, все стало по-другому. Мир окрасился в новые, яркие тона. Все вокруг, казалось, ликовало. Теперь она знала, что бывает между мужчиной и женщиной, как любовь превращает их из двух существ в одно. Она переехала к нему и узнала его ближе. Он мог быть скромным, робким и благодарным за ее любовь. Если Рико просыпался первым, он заваривал чай и приносил его в постель, наблюдая, как она пьет. Поздно ночью он часто готовил для нее. Когда она протестовала, говоря, что это слишком много, он лишь отвечал: — То, что я делаю для тебя, не может быть слишком многим. Ты дала мне все, о чем только можно мечтать. Он мало рассказывал о своей жизни в Италии, упомянув только, что приехал из Рима. У нее сложилось впечатление, что он вырос в одиночестве и ему недоставало любви. Когда он простудился, она заставила его остаться в постели и ухаживала за ним. Он был так восхищен ее заботой, словно никто до нее не делал для него ничего подобного. Иногда Рико учил ее готовить итальянскую еду, потому что, как он выразился, Пэтси, была «стихийным бедствием в кухне». Пэтси некому было учить готовить, потому что, когда ей было двенадцать, ее мать ушла из дома, не в силах больше выносить мужа, обращавшегося с ней как с рабыней. Девушке пришлось заботиться об отце и брате. Ее отец был бездельником, деньги добывал путем мошенничества в системе социальной поддержки населения. Сына он учил быть таким же. У нее редко были карманные деньги, потому что оба проходимца тратили все до последнего пенни в пабах. Она мечтала о побеге, и в семнадцать лет ей представился такой шанс, когда отцу и брату дали небольшой срок в тюрьме. И Пэтси отправилась в Лондон. Девушка рассказала обо всем Рико. — Я собираюсь построить собственную жизнь, — сказала она страстно. — Буду выступать с ангажементом в самых роскошных залах мира и зарабатывать кучу денег. И буду наконец независимой женщиной. — А я? — О, Рико, — сказала она, раскаиваясь, — ты же знаешь, как это сложно. Конечно, я твоя, только... Но у Пэтси не было слов объяснить, что двигало ею. С решимостью юности, она верила, что все получится, что у нее будут и любовь, и карьера вместе. Просто сейчас ей нравится играть в семью, заботиться о своем мужчине. — Кто научил тебя готовить? — спросила она однажды вечером, когда он приготовил спагетти карбонара. — Твоя мать? Его лицо исказилось. — Нет, — сказал он, помолчав. — Это была наша... это была Нонна. — Твоя бабушка. Это означает Нонна? — Да. Она не была моей настоящей бабушкой, но она много сделала для меня. Когда я был маленьким, я много времени проводил с ней на кухне, рассказывая о своих проблемах. Она находила для меня занятия, а когда я делал что-то неправильно, кричала на меня. Так я научился готовить. Рико так весело рассказал об этом, что девушка рассмеялась. — Ты рассказывал о своих проблемах только Нонне? А матери? — Мои родители умерли, — ответил он мрачно. — Я налью тебе еще чаю. — Не надо, спасибо. Расскажи мне о своей матери. — В другой раз. — Почему не сейчас? Дорогой, я хочу знать о тебе все... — Basta! — вспыхнул он. — Хватит! Она изумленно уставилась на него. Рико сказал это спокойно, но таким тоном! Что-то незнакомое вспыхнуло в его глазах, не сочетавшееся с тем, что она знала о нем. Откуда у бедного бармена такая властность в характере, словно он ждет, что все будут беспрекословно подчиняться ему? Затем Рико снова стал самим собой. Смеялся, целовал ее, шутил. Словно этого разговора не было. Но ночью, когда она лежала в его объятьях, чувствуя тепло его тела и биение его сердца, она снова вспомнила обо всем. Конечно, Рико был итальянцем, а высокомерие — норма для итальянского мужчины. Она попыталась убедить себя, что ничего страшного не может случиться. Когда она проснулась, чувство тревоги уступило место безоблачному счастью. Пэтси думала, что уже знает любовь, но каждый раз она не переставала переживать все по-новому. Она не могла описать свои чувства. Например, когда он входил в нее, шепча: «Mio amore... sempre... per eternita...» Ее сердце эхом отзывалось на его слова: «Моя любовь, всегда, на всю жизнь...» Она не замечала изменений, происходящих в ней, не замечала, что ее голос стал глубже, в нем появились новые оттенки, особенно когда она вспоминала о его гладкой смуглой коже, об аромате его тела, о том, как они занимаются любовью. Но это замечали все, кто слышал, как Пэтси поет песни о любви... Рико был ревнивым любовником. Он все время следил за ней, когда она выступала, ревновал к тем, кто смотрел на нее. У нее была песня, которая предназначалась только ему, у которой было свое особое значение, понятное только им. Что случилось с моим сердцем? Я пыталась сохранить его, Но ты пробился через преграды И украл его. Пожалуйста, береги его. У меня нет другого сердца, чтобы отдать... Однажды, когда они лежали вместе, его голова покоилась на ее груди, Рико прошептал: — Ты ведь никогда не оставишь меня, carissima? — Никогда, — прошептала она в ответ. — Ты должна обещать мне, — настаивал он. — Позволь мне еще раз услышать, что ты никогда не оставишь меня. — Я не оставлю тебя, мы всегда будем вместе, — громче повторила она. — И ты никогда не будешь любить другого? — Я никогда не буду любить другого. О, Рико, как я могу любить кого-то кроме тебя? Ты все для меня. Она поцеловала его страстно, и он ответил с такой страстью, которая граничила с отчаянием. Словно он боялся чего-то... Много позже она вспомнила странные нотки в его голосе. Они наслаждались друг другом, и этого было достаточно. До того дня, когда они поняли, что есть что-то еще в их жизни. — Ребенок! — радостно закричал Рико. — Наш ребенок! Наш маленький bambino. Он бросился покупать Пэтси медальон с изображением Мадонны с младенцем. Эта дешевая безделушка стала для нее дороже всего золота мира, она бережно хранила ее. Девушка была очарована его радостью, которую он испытал, узнав, что его возлюбленная станет матерью. Но практическая сторона ее характера отказывалась молчать. — Дорогой, у нас нет комнаты для малыша и нет денег. — Выкрутимся. Какое это имеет значение, если у нас будет ребенок? Мы будем любить его, любить друг друга и любить весь мир, потому что мы так счастливы! Был ли кто-нибудь когда-нибудь так счастлив, как Рико? И именно тогда у нее появился шанс. Владелец маленького, но элегантного клуба, «Леди Берд», предложил Пэтси выступить у него. Но Рико настоял, чтобы она отказалась, и это привело их к первой ссоре. Он обвинил девушку в том, что она не бережет ребенка, потому что думает только о карьере. Это было неправдой. Пэтси очень хотела ребенка, но она также хотела стать знаменитостью. И она все еще была молода, чтобы мечтать иметь и то, и другое. Только потом она поняла, что это невозможно. Они помирились, и все шло хорошо. Но в их отношениях появилась трещина... Джули очнулась от воспоминаний и обнаружила, что сидит, уставившись в пустоту. Она заставила себя встряхнуться. Наступил момент ее триумфа. Она решила не думать о Рико Форце или о том, как могла бы сложиться ее жизнь. Отдохнув пару часов, Джули стала собираться к вечернему выходу. Сегодня она должна выглядеть превосходно. Она выбрала элегантное темно-голубое платье, переливающееся при каждом ее движении, и уложила свои волосы цвета меда в изысканную прическу. Она наложила макияж так, чтобы выглядеть шикарно, но не вульгарно. Это помогло ей забыть маленькую Пэтси, которая любила и потеряла свою любовь, и снова обрести Джули Хэллэм — известную певицу. В девять часов в дверь постучали. Коридорный протянул ей коробку и исчез. Она открыла ее и замерла. Внутри были самые прекрасные драгоценности, которые она когда-либо видела. Ожерелье, серьги, браслет и диадема — все из безупречных бриллиантов. На карточке стояло только: «С наилучшими пожеланиями от "Ла Дольче Нотте"». Медленно она надела их, не веря, что все это происходит на самом деле. Они, должно быть, стоят тысячи фунтов! Наверно, они только для представления, и она вернет их в конце вечера. Точно в девять тридцать позвонил администратор, и Джули вышла, чтобы сесть в роскошный лимузин. Шофер открыл ей дверцу. В машине сидел человек, но женщина смогла увидеть только его руку, которую он подал ей, чтобы помочь сесть в машину. Дверц закрылась. Шофер сел на свое место, и машина тронулась. Джули повернулась к мужчине, сидящему рядом с ней. И застыла. — Buon giorno, signorina, — сказал Рико Форца. |