Аннерс История Европейского права. Институт европы шведская королевская академия наук
 Скачать 2.19 Mb.
|
|
107 греческой философии должно происходить одновременно с их практическим применением в римских правовых структурах. Вместе с тем концентрирование внимания на конкретных практических вопросах в части, касавшейся решений лишь отдельных типов конфликтных ситуаций, в конечном счете привело к тому, что римские юристы отказались от попыток дальнейшего развития и совершенствования общей правовой системы, основанной на формировании абстрактных понятий. Проще можно сказать так: создавшееся положение характеризовалось как ситуация, в которой римское право в античный период представляло собой правовой институт, основанный на правовых нормах. Таким образом, римская правовая система, как об этом уже говорилось, в целом представляла собой богатое соцветие различных договорных институтов. Тем не менее римлянам все же не удалось добиться успехов в создании хорошо продуманной договорной системы, построенной на базе фундаментальных разработок принципов формирования и применения договоров. Особый вид вдохновленного греками искусства красноречия представляла собой так называемая судебная риторика (genus judiciale), задача которой заключалась в эффективном воздействии на членов суда и в достижении наибольшей убедительности приводимых аргументов. Однако наиболее известные римские юристы такого рода деятельностью совершенно не интересовались и попусту не теряли на это время, так как выступление в суде, вообще говоря, было не их амплуа. Вместо обычных судов такие юристы предпочитали выступления перед большой аудиторией, в которой они всегда видели благодарных слушателей. Постепенно из таких юристов сформировался самостоятельный корпус профессиональных адвокатов. Эти адвокаты выступали в крупных судах (105 членов), всегда предпочитая наиболее трудные уголовные процессы. Наиболее выдающимся и блестящим мастером ораторского искусства того времени был римский оратор Марк Туллий Цицерон (106-43 гг. до н. э.). Об этом юристе мы знаем гораздо больше, чем о других римских юристах, так как располагаем более значительным количеством источников. До наших дней сохранилось великое множество его работ, что, в свою очередь, свидетельствует о раннем признании его как исключительного стилиста классической латыни, работы которого прилежно использовались при преподавании латинского языка. Кроме того, сочинения Цицерона переписывались в монастырях средневекового периода, что тоже способствовало сохранению его трудов до наших дней. В настоящее время каждый знающий латинский язык читает этого автора. Цицерон, так же как и многие другие римляне, мечтавшие о карьере политика, получил адвокатское образование. Уже в 26-летнем возрасте он прославился тем, что, защищая на суде Секстия Росция, обвинявшегося в отцеубийстве, сумел добиться его оправдания и освобожде- ния. Это сделало его знаменитым. Благодаря блестящему красноречию Цицерон завоевал огромную популярность и вскоре ему удалость занять крупнейшую должность в Риме, несмотря на то, что его прозвали homo novus (выскочка). В 66 г. до н. э. Цицерон уже занимал должность претора, а в 63 г. был избран консулом. Однако политическая карьера его довольно скоро закончилась. Это произошло после войны между Цезарем и Помпеем (49-46 гг. до н. э.). В этой между-усобной войне Цицерон занял сторону Помпея. После того как Цезарь одержал победу над Помпеем, Цицерон был вынужден уйти с политической арены. После убийства Цезаря Цицерон, однако, вновь появился на политической арене. Он выступил с целой серией знаменитых речей - "филиппиками" (они были так названы по аналогии с речами Демосфена против царя Македонии Филиппа II). Речи Цицерона были направлены против римского полководца Марка Антония, сторонника Цезаря, пытавшегося стать его преемником. В результате враждебного отношения к Антонию Цицерон был ! убит (43 г. до н. э.). Кроме своих знаменитых речей, из которых самой большой популярностью пользовалась речь, с которой он выступил против государственного изменика, заговорщика, рим-7 ского претора Каталины, Цицерон оставил в наследство значительное число философских сочинений, которые имели огромное значение для будущих поколений философов и' юристов. Один из главных христианских писателей и богословов Августин (354-430 гг. н. э.) в своем сочинении "Исповедь" ("Confessiones") говорил о той большой роли, которую Цицерон сыграл в его жизни. В период Ренессанса личность Цицерона интересовала таких знаменитостей, как Петрарка, Эразм Роттердамский и Лютер. Даже философы-просветители использовали сочинения Цицерона, среди которых можно, например, назвать его труд "De legibus" ("О законах"), многие выдержки из которого цитировал Монтескье в сочинении "De I'Esprit des lois" ("Дух законов"). Цицерон был тем, кого обычно называют эклектиками, т. е. он был не философом-созидателем, обладавшим глубокими аналитическими способностями, но человеком, значение которого, в частности для философов-правоведов, заключалось в том, что его сочинения представляли собой слияние, или сплав различных самых обычных и современных для его времени философских теорий. В его рассуждениях о естественном праве, т. е. о понимании этого права, можно увидеть явное влияние школы стоиков и академических взглядов Платона. Стоики в своем учении утверждали, что любой естественный закон представляет собой реальную причину всего того, что происходит, в то время как, по мысли Платона, естественное право представляет собой идеал, прообраз конституции государства. Человек получает знания об этом высшем божественном праве только через свой соб- 109 ственный разум. Он, человек, является одним из выразителей универсального принципа, который представляет собой чрезвычайный источник для любого законодательства. В сочинении "De republica" ("О государстве") Цицерон дает свое знаменитое определение естественного права: "Истинный закон представляет собой то, что говорит правильно употребленный разум. Закон находится в согласии с природой, присутствует всюду и является вечным. Он приглашает к исполнению долга и в испуге шарахается от преступления и ковар-V ства. Ни волей сената, ни волей народа никто не может быть н освобожден от обязанностей, возлагаемых на него законом. м Он неизменен и не может утратить своей силы. Все народы во все времена будут подчиняться этому вечному закону". Естественное право, которое раньше главным образом было предметом философских размышлений, благодаря Цицерону приобрело большое практическое значение для юриспруденции. Благодаря идентификации естественного разума (naturalis ratio) с истинным (т. е. правильным) законом, юристы получили вспомогательный инструмент огромного теоретического значения, сыгравшего свою роль в теории права. Приведенное выше высказывание Цицерона, в котором он дал определение сущности естественного закона, имело большое значение также и для юристов эпохи гуманизма, т. е. периода XV-XVI вв. Вклад Цицерона был высоко оценен в гуманистических кругах общества. Свои речи Цицерон строил на основе эллинистического риторического искусства, проникшего в Рим во II в. до н. э. Все его речи были стилистически отточены и предельно ясны. Во время выступлений этот знаменитый адвокат всегда придерживался строго выстроенной им схемы. Цицерон по строго заведенному им правилу начинал свою речь с вступления {exordium), которое содержало факты, говорящие в пользу его клиента (подзащитного). После этого он приступал к основной части, в которой излагал существо дела (narratio). Эта часть была построена на системе доказательств (partitio). Затем следовала самая важная часть всего выступления, содержавшая в себе основные аргументы доказательства. Эти аргументы были нацелены против аргументов противной стороны и, образно говоря, представляли собой не что иное, как "мину", на которой должны были подорваться все аргументы "противника". Авдокат завершал свое выступление сооветствующим резюме (conclusio), которое в апелляционной форме адресовалось слушателям. Развитие учения об изложении сущности законов представляло собой пример того значительного вклада, который искусство судебной риторики внесло в будущее научное правоведение. По мере вытеснения правовых институтов республиканского периода, происходившего в эпоху принципата, в Риме все большую силу набирал опыт ученых-правоведов. Императорская власть весьма и весьма нуждалась в специалистах 110 такой квалификации, которых император мог постоянно использовать в качестве своих помощников и с которыми он мог консультироваться по вопросам норм правовой системы Рима, представлявшей собой практический инструмент регулирования и развития римского общества в целом. Особенно значительную роль правоведение играло в "золотой век" (II в. н. э.) Римской империи, который был украшен такими одаренными личностями, как император Траян, при котором Римская империя достигла максимальных границ, император Адриан, усиливший государственную власть и централизиро-вавший государственные учреждения, и императоры из династии антонианов. Огромнейшее значение для упрочения позиций ученых-правоведов, а также и самого правоведения, имели меры, предпринятые римским императором Августом, которые давали наиболее, по его мнению, авторитетным юристам право проведения судебных экспертиз (jus respondendi). В чисто практическом смысле это означало, что заключения (response) именно только этих юристов имели законную силу и предъявлялись на суде. Весьма жесткие меры, предпринятые императором Августом, находят свое объяснение, по-видимому, в процветавших в последний период республиканского режима злоупотреблениях юридической властью со стороны недобросовестных и коррумпированных элементов. Одним из первых юристов, получивших такое право, был Мазурий Сабин, выходец из второго цензового сословия Рима, т. е. из "всадников", известнейший юрист своего времени при императоре Тиберии. Введение судебной экспертизы позволило ограничить число юристов до минимального, но зато по-настоящему грамотных специалистов высокого класса, мнение которых имело большой вес и авторитет. Суды, где знания о действующих правовых нормах в значительной мере ограничивались использованием в них слабых в профессиональном отношении юристов, по-видимому, как правило, чувствовали себя связанными по рукам и ногам мнениями профессионалов, тем более, что в силу своей намного более слабой компетентности они не могли ничего противопоставить этим высококвалифицированным мнениям. На этой почве могло даже возникнуть впечатление о том, что введение и использование в судебной практике экспертиз означало подготовку к созданию нового права на основе соответствующих сравнений с имевшимся законодательством. Нововведения императора Августа в той же мере коснулись как военных, так и гражданских властных структур, где наиболее выдающиеся юристы, а часто и просто доверенные лица императора, точно таким же образом были приближены к императорскому двору и поставлены пол власть самого императора. Многие из этих юристов, имена которых в результате их выдающегося вклада в профессиональное пра- 111 воведение станут хорошо известны будущим поколениям юристов, достигли наивысших постов в юридической иерархии императорских судов. Известный римский юрист Модес-тин Герений, например, стал шефом полиции Рима (praefectus vigilum), такие знаменитые юристы, как, например, Эмилий Папиниан, Юлий Павл, Ульпиан стали префектами гвардии (praefectus praetorio). Таким образом, как любой претор и судья времен республики окружали себя доверенными лицами из числа юристов, так и императоры, начиная со II в. н. э. (кстати, с этого времени такая система стала правилом), всегда имели под рукой целый консилиум, состоявший из верных консультантов в лице выдающихся юристов. Эта эпоха - по уровню развития правовой науки она занимала ведущее место в мире вплоть до середины III в. н. э., когда началось внутреннее разложение Римского государства - была насыщена исключительно большим количеством самых разнообразных научных работ в области правоведения, из которых до наших дней, к весьма глубокому 'сожалению, дошла лишь малая толика. Эти работы содержали большое количество материалов, которые представляли собой выполненные римскими юристами судебные экспертизы (jus respondendi). В них же содержались и различного рода комментарии к гражданскому праву (jus civile). Несколько меньшее значение имели монографии по отдельным правовым институтам, а работ теоретического спекулятивного характера в этих сочинениях не было вообще. Основная сила римского ученого-правоведа заключалась в практическом разборе отдельного конкретного факта, и именно этот ключевой момент служил для римских судов практическим руководством в их работе. Наоборот, материалов, представлявших собой систематизированный анализ правовых норм и самих основ этих норм, в упомянутых научных работах не было: все они вошли в юридические учебники для начинающих юристов. По мере развития юридического образования такие учебники постепенно становились все более обычным явлением. В отличие от научных трудов классиков-юристов эти учебники не претендовали на утонченный казуистический анализ. Наоборот, в них преследовалась иная цель -дать в руки начинающим юристам доступные и несложные для осмысления представления обзорного характера об основных правовых институтах той эпохи. В нашей работе мы не намеревались рассказывать о личностях и научных трактатах классических юристов Римской эпохи. Тем не менее мы не можем пройти мимо такой личности, как Гай , и того влияния, которое он оказал на развитие истории европейского права более позднего периода. Поэтому мы решили остановиться и несколько задержаться перед Правовед времен Антонина Пия и Марка Аврелия {прим. пер."). 112 этой личностью, о которой известно немного. Он жил в середине II столетия н. э. и, безусловно, был судебным экспертом (jus respondendi). Наиважнейшей его работой был учебник в четырех частях для начинающих юристов, рн вышел приблизительно в 161 г. и назывался "Institutiones" . Учебник был написан настолько понятным и доступным для понимания языком, что весьма быстро завоевал огромную популярность среди будущих юристов и, кроме того, стал широко использоваться законодателями позднеримского периода. Как следствие этого учебник Гая вошел в первую, вводную часть фундаментального труда императора Юстиниана "Corpus Juris Civilis" ("Кодификация Юстиниана") (529-534 гг. н. э.). Уже хотя бы только поэтому - пусть даже и в несколько искаженном виде - учебник Гая был сохранен для будущих поколений юристов. Какой вид имел учебник Гая перед тем, как он оказался в руках и затем был переработан членами законодательной комиссии императора Юстиниана, нам стало хорошо известно после знакомства немецкого исследователя Нибура (Niobuhr) в 1816 г. в Вероне с более ранним по происхождению текстом. К этому следует также добавить, что как раз приблизительно в это же время в Египте были обнаружены фрагменты двух рукописей, которые позволили заполнить соответствующие пробелы в рукописи, обнаруженной в Вероне. В остальном римская классическая наука правоведения известна нам только по компиляции (переработке оригинала), выполненной Юстинианом. Однако следует отметить, что в ходе переработки оригинальных текстов по многим пунктам были допущены искажения. Вот почему труд Гая является важнейшим источником получения знаний об этой науке. Кроме того, его труд представляет собой несомненную ценность как источник самой истории римского права. Все наши знания о возникших в более поздний период нормах римского гражданского права, а также ставших классическими гражданских процессах, строятся исключительно на базе учебника Гая "Institutiones". Относительно этого учебника надо сказать, что тот источник, который исторически был наиболее близким к неизвестному нам оригиналу, относился к V в. н. э. Что касается самого оригинала, то он увидел свет еще в 161 г. н. э., т. е. приблизительно на 250 лет раньше первоначально названной даты. Мы ничего не можем сказать определенного о том, в каком именно количестве и сколько раз могли сниматься копии с этого учебника в течение этого временного интервала. Вполне возможно, однако, допустить, что какая-нибудь одна копия учебника более раннего "издания" позже стала функционировать в качестве нового оригинала, который потом тоже был размножен в виде копий. Проблема, следовательно, заключается в том, чтобы, в конце Сокращенное название учебника "Institutionum juris civilis commentarii" (прим. пер.). концов, выяснить, в каком именно объеме производились намеренные или ненамеренные изменения, вносившиеся в тексты различных оригиналов или их копий, начиная с самого первого (раннего) издания "нашего" оригинального текста. Разложение римской науки права представляет собой только один из целого множества феноменов общего разложения римской государственности, начавшегося в середине 200-х годов н. э., и является зеркальным отражением общего процесса упадка римской культуры этого периода. Непосредственным поводом такого разложения и утраты римским правоведением своего былого значения послужило то обстоятельство, что римский император стал все более настойчиво внедрять методы формирования правовой системы на основе создававшихся им специальных учреждений и личном контроле существовавшей тогда судебной практики. Судьи были поставлены в такое положение, когда они, сталкиваясь с какими-либо неясными для них правовыми вопросами, каждый раз были вынуждены обращаться непосредственно к самому императору, который отвечал на их запросы отдельным письмом. Такие письма назывались рескриптами (rescriptum - предписание). Если раньше императорское законодательство по своему объему было просто необозримо, то теперь уже стало совершенно непостижимым, настолько оно оказалось запутанным. В нем царила такая неразбериха, что часто отыскать в нем на основе императорских рескриптов нужный текст того или иного действовавшего на тот период закона было весьма затруднительно, особенно, если учесть уровень межучрежденческих связей и примитивность методов той эпохи. Общая ситуация ухудшалась еще и за счет того, что классические по своему уровню мнения и комментарии опытнейших юристов того времени по значимости приравнивались к уровню того же авторитета, каким пользовалось императорское законодательство. Таким образом, перед судьями возникал (кстати, часто провоцировавшийся искушенными в этом деле адвокатами) вопрос: какого именно мнения и какого именно правоведа следовало придерживаться в каждом отдельном случае. Этот вопрос порой вообще оказывался неразрешимым, особенно если два или несколько авторов имели совершенно отличные одно от другого мнения. |