«Несовременная страна Россия в мире ХХI века». Владислав Иноземцев(История). Исполнитель ст группы п121 Куракин С. А

• Название: Исполнитель ст группы п121 Куракин С. А
• Анкор: «Несовременная страна Россия в мире ХХI века
• Дата: 08.10.2022
• Размер: 119.41 Kb.
• Имя файла: Владислав Иноземцев(История).docx
• Тип: Документы; #722118
• страница: 2 из 5

Глава Вторая

Европейская Авторитарная Страна.

В последние годы, как известно, понимание демократии в мире стало намного более расширенным, чем было в годыхолодной войны, когда водораздел между «сводным» и «коммунистическим» мирами выглядел гораздо более жестким. Попытки изобразить завершение глобального противостояния как победу демократии над диктатурой привели к тому, что «демократиями» начали именовать различные формы политического устройства, так или иначе предполагавшие вовлеченность граждан в избирательный прогресс. Если во времена СССР никого не обманывали организовывавшиеся в стране плебисциты, на которых уверенно побеждали представители «блока коммунистов и беспартийных», то теперь даже формально проводимые выборы начали считаться признаком «демократичности». На Западе начали повсеместно говорить о «совещательной» демократии, в России – о «суверенной». Между тем следует вернуться к классическим определениям демократии- и увидеть, что главным элементом выступает указание на способность народа «избирать и сменять» правительство посредством свободных и честных выборов.

В нашей стране на протяжении последней тысячи лет демократии не существовало и сегодня не существует. Были периоды, когда мнение народа означало немного больше, чем обычно, но и только.

Я бы назвал несколько причин невозможности в России либеральной демократии.

Государство, выглядит в России как обязательное условие существования нации и поэтому фактически не предполагает к себе критического отношения. Власть в России - это специфический элитный круг, включающий в себя всех, кто не только принимает высшие управленческие решения, но и определяет формат диалога между государством и подданными, - и поэтому она не тождественна ни одному институту, но воплощает тотальность давления «допущенных» к ней на народ.

Специфической чертой России было и остается то, что в стране не существует оппозиции - есть только диссиденты, либо не понимающие величия и правоты «власти», либо сознательно мешающие своей стране «подняться с колен».

Второй момент, так же весьма существенный, заключается в неизбежной персонификации российской политики, обусловленной характером неоспариваемой власти. Если вдруг у «власти» появляются проблемы, они возникают в виде сильных личностей, осмеливающихся бросить вызов «первому лицу». Именно поэтому в России не было и нет политических партий в собственном смысле данного слова; «партиями» были и остаются массы,составляющие «молчаливое большинство»,либо «группы поддержки» вельмож и чиновников. Идеологические группировки, которые традиционно называются партиями в европейском понимании, отсутствуют. Персонализация российской политики и почти полное пренебрежение к идеологиям, программам и методам развития страны - это еще одна причина, по которой демократия, а России не приживается.

Следующая причина имеет иную природу, но также крайне значима. Россия на протяжении всей своей истории была и остается ресурсной экономикой. Ресурс, от которого зависят казна и страна, может меняться-от пушнины и золота через пеньку и зерно до нефти и газа, но неизменно для содержания центральной власти нужно либо осваивать новые территории и запасы, либо принуждать значительную часть населения к изнурительному труду. Вплоть до наших дней львиная доля доходов бюджета формируется за счет поступлений от сырьевой ренты, причем второй по степени значимости статей остаются таможенные пошлины и сборы (в начал 2013 года они приносили такую же долю доходов федерального бюджета, какую они в последний раз обеспечивали в США в 1942 году, - что тоже ярко свидетельствуют о степени нашей «современности»).

Все это приводит к тому, что в сознании подавляющего большинства жителей страны задачи перераспределения богатств приоритетнее задач их умножения. Особенность России состоит еще и в том, что зависимость от природной ренты не сокращается, а растет, - и, значит, демократизация выглядит не только нереалистичной, но отчасти даже несправедливой.

Можно и дальше перечислять причины, по которым демократия не выступает доминирующей политической формой в нашей несовременной стране. В тоже время не стоит считать, что здесь вообще не существует элементов народного волеизъявления.Тогда что политический режим существует в России в начале XXI века?

Во-первых, власть стремится не столько отвечать на реально существующие вызовы и задачи, сколько либо предвосхищать, либо даже конструировать их. Улавливая определенные тенденции и озабоченности населения, власти, позволяют себе играть на «опережение», фактически выбивая из рук потенциально оппозиционных сил те или иные козыри и повышая свой авторитет в глазах населения.Это своего рода «демократия наоборот», но весьма действенная.

Во-вторых, вопросы, которые власть, таким образом, вбрасывает в национальное сознание, сформулированы или поданы так, что не предусматривают каких-либо разногласий.

В - третьих повестка дня, в которой оперирует подобный режим, объективно не может быть экономической.

Власть последовательно игнорирует мнение народа; создает огромное количество формализованных и еще большее - неформальных и еще большее - неформальных ограничений для участия населения в управлении странной; не может быть смещена в результате выборов и даже частные свои поражения компенсирует довольно радикальным образов- от уголовного преследования «не согласованно избравшихся» политиков до их «легитимного» отстранения от должности или такого перераспределения полномочий, которое в итоге делает их статус декоративным или банально инкорпорирует некоторые ранее недовольных в сложившуюся систему.

Свободное общество и жесткая власть.

Сложность признания России недемократической страной состоит также и в том, что она представляет собой разительный контраст со странами, которое в прошлом или даже сегодня привычно ассоциируются с диктаторскими режимами. Столкнувшись с экономическими и политическими пертурбациями последних десятилетий, россияне сегодня рассчитывают, прежде всего, сами на себя, а власть воспринимают как нечто относительно чуждое, а порой даже враждебное. В сознание россиян политическая активность не связывается с экономическими возможностями и материальным благосостоянием. Механизм в России прост : важным элементом господства государства над людьми в стране во все времена было создание огромного количества законов и правил,делавших нормальную жизнь при следовании им невозможной.

История последних лет показывает, что создается механизм отрицательного отбора практически по всей вертикали власти: каждый руководитель стремится набрать в свою команду верных и лояльных людей, невзирая на их способности и квалификацию.

Характер российского политического режима.

Однако само по себе понимание того, что Россия не является демократией, не означает, что констатирующие этот факт способны четко определить сущность ее политического режима. Говоря о России как о действующем корпоративном государстве, можно вплотную подойти к тезису о том, что в стране в начале XXI века появляется «мягкий» фашистский уклад.

Этот тезис представляется парадоксальным, учитывая российскую историю и роль Советского Союза в борьбе с Германией, в которой он понес немыслимые жертвы.

Оценивая российское общество первых десятилетий XXI века, можно отметить несколько характерных черт. Которые позволяют уверенно констатировать его профашистские черты.

Во-первых, это очевидная - и крайне нетипичная для современного общества - апологетика силы, войны и империализма. Рефреном звучат тезисы о былом величии страны, на которое нужно опираться и которое необходимо восстановить.

Во-вторых, это очень четкая экономическая программа, ориентированная на установление тотального контроля центральной власти над основными отраслями экономики и крупнейшими корпорациями. Контролируемая же государством экономика выступает - и это видно сейчас в России все отчетливее - основой для политической консолидации и территориальной экспансии.

В-третьих, это одновременно усиление и ослабление монополии на насилие, которое считается фундаментальным признаком государства. В России за последние 20 лет нельзя не заметить резкого увеличения количества силовых структур и численности их персонала - однако параллельно возникают корпоративные структуры безопасности госкомпаний и коммерческих структур; мало контролируемые даже федеральным центром региональные вооруженные группировки; разного рода аналоги фашистских чернорубашечников, контролирующие «общественную нравственность», разрушающие «неугодные» выставки или борющиеся посредством зеленки и кислоты с национал - предателями, будь то оппозиционными активистами или сотрудниками средств – массовой информации.

В-четвертых, нельзя не отметить совершенно особенной роли символизма и пропаганды, которые, как и в прежних фашистских режимах, позволяют оправдывать «массовую мобилизацию и харизматическое лидерство, а также допущение насилия, производимого «от имени народа», как массового явления».

Россия в ее сегодняшнем виде не может быть названа демократической страной - за исключением, быть может, той трактовки, в рамках которой фашизм «вполне может быть определен как «организованная, централизованная, авторитарная демократия». В тоже время, Россия остается европейской страной - прежде всего потому, что все ее метания между авторитаризмом и демократией, частными интересами и общественными ценностями, сколько бы они ни продолжались,происходят в рамках европейских социальных альтернатив: тех, через выбор которых развитые европейские общества уже прошли, и тех, с которыми неевропейские никогда не сталкивались.

Глава Третья

Рыночная не-экономика.

«Печать» ресурсного хозяйства.

«Ресурсные (или сырьевые) экономики» - это, как ни странно, явление XX века. Только сочетание формального политического равноправия всех стран, признанного после деколонизации, их растущего экономического неравенства, ставшего следствием постиндустриальной революции, и стремительного удешевления услуг транспорта сделало возможным появление сырьевых экономик в их нынешнем виде. Чем более интернационализирован тот или иной сырьевой рынок, тем больше стран «подсаживаются» на «иглу» соответствующей товарной зависимости. По состоянию на начало 2010-х годов в мире было 21 государство, в которых больше половины экспорта составляла нефть;15 зависимых от руд и металлов и 7-8 стран, не мыслящих своего выживания без сельскохозяйственных монокультур.

Обращаясь теперь к России, можно заметить несколько принципиальных отличий, которые делают российское ресурсное хозяйство уникальным.

С одной стороны, сырьевая специализация России стала складываться очень давно. В основном Русь была известна как территория, богатая мехами, кожами, пенькой, воском, дегтем и медом,- но ни в одном из ее описаний не говорится о развитом ремесленном производстве и тем более о закупках здесь иностранными купцами ремесленных изделий. В период подчинения Руси монголам продажа даже самых простых изделий – в основном, в очередной раз, того, что приносила земля,- стала вынужденной тактикой в условиях, когда завоевателям требовалось платить дань серебром, а многие талантливые ремесленники вывозились в Орду. В XVII веке к пушнине прибавились хлеб, икра, лес и железо, но опять-таки серьезным образом переработанных (ремесленных или промышленных) товаров в российском экспорте практически не отмечалось. При этом сама внешняя торговля имела скромные масштабы, а казна зарабатывала на импортных, а не экспортных, пошлинах. К началу ХХ века, когда возникал рынок нефти и Россия стала крупнейшим ее добытчиком, поставки отечественной продукции за рубеж на 95% состояли из товаров, которые сегодня мы бы отнесли к ресурсным,- хлеба/муки,масла, скота, леса, нефти, руды, каменного угля, металлов, цемента и т.д.; в категорию «фабрично-заводских изделий» попадало лишь 4,7% экспортных поставок. Значимость территории оценивалась практически исключительно с точки зрения приносимой ренты: бесполезность в этом отношении Аляски стала основной причиной ее продажи в 1867 году Россия, таким образом, не неожиданно превратилась в сырьевую державу, а сформировалась как таковая за несколько столетий.

Однако российский случай отличался от европейских по целому ряду параметров.

Во-первых, продукция, поставлявшаяся из европейских колоний в метрополии, практически никогда не выступала значимым предметом реэкспорта (исключением можно назвать только привезенное испанцами золото, которое быстро попало в другие страны Европы, что привело в итоге в итоге к знаменитой «революции цен»).Обычное сырье ввозилось для переработки – как, например, хлопок и шерсть в Англию начала XIX века, а не для перепродажи.

Во-вторых, специфическое расположение страны, которого мы уже коснулись в первой главе, порождало особенное понимание ее роли. В России же, где «зоологическая», или «сырьевая», колония являлась составной частью государства, сырьевая специализация совершенно естественным образом воспринималась не как региональная, а как общестрановая, и поставщиком ресурсов считались не отдельные территории, а страна в целом. Власти в России намного больше зависели от сырьевых ресурсов своей колонии, чем в любой другой из европейских стран, - и так Россия начала воспринимается именно как ресурсная экономика.

В-третьих, осознано или нет, но сырьевая специализация стала накладывать отпечаток на пространственное и политическое развитие страны. По мере того как наиболее значимым сырьём становились металлы, уголь и лес, требовавшие промышленной переработки в большей степени, чем добыча зверя или поиски золота, освоение территории стало принимать все более жесткий характер. Процесс достиг своего максимума к средине ХХ столетия, когда число заключенных и ссыльных в Сибири, на Крайнем Севере и Дальнем Востоке приблизилось к 3 млн. человек, или пятой части населения этих краев( при этом все они работали на производствах, так или иначе связанных с добычей сырья).

Следует отметить, что Россия действительно является сокровищницей, содержащей в своих недрах огромные богатства. Многовековое превращение России в сырьевую экономику происходило параллельно с развитием отечественной государственности и обуславливало ее специфику, по крайней мере, в двух аспектах.

С одной стороны, сырьевая экономика идеально сочетается с патерналистским характером власти, так как позволяет извлекать значительные доходы силами непропорционально малой доли населения. С другой стороны, ресурсная экономика прекрасно подпитывает такой критически важный для российского национального сознания элемент, как идею пространственной экспансии. Когда люди привыкают к тому, что на экономические проблемы существует только один ответ – расширениепространства, то, во-первых, усиливаетсяприверженностьконтролю над новыми территориями и усугубляется ностальгия по потере раннее удерживавшихся и, во-вторых,возникает пренебрежительное отношение к экономической (да и политической)эффективности.

Сырьевая экономика, таким образом, прекрасно показывает всю степень несовременности России, которая, как хорошо видно, очень недалеко ушла от состояния, в котором пребывала в XVII-XVIII веках. Россия на самых разных этапах развития откатывалась назад и возвращалась к сырьевой ориентации каждый раз, когда сталкивалась с существенными сложностями в развитии.

Неизбежность хронической неэффективности.

В пренебрежении к чисто экономической стороне эффективности и проявляется несовременность России и как государства, и как общества.На протяжении многих десятилетий и даже веков Россия демонстрировала, что она может, столкнувшись с драматичными вызовами, стремительно найти на них ответ; сконцентрировав все силы, выдержать те или иные испытания; мобилизовав материальные и интеллектуальные возможности, решить уникальные по сложности задачи.

Экономика, как известно, начинается там, где возникает понятие редкости, которое во многом является фундаментальной основой любых экономических взаимоотношений. Там, где фактор редкости не принимается в расчет, не существует экономики как таковой.

В советский период власти втянули страну не в одну, а скорее в две холодные войны: первой было военно-политическое противостояние с Западом, требовавшее огромных непроизводительных затрат на оборону и называвшееся холодным скорее условно; второй же выступала война с настоящими холодами, спровоцированная «потребностями» в освоении пространств и оборачивавшаяся страшной деформацией воспроизводственных пропорций.

Оценивая современную российскую экономику, большинство исследователей определяют ее как рыночную, хотя и с некоторыми оговорками. Предполагается, что в стране существуют определенные искажения механизмов конкуренции, серьезное влияние оказывает фактор олигархического владения крупными активами, рынок деформируется влиянием государственных компаний, но при этом остается возможность говорить о рыночной экономике. Как показывает статистика, взаимодействие между государственным и рыночным сектором сокращается стремительно: бюджетные заказы попадают не только к связанным с государством генподрядчикам, но и на последующих ступенях передаются от одного госпредприятия к другому. Никакие указы и циркуляры, требующие повысить участие мелкого и среднего бизнеса в реализации госзаказа, не действуют. Несмотря на все усилия правительства, уровень монополизации и не думает снижаться.

Собственно, именно эту систему я считаю возможным назвать не рыночной экономикой, а скорее «рыночной не экономикой»: странным симбиозом государственного/административного и частного/рыночного хозяйств, в котором за сугубо экономическими внешними проявлениями скрывается огромный нерыночный сектор, подчиняющийся совершенно иным закономерностям и принципам регулирования.

Коррупция как базовая черта нынешней России.

Россия всегда была обществом, в котором коррупция считалась если не нормой, то явлением ни в коей мере не экстраординарным. Россия представляется государством, где коррупция стала принципом жизни, который определяет все ее стороны, лишь изредка «искажаясь» по причине присутствия некоторых капиталистических элементов. Начнем с определения. Когда говорят о том, что страна коррумпирована, предполагается, что в ней распространена практика дачи взяток и выборочного (не) соблюдения законов и правил в обмен на материальное вознаграждение.

В нашей стране следует разделять взяточничество и коррупцию, которые представляют собой совершенно разные феномены. Взяточничество, распространенное на всех этажах бюрократической иерархии. Обеспечивает чиновников доходами за оформление документов, выдачу разрешений и лицензий, закрывание глаз на разного рода мелкие нарушения. К этой же категории относятся все «платные услуги»,предоставляемые частным лицам.- от помощи в устройстве на учебу или работу до неформального решения проблемы дорожных нарушений. В любом случае мы имеем дело с взаимодействием власти и гражданина/предпринимателя. Коррупция связана с действиями высших чиновников, вплотьдо руководителей государства, обеспечивает относительно легальное присвоение огромных средств, в основном через бюджет или финансовые потоки госкорпорацей. Относительно последовательная борьба в России возможна (и то лишь в исключительных случаях) только с взяточничеством, но никак не с коррупцией.

Коррупция присуща российскому обществу по двум причинам - экономической и политической. Она является в современной России как спасением для существующей власти, так и большой проблемой для нее.

Все сказанное означает только одно: хозяйственный базис нынешний России не оставляет оснований надеяться на то, что в обозримом будущем в его недрах зародится сколько-либо современная экономика, выступающая залогом возвращения на путь, по которому идут развитые страны.