«Несовременная страна Россия в мире ХХI века». Владислав Иноземцев(История). Исполнитель ст группы п121 Куракин С. А

• Название: Исполнитель ст группы п121 Куракин С. А
• Анкор: «Несовременная страна Россия в мире ХХI века
• Дата: 08.10.2022
• Размер: 119.41 Kb.
• Имя файла: Владислав Иноземцев(История).docx
• Тип: Документы; #722118
• страница: 3 из 5

Глава Четвертая

Невозможность модернизации.

Модернизация и ее закономерности.

Россия, долгие годы выстраивавшая свою идентичность, отталкиваясь от воображаемого Запада, на протяжении всей своей истории ощущала необходимость противостояния реальному Западу- и это противостояние требовало экономической помощи,либо сводилось к «экономическому соревнованию». Поэтому отечественная элита с давних пор время от времени ощущала дискомфорт от преимущественно сырьевого хозяйства страны и пыталась раз за разом превратить ее в одну из передовых экономик.Однако всякий раз приближение к желаемому было недолговечным, и после очередного «прорыва» страна сваливалась обратно. Почему же нашей стране раз за разом не удается модернизироваться и догнать развитый мир?

Две особенно мощные волны модернизации фиксировались исследователями в последней трети XIX и во второй половине ХХ столетия. В первом случае речь шла о попытках самых разных стран – Японии, Соединённых Штатов, Германии и России - вырваться на лидирующие позиции, обогнав ведущую державу предшествующей эпохи – Великобританию. Во втором случае среди участников «рывка» присутствовали и прежние участники - Советский Союз и Япония, однако параллельно в «гонке» участвовали Южная Корея, Тайвань, Малайзия, а с 1980-х годов - и Китай. Успешная модернизация – это политическое и экономическое усилие, устраняющее необходимость своего повторения в будущем и открывающее путь гармоничному развитию.

Россия на этом фоне выглядит уникальной. «Модернизационный опыт» нашей страны фактически не с чем сравнивать – так как ни одно государство за последние 500 лет не поднималось так высоко в мировой экономической и политической «табели о рангах», чтобы затем упасть так низко, и уж тем более ни одна страна не проделывала это столько раз, сколько Россия.

Каждая из модернизаций была спровоцирована своеобразным «тупиком» в развитии страны – причем всякий раз осознание такого тупика происходило не вследствие остановки развития самого по себе, а из-за становящегося все более заметным контраста с окружающим миром.

Почему в России не будет модернизации.

Идея «современности» России в трактовке большинством как западных, так и отечественных экспертов основывается на предположении о возможности ее успешного экономического развития.

С одной стороны, политическая элита ныне официально провозглашает курс на «консерватизм» и укрепление «традиционных» ценностей и норм, в то время как любая модернизация исходит из постулата о гибкости социальных устоев и возможности их трансформации. Идея модернизации в своей основе предполагает отказ от традиций и максимальную рационализацию общественной жизни – и тем самым прямо противоречит основной идее современной России, консерватизму. Заявить о модернизации-значит пересмотреть всю идеологическую парадигму, построенную с большим трудом и сложностями за последние полтора десятилетия,- причем пересмотреть во имя попытки достижения неочевидного результата.

С другой стороны, сегодня все усилия власти направлены на убеждение сограждан в том, что Россия «встала с колен», вернулась в число великих держав, что она готова на равных соперничать с Западом. Население, в свою очередь, также не готово поддержать модернизацию — и тоже по многим причинам.

В России сегодня нет — и я не вижу усло­вий для ее появления — самой главной предпосылки модер­низации: широкого общественного консенсуса по вопросу о неприемлемости существующего положения вещей. Со­мнительный опыт прежних модернизаций (ни одна, из ко­торых не была органичной) накладывается на нигилизм, обусловленный иллюзорным ощущением того, что все этиматерии нам-де хорошо известны, и сдабривается неже­ланием властей расшатывать достигнутую «стабильность» (во многом выступающую современным обозначением лю­бимого гражданами «застоя»).

Вторая причина - происшедшие в мировой экономике существенные изменения, обусловленные современной тех­нологической революцией.

Третья причина — отсутствие экономических и политических интересантов (потенциальных бенефициаров) модернизации.

Четвертая причина связана с российской внешней по­литикой и характером наших союзников.

Пятую причину я вижу в предельно слабом интеллектуальном потенциале возможных «модернизаторов».

С одной стороны, модернизация — это попытка догнать лидеров, и потому она неизбежно предполагает «подтягивание» сначала отраслей массового индустриального производ­ства, затемболее передовых сегментов экономики и только впоследствии — выходы на новейшие технологические ру­бежи.

С другой стороны, модернизация — это не только эко­номический, а прежде всего социальный процесс, который не сводится к одним только секторальным технологическим изменениям.

Наконец, шестой причиной можно назвать специфическую конъюнктуру, которая проявляется всякий раз, когда речь за­ходит о попытке модернизации, пусть даже весьма узкой и специфической.

Как свидетельствует опыт самых разных модернизаций, для их успеха необходимы либо масштабный импорт технологий и оборудования (в случае, если задачей ставится наращивание экспорта), либо активные капитало­вложения со стороны иностранных компаний (если они за­интересованы в освоении рынка соответствующей страны).

В России экономическая успешность страны обусловлена фазами циклического изменения цен на ресурсные товары, составляющие основу ее экспорта.Можно уверенно утверждать: сегодня модернизация России не представляется ни возможной, ни даже желательной с точки зрения большинства населе­ния. В условиях растущей отчужденности от внешнего мира, сложной сырьевой конъюнктуры, примитивизации управ­ленческого класса и очевидного противоречия между идео­логией и экономикой любое «осовременивание» страны про­тиворечит задачам момента. Важнейшим, политическим достижением путинского режима стало то, что он убедил большинство россиян в том, что следовать в русле «общемирового» прогресса не только бессмысленно, но и опасно. В результате в России сложилась ситуация, в ко­торой регресс и отставание стали восприниматься как пока­затель успеха.

РОССИЯ 1990-Х И РОССИЯ 2000-X:ЕДИНСТВО НЕДАВНЕЙ ИСТОРИИ
Сегодня как в России, так и за ее пределами бытуетмнение об ответственности нынешнего президента за все проблемы страны — однако несовременность России харак­теризуется тем, что проводимый ныне курс вовсе не ориги­нален и выступает естественным продолжением того, что происходило в 1990-е годы.

Приватизация, запущенная в России в начале 1990-х годов и призванная создать как средний класс ответственных соб­ственников, так и крупную буржуазию, привела (и не могла не привести) к тому, что большая часть активов перешла в частные руки приватиза­ция принесла и еще одну проблему. Быстро получив при­были, на которые они рассчитывали, собственники предпри­ятий стали играть в новую игру — покупку и перепродажу активов. В политической сфере между 1990-ми и 2000-ми го­дами различия также не столь велики, как это может пока­заться. Вряд можно с полным основанием противопоставлять друг другу эти два периода, считая первый «демократиче­ским», а второй — «авторитарным». В политической сфере между 1990-ми и 2000-ми го­дами различия также не столь велики, как это может пока­заться. Вряд можно с полным основанием противопоставлять друг другу эти два периода, считая первый «демократиче­ским», а второй — «авторитарным».

Следует заметить, что режим 2000-х годов основан прежде всего на Конституции 1993 года, ко­торую писали не отпетые консерваторы-традиционалисты, а последовательные демократы типа С. Шахрая или В. Шей­ниса. Именно эта Конституция позволила в 2004 году изменить порядок выборности губернаторов и превратить в ширму Совет Федерации — то есть два института, которые обязаны были сдерживать всевластие главы государства, были изна­чально прописаны в ней так, чтобы позволить ему свободно реализовывать свою волю практически во всем; в 2012-м та же Конституция — несмотря на четкую фиксацию в ней предела президентских полномочий как «двух сроков под­ряд» — позволила легитимизовать третий срок В. Путина в Кремле.

Движимая потребностями своей правящей элиты, облада­ющей полным контролем нал народным хозяйством страны й ее основными активами, Россия достигла сегодня того, к чему ее правящий класс более всего стремился на протяже­нии последних двух десятилетий: не-развития. Россия позицио­нирует себя как оплот консерватизма и традиционных цен­ностей не столько потому, что ее лидеры действительно в них верят, сколько потому, что все они отдают себе отчет в том, что современно понимаемое развитие несовместимо с со­хранением их контроля над экономикой и обществом. Такое положение, указывающее на невозможность модернизации неизбежность экономической деградации, могло бы счи­таться терпимым, если бы не два обстоятельства.

С одной стороны, подобный застой, когда он рассма­тривается не как негативное явление (а именно так он вос­принимался большинством советских граждан в эпоху перестройки), а как должное и чуть ли не идеальное состо­яние, приводит не только к экономическому прозябанию, но и к стремительному разрушению человеческого капи­тала и серьезному упадку во всех сферах жизни: интеллек­туальной, научной, культурной. Следствием осознанного (и прославляемого) застоя выступает масштабная деграда­ция нации в то время, когда информационный и интеллек­туальный прогресс во всем мире становится основой конку­рентных преимуществ всех передовых стран.

С другой стороны, управляемый регресс происходит в России не в условиях закрытости от мира, как было на про­тяжении многих столетий, а на фоне открытых границ, тес­ных финансовых связей с остальным миром, постепенного восприятия значительной частью молодого поколения если не западных ценностей, то западного образа жизни и гло­бальных правил конкуренции. Следствием «разворота» страны в прошлое в этой ситуации становится массирован­ная эмиграция, которая, разумеется, лишь ускоряет дегра­дацию общества, но в то же время рождает феномены, ко­торые оказывают существенное влияние, как на российское общество, так и на государство — делая и то и другое еще менее современными во всех смыслах этого слова.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Навстречу социальной катастрофе.

Мешающие «Экстреналии»

Начнем со стариков, которым «везде у нас почет». По мере того как растет продолжительность жизни, во всем мире пенсионеры становятся не столько проблемой, сколько ак­тивом современной экономики. Они — одни из главных по­требителей медицинских и социальных услуг, они задают тренды на потребительском рынке, в туризме и в доставке товаров на дом. Причины просты: с одной стороны, государ­ство определяет рамки пенсионного обеспечения, в которых действуют не только граждане, но и бизнес — в частности, пенсионные фонды, которые стали в последнее время круп­нейшими инвесторами, как частными, так и государственными.

Однако сегодня серьезная рыночная реформа пенсионной системы не стоит на повестке дня правительства, так как она неизбежно расширила бы возможности частного биз­неса и нанесла существенный удар по мобилизационным возможностям экономики; поэтому, судя по всему, власти не попытаются создать в стране современную пенсионную систему, а пойдут по пути банального повышения пенсион­ного возраста, которое сможет «решить проблему» на неко­торое время — но в переформированной экономике коэф­фициент замещения снова постепенно начнет снижаться. Столь же несовременным в России остается (и даже ста­новится все менее современным) отношение к медицине. Здесь ситуация выглядит куда более комплексной. Несмо­тря на все сложности и зарегулированность, в стране по­степенно формируется сектор коммерческих медицинских услуг, однако он все равно функционирует скорее как «окра­ина» государственной медицины: перетягивая на себя значи­тельную часть лабораторных работ, стоматологии, гинеко­логии и т.д., но при этом, не претендуя на основной сектор, остающийся под контролем государственных клиник. По данным Счетной палаты, в советских времен существуют чиновники, допущенные к «спецбольницам», обслуживание в которых в целом соответствует уровню среднеразвитой европейской страны; появилась и расширяется высшая прослойка сред­него класса, способная позволить себе платные медицин­ские услуги или высококлассные страховки; но при этом все больше россиян сталкивается с медициной, качество кото­рой постоянно ухудшается вследствие как ограниченного финансирования, так и снижающегося профессионализма медиков, выпускаемых в последние годы отечественными вузами. В целом, даже если не говорить о закрывающихся больницах, качество здравоохранения в России все больше отстает от западных стран, а ни о какой «медицинской само­достаточности» страны не приходится и мечтать.

Совсем катастрофической, однако, сегодня выглядит ситу­ация в сфере эпидемиологии. Однако, пожалуй, нигде несовременность российской со­циальной политики не проявляется столь очевидно, как там, где проблемы социального обеспечения и здравоохранения пересекаются, — в отношении к инвалидам. Из числа инвалидов I группы постоянную работу имеют всего 4,5%. В России не было и нет движения в направлении более активного трудоустройства инвалидов: городская среда катастрофически не - приспособлена для ведения людьми с ограниченными воз­можностями социально активного образа жизни.

Ни индивидуальная врачебная практика, ни европейские протоколы лечения, ни лекарственное страхование — ни­что из этого у нас не прививается. Зато быстро сокраща­ется набор бесплатных медицинских услуг (вплоть до обо­снования бессмысленности финансирования из бюджетных средств лечения онкобольных на последних стадиях разви­тия болезни).

Еще одна проблема, с которой государство все меньше хо­чет бороться, — экологическая. Расходы на поддержание окру­жающей среды в пригодном для жизни состоянии — самое явное воплощение тех «излишеств», которые в России начала XXI века отнюдь не приветствуются. В условиях, когда весь мир стремится усовершенствовать экологические стандарты, развивает «зеленую» энергетику, повышает энергоэффектив­ность как производств, так и повседневной жизни, России это «не указ». Не иначе как дикой стоит назвать и сложившуюся в Рос­сии ситуацию с утилизацией отходов, которых наш средний соотечественник производит 400-500 кг в год. В последние годы и месяцы мы стали свидетелями нескончаемых скан­далов, связанных с функционированием, так называемых полигонов, а на самом деле — банальных свалок, взявших в кольцо наши города.

ОТУПЛЕНИЕ НАЦИИ

В последние годы особенностями российского общества, заметными невооруженным взглядом, стали, с одной сто­роны, снижение уровня осмысления происходящих про­цессов, с другой стороны, совершенно но­вая культура коммуникации, распространившаяся как вну­три страны, так и в отношениях с внешним миром.Первым являлся «естественный» упадок образования, вы­званный целым рядом причин. Не секрет, что во времена позднего СССР советские вузы и школы считались одними из лучших в мире, хотя в сфере истории и общественных наук доктринерство было очевидно. Об­нищание преподавательского состава в начале 1990-х дало толчок эмиграции, сократившей число профессоров в ряде вузов на 25-40%. Одновременно возник масштабный спрос на дипломы (в большей мере, чем на образование) в обще­ственно-научных дисциплинах, экономике, юриспруденции и менеджменте. Структура российского образования окончательно подстро­илась не под постиндустриальное, а скорее под индустриализировавшееся общество.Такое положение вещей определило снижение качества образования, так как, с одной стороны, ухудшался контин­гент преподавателей и по мере увеличения нагрузки и со­вместительства снижалось внимание к студентам и, с дру­гой стороны, сама молодежь понимала важность диплома, а не учебы, посвящая значительную часть времени зараба­тыванию денег. В результате сейчас лишь 46% российских выпускников находят работу по той специальности.

Вторым условием стала политическая заинтересован­ность властей в подавлении свободомыслия и установлении того, что принято называть «образовательным стандартом», а также стремление элиты к контролю над студенческими сообществами. Фак­тически в России уже выстроена своего рода «научная вер­тикаль», полностью подчиненная Кремлю либо непосред­ственно, либо через идеализированные структуры типа Россий­ского исторического или Военно-исторического обществ, возглавляемые ведущими «силовиками» из правительства.

Руководство новой России изначально было располо­жено к церкви — и даже если это расположение несло в себе элемент извинения за жестокости советской эпохи,оно в той или иной степени предполагало обмен покрови­тельства со стороны власти на ее дополнительную легитима­цию со стороны церковников. Рус­ская православная церковь освобождена от налога на имущество, используемое для религиозной деятельно­сти; земельного налога на земельные участки со зданиями религиозного и благотворительного назначения; и налога на прибыль от доходов, полученных «в связи с совершением религиозных обрядов» (финансовая отчетность организации тоже никогда не становилась публичной).

ОТТОРЖЕНИЕ ИДЕИ РАВЕНСТВА

Одной из наиболее часто отмечаемых российских проблем является пренебрежение властей правами человека. Начнем с самого банального — с гендерного равен­ства. Учитывая, что государство в России ориентировано не на диалог с гражданами, а на издание приказов относи­тельно того, кто что должен делать; не на помощь человеку, а на его подавление, оно по своей природе предрасполо­жено к насилию. В свою очередь, сила всегда ассоциируется с мужским, а не с женским началом — и поэтому, на мой взгляд, в «мобилизованном» и конфронтационном обще­стве типа российского возникает такой культ маскулинно­сти. Ежедневно сталкиваясь с необходимостью учета чужого мнения и чу­жих прав, люди становятся менее склонными к антисоци­альным формам поведения; у них возникает более четкое понимание границ частной жизни и принципа неприкосно­венности личности.

В России мы сегодня уверенно разворачиваемся в сто­рону русского средневековья с его порядками «домостроя».

Не столь критически важными, но не менее по­казательными являются решения Конституционного суда, касающиеся получения материнского капитала и воспита­ния детей, явно закрепляющие пункт об «особой, связанной с материнством, роли женщины в обществе» и на данном ос­новании по сути утверждающие признаваемое законодате­лем фактическое неравноправие мужчин и женщин. Развивая гендерную тему, нельзя не остановиться и на проблемах сексуальных меньшинств, которых в России предпочитают называть «лицами нетрадиционной сексуаль­ной ориентации», дополнительно подчеркивая тем самым их девиантное, отличное от «нормального», поведение.

Это «феодальное» и чуть ли не «доисторическое» неравен­ство, все более заметное в российском обществе, является идеальным подтверждением его несовременности.Сегодня все мы живем в другом мире, где ценности безопасности и элементарные нормы закона — которые по сути своей не могут быть из­бирательными — важнее любых исторических реминис­ценций. И именно «доисторическое» неравенство в самых разных его формах и проявлениях, столь культивируемое сейчас на Руси, вполне может стать тем фактором, который запустит саморазрушение нынешнего российского режима.

Это далеко не все проблемы, с которыми сталкивается в наши дни российское общество, — однако и сказанного достаточно, чтобы понять, в какой мере оно не хочет быть современным. Государство выстраивает свою политику та­ким образом, чтобы граждане воспринимались как сво­его рода балласт, который необходимо чему-то учить, хоть как-то лечить и еще содержать в старости: даже мысль о том, что люди способны сами накопить свои пенсии (как это и происходит во всем мире), если не ограничивать их право на распоряжение собственными деньгами, не при­ходит элите на ум; правительство не способно организо­вать качественное здравоохранение на коммерческой основе и разрешить в этой сфере благотворительность и частную врачебную практику; образование воспринимается не более чем элемент идеологической индоктринации. При этом все последние годы даже те минимальные гарантии, которые существовали у граждан (от низкого пенсионного возраста и социальных льгот до частично «бесплатного» здравоохра­нения), ликвидируются либо законодательно (в случае по­вышения возраста выхода на пенсию или «заморозки» ее на­копительной части), либо «по факту» (в случае «укрупнения» клиник и закрытия сельских медпунктов). Научная деятель­ность во многом превращается в откровенный фейк; вера за­меняет знание и экспертизу, а профессиональный рост ока­зывается полностью зависимым от кумовства и лояльности.

Се­годня любой прогресс и любые изменения означают риск разрушения той «стабильности», которая стала любимым детищем нынешней российской власти, — и потому в со­циальной сфере ренессанс устаревших форм организации и мышления настолько заметен. Хотя большинство россиян пользуются сегодня теми же мобильными телефонами, ком­пьютерами и планшетами, что и жители развитых стран, их социальные паттерны и стереотипы поведения разделяет все большая пропасть. «Особый» путь, который якобы выбрала для себя Россия, уводит ее от современности.

Однако предпринимать такой бунт против истории в оди­ночку было бы для богоспасаемого народа слишком при­митивно — и поэтому стоит обратиться к более широкому «территориальному» обрамлению российского «рассовременивания».