«Несовременная страна Россия в мире ХХI века». Владислав Иноземцев(История). Исполнитель ст группы п121 Куракин С. А
 Скачать 119.41 Kb.
|
|
ЗАКЛЮЧЕНИЕ Россия — страна, безусловно, особенная, как это любят подчеркивать кремлевские идеологи, однако сложно заметить хотя бы одну сферу, в которой такая особость указывала бы на ее прогрессивный характер и выгодно отличала ее от остальных народов. Пройдя сложный исторический путь, Россия на всем его протяжении была — и по сей день остается — окраиной развитого мира. Эта периферийность издавна осознавалась в стране и по большей части не считалась чем-то негативным. Территориальная экспансия практически всегда оправдывалась необходимостью обороны от соседей — я бы даже сказал, что находиться на периферии было для России традиционно удобным. Ее масштабы выставлялись фактором, который помогал стране обеспечивать ее всемирно-историческую миссию; ее отчасти консервативная культурная и религиозная традиция представлялась средством стабилизации часто «сбивавшейся с пути» Европы; даже ее относительно несовременная экономика не рассматривалась как проблема. И, стоит признать, несколько веков такая стратегия приносила свои результаты. Причиной успешности России на протяжении всей ее тысячелетней истории была способность страны — впитывать в себя достижения любых возникавших поблизости «центров» — будь то Византия, Монгольская империя или Европа Нового времени. В свою очередь, способность к впитыванию чужого опыта определялась характером социальных и хозяйственных технологий, которая позволяла миру развиваться относительно равномерно. На вызовы доиндустриальной эпохи Россия отвечала расширением территории, ростом населения и обретением дополнительных природных ресурсов; на угрозы индустриальной она реагировала массовым импортом технологий, населения и капитала из передовых промышленных держав. И, наверное, все могло продолжаться в том же духе и дальше, если бы драматический XX век не внес исключительно значимые коррективы в основные направления развития, как мира, так и России. С одной стороны, впервые Россия попыталась преодолеть свое традиционное положение и превратиться из периферии в центр. Опыт Советского Союза показал, что это невозможно. На основе перенятых социальных, политических и хозяйственных технологий построить глобальныйцентр не удалось. Путь российского марксизма и эволюция моделей «Жигулей», выпускавшихся на построенном итальянцами заводе, поразительно похожи — в обоих случаях технологии деградировали, и только мир, в котором они изначально появились, демонстрировал способность к их творческому развитию — в направлении ли цивилизованной социал-демократии или современного автомобилестроения. Однако попытка, которая все же была предпринята, оказалась исключительно отчаянной — за идею перемещения с периферии в центр мировой экономики и политики власти готовы были положить в могилы большую часть собственного народа. Именно эта радикальная попытка «впрыгнуть в современность» — не столько перенять нечто у соседей, сколько «обогнать» их — и сделала Россию окончательно несовременной страной. С другой стороны, сам развитый мир радикально изменился с формированием постиндустриального общества. Создав новые технологии в материальном производстве и сфере услуг, коммуникациях, образовании и медицине, западный мир достиг новой ступени развития, на которой объектом экспорта могли быть уже не возобновляемое сырье и не требующие постоянного приложения одних и тех же усилий промышленные товары, а технологии, использованиекоторых не предполагает возможности их «перехвата» и развития. Продавая компьютерные программы, их производитель отчуждает лишь копии, в то время как только он, обладая опытом создания того или иного софта, способен разработать его следующую версию; продавая лекарства, производитель не раскрывает рецептуры их производства и сразу же начинает готовить новые и т. д. Иначе говоря, мир XXI века распадается на часть, в которой производятся образы будущего, и на часть, где они потребляются, — при этом первая получает в свое распоряжение источник своего рода неограниченного богатства, воссоздать которое на глобальной периферии исключительно сложно. В такой ситуации рецепции, в которых Россия была столь искусной, резко теряют в своей значимости, а для самостоятельного развития с учетом истории XX столетия не остается ни сил, ни средств, ни опыта. Особенной чертой начавшегося тысячелетия стало появление регионов и государств, в которых развитие как бы обернулось вспять. При этом причины такого положениявещей в большинстве случаев находятся внутри самих этих стран. Все эти страны по - своему особенные, но их главная особенность состоит в неспособности развиваться, в устойчивой и уверенной экономической, социальной и интеллектуальной модернизации. Собственно этот тренд и есть то направление, по которому сегодня уверенно идет и наша несовременная страна, силы которой подорваны бурным XX веком, а ориентиры «сбиты» скоростью и масштабами технологической революции последних десятилетий. Практически во всех странах, отворачивающихся от современности, растет прямое государственное участие в экономике (я имею в виду не масштабы перераспределения национального достояния через бюджетные каналы, а прямой контроль правительства над отдельными секторами экономики или крупными компаниями). При этом процессу примитивизации управления придается настолько существенное идеологическое значение (можно видеть рассуждения об особой роли государства в России или отсылки к революции — не важно, исламской или боливарианской — в Иране или Венесуэле), что формирующийся тренд не может быть пересмотрен без фактического отказа от всей избранной политической и социальной модели. Политическая элита «захватывает» обществои подчиняет его своим интересам — иногда идеализированным, почти всегда клептократическим, но ни в одном случае не соответствующимглубинным чаяниям большей части населения. Выход из подобного тупика, как показывает история, чреват масштабными социальными катаклизмами и следующими за ними длительными периодами разочарования и апатии. Большинство несовременных стран характеризуются не только упрощающейся системой управления, но и примитивизацией экономики. Чем большая роль отдается государству, и меньшее значение придается частному конкурентному бизнесу, тем чаще центральное место в народном хозяйстве занимают аграрный или сырьевой сектора. Высокоорганизованные сырьевые экономики, выстраивающие на этой основе новые сегменты экономики, были и остаются редкими исключениями — в большинстве же случаев экономика стремится к максимальному упрощению, как только общество лишается здоровой политической конкуренции. Пока, насколько можно судить, ни одна страна, прошедшая за последниеполвека путь от попыток индустриализации до сырьевого государства, не смогла развернуть этот тренд вспять: не - развивающийся мир постепенно начинает убеждать самого себя в благах не-развития — последствия чего можно наблюдать уже на разных континентах. Учитывая, что большинство модернизирующихся стран достигают все больших успехов в промышленном развитии, а постиндустриальный мир стоит на пороге самой масштабной роботизации в истории, странам, утратившим свои позиции в глобальном разделении труда, практически ничего не остается, кроме как надеяться на относительно случайные колебания сырьевых цен и рост спроса на природные ресурсы в обществах «золотого миллиарда». Современная эпоха приносит еще одно новшество, практически неизвестное миру XIX и XX столетий, — массовую миграцию с мировой периферии в центр. Долгие десятилетия миграция была уделом народов, создававших наиболее совершенные средства передвижения и обретавших оригинальные технологии освоения пространства. Это дало европейской цивилизации (частью которой была и Россия) власть над миром через процессы вестернизации. Однако в последние полвека тренд изменился: развитый мир стал создавать такие богатства, что поиск его жителями иных мест приложения своих способностей стал контрпродуктивен. Эмиграция сократилась в десятки раз и стала процессом довольно экзотическим — в то время как в остальном, менее развитом мире она начала набирать небывалые темпы. Сегодня масштабный отток исторического населения не только указывает на существующие в стране проблемы, но и делает практически невозможным их преодоление, так как, с одной стороны, неудачливое общество покидают те, кто обладает наиболее высокой квалификацией и готов к риску и предпринимательству, и, с другой стороны, уезжают прежде всего те, кто недоволен политическим режимом и состоянием гражданских свобод и, следовательно, в иных условиях был бы заинтересован в реальной социальной модернизации. Наиболее масштабные потоки эмигрантов четко указывают на самые безнадежные с точки зрения развития регионы планеты; за последние десять лет самый большой отток граждан в пропорции к населению фиксируется в Ливии, Никарагуа, на Ямайке, Гаити и в Доминиканской Республике. Это тоже задает довольно понятный тренд, так как, постоянно подпитывая развитые страны своими талантами, периферийная страна не может адекватно развиваться. Несовременность России в данном случае подчеркивается тем, что она является сейчас единственной постимперской страной, из которой происходит массовый отток населения в другие центры европейской цивилизации и даже в отдельные районы ее бывшей периферии. На заре XXI века модернизация становится не менее распространенным процессом, чем модернизация. Мир, который долгое время казался движущимся в направлении относительного равенства, сегодня разделяется на отдельные фракции, как какое-нибудь сыпучее вещество в не прекращающем свою работу гигантском сепараторе. Современные страны становятся все современнее, а несовременные — все более архаичными. Мы присутствуем при рождении своего рода «расколотой цивилизации» с ее стремительно формирующимися полюсами богатства и бедности, успехов и неудач. В таких условиях закрепление страны в числе откровенно несовременных, осуществляемое в интересах узкого круга вполне глобализированной элиты, представляет собой пример масштабного национального предательства. Несовременные общества каждое на свой лад обосновывает доминирование интересов «государства» над интересами общества и граждан; по идеологическим или религиозным основаниям утверждают примат традиционного над новаторским; изобретают самые разнообразные методы регулирования элементов общественной жизни и усиления контроля и надзора за своими подданными; наконец, стремятся под тем или иным предлогом «закрыть» свои экономики и максимально снизить хозяйственную «зависимость» отостального мира. На этом пути власти изобретают все более изощренные аргументы в пользу сделанного ими выбора, парализуя у своих сограждан ту способность к критической рефлексии, которая становится в мире XXI века самым важным качеством человека. Россия, судя по всему, замерла сегодня на самом краю этой «демодернизационной воронки» и постепенно сваливается в нее, последовательно не желая отказаться от приписываемой самой себе «особости». Что должно случиться для того, чтобы страна предпочла современность архаике, а реалистическое восприятие мира — примитивному мифотворчеству, я не возьмусь сказать. Это К. Маркс когда-то говорил, что «философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его»; я же полагаю, что сегодня важны не изменения и даже не объяснения, а создание систематической картины общества, в котором мы живем, и мира, в который это общество по необходимости встроено. И книга, к последним строкам которой мы вплотную приблизились, — это не программа действий, а всего лишь попытка оценить, с какого рубежа стране придется начинать, если она все же попытается вписаться в современный мир. И отчасти предупреждение о том, чего мы все можем лишиться, если этого не предпримем... Научные работы Иноземцев — автор более 300 печатных работ, опубликованных в России, Франции, Великобритании и США, в том числе 15 монографий, четыре из которых переведены на английский, французский, японский и китайский языки. Наиболее значительные из научных работ: Этапы развития взглядов основоположников марксизма на заработную плату. / Материалы XXIV Всесоюзной научной студенческой конференции: Серия «Экономика», Новосибирск: Издательство Новосибирского государственного университета, 1986, С. 10—14. К теории пост экономической общественной формации / Владислав Л. Иноземцев. — М.: Тау рус, 1995. — 330, [2] с. пер. на фр. язык — Contribution à la théorie de la formation post-économique de la société: Textes de 1986—1991 / Vladislav Inozemtsev; Préf. et trad. en fr. par Alexeï Antipov. — Paris: Ed. du Mécène, 1996. — 295 с. — (La Nouvelle pensée économique russe). Очерки истории экономической общественной формации = Contribution to the history of economic formation of society = Recherches sur la histoire de la formation economioue de la societe / Владислав Л. Иноземцев. — М.: Таурус Альфа, 1996. — 397, [2] За пределами экономического общества: Постиндустр. теории и постэкон. тенденции в соврем. мире / В. Л. Иноземцев. — М.: Academia пер. на англ. язык — Inozemtsev V.L. The Constitution of the Post-Economic State. Post-Industrial Theories and Post-Economic Trends in the Contemporary World. Aldershot — London За десять лет: К концепции пост экономического общества / В. Л. Иноземцев. — М.: Academia, 1998. — 528 с Расколотая цивилизация: Наличествующие предпосылки и возможные последствия пост экономической революции / В. Л. Иноземцев. — М.: Academia , 1999. — 703 с. пер. на англ. язык — Inozemtsev V.L. One World Divided. Existing Causes and Possible Results of the Coming Post-Economic Revolution. London, Wisdom House, 2001. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы : Учеб. пособие для студентов экон. направлений и специальностей / В. Л. Иноземцев. — М.: Логос, 2000. — 302, [1] с Пределы «догоняющего» развития / В. Л. Иноземцев. 2000. — 294, [1] с. — (Экономические проблемы на рубеже веков). пер. на фр. язык — Inozemtsev V. L. Les leurres de l’économie de rattrapage. Le fracture post-industrielle, Paris: пер. на англ. язык — Inozemtsev V. L. Catching-Up? The Limits of Rapid Economic Development, New Brunswick (NJ), London: Transaction Publishers, 2002. Иноземцев В. Л. Неизбежность монополюсной цивилизации // Мегатренды мирового развития. — М.: Экономика, 2001. — С. 29—60 Иноземцев В. Л., Кузнецова Е. С. Возвращение Европы. Штрихи к портрету Старого Света в новом столетии. — М.: Интердиалект+, 2002. Книгочей: библиотека современной обществоведческой литературы в рецензиях / В. Л. Иноземцев. — М.: Иноземцев В. Л. Эпоха разобщенности: размышления о мире XXI века / Даниел Белл, Владислав Иноземцев. — Москва: Свободная мысль : Центр исслед. постиндустриального о-ва, 2007. — 303с. Иноземцев В. Л Экономика здравого смысла / Никита Кричевский, Владислав Иноземцев. — М , 2009. — 221, [2] с. Vladislav Inozemtsev and Piotr Dutkiewicz., London, New York: 2013 Иноземцев В. Л. Сибирский вызов. Москва: Перо, 2013 Иноземцев В. Л. Потерянное десятилетие, Москва: 2013 Публицистика Иноземцев В. Л. Как санкции ударят по России. — М.: 2014 — 256 с. Иноземцев В. Л. Что случилось с Россией. — М, 2014— 256 с. Иноземцев В. Л. Несовременная страна. Россия в мире XXI века. — М, 2019 — 404 с. Абалов А., Иноземцев В. Л. Бесконечная империя. Россия в поисках себя. — М.: Альпина Паблишер-2020 Иноземцев В. Л. Экономика без догм. Как США создают новый экономический порядок.. — М.:, 2021. — 266 с |