Аа. Теория медиа. Отечественный дискуср. Исследование выполнено за счет средств гранта Российского научного фонда (проект 171801408)

• Название: Исследование выполнено за счет средств гранта Российского научного фонда (проект 171801408)
• Дата: 14.10.2021
• Размер: 1 Mb.
• Имя файла: Теория медиа. Отечественный дискуср.pdf
• Тип: Исследование; #247617
• страница: 7 из 13

Воздействие
Формальное
Неформальное
Внешнее
Законы, юридические документы
Рыночные силы Экономические давления, лоббисты;
Общественное мнение
Медиакритика
Внутреннее
Менеджмент и финансовый контроль в медиакомпаниях; Саморегулирование СМИ
Профессиональные стандарты Корпоративная журналистская культура Кодексы журналистской этики
Источник:
D. McQuail (2003: В последние десятилетия западноевропейские медиаисследова- тели, стремясь актуализировать подходы власти и общества к регулированию СМИ, вводят концепцию демократического управления СМИ
(democratic media governance), которая призвана ответить на новые вызовы информационными коммуникационным правам людей. Связана эта концепция с растущими общественными дисбалансами — новыми

Теория медиа: отечественный дискурс
144
неравенствами в доступе к информационно-коммуникационным и медиатехнологиям, растущим недоверием людей к СМИ и политике. Как отмечает Х. Ниеминен (Nieminen, 2019: 58—60), в результате расширяющихся процессов цифровизации и неолиберализации экономики основные функции медиа существенно изменились, поэтому для нормального функционирования демократического общества необходимо не только пересмотреть перечень информационных и коммуникационных прав человека, но и найти новые регуляторные и политические решения для их гарантирования. Работы, в которых регулирование СМИ изучается как самостоятельная предметная область, стали все чаще появляться ив отечественных медиаисследованиях (Медиасистема России, 2015). Основной сферой интереса российских ученых сначала гг. стала сфера права и этики СМИ, а также медийного саморегулирования (Настольная книга по медийному саморегулированию, 2016; Панкеев, 2019; Настольная книга по медийному саморегулированию, 2009). Лишь недавно в теоретических работах стали появляться подходы, которые расширили представления о медиаполитике и обратили внимание не только на законы и их применение в области СМИ, но и на более широкие, как отмечал Д. МакКуэйл, экономические, политические и культурные рамки, в которых регулируется деятельность СМИ в обществе (Журналистика в информационном поле современной России, Российские подходы к медиаполитике как к предмету теоретических исследований заметно отличаются от зарубежных подходов, начиная с самого термина в отечественном академическом дискурсе понятие «медиаполитика» вообще нечасто используется — устоявшимся термином стала государственная информационная политика. Тем самым в исследованиях признана активная роль государства, государственных институтов, а внимание ученых сконцентрировано на государстве как основной движущей силе в процессах регулирования производства и распространения СМИ (Коновченко, Киселев, 2004; Шкондин,
2002). Ключевой проблемой в работах российских исследователей, посвященных правовому регулированию СМИ, является свобода прессы, анализируемая в основном на примере практик журналистского со

Отечественные медиа как подсистема общества
145
общества и принятия законодательных решений политической элитой
(Richter, 2007). Такой подход частично отражает отсутствие в нашей стране до начала 2010 гг. публичных дискуссий о задачах, принципах и допустимых рамках медиаполитики в обществе, что фактически отложило теоретическую дискуссию о выборе оптимальных путей регулирования и саморегулирования в СМИ и журналистике. Следует при этом отметить, что исследовательским ответом на призыв зарубежных коллег анализировать изменения сути и действующих лиц медиарегулирова- ния стало внимание ученых вопросам защиты интеллектуальной собственности, особенностям контроля за распространением в Интернете запрещенной информации (Панкеев, Тимофеев, 2018, В российском академическом дискурсе также очевидны попытки конкретизировать понятие медиарегулирования как деятельности публичной власти по упорядочению национального медиапространства
(Ульбашев, 2017), найти более четкие формулировки для описания медиаполитики. Так, Н. Кириллова (2015: 86) определяет медиаполи- тику как интегрирующую систему, объединяющую в единое целое социокультурное пространство государства, медиасферу, рыночные механизмы и творческий потенциал каждой конкретной личности и направленную на совершенствование деятельности в социально-культурной сфере. При этом автор считает ее системой государственного управления медиасферой, устанавливающей задачи, формы, содержание этой деятельности в контексте идеологии, права, экономики (Кириллова,
2015: 100). Ш. Сулейманова (2013: 13) подчеркивает, что медиаполи- тика — это комплекс государственных мер, направленный на обеспечение конституционно гарантированных прав в сфере СМИ.
Как видим, отечественные авторы, развивая, расширяя и уточняя представления о медиаполитике, остаются верны традиционному подходу, признающему доминирующую и определяющую роль государственных институтов в ее формировании. Как отмечают М. Галкина и К. Лехтисаари, самым активным участником медиаполитики в России остается государство. При этом авторы подчеркивают, что среди важнейших участников, заинтересованных в оказании влияния на процесс принятия регуляторных решений и способных в нем поучаствовать, то есть среди стейкхолдеров, можно выделить и представителей медиа-

Теория медиа: отечественный дискурс
146
бизнеса — собственников, топ-менеджеров, российских рекламодателей, журналистов и других авторов, создающих контент для медиа. Однако и этим перечень не ограничивается в число заинтересованных акторов входят представители некоммерческого сектора, ассоциации потребителей, аудитории и даже отдельные пользователи (Галкина, Лехтисаари, Теоретические подходы к анализу медиаполитики должны учитывать и сложившиеся в российских медиа особенности правового, индустриального и профессионального регулирования, а также макрополи- тической среды. Исторически отечественная журналистика и затем СМИ находились под значительным воздействием государственного регулирования, причем это было справедливыми для их экономической деятельности. Правовой статус цензуры, введенный в 1804 г. Александром I, сохранялся ив имперской России, ив СССР вплоть доги эта традиция оказала сильное влияние на отношения государства и медиа, в том числе на модель государственного экономического регулирования. Так, структура отечественного газетного рынка была заложена в 1850—
1860 гг., когда во многих областных центрах были созданы официальные региональные газеты, подчиненные губернатору. Многие из них субсидировались и зачастую напрямую контролировались местными государственными органами, а ограничения на объем рекламы в газетах (отмененные в 1863 г) оказались инструментом, вынуждающим молодых издателей искать государственную поддержку (Есин, 1989: 116). Вначале в. традиция государственного экономического контроля была усилена введением системы экономических субсидий под эгидой министра финансов и министра внутренних дел. Последние только имели право решать, какие газеты поддерживать и на какую сумму, и почти две трети всех русских газет получали это финансирование. В экономическом отношении советские СМИ, характеризующиеся вертикальным подчинением производства контента идеологическому контролю, были частью государственной плановой экономики с полным запретом частной собственности и большим объемом государственных инвестиций в телекоммуникационную инфраструктуру (почтовая служба, телевизионные сети, спутники и телефонные линии) (Минаева, 2018).
Дерегулирование российских СМИ началось с принятия российского закона О средствах массовой информации (1991), который

Отечественные медиа как подсистема общества
147
постулировал отмену цензуры и гарантировал — среди многих других свобод — свободу слова и частную собственность на средства массовой информации. 1990 гг. характеризовались заметным уходом государства из медиаиндустрии, а приватизация СМИ в сочетании с низким уровнем законодательной активности (принятие только одного закона О рекламе, 1995 г, отсутствие антимонопольного регулирования и практически нулевое регулирование иностранной собственности) были самыми яркими признаками процесса дерегулирования. Параллельно с быстрым проникновением информационных и коммуникационных технологий в середине 1990 гг. это привело к появлению совершенно новых частных печатных и аудиовизуальных медиакомпаний. Границы отечественной медиаиндустрии значительно расширили следующие факторы почти мгновенный переход российской экономики крынку вначале гг., рост потребительских отраслей и последующий подъем рекламной индустрии, внедрение новых моделей образа жизни и быстрое начало цифровой революции, характеризующейся все более широким использованием бытовой электроники, компьютеров и сетей ИКТ
(Rantanen, 2002). Однако государство всегда было и по-прежнему остается важным игроком в российских СМИ, устанавливая нормативно- правовую базу, финансово поддерживая медиакомпании как формально, таки неформально, охраняя социально и культурно значимые, хотя и нередко нерентабельные СМИ.
Российская практика достаточно показательна, особенно в контексте активизации усилий по активному развитию медиаполитики в 2000—2010 гг. путем расширения правового регулирования, при этом в стороне от других инструментов и стейкхолдеров в этой области. Некоторые исследователи считают, что в этом проявляется новый процесс возвращения и/или усиления государственного регулирования, ререгулирования, что отражает поиск государством ответов на новые вопросы, риски, опасности цифровой эпохи (Тимофеев, 2019: 20—30). Сложность этого процесса в российских медиа стала особенно заметной под воздействием цифровизации и коммерциализации. Еще не до конца сформированным принципам медиаполитики, основанной на участии разных и многих стейкхолдеров, все чаще противоречат подходы неолиберальной философии цифровой онлайн-медиасреды, тре-

Теория медиа: отечественный дискурс
148
бующей минимального или полного регулирования. На этом противоречии и активизировалась законотворческая деятельность российского государства в 2000 гг., расширившего сферу медиарегулирования с традиционных СМИ на цифровую медиасреду. Важным вопросом государственной медиаполитики стала и информационная безопасность, прежде всего менее грамотных в цифровом аспекте сегментов аудитории СМИ. Особенно актуально это для молодежи, которая, будучи продвинутой в своих технологических навыках, оказывается не в состоянии критически относиться к цифровым медиа, понимать вызовы национальной безопасности и культурной идентичности россиян. В ответ на эти опасения в 2010 гг. были приняты новые законы. Среди них закон О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию (2010/2012) и поправки к нему (2013, 2018), комплекс поправок к Административному кодексу, закон Об информации, информационных технологиях и о защите информации (антипиратский закон, 2006), закон О связи (2004), О внесении изменений в Федеральный закон Об информации, информационных технологиях и о защите информации и отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам упорядочения обмена информацией с использованием информационно-те- лекоммуникационных сетей (закон о блогерах, 2014), поправки к закону О СМИ и закону О рекламе (2016/2017), новые законы по борьбе с терроризмом (закон Яровой).
В числе важных законодательных документов, принятых в последнее время и формирующих направления государственного регулирования, федеральный закон О внесении изменений в Закон Российской Федерации О средствах массовой информации от 14.10.2014
№ 305-ФЗ (об ограничении иностранной собственности в российских СМИ. Он определил максимальную долю иностранного капитала в отечественных массмедиа в размере 20%, став одним из самых обсуждаемых экономических нормативных документов. Фактически в нем отражены неоднозначные для современной медиареальности вопросы экономической и политической целесообразности регулирования медиа- бизнеса в условиях глобализации, протекционизма на рынке новостей и развлекательного медиаконтента, защиты культурных традиций общества от влияния зарубежной массовой культуры. Закон как будто вернул

Отечественные медиа как подсистема общества
149
в отечественный академический дискурс вопросы геополитического характера, острые в 1960 гг., когда в ЮНЕСКО шли горячие дебаты о создании нового международного информационного порядка (НМИП), призванного оградить национальные интересы стран от информационного империализма глобальных медиалидеров (Вачнадзе, Кашлев, Однако мы все еще видим активную роль государства в определении стратегии медиарегулирования и предложении инструментов ее реализации. Возможно, уже пора говорить о необходимости появления в нашей стране комплексной и разносторонней медиаполитики, учитывающей различные позиции участников медиарынка, о важности становления адекватных времени регуляторных механизмов, которые бы отражали множественные потоки и интересы многочисленных стейкхолдеров, о достижении общественного согласия — и по вопросу формулирования обществом миссии СМИ и журналистики, и по вопросу применения современного инструментария для ее реализации. Более того, в отечественном академическом дискурсе все еще необходимо поднимать вопрос о синхронизации понятийно-концептуального аппарата медиаполитики и медиатеории. Словом, перед медиаполитикой в современном обществе встают новые вызовы.
В контексте общественных трансформаций и процесса цифровиза- ции очевидно, что российския медиаполитика в последние годы может характеризоваться противоречащими друг другу процессами дерегулиро- вания (уменьшения, отмены регулирования) и ререгулирования (восстановления определенных форм регулирования после процесса дерегули- рования). Причем эти противоречия ставят вполне теоретический вопрос о роли государства в медиаиндустрии и медиасистеме, о границах иглу- бине его вмешательства в медиа, понимаемые в самом широком смысле. Понятие обратной связи в концептуализации актуального взаимодействия аудитории и медиа
Происходящие на наших глазах преобразования общества в значительной степени связаны с изменением социальной структуры, которое

Теория медиа: отечественный дискурс
150
часто порождает трансформации ценностных установок, жизненных практик, повседневного поведения, стиля жизни современного человека. Сегодня становится все более очевидным, что социум меняется под воздействием не только традиционных макросоциальных сил влияния — политики, геополитики, экономики, культуры, но и аудитории — не облеченных властью обычных людей, граждан, потребителей, которые в
ХХ в. воспринимались как пассивные субъекты общественной жизни. С развитием новых социальных практики новых технологий социальной коммуникации воздействие людей на общественные процессы становится заметнее и масштабнее, а обратная связь СМИ и аудитории, ее гражданское участие в социуме и вовлеченность в медиапространство — все актуальнее (Gillmor, 2004; Fuchs, В последние десятилетия в общественных науках осознается значение человека как субъекта и объекта теоретизации и эмпирических исследований (Человек как субъект и объект медиапсихологии, 2011;
Поселягин, 2012). Такой антропологический поворот коснулся и отечественных медиаисследований, в которых изучение аудитории и ее представлений о СМИ в последние годы стало и более популярными более разнообразным — тематически и методологически.
Исследование аудитории на протяжении многих лет не было в центре внимания отечественных ученых, в отличие от других элементов массовых коммуникационных процессов, таких как субъект массовой коммуникации, тексты, каналы и эффекты коммуникации. Представляется, что это связано с объектно-предметной и методологической спецификой отечественной школы изучения средств массовой информации, с особенностями развития российской теории журналистики, традиционно уделявшей приоритетное внимание журналистскими публицистическим текстам, миссии, ролями задачам журналистики (От теории журналистики к теории медиа, 2019: 102—104). Это объясняется рядом специфически национальных причин.
Во-первых, исторически и институционально теория журналистики была тесно связана с филологией, прежде всего с изучением журналистских и публицистических текстов (Есин, 1969; Жирков, Фещенко,
2010). Связь с филологией укреплялась и через журналистское образование, поскольку в классических университетах отделения, которые

Отечественные медиа как подсистема общества
151
затем преобразовывались в самостоятельные факультеты, и кафедры журналистики создавались именно на филологических факультетах. Эта традиция на долгие годы отделила изучение российской журналистики, а затем и СМИ от медиасоциологии и даже политологии — дисциплин, которые уделяют внимание поведению людей, избирателей, граждан. К тому же в советской теории журналистики, с ее ярко выраженным нормативным характером, важнейшими функциями журналистики выступали агитаторская, пропагандистская и организаторская, фактически мобилизационная (Ленин, 1967). Журналистика, встроенная в систему идеологической работы, относилась к аудитории как к массе трудящихся, дополняя при этом свой пропагандистский потенциал просветительской работой. Создавая в 1920 гг. огромную общегосударственную сеть рабочих, сельских, военных, юных корреспондентов, советская пресса сыграла значительную роль в ликвидации неграмотности, заложив основу концепции обратной связи аудитории и СМИ Проблемы теории печати, 1973; Минаева, Советская теория журналистики обращала основное внимание на задачи журналистики и не предполагала, что у аудитории могут существовать индивидуальные информационные запросы и потребности, к тому же противоречащие коммунистической идеологии, отрицала стремление аудитории получать новости из альтернативных источников, а также использовать СМИ в целях развлечения (Прохоров, 1984). Это дало основания некоторым зарубежным исследователям говорить о жесткой вертикальной структуре советской медиасистемы, в которой повестка дня и медиаполитика определялись сверху вниз, отражая централизованное управление информационными потоками без учета общественного запроса снизу вверх (McQuail, 2005: 212—213;
Nordenstreng, Paasilinna, 2002).
Во-вторых, интерес к аудитории как субъекту научного анализа, как и междисциплинарные теоретические подходы к осмыслению аудитории, в полной мере стали возможными только после распада СССР в 1991 г, когда произошла смена исследовательских парадигм и интеграция отечественных медиаисследований в глобальный научный процесс. Ключевым оказался методологический сдвиг, перенесший внимание с концептуальных построений и обобщений на конкретные

Теория медиа: отечественный дискурс
152
эмпирические исследования и сбор оригинальных данных (Свитич, 2018). Как известно, преимущественным вниманием к теории в ущерб эмпирике уже с 1940 гг. советские исследователи СМИ отличались от зарубежных, прежде всего англосаксонских, для которых важную роль играла теория ограниченных эффектов (Бакулев, 2010; Назаров, 2003, Несмотря на определенное отставание отечественных медиасоцио- логических исследований от зарубежных, необходимо подчеркнуть, что с 1960 гг. в СССР возникала школа изучения общественного мнения, формируемого СМИ, через анализ поведения и представлений аудитории. Институт общественного мнения при Комсомольской правде, Таганрогский проект, группа исследователей Тартуского университета, работы Ю. Левады, Б. Фирсова, Б. Грушина — это важные вехи советской социологии СМИП (Фомичева, 2007: 152—167). Социологи обращались к изучению содержания советской прессы и телевидения, отношения советских людей к прессе и телерадиовещанию, выявляли тенденции общественного мнения и медиапотребления в СССР (Открывая
Грушина, 2010). Именно на сочетании зарубежной и отечественной традиций изучения общественного мнения, аудиторных эффектов и запросов аудитории, в российских медиаисследованиях сложились основы теоретической концептуализации аудитории (Фомичева, 2007:
163—183). Особый интерес аудитория как теоретический конструкт во второй половине ХХ встала вызывать и у исследователей экономики и менеджмента массмедиа, для которых это понятие стало важнейшим при изучении сдвоенного рынка СМИ, происходящих на нем процессов коммодификации и монетизации массовой и целевой аудитории Основы медиабизнеса, 2014: 117—132).
В-третьих, в конце 1990 — начале 2000 гг. общественно-полити- ческие процессы в России вывели журналистов и СМИ в центр политической жизни страны. Политика гласности, инициированная в 1985 г. М. Горбачевым вместе с политикой перестройки и ускорения, превратила многих журналистов, прежде всего центральных СМИ, во влиятельных лидеров общественного мнения, а телевидение — во влиятельного субъекта политики, своего рода политическую партию, которая проводила активную мобилизацию аудитории вовремя выборов в 1990 гг.
(Засурский, 1999; Засурский, 2007). Именно с этого момента начинает

Отечественные медиа как подсистема общества
153
формироваться современное отношение россиян к журналистике, которое, с одной стороны, было основано на их зависимости от СМИ как источника информации об окружающем мире, ас другой — включало противоречивое и зачастую недоверчивое отношение к журналистам
(Ермакова, 2016). Проводившиеся в последние десятилетия исследования этого отношения различными социологическими службами
(ВЦИОМ, ФОМ, «Левада-Центр», Циркон) отмечают одновременно и признание аудиторией важности журналистики, социальной роли журналистов, и постоянные колебания доверия к последним (Образ журналиста в массовом сознании россиян, 2018).
В-четвертых, после 1991 г. становление отечественного медиабиз- неса, основанного на рекламной бизнес-модели, резкое сокращение тиражей печатных газет и рост показателей телесмотрения заставили индустриальных аналитиков и маркетологов обратить внимание на аудиторию, которая еще не стала объектом академического исследования, но уже оказалась в центре эмпирического анализа процесса медиапотребления (Коломиец, 2014; Медиасистема России, 2015:
333—356). Полученные медиаметрическими компаниями данные о ее размере, динамике, структуре позволили медиаисследователям выявить особенности природы и основные тенденции развития аудитории как ключевого явления медиасреды.
Несмотря на смещение исследовательских приоритетов в сторону эмпирического исследования и теоретической концептуализации понятия аудитория медиа», в отечественной науке все еще не сложилось консенсуса ни относительно самого этого понятия, ни относительно тех методологических подходов, которые медиаисследователям следует применять при изучении аудитории как специфической предметной области медиа (Дунас, Вартанов, Кульчицкая, Салихова и др, 2019: Цифровая трансформация, о которой сегодня говорят все — от политиков до ученых, от экономистов до обычных пользователей, коснулась всех сфер общественной жизни политических процессов, бизнеса, культуры, потребления (Роджерс, 2018). Для журналистики и медиабизнеса ее последствия оказались более чем ощутимыми большинство медиакомпаний России сегодня существуют в цифровой среде, создают и распространяют мультимедийный контент, даже если про

Теория медиа: отечественный дискурс
154
должают существовать в своих традиционных форматах (Колесниченко,
Вырковский, Галкина, Образцова и др, 2017). От журналистов потребовались новые навыки и компетенции не только для производства текстов, но и для взаимодействия с аудиториями (Мансурова, 2017). В свою очередь, пользователи, особенно цифровая молодежь, начали более активно и избирательно составлять свою новостную повестку, опираясь на социальные сети и часто предпочитая профессиональным журналистским текстам непрофессиональные блогерские (Вьюгина,
2018; Дунас, Толоконникова, Черевко, Для массовой аудитории стал характерен процесс сегментации, активно развивающийся на основании различных критериев, таких как социальные, образовательные, гендерные характеристики, и формирующий более узкие индивидуализированные сообщества (Щепилова,
2010; Щепилова, Круглова, 2019). Внутри традиционно пассивной массовой аудитории стали появляться более узкие сообщества активных пользователей, которые самостоятельно формируют свою информационную повестку, выбирают развлекательные и образовательные информационные услуги (Кин, 2015: 156—160). Цифровые медиа, такие как социальные сети и платформы — YouTube, Facebook, Instagram, сегодня предлагают огромный объем пользовательского контента, а новые активные аудитории принимают на себя часть творческих функций журналистов по созданию информации (Дунас, Вартанов, Кульчицкая, Салихова и др, Появление активных пользователей, владеющих базовыми навыками создания контента, ведет к депрофессионализации если не всей журналистики, то, во всяком случае, довольно заметного ее сегмента — новых медиа. Растущая вовлеченность аудитории в процесс производства и медиации контента придает ей новые качества, которые позволяют называть современных пользователей просьюмерами (от англ.
producer
— производитель и consumer — потребитель, то есть «произ- вопотребителями». Таким образом, заметно меняется процесс взаимодействия между журналистами и аудиторией, причем влияние последней на процесс производства СМИ постоянно возрастает, что позволяет исследователям говорить о цифровом перераспределении власти в СМИ (МакКин, 2006: 125—133).

Отечественные медиа как подсистема общества
155
В результате цифровой трансформации как традиционных СМИ и журналистики, таки массовой аудитории в современной медиасистеме складываются новые реалии. Расширяются глобальная и национальные медиасистемы, включая в себя наряду с прессой и телерадиовещанием поисковые машины, интерактивные цифровые сети, технологические платформы, большие данные, искусственный интеллект (De Prato, Sanz,
Simon (eds.), 2004; Parker, van Alstyne, Choudary, Foster, 2016) В обществе коммуникационного изобилия (Кин, 2015) появляются новые профессионалы, вырастающие из активных пользователей, — блогеры, инфлюэнсеры, которые разрушают прежнюю монополию журналистов на новости и формирование общественно-политической повестки. Все это порождает не только разговоры о смерти прессы или традиционного телевидения (Мартынов, Оськин, 2010; Мирошниченко, 2011), но и ставит вопросы о будущем журналистики и как профессии, и как социального института.
Несмотря на непростое положение современной журналистики, находящейся под воздействием процессов цифровизации медиабизне- са, фрагментации аудитории и депрофессионализации, россияне по- прежнему относятся с симпатией к фигуре журналиста. Многие считают профессию общественно важной, поскольку ее задача — фиксировать факты общественной жизни, предоставлять аудитории комментарии и анализ текущих событий. Аудитория часто воспринимает СМИ как институт гражданского общества, что предполагает и ответственность журналиста не только перед властью и своей аудиторией, но и перед обществом в целом (Gazeta.ru., 2018, окт., В последние годы ряд отечественных социологических компаний последовательно изучают отношение аудитории к массмедиа, выявляя такие параметры, как интерес и доверие аудитории к СМИ, представления о роли журналистики в обществе, популярность отдельных журналистов и т. п. На основании данных социологических опросов можно выделить основные особенности медиапотребления аудитории, а также представления о журналистике.
Так, одно из исследований показало, что интерес к актуальным общественно-политическим событиям — главная причина обращения к СМИ. На выбор источника информации влияют такие характеристики

Теория медиа: отечественный дискурс
156
медиа, как оперативность, скорость подачи новой информации, профессионализм авторов (Индекс развития медиасферы, 2018). Сходные данные приводит и Фонд общественного мнения (см. табл. Таблица 3 из каких источников аудитория чаще всего узнает новости (%)