Шаляпин дипломная работа. Историческая тематика творчества Федора Шаляпина в контексте современного исторического образования

• Название: Историческая тематика творчества Федора Шаляпина в контексте современного исторического образования
• Дата: 27.01.2023
• Размер: 369.5 Kb.
• Имя файла: Шаляпин дипломная работа.doc
• Тип: Документы; #907579
• страница: 2 из 6

Глава 1. Детство и юношество Ф.И. Шаляпина
1.1 Детские годы Федора Шаляпина
И.А. Бунин писал о Шаляпине: «Судьба этого человека была действительно сказочна от приятельства с кузнецом до приятельских обедов с великими князьями и наследными принцами дистанция немалая. Была его жизнь и счастлива без меры, во всех отношениях: поистине дал ему Бог "в пределе земном все земное"»³⁵. Однако выпало на долю артиста и немало испытаний.

Федор Шаляпин родился в Казани 1 (13) февраля 1873 года в доме купца Лисицына по Рыбнорядской улице³⁶ в семье Ивана Яковлевича и Авдотьи (Евдокии) Михайловны Шаляпиных, приехавших в Казань на заработки. Его родители были «исконные вятские крестьяне, уроженцы деревень двух соседних волостей Вожгальской и Куменской, Вятского уезда Вятской губернии. И сам Федор Иванович по документам считался вятским крестьянином»³⁷. До 18 лет Иван Яковлевич занимался хлебопашеством, а потом ушел на заработки в город³⁸. Отец позже рассказывал подросшему сыну Федору о том, что до 18 лет он работал в родной деревне, пахал землю. А потом подался в город. «Так складывались судьбы у многих поколений вятских крестьян того времени. Основными занятиями сельских жителей, в том числе и Вожгальской волости были «отхожие промыслы», «услужение», «нищенство»: земли было мало, да и та плохо родила»³⁹.

Иван Шаляпин научился грамоте у сельского пономаря, трудом и упорством добился некоторого образования⁴⁰. В 1878 году отца, имевшего хороший почерк, взяли в Казанскую уездную земскую управу писцом распорядительного отделения, до этого он работал волостным писарем и помощником смотрителя арестного дома. Его заработки постепенно увеличивались, платили ему и ежегодные денежные награждения, но они не особо облегчали положение семьи. Виной всему был тяжелый, неуживчивый характер Ивана Яковлевича⁴¹.

«Отец мой был странный человек, - вспоминал Шаляпин. - Высокого роста, со впалой грудью и подстриженной бородой, он был не похож на крестьянина... Трезвый, он был молчалив, со мною он был ласков, но иногда в минуты раздражения почему-то называл меня Скважина»⁴².

Федор запомнил и немногие встречи с родственниками отца, которые изредка приезжали из своих вятских краев в Казань. «В комнату заходили бородатые люди в лаптях и зипунах. И сразу же по всему жилью распространялся крепкий запах ржаного хлеба и еще чего-то особенного»⁴³.

После нескольких переездов семья Шаляпиных поселяется в деревне Ометово в шести верстах от Казани за Суконной сло­бодой, в домике мельника Тихона Карповича Григорьева и его жены Марии Кирилловны, у которых снимает жилье за полтора рубля в месяц⁴⁴. Именно с этого времени начинает Федор Иванович Шаляпин повест­вование о своей жизни в книге «Страницы моей жизни», созданной при непосредственном участии Алексея Максимовича Горького.

Как почти все мужчины в Суконной слободе, Иван Яковлевич любил выпить. С течением времени он все реже бывал трезвым. «Надоели вы мне, ворчал он. Надо же и мне когда-нибудь погулять!» Гуляние обычно сопровождалось дебошами: Шаляпин-старший жестоко избивал жену, часто доставалось, причем без всякой причины, и Феде. Федор любил и жалел мать, часто вставая на ее защиту. «Это был для меня единственный чело­век, которому я во всем верил и мог рассказывать все, чем в ту пору жила душа моя»⁴⁵.

Не сохранилось ни одной фотографии матери артиста Ев­докии Михайловны (1844-1891). В «Страницах из моей жиз­ни» Шаляпин дает ее словесный портрет: «… небольшого роста, с мягким лицом, сероглазая, с русыми волосами, всегда глад­ко причесанными, и такая скромная, малозаметная»⁴⁶. Авдотья Михайловна сносила крутой нрав мужа со смирением, уговаривала старшего сына к послушанию, говорила ему, что жизнь сложна и нужно много работать не разгибая спины, ибо бедному нет дороги. Сама трудилась на поденщине стирала, мыла полы, успевая при этом наводить порядок в полуподвальной комнатке, которую снимали Шаляпины. Хотя работали и отец и мать, достатка это не приносило из-за пьянства главы семейства жили они на грани нищеты.

Несмотря на примитивный быт, были в детской жизни Федора и небольшие радости. Игры с друзьями, походы на рыбалку, народные гуляния с хороводами, где нарядные парни и девушки пели волшебные песни. Ф.И. Шаляпин вспоминает: «Особенной радостью насыщали меня хороводы, которые устраи­вались дважды в год: на Семик и на Спаса. Приходили девушки в алых лентах, в ярких сарафанах. Парни тоже приодевались как-то особенно; все станови­лись в круг и, водя хоровод, пели чудесные песни. Поступь, на­ряды, праздничные лица людей все рисовало какую-то иную жизнь, красивую и важную, без драк, ссор, пьянства»⁴⁷.

С детских лет Федор наблюдал, как «труженики находили утешение в песне, в песне рассказывали о своем горе. Женщины под жужжание веретен пели о белых пуши­стых-снегах, о девичьей тоске, о лучинушке, жалуясь, что она неясно горит. Так родилась в Федоре Шаляпине любовь к песне»⁴⁸. Федя и сам полюбил петь, часто подпевая матери, которая имела приятный голос. Пел мальчик очень хорошо и соседи по двору всегда его подбадривали. Когда сосед-кузнец запевал песню, мать Федора, сидя с работой у окна, начинала подпевать ему, и Федору очень нравилось, что два голоса поют так слаженно. Песни, услышанные Федором в детстве, впоследствии вошли в его концертный репертуар. Предваряя исполнение песни «Эх ты, Ванька», Ф.И. Шаляпин сообщал публи­ке: «Записано со слов моей матушки»⁴⁹.

«Я считаю знаменательным и для русской жизни весьма типичным, что к пению меня поощряли простые мастеровые русские люди и что первое мое приобщение к песне произош­ло в русской церкви, в церковном хоре», - писал Ф. И. Шаля­пин в книге «Маска и душа»⁵⁰. В атмосфере русского быта находятся корни любви Ф.И. Шаляпина к природе, к народной песне, к простым людям, в живой причастности к их нелегким судьбам.

В 1880 году семья Шаляпиных переезжает из деревни Ометово в Казань на Рыбнорядскую улицу поближе к месту службы Ивана Яковлевича. Федора с младшим братом и сестрой запирали в комнате, отец шел на службу, мать на заработки. После деревенских просторов жизнь в Казани показалась Федору шумной и тоскливой⁵¹. В это время Федя начинает обучаться грамоте у гимназиста, сына генеральши, снимавшей квартиру в доме Лисицына. «Читать я выучился довольно быстро, пишет Ф. Шаляпин, к удовольствию генеральши, и она стала заставлять меня читать ей вслух по вечерам»⁵². В 1881 году Федя идет учиться в частную школу В. С. Ведерниковой. «Я был довольно способен, грамота давалась мне легко, и потому учился я небрежно, лениво, предпочитая кататься на коньке, на од­ном, потому что пара коньков стоила дорого. Учебные книги я часто терял, а иногда продавал их на гостинцы и поэтому почти всегда не знал уроков»⁵³.

Первые театральные впечатления Федор пережил в рож­дественском балагане, на Николаевской площади. На Масле­ницу, Пасху и Святки унылая и серая площадь словно оживала, на ней строились балаганы, карусели, торговые лотки с воздушными шарами и глиняными свистульками. Лет восьми в рождественском балагане Федор увидел выступление «масленичного деда» Якова Ивановича Мамонова, куплетиста и клоуна, известного на Волге под именем Яшка. «Все в нем было чудно, - вспоминал артист, - громоподобный грубый, хриплый голос, лихой жест и веселая развязность его насмешек и издевательств над разинувшей рты публикой»⁵⁴. Одетый в домотканый армяк и лапти, Яков забавными шутками и прибаутками зазывал публику в балаган, импровизи­руя красочные сценки из быта мастеровых, солдатского и го­родского люда. «Целыми часами, на морозе, Яшка смешил толпу, оглашавшую площадь взрывами хохота. Иногда его шутки казались дерзкими. Он поднимал над собой смешное чучело и орал: «Эй, сторонись, назём губернатора везём!»⁵⁵. Каждый день с нетерпением Федя ждал открытия балагана. Дрожа от холода, он не мог оторваться от зрелища. Яшка без всякого стеснения кривлялся перед толпой, ломал дурака. Потом мальчик удивлялся, видя клоуна в трактире серьезным и даже грустным. «Под влиянием Яшки в меня настойчиво вселилась мысль: хорошо вдруг на некоторое время не быть самим собою!»⁵⁶ Эта идея, посетившая Шаляпина еще в детстве, несомненно сыграла большую роль в его судьбе.

Однажды зимой Федор зашел в церковь, чтобы согреться. Здесь он впервые услышал хор, состоявший из мальчиков, его ровесников. Так красиво и слаженно звучали их голоса, что Феде тоже захотелось петь с ними. Чуть позже, когда семья Шаляпиных снова переехала в Суконную слободу, в соседях у них жил церковный регент. Федор храбро отправился к нему и спросил, не возьмет ли он его в певчие. К счастью, регенту подросток понравился. Он был принят в хор и обучен нотной грамоте. Сначала пел бесплатно, а через три месяца стал получать полтора рубля в месяц. Регент стал часто брать его с собой в церкви, на молебны, свадьбы, похороны, а позже определил в ар­хиерейский хор при монастыре. Однако отец не считал пение стоящим занятием и отдал сына обучаться ремёслам сначала в скорняжную мастерскую, затем к сапожнику, позже к токарю⁵⁷. Об этом времени Шаляпин вспоминал с грустью: «Работа была тяжёлая, не по силам мне. Били меня беспощадно, удивляюсь, как они не изувечили мальчишку»⁵⁸. У сапожника Андреева пришлось не только учиться ремонтировать обувь, но и мыть пол, ставить и чистить самовары, таскать с базара тяжёлые корзины с провизией. В дополнение ко всем бедам в Казань пришла скарлатина. В 1882 го­ду болезнь забрала брата Николая и сестру Евдокию. Заболевшему Федору удалось выжить.

Продолжал Федор учиться и в школе. Примерным поведением не отличался: из частной школы Ведерниковой его выгнали за поцелуи с одноклассницей, во вторую он отказался ходить сам, возненавидев учителя, который драл его за волосы. Попытки Ивана Яковлевича увлечь сына полезным, с его точки зрения, ремеслом были безуспешны и напрасны. «Как сказочный ко­лобок, Федор убегал от своих добрых и недобрых наставников. В конце концов Федора определили в Шестое начальное училище, где его учителем стал Николай Василь­евич Башмаков, любитель-скрипач и знаток хо­рового пения. Федор с восхищением слушал музыкальные импровизации Николая Васильевича, он даже убедил родителя купить на толкучке за два рубля скрипку и с жаром приступил к освое­нию инструмента»⁵⁹ Таким образом, Федор задержался в 6-м городском начальном училище, которое с отличием окончил в 1885 году.

В это время страстью Федора стал театр. Первой пьесой, которую он посмотрел в Казанском городском театре, была «Русская свадьба в исходе XVI века» П. Сухотина драматическое представление с песнями и танцами. Спектакль ошеломил мальчика: «По комнате, чудесно украшенной, ходили великолепно одетые люди, разговаривая друг с другом как-то особенно красиво. Я до глубины души был потрясен зрелищем и, не мигая, ни о чем не думая, смотрел на эти чудеса. Занавес опускался, а я всё стоял, очарованный сном наяву, но всегда ждал его»⁶⁰.

Посещение театра перевернуло жизнь Федора. «Театр сводил меня с ума», - вспоминал Шаляпин, делал «почти невменяемым». «Роль зрителя уже не удовлетворяла меня, хотелось проникнуть за кулисы, понять откуда берут Луну, куда проваливаются люди, из чего так быстро строятся города, костюмы, куда после представления исчезает вся эта яркая жизнь?»⁶¹. С того дня Шаляпин старался бывать в театре как можно чаще. После каждого представления он вспоминал речи актёров; подражая их жестам и мимике, повторял движения. Постепенно театр стал для Феди необходимостью, и почти все деньги, заработанные в хоре, на свадьбах и похоронах, уходили на билеты.

Удивительным открытие стали для Федора оперные постановки. Артисты не только в красках показывали богатую невероятными приключениями жизнь своих геро­ев: объяснялись в любви, страдали, жаждали отмщения, тор­жествовали победу, трагически погибали, но еще и пели под музыку большого оркестра! «Федору стало «тесно» на галерке, он рвался стать участ­ником захватывающего волшебного действия. И это, казалось бы, невыполнимое желание вдруг стало возможным: для мас­совых сцен театру срочно понадобились статисты. Федора обрядили в темный костюм, вымазали лицо жженой пробкой и даже обещали за работу пятак. По команде ведущего массовка выбегала на сцену и кричала «ура!» в честь Васко да Гамы, и ед­ва ли не искреннее и восторженнее других радовался прибы­тию португальского мореплавателя Федор Шаляпин. Это была опера Дж. Мейербера «Африканка»⁶².

Юноша был на седьмом небе от счастья: он целый год принимал активное участие в оперных и опереточных спектаклях, за работу получал пусть и маленькие, но деньги пять копеек за вечер⁶³. Так как прожить на это было нельзя, отец устроил Фёдора писцом, как и он сам, в ссудную кассу банкирской конторы А.А. Печенкина и К°. Служба в конторе для Шаляпина была скучна, но он получал жалованье и гордился тем, что теперь может помогать родителям.

Летом увеселительные мероприятия Казани переносились из закрытых помещений в открытые сады. Популярностью у зрителей пользовался Панаевский сад, где играли драматические и опереточные труппы, составленные иногда из профессионалов, а иногда из местных любителей. Федор решил пойти в Панаевский сад и попроситься на какую-нибудь роль, ему сразу повезло. В готовящейся к постановке малозначительной мелодраме требовался исполнитель на роль жандарма-неудачника. Федор участвовал во всех репетициях, нередко отлынивая от основной работы в конторе. Но, оказавшись на сцене в день премьеры, от страха забыл все слова, спектакль был сорван⁶⁴.

Родители восторгов сына по поводу театра не разделяли. Отец отослал его учиться ремеслам в заштатный городишко Арск, подальше от театров. Хотя главная причина была все же в появившейся возможности устроить мальчика в двухклассное училище в качестве земского стипендиата, то есть с содержанием за счет Казанской уездной земской управы, что было су­щественным облегчением для семьи. Отец, считал, что сын должен овладеть каким-то ремеслом, чтобы себя прокормить. Учеба нередка сопровождалась побоями и оскорблениями со стороны учителей, но учеба в Арске принесла и немного пользу, так как Фёдор освоил мастерство переплетчика книг и изучил азы столярничества.

Ф. Шаляпин вспоминает: «Я избрал для себя столярное ре­месло. Мне понравилось, что ученики старших классов сами для себя делают шкатулки. Но вскоре это ремесло показалось мне отвратительным, потому что учитель-мастер бил учеников, а меня чаще других, - всеми инструментами и всяким материа­лом, бил угольниками и досками, толкал в живот фуганком, сту­кал по голове шерхебелем. Я попросил, чтобы меня перевели в переплетную: там меньше тяжелых инструментов и удар кни­гой по голове не вызывает такой боли, как удар доской. Переплетать книги я научился очень быстро и довольно искусно»⁶⁵.

Жизнь в училище была для Федора настолько безрадостной, что он решается на побег в Казань, но его догоняют и возвращают в училище⁶⁶. Через полгода, впрочем, из-за болезни матери, за которой было некому ухаживать, отец вернул Федора домой, устроив писцом сначала в земскую управу, а потом в судебную палату. По выздоровлении матери Шаляпин снова начинает петь в церковном хоре, а в свободные вечера и при наличии «свобод­ных» денег посещает спектакли в городском театре. Из певчих ему пришлось уйти в 15 лет, когда начат ломаться голос. Семья в это время бедствовала; чтобы поправить дела, переехали в Астрахань.

Астрахань встретила семью Шаляпиных нуждой и голодом. Посе­лились в грязной тесной хибарке. Мать сначала пекла и продавала пироги, потом мыла посуду на пароходах, и тогда дома появлялись кухонные объедки; ими можно было как-то про­кормить мужа, Федора и маленького Василия - младший брат родился в 1884 году. Иногда Федору удавалось спеть в церкви, и тогда он приносил домой рубль-полтора, в 16 лет у него стал «прорезываться» баритон. А в саду, в антрепризе Черка­сова, ставили «Кармен» и другие оперы. Федор пел в них бес­платно. Когда отец узнал о столь «невыгодных» условиях, он в гневе разорвал ноты, проклиная страсть сына к театрам.

Возможно, что в памяти артиста остался именно этот эпизод, чтобы проще было объяснить себе окончательный разрыв с семьей. Федор, чтобы не обременять родителей, вернулся в Казань, а в семнадцать лет, когда установился голос, подался искать работы в театре.
1.2 Отрочество Ф.Шаляпина. Начало карьеры
Вскоре удача улыбнулась Федору: антрепренёр Русской комической оперы и оперетты в Уфе С.Я. Семёнов-Самарский предложил место хориста. Семнадцатилетний Шаляпин был счастлив ведь это можно было назвать первым в его жизни контрактом.

Семен Яковлевич Семенов-Самарский собирал хор для своей Русской комической оперы и оперетты. Труппа отправлялась на осенне-зимний сезон в Уфу. Худого, долговязого Шаляпина, прибавившего себе для солидности два года, приняли вторым басом. С антрепренером он подписал театральный контракт на 20 рублей в месяц, хотя работать готов был и за меньшие деньги. Семенов-Самарский не разочаровался в молодом хористе; в труппе к нему тоже отнеслись доброжелательно.

Первая порученная роль заключалась в хоровой партии комической оперы А. Замары «Певец из Палермо». Сильно волнуясь, вспоминая свой позорный провал в Панаевском саду, Ф.И. Шаляпин впервые выступил на сцене как профессиональный артист. Это произошло 26 октября 1890 года. Эту дату можно считать началом артистической карьеры великого певца⁶⁷.

В 1890 году на святках решили поставить оперу польского композитора Станислава Монюшко «Галька». У солиста, готовившего партию Стольника, роль не шла, и он отказался петь накануне генеральной репетиция. Замены не было, и антрепренёр, чтобы избежать провала, обратился к Шаляпину. Свой восторг и одновременный испуг Фёдор Иванович запомнил на всю жизнь, также как и слова антрепренёра: «Возьмите ноты и выучите к завтраму»⁶⁸. Вся ночь ушла на разучивание роли, и на следующий день на генеральной репетиции «Гальки» Шаляпин поразил всех безукоризненным знанием партии.

18 декабря 1890 года в Уфе состоялся сольный дебют молодого певца. Именно с этим эпизодом биографии Шаляпина принято связывать начало его артистической карьеры. Голос начинающего артиста заслужил лестных похвал антрепренера. В конце сезона Семенов-Самарский предложил Шаляпину бенефис, как «полезному члену труппы». Для бенефиса Федор выбрал партию Неизвестного в «Аскольдовой могиле» и сорвал аплодисменты зрителей. От публики Шаляпин получил в подарок 50 рублей, серебряные часы, да еще со сборов перепало 30 рублей. Целое состояние! Наконец-то он приоделся: купил верблюжье пальто, кожаную куртку, сапоги, тросточку и перчатки. И почувствовал себя абсолютно счастливым. По окончании сезона трупа Семенова-Самарского разъехалась, и Федору пришлось решать, что делать дальше. Оставшись в Уфе, он устроился, по обыкновению, переписчиком бумаг и иногда пел в любительских спектаклях.

Местные поклонники молодого артиста обещали собрать денег, чтобы отправить его в Петербург, учиться в консерватории. Но время шло, а обещание оставалось неисполненным. Шаляпину надоело ждать, и он вступил в малороссийскую опереточную труппу Григория Деркача. Вместе с новыми товарищами он колесил по городам Урала, Поволжья, Средней Азии, Закавказья. В Баку, узнав о смерти матери, Федор попросил у хозяина денег, чтобы съездить на похороны, но получил всего два рубля со словами «мало ли кто у кого умирает». После этого артист ушел из труппы. Немного поработал во французской оперетке, а после ее распада мыкался но городу без гроша в кармане. Наконец в 1892 году судьба занесла его в Тифлис.

В Тифлисе, не имея возможности подработать, Шаляпин часто голодал, что было особенно тяжело, поскольку отовсюду неслись запахи чудесной грузинской еды. По счастью, нашлось место писца в управлении Закавказской железной дороги, а потом произошло событие полностью изменившее ход жизни Федора. По совету сослуживцев он набрался смелости и пришел на прослушивание к местному профессору пения Дмитрию Андреевичу Усатову, бывшему тенору Большого театра, первому исполнителю партии Ленского в опере «Евгений Онегин». Эта судьбоносная встреча стала поворотной в жизни Ф.И. Шаляпина. Прослушав юношу, профессор сказал, что учиться тот не только может, но и должен. Более того, Усатов решил обучать нового студента бесплатно, а друг его, аптекарь, пообещал выдавать что-то вроде стипендии. Навсегда сохранил Шаляпин чувство благодарности к своему первому и единственному учителю вокала.

«С этой встречи с Усатовым начинается моя сознательная художественная жизнь, писал Федор Иванович. Он пробудил во мне первые серьезные мысли о театре, научил чувствовать характер различных музыкальных произведений, утончил мой вкус и что я в течение всей моей карьеры считал и до сих пор считаю самым драгоценным наглядно обучил музыкальному восприятию и музыкальному выражению исполняемых пьес»⁶⁹. Постановка голоса у Шаляпина оказалась природ­ная, но Усатов обращал особое внимание певца на выразительность пения, учил его понимать смысл произ­носимых слов и чувства, которые вызвали именно эти слова, а не другие⁷⁰.

Как музыкальными средствами можно выявлять характеры персонажей Усатов часто показывал на примерах из опер Мусоргского. Благодаря учителю Шаляпин увлекся творчеством этого композитора, хотя товарищи по классу предпочитали итальянцев, а про Мусоргского говорили, что это «Смертельный яд для голоса и пения».

Вскоре двадцатилетнего Федора взяли на работу в тифлисскую казенную оперу, где он пел Мельника в «Русалке», Мефистофеля в «Фаусте», Тонио в «Паяцах» и весь басовый репертуар труппы. Роли готовил очень быстро, «как блины пек». Музыкальный критик В. Д. Корсаков, общавшийся с Шаляпиным в Тифлисе, писал о поразившей его особенности юноши «с первого раза с листа петь незнакомую партию свободно и с выражением, чего иногда не достигает артист, даже старательно разучивший партию»⁷¹. Ф.И. Шаляпин становился известным, о нем много говорили и писали, и на крыльях успеха он решил попытать счастья на столичной сцене.

Из Баку в Тифлис Шаляпин приехал без гроша, на платформе с песком. Из Тифлиса он уехал с комфортом, по бесплатному билету железнодорожного служащего. Билет устроили ему поклонники и даже снабдили фор­менной фуражкой и курткой железнодорожника, чтобы не придрался контролер. Усатов вручил Шаляпину рекомендательное письмо, адресованное управляющему Московской конторой им­ператорских театров.

Прибыв в Москву, Шаляпин передал через вахтера письмо и два часа ждал ответа. Затем вахтер вышел и сообщил, что «ответа не будет». Понятно, почему Шаля­пин в годы своей славы не питал особых симпатий к чи­новникам императорских театров и испортил немало Крови этим господам⁷². Начав поиски работы, вскоре Шаляпин с удовольствием убедился, что его работа в Тифлисе не прошла незамеченной для театральных профессионалов столицы. Вскоре Шаляпин получил приглашение на летний сезон в петербургский сад «Аркадия». Но этот опыт оказался неуспешным. По контракту почти ничего не платили, и скучен был сам репертуар. Шаляпин, привыкший в Тифлисе к полной занятости и отдаче сил, за неделю мог выучить целую сложную партию. А тут одну и ту же партию Миракля он должен был петь каждый вечер. Не было ни публики, ни желания играть в полную силу. Хотелось совсем другого чего-то серьезного и глубокого. Вскоре летний сезон в «Аркадии» был окончен, нужно было ехать в Казань, но Шаляпин решил разорвать контракт.

Оставшись опять без работы, Федор не отчаивался и зимой 1891 года поступил в частную оперу, дававшую спектакли в Панаевском театре, где его встретили как желанного партнера. 18 сентября 1894 года Федор пел партию Мефистофеля в опере Гуно «Фауст». Все чаще стали появляться за кулисами у Федора разные известные в музыкальном мире люди. Все чаще стали похваливать его голос, его внешние данные, пророча молодому артисту хорошее будущее в столичных театрах. И это укрепляло его веру в то, что он не зря рискнул и остался в столице. Вот только в Панаевском театре платили столько, что едва хватало, чтобы не умереть с голоду⁷³. После исполнения партии Бертрама в опере «Роберт-Дьявол» Шаляпин начал входить в моду, его стали приглашать в светские салоны. Результатом выступления на одном из таких музыкальных вечеров стало подписание контракта с Дирекцией Императорских театров» предел желаний для 21-летнего певца.

Дебют Шаляпина на сцене Мариинки состоялся в апреле 1895 года в роли Мефистофеля в опере «Фауст» Ш. Гуно. Певец хотел исполнить эту роль по-новому, предложил оригинальным костюм и грим, однако в театре это вызвало лишь насмешки. Новаторства ему не позволили. Дебют прошел довольно обыденно. Чуть лучшее впечатление Шаляпин произвел в «Кармен», но в «Руслане и Людмиле» его ждал полный провал. Газеты обвинили руководство театра в том, что такую роль, как Руслан поручили музыкально невежественному молокососу. Позже Ф.И. Шаляпин признавался, что неудача пошла ему на пользу, выбив из него излишнюю самоуверенность. «Урок, который я извлек из этого неуспеха, практически сводился к тому, что я окончательно понял недостаточность механической выучки той или другой роли... Я стал бояться в моей работе беззаботной торопливости и легкомысленной поспешности»⁷⁴. На следующий сезон петь не оправдавшему надежды артисту почти не давали.

С горя он шел в ресторан Лейнера, вскоре поползли слухи о его непробудном пьянстве. Чем дальше шел сезон, тем становилось труднее. Особенно угнетали репетиции. На них Шаляпина учили все: режиссер, суфлер, хористы и чуть ли не плотники. С особой неприязнью вспоминал певец о царившей в Мариинке бюрократической рутине. Неуспех первого опыта на Императорской сцене он приписывал именно засилью «странных людей с бородами и без бород, в вицмундирах с золотыми пуговицами и с синими бархатными воротниками» чиновников. Они распоряжались в театре всем, ничего не понимая в музыке, давали указания артистам и композиторам. Так, директор Императорских театров И. А. Всеволожский требовал от Н. Римского-Корсакова «сокращать длинноты», ибо их не любит публика.

К русской опере в Мариинском театре вообще относились с презрением. Тот же Всеволожский говорил: «Когда представляют русскую оперу, на сцене отвратительно пахнет щами и гречневой кашей». Рутина мешала обновлению репертуара и не давала Шаляпину простора для творчества.

Шаблонное исполнение ролей больше не удовлетворяло ищущего артиста. Пытаясь нащупать свой стиль, он порой впадал в гротеск, делал странные, угловатые жесты, неоправданно форсировал голос. Ему хотелось соединить оперу с драмой, и в этом его поддержал известный драматический артист Мамонт Дальский, с которым Шаляпин подружился. Он помогал певцу вжиться в образ, прочувствовать его изнутри. «Интонация твоего персонажа фальшивая, говорил Дальский, объясняя роль Мельника в «Русалке». Наставления и укоры, которые мельник делает своей дочери, ты говоришь тоном мелкого лавочника, а мельник степенный мужик, собственник мельницы и угодьев»⁷⁵.

Советы друга помогли Шаляпину прийти к тому, что потом назовут шаляпинской «революцией» в опере. Артист и автор театральных мемуаров Н.Н. Ходотов писал: «Много взял Шаляпин от Дальского. Даже единственный шаляпинский тембр, увлекший за собой массу других певцов-басов, подражателей, получил свою обработку в «школе» Дальского. Самая артистичность, драматическая музыкальность, красочность фраз Мамонта вошла в плоть и кровь гениальной восприимчивой натуры Федора Шаляпина»⁷⁶.

Казенная, затхлая атмосфера императорских теат­ров угнетала Шаляпина. Шаляпин пробыл в Мариинском театре с апреля 1895 до весны 1896 года. Затем он покидает Мариинский театр, чиновники, ведавшие театром, легко расстаются с ним, да и он без сожаления расстается с Петербургом. Поклонники Шаляпина часто спорили о том, в каком городе, Москве или Петербурге, Шаляпин создал луч­шие из своих оперных партий. Но бесспорно одно: бли­стательный путь Шаляпина, оперного певца, начался в Тифлисе. В Тифлисе он познакомился с Усатовым, там Шаляпина приняли в казенную оперу, там он впервые спел большие партии в «Сказках Гофмана», в «Демоне».

Таким образом, приобщение к народной песне и интерес к театральному искусству ярко проявился у Ф.И. Шаляпина уже в детском возрасте. Будучи сыном крестьянина, он упорно противился всем ремеслам, кроме артистического, упорно стремясь к профессиональному исполнительству. Истоки творчества Ф.И. Шаляпина зарождались в атмосфере русского быта, любви к природе, к народной песне, к простым людям и их нелегкой судьбе.