ГОС по литературе ответы. Классицизм Образец для них исвоо античности Действие и поступки героев определяются с т зр разума Конфликт разум и чувства, общее и личное, желания и долг Строгое деление героев на положительных и отрицательных.
 Скачать 3.04 Mb.
|
|
«Странник»1835. П.привлек всегда звучавший в его лирике мотив духовной жажды как определяющей поведение человека, его внутренние искания и жизненный путь. Центральная идея- дух.религиозный кризис, разрешение которого состоит в уходе от греховной жизни и вступлении на духовный путь, обеспечивающий обретение истинного смысла бытия. «Памятник» Я памятник себе воздвиг нерукотворный, К нему не заростет народная тропа, Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа. Нет, весь я не умру — душа в заветной лире Мой прах переживет и тленья убежит — И славен буду я, доколь в подлунном мире Жив будет хоть один пиит. Слух обо мне пройдет по всей Руси великой, 1 И назовет меня всяк сущий в ней язык, И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой Тунгуз, и друг степей калмык. И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал, Что в мой жестокой век восславил я Свободу И милость к падшим призывал. Веленью божию, о муза, будь послушна, Обиды не страшась, не требуя венца, Хвалу и клевету приемли равнодушно, И не оспаривай глупца. В отл.от дургих поэтов, П.сразу же сообщает о духовной, а не материальной природе памятника. Памятнику, созданному рукотворно, противостоит «нерукотворный», воздвигнутый духом и душой, а т.к.согласно религиозным представлениям, душа не умирает со смертью чел., то «памятник нерукотворный» вечно живой. Творческим даром наделен поэт- земной человек, ставший избранником бога, следовательно, поэзия –творческий феномен заемного и божественного происхождения, причем гл.начало в ней – божественное, способное преобразовать земное и придать ему новый статус.Поэт и поэзия –посредники между небом и землей, между богом и народом. 18. Михаил Юрьевич ЛЕРМОНТОВ. (1814-1841) Романтический герой. Лирика Лермонтова (наряду с поэзией Жуковского и ранним творчеством Пушкина) явилась взлетом русского романтизма. Это обусловлено тем, что лермонтовский лирический герой — герой романтический. Он наделен всеми отличительными чертами романтика — он борец, страдалец, мятежник, поэт, любовник, даже пророк... Однако особенно сильна в образе романтического героя Лермонтова тема одиночества: Одинок я — нет отрады: Стены голые кругом, Тускло светит луч лампады Умирающим огнем. Одиночество приобретает самые разные черты: это и заточение (как в приведенном отрывке), и любовное одиночество, появляющееся во многих любовных стихотворениях, и одиночество человека в мире: ...Одиноко Он стоит, задумался глубоко, И тихонько плачет он в пустыне. Во многих стихотворениях (“Дума”, “И скучно и грустно...”) появляется идея принципиального одиночества личности, связанная с темой поколения в целом. Здесь мы сталкиваемся с одной из основных идей Лермонтова — идеей разрушающей душу рефлексии, болезни, убивающей, по мнению Лермонтова, все его поколение в целом и замыкающей личность на себе самой, обрекая ее на одиночество. Мы иссушили ум наукою бесплодной, Тая завистливо от близких и друзей Надежды лучшие и голос благородный Неверием осмеянных страстей... Мотив борьбы — важнейший мотив всей мировой романтической литературы — получил у Лермонтова разнообразное развитие. Борьба является сущностью романтической натуры, ее основой: парус (в одноименном стихотворении) борется с враждующей стихией, а стоит буре смолкнуть — парус сам начинает искать и “просить” бури, потому что он “не ищет счастья” и “не от счастия бежит”. Внутренний разлад в человеке, разлад, о котором мы говорили в связи с темой разрушительной рефлексии, также не может не порождать конфликта и борьбы в душе человека. В стихотворении “Как часто пестрою толпою окружен...” Лермонтов противопоставляет внутренний мир своего лирического героя внешнему реальному миру, одетому в маску: ...Мелькают образы бездушные людей, Приличьем стянутые маски. Крайний субъективизм – это еще один из признаков романтизма, который сильно развит у всех героев нашего поэта. Для них нет общей правды, они строят свои законы и создают свои заповеди. Они так искренни в своей вере (или в неверии?..), что мы не колеблясь принимаем их. Мастерство автора в описании этих черт характера безгранично. Он создают свой собственный мир и заявлет нам, что и Демон может быть святым, способным на божественную любовь, и «вечный» узник, совершивший, наверное, не одну сотню преступлений, заслуживает прощения и рая. Поиски смысла в истории, в днях минувших - тоже яркая черта характера героев Лермонтова. Нородность, упоминавшаяся уже библейская старина, древняя мудрость, свитки и папирусы. Это желание напитаться знаниями прошлых поколений, знавших в чем смысл жизни и где его искать. Однако, эта древняя мудрость, она как ларец с секретом: все знают, что в нем сокровище, но ни ключ ни кинжал не может открыть его. понять это мастерсво мы не сможем, как иногда не понимал себя и своих героев сам поэт: Пускай холодною землею Засыпан я, О друг! всегда, везде с тобою Душа моя. Любви безумного томленья Жилец могил, В стране покоя и забвенья Я не забыл. Без страха в час последней муки Покинув свет, Отрады ждал я от разлуки – Разлуки нет. Различие в мировоззренческих установках лирических героев Лермонтова и Пушкина. Общий колорит поэзии Пушкина — оптимистичный, проникнутый светом, надеждой, любовью, стремлением к теплу, уюту, дому, который воспринимается и как личный дом, и как вся Россия. Пушкин, как никто, умел радоваться красоте и гармонии мира, природы, человеческих отношений. Тема дружбы — одна из ведущих в лирике Пушкина. Лермонтовской же поэзии свойственны мрачный колорит, пессимистическая настроенность, безверие, неуют и бездомье. В поэзии Лермонтова постоянно борются две противоположные стихии, принимая разные обличья (земли и неба, ангела и демона), которые символизируют силы добра и зла, гармонии и разрушения в душе каждого человека. Лермонтов был очень одинок. Эти мотивы одиночества находят воплощение в ряде основных образов его лирики: одинокий парус, одинокая сосна, одинокая пальма, одинокий утес. Он не верит в возможность взаимопонимания между людьми. Но, как ни странно, ощущение постоянного одиночества не отрывает поэта от жизни, не уводит его в мир мечтаний и грез. Лермонтов — глубокий и тонкий психолог, который чутко раскрывает психологию своих героев, их мгновенные настроения и переживания. Лирический герой Пушкина понимает жизнь как бескрайнее, волнуемое море; он видит её разные возможности, но утверждает оптимистическое отношение к ней. Лирический герой Лермонтова видит её пустой и глупой шуткой, его пессимизм вызван бессмысленным устройством мира, а ЛГ погружён в безысходное разочарование. Лермонтовский лирич.герой: первоначальное лирич. «я»еще во многом условно, его своеобразие создавалось вкраплением автобиографических событий, н-р, романтически осмысленной легенды о своем происхождении, разлуки с отцом, тщательной фиксации любовных переживаний, лирической передачи душевных впечатлений… Автобиографичность дополняется общими романтическими приметами внешнего облика героя- то мятежника-протестанта, то демона-индивидуалиста. Чувства героя заметно гиперболизированы и почти всегда предельны, страсти лишены полутонов и светотеней. В филос.созерцании погруженного в думу лирич. «я» обнаруживается деятельный, гордый и волевой характер, наудовлетворенный к-л прочным состоянием: в бурях он ищет покой, в покое- бурю («Парус»). Его вечный закон – стихийная, неисчезающая внутренняя активность. Духовная мощь личности не уступает творческой силе бога: «…кто толпе мои расскажет думы? я- или бог – или никто!». Лирическое «я» может ощущать гармонию со вселенной, устремляться в «небеса» - свою духовную родину, но чаще всего противостоит мирозданию, отвергая его несовершенство и бунтует. Главный герой лирики – сам поэт, романтик наяву, возжаждавший перенести навеянные ему романтические представления на реальную почву. Ведущие мотивы лирики: одиночество, игра, безответность мира… Мотив — устойчивый смысловой элемент лит. текста, повторяющийся в пределах ряда фольклорных (где мотив означает минимальную единицу сюжетосложения) и лит.-худож. произв. В поэзии воплощается в ведущих темах, символах, сюжетных ситуациях, образах. В основе каждого мотива лежит проходящий через всю лирику устойчивый словообраз, закрепленный самим поэтом как идеологически акцентированное ключевое слово. Творчество Л. представляет собой несомненное и органическое единство; естественно, что и мотивы его лирики взаимосвязаны, тесно переплетены друг с другом, часто «просвечивают» один через другой. Тем не менее, при известной условности их выделения, вполне целесообразно самостоятельное изучение отдельных мотивов: каждый из них представляет ту или иную грань худож. мира поэт. Термин «мотив» можно употребить у Лермонтова:для обозначения группы стих., связанных тематич. единством, — «провиденциальные мотивы», «тюремные мотивы» для характеристики целого ряда разновременных произв., имеющих открытый политич. или социально-публицистич. характер: гражданские мотивы, политические мотивы. философско-символические. Филос.-символич. это проникающие всю лермонтовскую поэзию мотивы земли и неба, сна, игры, пути; как бы перерастая собств. образную специфику, они выражают существ. стороны худож. сознания Л. (т. н. предметные мотивы — буря, парус, камень, волна и др.). Особо в цикле мотивов выделены не индивидуально лермонтовские, но занимающие большое место в его творчестве т. н. вечные темы: время и вечность, любовь, смерть, судьба — все они получили в произв. Л. свою, отмеченную печатью «лермонтовского человека» интерпретацию. Основополагающие для Л. нравств.-филос. понятия, как цель жизни, счастье, страдание. Свобода и воля — центральные мотивы, определяющие мятежный пафос поэтич. наследия Л. Первоначально мотив свободы у Л. возникает на почве вольнолюбивой поэзии и декабрист. традиций: «Жалобы турка», «Песнь барда», «Баллада» («В избушке позднею порою»), наиболее последовательное их воплощение — в стихах о новгородской вольнице («Новгород», «Приветствую тебя, воинственных славян»),. Воля — нечто исконно природное, составляющее безмерную, абсолютную ценность бытия и личности: «И вольность мне гнездо свила, как мир — необъятное!» («Воля»). В таком понимании она — высшее начало, не сравнимое даже со счастьем: «Дайте раз на жизнь и волю, / Как на чуждую мне долю, / Посмотреть поближе мне». В варианте «Желанья» этот мотив звучит еще отчетливее: «Дайте волю — волю, волю — и не надо счастья мне!». Нередко мотив воли возникает как антитеза цивилизации, «угнетающей» вольную жизнь природы, с одной стороны, и простого, «естественного» бытия человека — с другой . Одиночество — мотив, пронизывающий почти все творчество и выражающий умонастроение поэта. Это одновременно и мотив, и сквозная, центр. тема его поэзии, начиная с юношеских стихов и кончая последними — «Выхожу один я на дорогу» и «Пророк». В самых ранних стихах одиночество нередко носит еще весьма абстрактный характер: зачастую оно только называется, будучи скорее данью лит. традиции. Герой Л. постоянно и везде одинок: он одинок среди людей, к-рые преследуют его «жестокостью», «клеветой», «злобой», не способны понять его высоких стремлений и потому враждебны ему: «Души их певца не постигали, / Не могли души его любить, / Не могли понять его печали, / Не могли восторгов разделить» («К*» — «Мы случайно сведены судьбою»). Ему нет места среди «хладной», «бесчувственной» «толпы», среди «надменного» и «бездушного» «света». Он одинок и в своей «отчизне», «где стонет человек от рабства и цепей» («Жалобы турка»), в «стране рабов, стране господ» («Прощай, немытая Россия»). И, наконец, он одинок в целом мире, к-рый неизменно является ему «пустыней»: «пустыня мира» («Демон»), пустыня жизни («Благодарность»). Любить для героя Л. — «необходимость», «страсть сильнейшая» («1831-го июня 11 дня»), но и обреченность на страдание. В конце концов, тот, кому "любить до могилы творцом суждено" ("Стансы", 1831), оглядываясь на жизнь, бросит с горьким упреком и вызовом саркастич. "благодарность" творцу и за "отраву поцелуя", и за "клевету друзей", и "за жар души, растраченный в пустыне"Мотивы игры занимают в творчестве Л. заметное место и м. б. поняты лишь в общеевроп. лит. контексте. Мотивы игры у Л. составляют неск. групп образов. (Ночевала тучка золотаяНа грудиутеса-великана;Утром в путь она умчалась рано,По лазури весело играя; Но остался влажный след в морщинеСтарого утеса. ОдинокоОн стоит, задумался глубокоИ тихонько плачет он в пустыне.)Первая группа, сохраняя в основном позитивное значение игры, характеризует игровое состояние природных сил. Таков у Л. играющий ребенок, образ к-рого является человеку в последние часы его жизни: гладиатор перед смертью зовет «детей играющих — возлюбленных детей» («Умирающий гладиатор»); о том, как он «в ребячестве играл», вспоминает Мцыри. Близок к этому и ряд пейзажных метафор: «играют волны» («Парус»), «студеный ключ играет по оврагу» («Когда волнуется желтеющая нива») и т.д. Игра сопровождает к.-л. действие, составляя его тон, его существ. (игровую) основу. Отсюда — частое употребление деепричастий «играя», «играючи». О тучке: «Утром в путь она умчалась рано, / По лазури весело играя» («Утес»); Символика мотивов игры отражает эстетич. принципы западноевроп. и рус. романтизма и особенно выросших на их почве философско-эстетич. систем. В целом, реализацией мотивов игры в творчестве Л. во многом определяется филос. и эмоц. облик его творчества, к-рое, по характеристике В. Г. Белинского, поражает «душу читателя безотрадностию» Время и вечность. В своем восприятии и переживании времени Л. являет образец романтич. умонастроения. На любое событие и даже на самый бег времени поэт глядит с т.з. вечности, но понимает эту вечность противоречиво и двойственно: в русле и антично-ренессансной, и ср.-век. филос. традиции христианства. Л., с его действенно-волевой установкой, — бесплодие, безрезультатность праздно бегущих веков, и речь идет не только о космич. бессмыслице, но и о бесперспективности земного прозябания. Наряду с этим вечность у Л. в духе ср.-век. традиции противопоставляется времени как неизменное и нетленное изменчивому и преходящему, как преизбыток, «море жизни», истинное бытие — обманчивому; ср. «Смело верь тому, что вечно, / Безначально, бесконечно. / Что прошло и что настанет, / Обмануло иль обманет» (1832) и стих. позднего Л. «И скучно и грустно», где все вр́́еменное тоже с горечью представлено как иллюзия, мираж. И скучно и грустно! - и некому руку подать В минуту душевной невзгоды... Желанья... что пользы напрасно и вечно желать? А годы проходят - все лучшие годы! Любить - но кого же? - на время не стоит труда, А вечно любить невозможно... В себя ли заглянешь? - там прошлого нет и следа, И радость, и муки, и все там ничтожно. Что страсти? - ведь рано иль поздно их сладкий недуг Исчезнет при слове рассудка, И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг - Такая пустая и глупая шутка!Такой простершийся в вечность миг («надо мной чтоб вечно зеленея...») — образ земного блаженства, но райски нетленного, свободного от земных условий времени, запечатлен мечтой поэта в стих. «Выхожу один я на дорогу». Поэт хочет приобщиться к вечному «морю жизни» в мгновение ока, силой чудесной метаморфозы («забыться и заснуть»), минуя ожидание и терпение, всю скорбную длительность жизненного пути.Выхожу один я на дорогу;Сквозь туман кремнистый путь блестит;Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,И звезда с звездою говорит. В небесах торжественно и чудно!Спит земля в сияньи голубом...Что же мне так больно и так трудно?Жду ль чего? жалею ли о чем? Уж не жду от жизни ничего я,И не жаль мне прошлого ничуть;Я ищу свободы и покоя!Я б хотел забыться и заснуть! Но не тем холодным сном могилы...Я б желал навеки так заснуть,Чтоб в груди дремали жизни силы,Чтоб дыша вздымалась тихо грудь; Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелеяПро любовь мне сладкий голос пел,Надо мной чтоб вечно зеленеяТемный дуб склонялся и шумел. «Ангел»,1831. Тема невыразимого. Жизнь предстала Л., в отл-е от Пушкина, лишенной гармонии. На фоне этой дисгармонии отчетливее проступают идеалы поэта. Это одно из немногих стих-й, в к-х отрицание, сомнение, скепсис значительно смягчены. Сюжет стих-я прост и связан не только с биографическими событиями (воспоминание о песне матери), но и с христианской мифологией, согласно которой человек – существо двойное – в нем слиты бессмертное (душа) и смертное (тело); при рождении душа вселяется в тело. в стих-ии отражена та часть мифа, где ангел несет «младую душу» с блаженных небес на землю. перенесенная, душа разочарована: она слышит «скучные песни земли», тогда как в ее помяти сохранились небесные звуки. но если содержание «песен земли» ясно, то, что означают звуки, - неизвестно. смысл их давно утерян. Память хранит лишь звуки, но никак не смысл, значение утрачено. Типичная для романтиков тема невыразимости мыслей и чувств. внутренний мир человека, жизнь души нельзя передать словом. Л.считает, что словом нельзя выразить ни подлинную мысль, ни подлинное чувство. Переживания души не поддаются выражению. Слова становятся «живыми» только в том случае, если состоят из живых звуков, а звуки в свою очередь рождаются не на земле, а на небесах, и в них заключен небесный огонь и небесный свет. там, на небе, каждый звук правдив и полон смылса. Но на земле согласие между словом и звуком исчезает. Зн-ия слов, утратив небесную звуковую форму, легко искажаются, принимая земную: порок может быть назван благом, грех – добродетелью, грязь –чистотой. Земной человек может лишь томиться напрасным желанием постичь небесную истину в ее красоте и красоту в ее подлинности, достичь такого понимания ему не дано. толькопоэт может проникнуть в иной мир и передать звуками и словами не смысл, не значение, не содержание неземных песен, а свою тоску по совершенству. |