Работа актера над собой 3 том. Работа актера над собой том 3. Книга вторая. Работа над собой в творческом процессе воплощения. Дневник ученика I. Переход к воплощению г
 Скачать 0.55 Mb.
|
V. Темпо-ритм……………………… 19… г. Сегодня в зрительном зале школьного театра висел плакат: ...ВНУТРЕННИЙ И ВНЕШНИЙ ТЕМПО-РИТМ Это означало, что мы подошли к новому этапу программы. – Мне следовало бы говорить с вами о внутреннем темпо-ритме гораздо раньше, при изучении процесса создания сценического самочувствия, так как внутренний темпо-ритм является одним из важных его элементов, – объяснял сегодня Аркадий Николаевич. Причина опоздания в том, что я хотел облегчить вам работу, к которой мы только сегодня подошли. Гораздо удобнее и, главное, нагляднее говорить о внутреннем темпо-ритме одновременно с внешним, то есть в то время, когда он наглядно проявляется в физических движениях. В этот момент темпо-ритм становится видимым, а не только ощутимым , как при внутреннем переживании, которое совершается невидимо для наших глаз. Вот почему раньше, пока темпо-ритм был недоступен зрению , я молчал и заговорил о нем только теперь, с большим опозданием, когда речь зашла о внешнем темпо-ритме, видимом глазу. « Темп есть быстрота чередования условно принятых за единицу одинаковых длительностей в том или другом размере». «Ритм есть количественное отношение действенных длительностей (движения, звука) к длительностям, условно принятым за единицу в определенном темпе и размере». «Размер есть повторяемая (или предполагающаяся повторяемой) сумма одинаковых длительностей, условно принятых за единицу и отмечаемых усилием одной из единиц (длительность движения звука)», – читал Аркадий Николаевич по записке, которую подсунул ему Иван Платонович. – Поняли? – спросил он нас по окончании чтения. Мы с большим смущением признались, что ничего не поняли. – Отнюдь не критикуя научных формул, – продолжал Торцов, – я тем не менее полагаю, что в данный момент, когда вы еще не познали на собственном самочувствии значения и воздействия темпо-ритма на сцене, научные формулы не принесут вам практической пользы. Они затежелят подход к темпо-ритму и будут мешать вам легко, свободно и беспечно наслаждаться им на сцене, играть им, как игрушкой. А ведь именно такое отношение к нему желательно, особенно на первых порах. Будет плохо, если вы начнете с выжимания ритма из себя или будете разрешать его сложные комбинации просчетом, морща брови, точно при головоломной математической задаче. Поэтому вместо научных формул давайте пока просто играть ритмом. Вот видите, вам уже несут для этого игрушки. Передаю свое место Ивану Платоновичу. Это по его части! Аркадий Николаевич ушел вместе со своим секретарем в глубь зрительного зала, а Иван Платонович начал устанавливать на сцене принесенные сторожем метрономы. Самый большой он поставил посередине, на круглом столе, а рядом, на нескольких малых столиках, поместил три таких же аппарата, только меньших размеров. Большой метроном был пущен в ход и отстукивал четкие удары (№ 10 по метроному). – Слушайте, дорогие мои! – обратился к нам Иван Платонович. – Вот этот большой метроном будет выбивать сейчас медленные удары! – объяснял Рахманов. – Вот он как медленно работает: раз раз… andante распро-андантиссимо! Штука-то какая, это номер десять. Если же опустить гирьку на маятнике, получится просто andante. Это уже несколько скорее, чем распро-андантиссимо. Скорее, говорю, стук-то! Слышите: раз… раз… раз… А если сдвинуть гирьку еще ниже вот он как заработал: разразраз… Это еще скорее, само allegro! А вот уже и presto! А еще – presto-prestissimo! Все это названия скоростей. Сколько различных номеров на метрономе, столько и разных скоростей. Дело-то какое мудрое! После этого Рахманов стал ударять в ручной звонок, отмечая этим каждые два, потом каждые три, потом каждые четыре, пять, шесть ударов метронома. – Раз… два… Звонок. – Раз… два… Звонок, – демонстрировал Иван Платонович двухдольный счет. Или: раз… два… три… Звонок. Раз… два… три… Звонок. Вот вам трехдольный счет. Или: раз… два… три… четыре. Звонок. И так далее. Это четырехдольный счет, – объяснял с увлечением Иван Платонович. После этого он пустил в ход первый из принесенных малых метрономов и заставил его стучать вдвое скорее, чем большой аппарат. Пока этот отбивал один удар, вновь пущенный успевал сделать целых два. Второй из малых метрономов был пущен в четыре, а третий – в восемь раз скорее, чем большой аппарат. Они стучали по четыре и по восьми ударов, пока главный успевал сделать, лишь один. – Жаль, нет четвертого и пятого маленьких аппаратов! Я бы их установил на шестнадцатые и тридцать вторые! Штука-то какая! – печалился Иван Платонович. Но скоро он утешился, так как Аркадий Николаевич вернулся и стал вместе с Шустовым выстукивать по столу ключами недостававшие шестнадцатые и тридцать вторые. Удары всех метрономов и стуков совпадали с большим аппаратом как раз в тот момент, когда звонок отмечал начало каждого такта. В остальное же время все удары точно перепутывались в беспорядке и рассыпались в разные стороны, для того чтобы вновь сойтись на секунду и выстроиться в порядке при каждом ударе колокольчика. Получился целый оркестр стуков. Трудно было разобраться в пестроте разнобоя, от которого кружилась голова. Но зато совпадение ударов создавало секундную стройность в общем смешении стуков, что давало удовлетворение. Разнобой еще увеличился при смешении четных с нечетными счетами: двух-, четырех-, восьмидольных с трех-, шести-, девятидольными. От такой комбинации дробные части еще больше мельчили и путали друг друга. Получился невообразимый хаос, который привел Аркадия Николаевича в полный восторг. – Прислушайтесь, какая путаница и вместе с тем какой порядок, стройность в этом организованном хаосе! – воскликнул Торцов. – Его создает нам чудодейственный темпо-ритм. Разберемся же в этом удивительном явлении. Рассмотрим в отдельности каждую из его составных частей. Вот темп, – Аркадий Николаевич указал на большой метроном. – Здесь работа идет почти с механической и педантической размеренностью. Темп – скорость или медленность. Темп укорачивает или удлиняет действия, ускоряет или замедляет речь. Выполнение действий, произнесение слов требуют времени. Ускорил темп – отвел меньше времени для действия, для речи и тем заставил себя действовать и говорить быстрее. Замедлил темп – освободил больше времени для действия и речи и дал больше возможности еще лучше доделать и досказать важное. Вот такт! – Аркадий Николаевич указал на звонок, в который ударял Иван Платонович. – Он делает свое дело я полном соответствии с большим метрономом и работает с такой же механической точностью. Такт – мерило времени . Но такты [бывают] разные. Их продолжительность зависит от темпа, от скорости. А если это так, то, значит, и наши мерила времени тоже разные. Такт – понятие условное, относительное. Это не то, что метр, которым измеряется пространство. Метр всегда одинаков. Его не изменишь. А такты, измеряющие время, совсем другое. Такт – не вещь, как метр. Такт – то же время . Время измеряется временем. Что же изображают из себя все остальные маленькие метрономы и мы с Шустовым, тоже выстукивающие ручным способом недостающие деления? Это то, что создает ритм. С помощью малого метронома мы разбиваем промежутки времени, занимаемые тактом, на самые разнообразные дробные части разных величин. Из них комбинируются неисчислимые сочетания, которые создают бесконечное количество всевозможных ритмов, при одном и том же счетном размере такта. То же происходит и у нас в нашем актерском деле. Наши действия и речь протекают во времени. В процессе действия надо заполнять текущее время моментами самых разнообразных движений, чередующихся с остановками. В процессе же речи текущее время заполняется моментами произнесения звуков самых разнообразных продолжительностей, с перерывами между ними. Вот несколько простейших формул, комбинаций, образующих один такт: |