Диплом этнополитические конфликты. Этнополитические конфликты. Концептуальные основы конфликтологической экспертизы этнополитической ситуации

Название	Концептуальные основы конфликтологической экспертизы этнополитической ситуации
Анкор	Диплом этнополитические конфликты
Дата	23.11.2021
Размер	130.11 Kb.
Формат файла
Имя файла	Этнополитические конфликты.docx
Тип	Реферат #280048
страница	5 из 6

1 2 3 4 5 6

3.2 Конфликтологическая характеристика этнополитических процессов на Юге России
Юг России представляет собой один из наиболее стратегически важных регионов Российской Федерации, что определяется его географическим положением и экономическими составляющими. Этот регион закрепляет положение нашего государства на Черном и Каспийском море. Безусловно, не все регионы Юга России с точки зрения экономики относятся к развитым. Так, например, Северокавказские республики в значительной мере отстают от других субъектов и даже относятся депрессивным.

На сегодняшний день северокавказский регион занимает последнее место с точки зрения уровня экономического развития среди остальных регионов России, его валовый региональный продукт составляет всего 47% от средний показателей по стране. А это в свою очередь значит, что показатели социального развития здесь такие же низкие, причем во всех республиках. Если рассматривать финансовые доходов населения, то они составляют порядка 35% от среднероссийских показателей.

В предыдущих главах мы обозначали проблему безработицы как фактор нарастания конфликтности. На сегодняшний день уровень этого показателя в самых сложных регионах – Ингушетии и Дагестане, составляет более 50%. В развитие территорий Северного Кавказа ежегодно вкладываются значительные суммы из бюджета страны, в среднем это порядка 400 млрд рублей, включая частные инвестиции.

Здесь одни из наиболее благоприятных для экономики природно-климатические условия, однако рекреационный сектор не развивается. Описывая в экономическое состояние региона, мы говорим о его крайней ненадежности, склонности к негативным тенденциям. Собственные доходы республик Северного Кавказа не идут ни в какое сравнение с их расходами, необходимыми для элементарного поддержания уровня социального обеспечения населения. А это значит, что данные субъекты находятся практически на полном обеспечении государства. А в крайних случаях становятся банкротами, как это произошло с Ингушетией. Таким образом мы видим, что экономический фактор конфликтности тут достигает особых высот.

Для регулирования этнополитической ситуации на Северном Кавказе Президент России В.В. Путин в начале своего пути в качестве главы государства назначал на должности глав регионов представителей силовых ведомств, но впоследствии такая тенденция сократилась. В поле практической деятельности наиболее высоких успехов в плане укрепления власти в регионе достигло введение института полномочного представителя. Этот институт позволил внедрять механизмы, способствующие экономической интеграции и политической стабилизации. Ещё в 2005 году была создана Южно-Российская парламентская Ассоциация, целью которой являлась выработка решений по проведению в регионе необходимых реформ.

Кроме того, проводилась масштабная работа по приведению нормативно-правовых актов, действующих в регионе, в соответствие с федеральными законами и это процесс был практически завершен к 2005 году. Был выявлен и устранен ряд противоречий в законах, связанных с разграничением предметов ведения ветвей власти, а также в части полномочий федеральных и региональных органов власти.

Практически весь политический опыт управления северокавказским регионом за последнее время показывает, что в регионе идет поступательное укрепление власти, однако действующие в регионе местные политические силы также сохраняют за собой большую степень влияния. В том числе и на этнополитические процессы. Факторы конфликтности не снижаются, а остаются на прежнем уровне. Кроме того, такое же влияние здесь оказали как земельная реформа, так и реформа местного самоуправления.

Также идет ещё один процесс, а именно образование этнических муниципальных образований. Он характеризуется тем, что проживающие компактно на отдельно территории представители одного этноса начинают позиционировать себя как жителей отдельного муниципального образования. Сформированного по этническому принципу. Такое происходит не только с представителями некоторых изначально не русских этнических групп (армян, грузин, турков и т.д.), но и с народностями, самоидентифицировали себя как русских (казаки), однако проживая отдельно компактно начинают идентифицировать себя как отдельна этническая группа. Такая ситуация приводит к усложнению этнического состава местных элит и реструктуризации властных институтов. Очевидно, что это может стать потенциальным источником этнополитической конфликтности.

Отметим, что проведение земельной реформы в таких регионах Юга России на Ставропольский и краснодарский край столкнулось с трудностями в практической реализации. Это обусловлено тем, что местное население категорически против передачи земель переселенцам.

Уже не потенциальным, а реальным источником конфликтности стала реформа местного самоуправления в Карачаево-Черкесской и Кабардино-Балкарской Республиках. На этих территориях она вывала дестабилизацию политической и социальной ситуации. Радикальные настроения у населения провоцируются фактом присоединения некоторых земель, где проживают абазинцы и балкарцы, к более крупным муниципальным образованиям. Прочие этнические группы воспринимают этот процесс как угрозу своим законным интересам и процесс встречает жесткое сопротивление.

Межконфессиональные отношения на Северном Кавказе также несут в себе конфликтный потенциал из-за их традиционной сложности и неоднозначности. После распада СССР на этих территориях появились обособленные духовные мусульманские управления, которые самоорганизовались по этническому принципу. Эти управления до сих пор продолжают отстаивать свою независимость, интересы, что в конце концов переходит в конкуренцию между представителями местных элит.

Некоторые представители национальных элит в северокавказском регионе двигаются по исламскому пути в принятии политических решений и выстраивании государственной политики на территории региона. Здесь по такому принципу формируется также развитие гражданских институтов, а также вся социальная система. С точки зрения исламского фактора здесь существуют и исторические предпосылки. Например, в период с 1995 по 1999 годы большое распространение получил ваххабизм – реформистское направление ислама. Этот процесс привел к столкновениям между представителями разны ветвей ислама. Спустя 10 лет, в 2005 году в Нальчике экстремизм на религиозной почве спровоцировал крайнее обострение этнополитической ситуации в Кабардино-Балкарии.

Не только религиозные, но и национальные объединения оказывают влияние на увеличение конфликтного потенциала северокавказского региона.

В некоторых республиках, в частности в Чечене и Северной Осетии, до сих пор не завершен процесс преодоления последствий вооруженных конфликтов и локальных войн, социально-политические и экономические проблемы продолжают находиться в стадии разрешения.

В Дагестане сама напряженная обстановка. Здесь сохраняются не только уже имевшие место конфликты, но также формируются новые очаги этнополитического противостояния. И, как уже было сказано выше, ситуация может стать неконтролируемой. По мнению многих экспертов, только закрепив распределение сфер влияния между различными этническими группами может помочь снизить уровень конфликтности, в противном случае борьба за власть и ресурсы, в том числе политические, не закончится. Противоречия можно урегулировать только с помощью четкого закрепления за каждой этнической группой конкретных полномочий в сфере законодательства или выполнения функций исполнительной власти. Однако представители государственной власти в Дагестане в своей риторике опираются только на декларирование мирного урегулирования возникающих разногласий, однако на практическом уровне не осуществляют шагов по созданию социальной системы, которая позволила бы достичь сколько-нибудь значительных результатов. Однако если этого не сделать, в ближайшей перспективе только усилятся экстремистские и сепаратистские настроения.

На сегодняшний день очевидно, что только посредством серьезных политических реформ в республике возможно достичь стабилизации обстановки. В.А. Авксентьева считает, что динамика конфликтного взаимодействия в регионе может быт адекватно оценена только при учете того факта, что они становятся все более локальными, уже реже выходят на общерегиональный уровень. Именно этот момент служит точкой преткновения при оценке этнополитической ситуации и приводит к неадекватной оценке процессов развития конфликтного взаимодействия.

Локальными конфликтами, с точки зрения Авксеньтьева, можно считать межгрупповые конфликты местной локализации¹. Чаще всего в качестве третьей стороны в данном типе конфликтов выступают региональные органы власти. Их негативный потенциал проявляется в основном в том, что некоторая часть населения потенциально готова к вступлению в вооруженное конфликтное взаимодействие, а это, в свою очередь, стимулирует выведение латентных конфликтов в острую стадию, а также провоцирует формирование новых точек конфликтности. Этим характеризуются все без исключения северокавказские республики, однако особенно остро это вопрос встает в Дагестане и Ингушетии в виду их особенностей.

Проблемы территориального деления и владения этими территориями становятся причинами конфликтов, пожалуй, чаще, чем любые другие основания. Северный Кавказ в этом отношении не исключение. Наиболее острыми из территориальных споров на Северном Кавказе являются:

Требование передачи Пригородного района Республики Северная Осетия-Алания в состав Республики Ингушетия.
Спор чеченцев и ингушей в отношении принадлежности Сунженского и Малгобегского районов.
Требование русскоязычного населения Наурского и Щелковского районов о присоединении к Ставропольскому краю.
Воссоединение лезгинского народа.
Требования кумыков Дагестана о создании самостоятельной Кумыкской Республики.
Требования ногайцев, проживающих на территории Дагестана, Чечни, Ставропольского края, Калмыкии о создании Ногайской Республики.
Создание единого государственного образования адыгов с включением этнически родственных народов Кавказа, в том числе с передачей им Туапсинского и Лазаревского районов Краснодарского края, и признание геноцида в годы Кавказской войны.
Требование разделения Карачаево-Черкессии и Кабардино-Балкарской республик.
Требование о территориальной реабилитации казачества и создании автономных образований вне национальных субъектов Северокавказского региона.
Ожидания чеченцев-аккинцев относительно их возвращения в Новолакский район Дагестана, а лакцев на новые места и другие.

Необходимо отметить, что нормативно-правовые акты, действующие в России, не принимают во внимание специфику северокавказского региона, сто создает дополнительные осложнения, а также несет в себе дополнительный конфликтный потенциал.

Так, ФЗ № 131 «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» уже оказывает негативное влияние на этнополпитическую ситуацию на Северном Кавказе. Например, в Ингушетии практически нет муниципальных образований и органов местного самоуправления. Формирование таких единиц не представляется возможным без демаркации границ, но в таком случае, Пригородный район, являющийся предметом территориального спора между ингушами и осетинами, фактически будет признан территорией Северной Осетии, а это способно вызвать полноценный этнополитический конфликт.

Все вышеперечисленные основания вместе, а также повсеместно возникающие экстремистские и террористические акции являются характеристиками этнополитического процесса на Северном Кавказе. По всей России сегодня действуют порядка 80 организаций экстремистского характера, в том числе международных и исповедующих радикальные направления ислама.

Итак, их оснований этнополитической напряженности, помимо вышеназванных можно отметить ещё геополичтескую и международную обстановку. Ещё не до конца выведены из массового сознания последствия распада СССР, миграционные процессы международного порядка, поддержка извне очагов конфликтности с целью дестабилизации внутриполитической обстановки, а также криминогенный фактор.

Для стабилизации обстановки, по нашему мнению, в первую очередь необходимо наладить экономическое состояние северокавказских республик., поскольку экономический фактор, как уже было отмечено, играет для этнополитической напряженности одну из ключевых ролей. Для этого государством разрабатываются специализированные программы, нацеленные на стимулирование местной экономики и социальное развитие.

Обозначенные специфические особенности Северокавказского региона высвечивают его геополитическую и геостратегическую значимость для России, но вместе с тем и противоречивые социально-политические, межэтнические процессы, острые экономические проблемы, которые негативно сказываются на социально-экономическом благополучии Российского государства в целом.

Дисбаланс в региональном развитии России продиктован отсутствием внятной региональной политики, учитывающей интересы, потребности и особенности конкретного региона. Отсюда необходимость дифференцированного подхода в региональной политике.

Для выработки и реализации целенаправленной региональной политики и территориального хозяйственного механизма, в частности бюджетных трансфертов и государственных региональных программ, а также проведения регулярного мониторинга социально-экономического состояния территорий, возникает потребность в особом внимании государства ввиду стратегической важности или бедственного положения того или иного региона.

Однако на сегодняшний момент федеральные и региональные органы власти так и не преобразовались в единую систему. Социально-экономическое развитие российских регионов, как правило, ориентировано в трех направлениях: стратегия долгосрочного социально-экономического развития и схемы территориального развития региона, а также различные программы социально-экономического развития субъектов Российской Федерации. Однако региональные средне- и долгосрочные проектировки в комплексных прогнозах (схемах) развития и размещения производительных сил, схемах экономического и социального развития и финансового состояния регионов в последнее время фактически прекращены и остро требуют возобновления.

Выводы по третьей главе.

Принимая во внимание экономическую разнотипность российских регионов, целесообразно осуществлять эксклюзивное прогнозирование, т.е. с учетом территориальной дифференциации социально-экономических параметров.

Относительно Северокавказского региона концептуальные предложения и практические рекомендации могут включать следующий круг вопросов:

перестройка специализации и интеграция межрайонных связей хозяйства;
реконструкция производственно-технологической структуры и формирование крупных производственно-коммерческих объединений;
совершенствование внутрирайонной территориальной организации производительных сил, формирование и развитие промышленных центров и городов, территориально-производственных комплексов, технополисов и свободных экономических зон;
формирование перечня ключевых региональных проблем экономического роста, структурных передвижек и социального развития;
вариантное определение обобщающих показателей динамичного развития экономики на новой институциональной и технологической базе;
оценка экономической, социальной и экологической результативности, коммерческой, региональной и народохозяйственной эффективности регионального развития на перспективу;
выявление источников формирования финансовых, материальных и других ресурсов и первоочередных направлений инвестиций;
мероприятия по государственной поддержке приоритетных региональных проектов и программ по стимулированию деловой активности частного предпринимательства.

В целях снижения конфликтного потенциала в Северокавказском федеральном округе необходимо решить ряд взаимосвязанных задач.

Совершенствовать структуру органов государственной власти и местного самоуправления и кадровой политики (с правом избрания в представительные органы власти субъектов РФ профессионально подготовленных представителей национальных меньшинств) в республиках Северного Кавказа в целях более эффективной реализации государственной политики в сфере межэтнических отношений.
Создать Форум (Общественную палату) при Полномочном представителе Президента РФ в Северокавказском федеральном округе с целью повышения эффективности взаимодействия органов государственной власти и местного самоуправления с общественными объединениями и этническими группами региона.
Разработать и принять всеми республиками Северного Кавказа Концепцию реализации государственной национальной политики РФ.
Обеспечить взаимодействие республиканских органов государственной власти в региональном масштабе.
Запретить деятельность организаций (объединений), направленных на разжигание межэтнической и религиозной розни.
Повышать правовую культуру населения, не допускать политизации межэтнических отношений, дискриминации граждан по этническим, расовым, религиозным и иным признакам.
Сформировать региональную систему мониторинга межэтнических межконфессиональных отношений, включающего: мониторинг правоприменения, социальной дискриминации, мониторинг СМИ.
Выработать меры раннего предупреждения этнополитической и межрелигиозной напряженности и связанных с ней проявлений экстремизма и терроризма.
Разработать региональные программы противодействия противоречивой деятельности СМИ, организаций и лиц, пропагандирующих идеи национализма и сепаратизма.
Разработать и внедрить эффективные механизмы работы с молодежью, направленные на противодействие идеям агрессивного национализма и религиозного фанатизма.
Актуализировать позитивные морально-нравственные традиции народов Кавказа, способствующие усвоению позитивных ценностей и мировоззренческих ориентаций.
Развивать научные исследования по истории социокультурного взаимодействия народов Кавказа и России и др.

Однако современные этнополитические процессы в субъектах РФ не дают, на наш взгляд, оснований для таких однозначных выводов. Современный многонациональный российский социум не только не является «многонациональной российской нацией», но и «движется в противоположную сторону».

Сегодня не представляется возможным говорить о готовности освоения проекта «российская гражданская нация», в частности, кавказскими народами. Более того, сегодня народы Кавказа утратили чувство «кавказской идентичности», межэтнической солидарности и регионального единства. Большая часть народов Кавказа все в большей степени культивирует превосходство и исключительность именно своего этноса. Этнополитические реалии неэтнических регионов, в т.ч. российских мегаполисов, также свидетельствуют не в пользу освоения такой «социальной инженерии».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Специфика современных этнополитических процессов, и, в частности, этнополитических конфликтов связана с тем, что они так или иначе включаются в международные политические процессы. Этнополитическая конфликтность не только ослабляет внутреннюю структуру государства, но и создает предпосылки для внешнего вмешательства. Стороны этнополитического конфликта активно используют сложившиеся в мировой практике механизмы и методы воздействия на общественное мнение в национальном и международном масштабе. «Третьи стороны» конфликта зачастую вмешиваются в него не только в гуманитарных, но и субъективных интересах.

Сами этнополитические конфликты в современном мире также модифицируются. Исчезновение биполярной структуры, обеспечивавшей большую устойчивость международных отношений, сделало её более подверженной как традиционным, так и новым угрозам. Конфликтующие стороны во многих случаях не являются государствами, так или иначе вынужденными подчиняться нормам международного права. Выявленные в рамках работы тенденции развития этнополитических конфликтов, в частности, интернационализация, многофакторность, блоковый характер, неизбирательность насилия и др., свидетельствуют, что их исследователи и участники имеют дело с новым социальным феноменом. В то же время пока ещё не разработаны адекватные его сложности механизмы управления подобными конфликтами.

Как и все другие политические конфликты, региональные политические конфликты связаны с достижением власти или ее перераспределением в пользу определенного региона или же с изменением политического статуса региона. В указанном регионе они отягощены еще и мощным напором этноконфликтов, которые не всегда совпадают территориально с региональными локальными конфликтами, что делает их развитие малопредсказуемым с научной точки зрения. В этноконфликтах на первом месте стоят не столько политические, сколько этнические традиции. Именно они зачастую первыми определяют политическую культуру региона и динамику происходящих в нем конфликтов. Идея сепаратизма является уже политическим оформлением этнокультурных традиций того или иного региона. Именно сепаратизм обостряет отношения, выводя их на уровень политических процессов. Сама по себе идея сепаратизма уже является конфликтной, а силовой вариант ее решения может расцениваться как деструктивное начало региональной политики.

Юг России представляет собой достаточно сложную территорию прежде всего именно в этнополитическом плане, поскольку он как раз представлен целым спектром этносов, которые проживают как достаточно обособленно (калмыки, чеченцы и ингуши), так и в определенной мере диффузно – азербайджанцы, армяне, казаки и т.д. В одной связке с этнополитической рассматривается и конфессиональная безопасность, поскольку именно на Юге России представлены три мировых религии и большое число всевозможных конфессий.

Юг России, и прежде всего Кавказ и Прикаспий, является достаточно сложным в сфере сохранения этнополитической и конфессиональной безопасности, прежде в силу своей этнической и конфессиональной мозаичности. На нее влияют не только непосредственно межэтнические и конфессиональные конфликты, которые очень часто взаимосвязаны между собой. Сфера конфессиональной безопасности зависит непосредственно от множества латентных факторов, не имеющих непосредственного влияния на этнополитические и конфессиональные отношения.

таких республиках, как Карачаево-Черкесия и Кабардино-Балкария, конфликты на этнической почве особенно опасны для сохранения государственно-политического единства. В самом названии этих республик присутствует потенциал распада. Биполярная конфликтность опаснее для единства, нежели полицентричное состояние конфликтности. Об этом свидетельствует общая теория конфликта, в соответствии с которой конфликт обладает дифференцирующей функцией, т.е. способностью разлагать прежнее единство на составляющие элементы, способные в дальнейшем к саморегенерации. Таких элементов или новообразований в рамках прежней целостности может быть довольно много, но никак не меньше двух. Поэтому всякое приближение к биполярности особенно чревато угрозой распада прежнего единства. Если речь идет о государственно-политическом единстве, то угроза эта сводится к потере прежнего государственного формообразования. Если речь идет конкретно о таких республиках, как Карачаево-Черкесия, то даже незначительный конфликт титульных наций несет в себе значительную угрозу сохранения самой республики. Однако, несмотря на острую предвыборную борьбу, после избрания президентом КЧР М. Батдыева (сентябрь 2003 г.) наметились перспективы стабилизации ситуации.

В этом отношении гораздо большим этническим потенциалом государственной стабильности обладает такая республика, как Дагестан. В этой горной стране проживает более 30 народов, причем, ни один из них не обладает демографическим превосходством. По данным переписи 1989 г., наиболее многочисленными являются аварцы (27,6 %) и даргинцы (18,8 %), но высокая этническая мозаичность второй половины населения республики уравновешивает их относительное численное превосходство. Можно сказать, что все население Дагестана состоит из этнических меньшинств.

Несмотря на то, что в Дагестане, как и в других республиках Северного Кавказа, не обходилось без конфликтов на национальной почве, все же история этой страны не знает серьезных, угрожающих самому существованию республики, межэтнических конфликтов.

Однако политика федеральной власти коснулась и Дагестана. В условиях ухудшения ситуации в экономике и социальной сфере (резкое падение производства, небывалая безработица, отсутствие социальной защищенности населения) началось стихийное переселение горцев на равнину. Это обострило отношения между кумыками и аварцами, кумыками и даргинцами, лезгинами и азербайджанцами, горцами и русскими. Острой остается лезгино-азербайджанская проблема. Государственная граница между Азербайджаном и Россией разделила лезгинский народ на две части. В результате около 300 тыс. лезгин остались в Дагестане, а свыше 400 тыс. человек — в соседнем Азербайджане. И все же, несмотря на то, что сепаратизм как национализм этнических меньшинств проявился и в Дагестане, властные структуры республики, поддерживаемые большинством общественных и национальных движений, выступают за сохранение государственно-территориальной целостности и единства Дагестана в составе России. Дагестанцы любят повторять: «Мы добровольно в Россию не входили и добровольно из нее не собираемся выходить». Такая позиция нашла отражение в Конституции республики, в которой нет упоминания о независимости.

Еще одна сюжетная линия региональной конфликтности на Юге России связана с конфессиональными различиями населения этого района. Здесь пока еще нет особой остроты, но потенциально, при дальнейшем ухудшении общей ситуации в регионе (особенно при ослаблении позиций России и усилении зарубежного влияния) именно в этом векторе конфликтной напряженности можно ожидать крайне деструктивных последствий. Эти опасения подтверждаются

общим ростом религиозности населения, непропорциональным изменением численности представителей отдельных конфессий, общим изменением вектора мировой религиозной активности.

Конфликты на территории Юга России отражают сегодня высокую степень социальной, политической и межэтнической напряженности в регионе. В зависимости от конкретных условий, эта напряженность материализуется в разных по содержанию, направленности, форме, остроте и масштабности столкновениях, в разных по типу конфликтах. В области межэтнических отношений можно выделить несколько типичных групп проявления региональной конфликтности.
Конфликты на территории Юга России отражают сегодня высокую степень социальной, политической и межэтнической напряженности в регионе. В зависимости от конкретных условий, эта напряженность материализуется в разных по содержанию, направленности, форме, остроте и масштабности столкновениях, в разных по типу конфликтах. В области межэтнических отношений можно выделить несколько типичных групп проявления региональной конфликтности.

Во-первых, это конфликты, возникающие на бытовой почве. Как правило, они происходят между представителями разных национальностей. Феномен этноцентризма находит здесь множество подтверждающих примеров особого отношения людей к представителям другой нации. Бытовые конфликты также возникают и между представителями одного этноса, на субъэтнической или родоплеменной основе. Старинная черкесская пословица гласит: «Два брата делят огород — без скандала не обойтись». Резкое изменение прежних основ общественной жизни нередко сказывается и на содержании семейно-бытовых отношений. Однако в большинстве случаев такие конфликты носят кратковременный и эпизодический характер, не оказывая существенного влияния на общую ситуацию в регионе.

Во-вторых, конфликты между представителями различных национальностей в многонациональных административно-государственных образованиях. Как правило, каждая из республик Северного Кавказа многонациональна. Конфликты на этой почве разворачиваются между представителями наиболее многочисленной нацией и национальными меньшинствами, между титульными нациями, между титульной нацией и другими национальностями. Эти конфликты, как правило, имеют свою историю, носят длительный и массовый характер. Они наиболее опасны для сохранения государственно-политического статус-кво многонациональной республики, особенно когда ситуация в своем развитии достигает предельной степени поляризации состоящих в конфликте сторон.

В-третьих, межнациональные конфликты межгосударственного характера. К такому типу конфликтов в регионе можно отнести конфликты между Северной Осетией и Ингушетией, а также Чечней и Дагестаном. Фактор этноцентризма в таких конфликтах не является определяющим. Эти конфликты в определяющей степени зависят от интересов и позиций, которые занимают политические элиты государств. Политические элиты в подобных ситуациях, как правило, разыгрывают национальную карту, преследуя свои политические интересы, либо попустительствуют стихийному разгулу национализма с теми же политическими целями.

В-четвертых, конфликты между национально-государственными образованиями в регионе и политикой федерального центра. По причинам возникновения и развития региональной конфликтности, по формам ее проявления и вероятным перспективам это, пожалуй, самые важные, самые значимые конфликты. Как и в предыдущем случае, данные конфликты носят в большей мере политический характер. Однако по мере развития и длительного сохранения конфликтной напряженности национальные аспекты конфликтных отношений имеют тенденцию усиливать свое влияние, а иногда и становиться определяющими в развитии событий. Не случайно антирусские настроения в регионе значительно усилились по сравнению с началом 90-х гг. Дальнейшие ошибки и непоследовательность российского руководства в региональной политике могут еще больше осложнить национальные отношения и подорвать стратегическое влияние России в регионе.

Ближайшая история региональных конфликтов на Юге России показывает, что нарастание межэтнической конфликтности — это не локальное явление, а общее свойство, объективная закономерность поликультурной системы реагировать на политику резкого изменения привычных основ национального бытия и нарушения баланса межэтнического взаимодействия.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

Абдулатипов Р.Г. Управление этнополитическими процессами: вопросы теории и практики.
Авксентьев А.В., Авксентьев В.А. Этнические проблемы современности и культура межнационального общения. Под ред. проф. В.А. Шаповалова. - Ставрополь, 1993.
Авксентьев А.В., Авксентьев В.А. Северный Кавказ в этнической картине мира. М., 1999 г. 184 с.
Авксентьев В.А. Этническая конфликтология: в поисках научной парадигмы. – Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001. - 268 с.
Агаджанов Ю.Г. Культура межнационального общения: сущность, структура, функции // Юридический вестник. 2015. № 1. С.37-42.
Адамюк О.И., Баты А.С. Вооруженные военные конфликты в Югославии и Ираке. – Минск: УО ВАРБ, 2005.
Аклаев А.Р. Этнополитическая конфликтология. Анализ и менеджмент. - М.: Изд-во Дело, 2005. Бажанов Е.П. Актуальные проблемы международных отношений. Избранные труды. В 3тт. - М.: Научная книга, Т.2, 2002.
Аллахвердиев К. Этнополитическое измерение национальной безопасности Азербайджанской республики // Кавказ и глобализация. т .4., вып. 1-2, 2010, с. 52-61
Анцупов А.Я. Конфликтология. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2012. - 591с.
Арутюнян Ю.В. и др. Этносоциология. М.: Аспект Пресс, 2013. - 271с.
Аствацатурова М.А. Диаспоры в Российской Федерации б формирование и управление. Северо-Кавказский регион. Ростов н/Д; Пятигорск, 2002.
Аствацатурова М.А. Северный Кавказ: перспективы и риски. (Трансформация регионального этнополитического пространства.) Монография. М.Москоское бюро по правам человека. 2011.192 с.
Балибар Э. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. / Пер. с фр. - М.: Логос, 2014. - 288с.
Белозеров B.C. Этнодемографические процессы на Северном Кавказе. Ставрополь, 2000.
Будин А.А. Роль гражданского общества в обеспечении этнополитической безопасности России. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук. Москва 2008
Бурдъе П. Социология политики. М., 1993.
Вартумян А.А. Региональный и политический процесс в современной России: динамика, тенденции, особенности. М. – Ставрополь: Базис, 2005. – 50 с.
Вишнякова Н.Ф. Конфликтология. Мн.: Университетское, 2012. - 246с.
Волков Ю.Г. Политическое состояние общества Юга России в постперестроечное время // Проблемы этнополитики и политологии. Ростов н/Д, 2000.
Волков Ю.Г., Черноус В.В. Этничность как фактор устойчивого развития в условиях модернизации // Государственное и муниципальное управление. 2003. № 2.
Волкова Н.Г. Основные демографические процессы // Культура и быт Северного Кавказа. М., 1968.
Вынужденные мигранты на Северном Кавказе. М., 1997.
Гаджиев К.С. Геополитика Кавказа. М., 2003.
Гарданов В.К. Социально-экономические процессы // культура и быт Северного Кавказа. М., 1968.
Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1991.
Гладкий Ю.Н., Чистобаев А.И. Регионоведение.1. Учебник. М., 2002.
Глухова А.В. Типология политических конфликтов. Воронеж: МОДЭК, 2015. - 184с.
Гордин Я. А. Россия в кавказской войне XIX века. М.,2000.
Гриценко Г.Д. Этнополитические процессы на Юге Рссии в экспертной оценке // Вестник Харьковского национального университета им.В.Н.Каразина. 2011 г.№941 с.145-148
Громов Ю.А. Диалектика межнациональныхотношений. // Истины и ценности на рубеже 20-21 вв. М., 1992.
Губогло М.Н. Языки этнической мобилизации. – М.: Школа «Языки русской культуры», 1998.
Дагестан в период социальных реформ. Махачкала, 2002.
Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта. // Социологические исследования, 1994. №5.
Даринский А.В. География России. Учебник. М.,1993.
Дауткиреев Х.С. Политико-правовая основа регулирования этноконфессиональных отношений в Российской Федерации (на примере Северного Кавказа). М., 2002.
Деметрадзе М.Р. Проблемы межэтнической дистанции:
Денисова Г.С, Радовелъ М.Р. Этносоциология. Ростов н/Д, 2001.
Денисова Г.С., Радовель М.Р. Этносоциология: Учеб.пособие для студентов ун-тов и пед. вузов. Ростов-н/Д., 2000.
Дергульян Г. Чеченская революция и чеченская история. // Чечня и Россия: общества и государства. -М., 1999.
Деятельность представительства полномочного представителя Президента РФ в РСО-А и РИ в августе-ноябре 1998. Владикавказ, Назрань, 1998. -№4.
Джуссоев Р.И. О национальной идентификации осетин.//Социс, 2005. №9.
Дзадзиев А. Съезд народов Ингушетии.1. СЭМРПК,1997. № 4.
Дзадзиев А.Б. Республика Северная Осетия-Алания:современная этнополитическая ситуация. Информационно-аналитический сборник. -Владикавказ, Назрань, 2000. №9.
Дмитриев А.В. Конфликтология. М.: Гардарики, 2013. - 320с.
Дмитриев А.В. Этнический конфликт: Теория и практика. М.: ЮНИТИ, 2011. - 218с.
Дойч М. Разрешение конфликта. / Пер. с нем. // Социально-политический журнал. 2015. №7. С.40-52.
Дойч М. Разрешение конфликта (Конструктивные идеструктивные процессы). // Социально-политический журнал, 1997. № 1.
Дробижева Л.M. Этнические конфликты. // Социальные конфликты в меняющемся российском обществе (детерминация, развитие, разрешение). -М., 1994.
Дробижева Л.M. Этнополитические конфликты. Причина и типология (конец 80-х начало 90-х годов). // Россия сегодня. Трудные поиски свободы. М., 1993.
Дробижева Л.М., Аклаев А.Р., Коротеева В.В., Солдатова Г.У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. -М., 1996.
Евстигнеев Ю.А. Российская Федерация. Народы и ихподразделения: Краткий этнологический словарь справочник. СПб., 2003.
Журавский А.В. Ставропольский край 10 лет развития проблемы, поиски, решения Ставрополь 24 ноября 2016 г. (Материал краевой научно-практической конференции)
Зарипов И.Ю. Социализм - этнос - этничность - нация - национализм // Этнографическое обозрение. 2012. №1. С.35-47.
Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М.: Аспект Пресс, 2012. - 286с.
Здравомыслов А.Г. Социология конфликта. М.: МГУ, 2015. - 160с.
Кавказо-Каспийский регион в современной геополитике. Материалы Круглого стола //Власть.№10 2011, с.169-176
Казанцев В.Г. Социальная и этнополитическая ситуация в Южном регионе России. Ростов н/Д, 2000.
Кириченко Н. Неокавказская экономика // Известия. 2019. 11 авг.
Кисриев Э.Ф. Национальность и политический процесс в Дагестане. Махачкала, 2018.
Козырев В.И. Введение в конфликтологию. М., 1999 г.
Козырев Г.И. Политическая конфликтология. – М. Инфра-М, 2008. -432 с.
Коркмазов А.Ю. Этнополитические процессы на Северном Кавказе. Ставрополь, 1994.
Костоев Б. Двойной стандарт по-североосетински (опричинах осетино-ингушского конфликта). // Независимая газета. 28 июня 1997 года.
Костоев Б. Кавказский меридиан. К вопросу русскоосетино-ингушских отношений и чеченского урегулирования: М., 2003.
Крицкий Е. Религиозный фактор в этно-политической ситуации на Северном Кавказе. // Религия и политика в современной России. М., 1997.
Ксенофобия на Юге России: сепаратизм, конфликты и пути их преодоления // Южнороссийское обозрение ЦСРИиП ИППК при РГУ. Вып. 6. Ростов н/Д, 2012.
Кузнецов В.А. Введение в кавказоведение.Владикавказ, 2004.
культурологические аспекты // Москва — Кавказ: Диалог культур. М., 1999. С. 59.
Кульчик Ю.Г., Конькова З.Б. Нижнетерское и гребенское казачество на территории Дагестана. М., 2015. С. 27.
Лебедева М.Н. Национальное самосознание и национализм в Российской Федерации начала 1990-х гг. М.: Дело, 2014. - 216с.
Лебедева Н.М. Социальная психология этнических миграций. М., 2016. С. 5.
Лурье С.В. Историческая этнология. М., 2004.
Ляшенко О.В. Фактор управления историей в осетино-ингушском конфликте. Ставрополь, 2003.
Максаков И. Шариатское право по-чеченски. // Независимая Газета. 29 февраля 2000 года.
Малашенко А. Исламские ориентиры Северного Кавказа. // Моск. Центр Карнеги. М., 2001
Малыгина И.В. Этнокультурная идентичность: онтология, морфология, динамика. Диссертация на соискание докторской степени. М., 2005.
Малышева Д.Б. Конфликты в развивающемся мире, России и СНГ: региональный и этнический аспекты. -М., 1997.
Малышева Д.Б. Конфликты на Кавказе: региональное и международное измерение. М., 1996.
Малькова В.К. Образы этносов в современных российских СМИ. // Тезисы научно-практической конференции: Средства массовой информации в современном мире. СПб., 2001.
Мальсагов А. Ингуши, история и века родословий.Нальчик, 2003.
Мамодаев Я. Жизнь в зеркале политики. // Справедливость, 1993. №10.
Мамсуров Т.Д. Российский федерализм: национально-этнический контекст. М.: ВЛАДОС, 2011. - 340с.
Марченко Г.И. Этнос как объект и субъект политики: социальные основы национальной политики // Вестник МГУ. Сер. 12. Полит, науки. 1997. № 5.
Межэтнические отношения и конфликты в постсоветских государствах. М., 1999. С. 34—35.
Мнацаканян М.О. Нации и национализм. М.: ЮНИТИ, 2014. - 367с.
Нации и национализм. / Под ред. Б. Андерсон и др.; Пер. с англ. Л.Е. Переяславцева. - М.: Праксис, 2012. - 416с.
Ольшанский Д.В. Основы политической психологии. М.: Республика, 2011. - 250с.
Празаускас А.А. Этнонационализм, многонациональное государство и процессы глобализации // Политические исследования. 2013. №2. С.40-53.
Пряхин В.Ф. Региональные конфликты на постсоветском пространстве. М: ГНОМ и Д, 2012. - 344с.
Романенко Л.М. Социально-политические технологии разрешения конфликтов гражданского общества. М.: МГУ, 2015. - 322с.
Рывкина Р.В. Социология экономики переходного периода. М., 1998.
Рязанцев С. Миграционная ситуация в Ставропольском крае в новых геополитических условиях. Ставрополь, 1999. С. 11.
Савельев А. Этнополитика: От теории к практике // Вестник аналитика. 2011. №6. С.5-12.
Сатрапов В. Борьба этносов за существование // Политический журнал. 2014. №4. С.45-57.
Сикевич З.В. Социология и психология межнациональных отношений. СПб., 1999. С. 39.
Силовые структуры в этнополитических процессах на юге России. Ростов н/Д, 2003.
Синевич З.В. Социология и психология национальных отношений. СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2015. - 203с.
Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряжённости. М., 1998.
Степанов Е.И. Конфликтология переходного периода. М.: РАН, 2015. - 156с.
Стрелецкий В.Н. Этнотерриториальные конфликты: сущность, генезис, типы. М., 1997 г.
Тишков В.А. Вперед, назад или в никуда? // Вестник миротворческой миссии на Северном Кавказе. Вып. 2. Пятигорск, 1998. С.18.
Тишков В.А. Забыть о нации // Этнографическое обозрение. 2014. №5. С.27-35.
Тишков В.А. Очерки теории и политики этничности в России. М., 1997 г. 3.
Тощенко Ж.Т. Этнократия: История и современность. Социологические очерки. М.: РОССПЭН, 2013. - 432с.
Уолцер М. О терпимости. / Пер. с англ. - М.: Идея-Пресс, 2010. - 160с.
Фельдман Д.М. Политология конфликта. М.: Стратегия, 2013. - 200с.
Ханаху Р.А. Традиционная культура Северного Кавказа: вызовы времени (социально-философский анализ). Майкоп, 1997. С. 32.
Хасан Б.И., Сергоманов П.А. Разрешение конфликтов и ведение переговоров. М.: МИРОС, 2012. - 176с.
Хоперская Л.Л. Современные этнополитические процессы на Северном Кавказе. Ростов н/Д, 1997.
Шабров О.Ф. Конфликт социальный и конфликт политический: проблема управлени. // Политическая теория: тенденции и проблемы. Вып.2. - М.: Республика, 2015. С. 140-162.
Этнополитическая безопасность Юга России в условиях глобализации. Всероссийская научная конференция. Региональный центр этнополитических исследований (РЦЭИ) Дагестанского научного центра. [http://kavkaz-uzel.ru/newstext/news/id/1199967.html].
Язык и этнический конфликт. / Под ред. М. Брилла и др. - М.: Гендальф, 2011. - 150с.
Ямсков А.Н. Этнический конфликт: проблемы дефиниции и типологии. М., 1997 г.

1 Аллахвердиев К. Этнополитическое измерение национальной безопасности и вызовы глобализации // Кавказ и глобализация. Том 1(5), 2007. С.49.

2 Козер Л.А. Функции социального конфликта / Под общ. ред. Л. Г. Ионина. М.: Дом интеллектуальной книги: Идея-пресс, 2018.

3 Dahrendorf R. The Modern Social Conflict: An Essay on The Politics of Liberty. Berkeley, Los Angeles: University of California Press, 2012.

1 Conflict: Human needs theory / Ed. by Burton J. Basingstoke; London, 1990.

2 Boulding К.E. Future direction in conflict and peace studies // Conflict: Readings in management and Resolution / Burton J., Dukes F. Basingstone London, 1990. (Conflict ser.; vol.3).

3 Зиммель Г. Конфликт современной культуры / Г. Зиммель. Избранное. Том 2, Созерцание жизни - М.: Юрист, 1996.

4 Krisberg L. Constructive Conflicts: From Escalation to Resolution. Lanham, MD: Rowman and Littlefield, 2018.

5 Rapoport A. Conflict in Man Made Enviroment. Baltimore, 1974.

6 Galtung J. Peace: Research, Education, Action. Essays in Peace. Research, Vol. L. Copenhagen: Christian Ejlers, 1975.

7 Фишер Р., Браун С. Путь к единению, или от переговоров к тесным взаимоотношениям. – М.: Наука, 1992.

8 Connor W. Nation-building or Nation-destroying // World Politics. 1972. Vol. 24. No. 3. P. 319-355.

9 Rotschild J. Ethnopolitics. A Conceptual Framework. New York, 1991; Rotschild J. The International Spread of Ethnic Conflict. - Princeton Univ. Press, 1998.

10 Гарр Т.Р. Почему люди бунтуют. - СПб.: Питер, 2005.

11 Horowitz D.L. Ethnic Groups in Conflict. – Berkeley, Los Angeles, L.: University of California Press, 2002.

12 Elmer O. Ethnic Conflicts Abroad: Clues to America's Future? Monterey, 1968.

13 Зенгхаас Д. К цивилизационной форме конфликта: конструктивный пацифизм как ведущее понятие в трансформации конфликтов // Этнополитический конфликт: пути трансформации. Настольная книга Бергхофского центра. М.: Наука, 2017.

14 Майалл Х. Трансформация конфликтов: комплексная задача // Этнополитический конфликт: пути трансформации. Настольная книга Бергхофского центра. М.: Наука, 2017.

15 Цыганков С. В. К вопросу о межэтнических конфликтах в воинских коллективах на современном этапе развития Вооруженных Сил России // Фундаментальные и прикладные исследования: проблемы и результаты. 2012. №2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-o-mezhetnicheskih-konfliktah-v-voinskih-kollektivah-na-sovremennom-etape-razvitiya-vooruzhennyh-sil-rossii (дата обращения: 18.05.2021).

16 Социология международных отношений: Анализ российских и западных теорий: Учебное пособие для студентов вузов / А.П. Цыганков, П.А. Цыганков. - М.: Аспект Пресс, 2006.

17 Международные отношения и внешняя политика России / А.Д. Богатуров. - М.: Аспект Пресс, 2017.

1 Этносы и конфессии на Востоке: конфликты и взаимодействие / Под ред. А.В. Торкунова, А.Д. Воскресенского. М.: МГИМО МИД РФ, 2005.

2 Глухова А.В. Политические конфликты: основания, типология, динамика (теоретико-методологический анализ). Изд. 2-е.- М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010.

3 Дмитриев А.В. Социальный конфликт. Общее и особенное. М: Гардарики, 2002.

4 Никовская Л.И. Сложносоставной конфликт как инструмент анализа трансформации и кризиса // Полис. 2009. № 6.

5 Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. - М.: Наука, 1983.

6 Тишков В.А. Этнология и политика. Научная публицистика. - М.: Наука, 2001.

7 Зорин В.Ю. Национальная политика в России: история, проблемы, перспективы. М.: ИСПИ, 2002.

8 Абдулатипов Р.Г. Этнополитология. СПб.: Питер, 2004.

9 Авксентьев В.А. Идентификация этнического конфликта как проблема этноконсалтинга и этноконфликтологической экспертизы // Россия и мусульманский мир. 2014. № 3 (261).

10 Аствацатурова М.А. Национальная политика России // Вестник Российской нации. 2016. Т. 49. № 4 (49).

11 Савинов Л.В. Этнополитика в региональном измерении: монография. Новосибирск: СИБАГС, 2012.

12 Дробижева Л.М. Этнический фактор в жизни российского общества к середине 90-х годов // Конфликтная этничность и этнические конфликты: Сб. статей. М., 1994.

13 Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М.: Аспект-Пресс, 1997.

14 Иванов В.Н. Этнополитическая ситуация в регионах Российской Федерации // СОЦИС. 2005. № 6.

15 Губогло М Н. Языки этнической мобилизации. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998.

16 Ачкасов В.А. Политика идентичности мультиэтничных государств в контексте решения проблемы безопасности. СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета., 2012.

17 Кочетков В.В. Национальная и этническая идентичность в современном мире // Вестник Московского университета. Серия 18. Социология и политология. № 2. 2012.

1 Семененко И.С., Лапкин В.В., Пантин В.И. Типология этнополитической конфликтности: методологические вызовы «большой теории» // Политические исследования. 2016. № 6; Лапкин В.В., Пантин В.И. Этнополитические конфликты на постсоветском пространстве: роль внешнеполитических факторов // Мировая экономика и международные отношения. 2016. Т. 10. № 12.

1 2 3 4 5 6