Стратификация. конспект. Конспект лекций по учебной дисциплине Социальная структура и социальная стратификация
 Скачать 329.72 Kb.
|
|
Тема. 2.3. Теории элит как особое направление стратификационных исследований. План: 1. Понятие элиты. Властный подход в анализе элиты. 3. Меритократический подход к анализу элиты. 4. Дебаты о сущности и роли элит в зарубежной социологии и политологии. 5. Технократическая и менеджерская теория элит. 6. Теория нового класса М. Джиласа. 7. Концепция номенклатуры Н. Восленского. 1. Понятие элиты. Властный подход в анализе элиты. Введение Теории элит выделяются нами отдельно не потому, что мы собираемся характеризовать далее все крупные слои и группы, и даже не потому, что характер элитных групп во многих отношениях определяет лицо всякого общества. Это делается скорее по другой причине: элитаристские концепции воплощают в себе особый, стратификационный подход, во многом противостоящий классовому подходу. И, следовательно, уделять внимание мы будем в большей степени именно методологическим особенностям элитаристских теорий, нежели описательной характеристике самих элитарных групп. Понятие элит окружено неким таинственным флером. О нем много говорят, но часто не очерчивают сколь-либо четких обозначающих границ. Попробуем дать исходное понятие «элиты» в трех дополняющих друг друга определениях: 1. Элита — это верхние слои общества, группы, занимающие в нем высшие или ведущие позиции (властные, экономические, профессиональные и пр.). 2. Элита — это совокупность относительно замкнутых групп, доступ в которые ограничен и регулируется механизмом достаточно жесткого отбора. 3. Элита — это группы, обладающие особыми культурными ориентациями и менталитетом, образом жизни и действия, которые отделяют их от прочего населения, поддерживая с ним ощутимую социальную дистанцию. Элитные нормы для населения высокопривлекательны, но при этом малодоступны. Первое определение фиксирует элиту как номинальную статистическую группу. Второе высвечивает институциональные рамки в виде корпоративной организации, регулирующей процессы социальной мобильности. Третье предполагает определенное единство норм и ценностей как основу сходного поведения. Здесь также содержится указание на регулирующую роль элиты в обществе. Элита не является категорией одной только политики. В современном обществе существует множество элит — политические, военные, экономические, профессиональные. Где-то эти элиты переплетаются, где-то соперничают друг с другом, Можно сказать, что существует столько элит, сколько есть областей социальной жизни. Но какую бы сферу мы ни взяли, элита суть меньшинство, противостоящее остальной части общества, его средним и нижним слоям как некоей «массе». При этом положение элиты как высшего сословия или касты может закрепляться формальным законом или религиозным уложением, а может достигаться совершенно неформальным образом. Элитаристские теории возникли и формировались в значительной мере, как реакция на радикальные социалистические учения и были направлены против разных течений социализма: марксистского, анархосиндикалистского. Потому марксисты, на самом деле, очень скептически относились к этим теориям, не желали их признавать и применять даже на материале западных обществ. Ибо это означало бы, во-первых, признание того, что нижние слои являются слабой или вовсе неорганизованной массой, которой необходимо управлять, массой, неспособной к самоорганизации и революционному действию, а во-вторых, признание в какой-то мере неизбежности и «естественности» такого резкого неравенства. В результате пришлось бы пересматривать коренным образом взгляды на роль и характер классовой борьбы. Но элитаристский подход направляется и против демократического парламентаризма. Он вообще по природе своей антидемократичен, Демократия предполагает правление большинства и всеобщее равенство людей как самостоятельных граждан, достаточно организованных для реализации собственных целей и интересов. И в силу этого поборники демократизма к любым попыткам элитарного правления относятся довольно холодно. Многочисленные подходы к понятию элит можно условно разделить на две основные группы — властные и меритократические. В соответствии с первыми, элитой являются те, кто обладают и данном обществе решающей властью, а в соответствии со вторыми — те, кто обладают некими особыми достоинствами и личными качествами, независимо от того, располагают ли они властью или нет. В последнем случае элита выделяется по талантам и заслугам (слово «меритократия» и образуется от слова «заслуга»). Иногда властные и меритократические подходы условно обозначают как «линию Лассуэла» и «линию Парето». (Хотя первый подход может быть с не меньшим успехом назван «линией Моска» или «линией Миллса».) Одной группой исследователей элита понимается как слои, обладающие высшими властными позициями (А. Этциони) или высшей формальной властью в организациях и институтах (Т. Дай). Другая группа относит к элите харизматических личностей (М. Вебер), боговдохновленных, способных к лидерству (Л. Фройнд), представителей творческого меньшинства (А. Тойнби). В свою очередь, властные подходы подразделяются на структурные и функциональные. Выбирающие более простой с эмпирической точки зрения структурный подход считают элитой круг лиц, занимающих высшие должностные позиции в рассматриваемых институтах (министры, директора, военоначальники). Те же, кто останавливается на функциональном подходе, задают себе более трудную задачу: выделить группы, обладающие реальной властью в принятии общественно важных решений (многие представители этих групп, понятно, могут не занимать сколь-либо видных общественных постов, оставаться в «тени»). Остановимся коротко на позициях классиков властного и меритократического подходов. Властный подход Правящий класс (Гаэтано Моска и др.) Властный подход в исследовании элит, пожалуй, всегда занимал господствующее место. Классическая формула, описывающая эту позицию, предложена Г. Моска (1858-1941 гг.) в 1939 г. Она выглядит так: «Во всех обществах, начиная с едва приближающихся к цивилизации и кончая современными, передовыми и мощными обществами, всегда возникает два класса людей: класс, который правит, и класс, которым правят. Первый класс, всегда менее многочисленный, выполняет все политические функции, монополизирует власть и наслаждается преимуществами, которые дает эта власть, и то время как другой, более многочисленный класс управляется и контролируется первым, причем таким способом, который обеспечивает функционирование политической организации». Власть правящего меньшинства над большинством, по мнению Г. Моска, неизбежна хотя бы потому, что меньшинство заведомо лучше организовано. Подкрепляется она также интеллектуальным и культурным превосходством выходцев из этого класса, это превосходство обеспечивается, в первую очередь, особым воспитанием, в процессе которого элита проникается убеждением в своем абсолютном и непререкаемом праве управлять делами общества. Структура правящего класса во многом определяет политический тип общества в целом. Источниками его власти могут быть военная сила, богатство, особые знания, в том числе знания теологические. Военная сила закрепляется в собственности, а последняя порождает политическую власть (соответственно, военное общество сменяется феодальным, а затем бюрократическим обществом). Во всяком обществе элита стремится монополизировать свои позиции и передавать их своим потомкам, стремится к превращению в наследственную касту. Этому препятствует возникновение новых источников богатства, знаний, религиозных идей, порождающее периодические конфликты элиты с определенными частями нижних слоев. «В действительности, можно сказать, что вся история цивилизованного человечества, — говорит Г. Моска, — сводится к конфликту между стремлением господствующих элементов монополизировать политическую власть и передавать обладание этой властью по наследству и стремлением к вторжению на их место новых сил»5. Существуют, впрочем, и силы, действующие в пользу относительной стабилизации. Этому способствует консервативная сила традиции, в соответствии с которой многие из нижних слоев просто свыкаются со своим ущемленным положением. Итак, перед нами противостояние правящего класса и массы. Близко к этой позиции стоит Роберт Михельс (1876-1936 гг.). Он провозглашает так называемый железный закон олигархии и рисует свою формулу власти. Сам будучи разочаровавшимся демократом, Михельс считает, что демократические формы правления не жизнеспособны, не эффективны, и внутри этих демократических форм неизбежно выделение, кристаллизация правящих олигархических элитных групп, которые, на самом деле, и обладают реальной властью в любом современном демократическом обществе. Так было и будет всегда. Еще одно имя из этого же славного ряда — Гарольд Лассуэлл (19021978 гг.). Его усилиями «элита» в значении «обладающих наибольшей властью» утвердилась в качестве чуть ли не общепринятой категории. При этом Лассуэлл стоит в общем на более либеральных позициях, акцентируя вопросы достижения открытости элиты в противовес утверждению, по его словам, идей «гарнизонного государства»7. Властвующая элита (Райт Миллс) Р. Миллс (1916-1962 гг.) — относительно левый теоретик элитаризма — был известен в нашей стране, пожалуй, лучше других. Его книга «Властвующая элита» была издана на русском языке еще в 1959 г. вскоре после появления на свет, что, конечно, случай совершенно нетипичный. В своих исследованиях американской элиты Миллс отвергает репутационный метод и метод самооценок высших кругов общества, высвечивающие элиту через мнения конкретных групп населения. Он также третирует «событийный» подход, отслеживающий принятие отдельных важных решений, скользящий, по его мнению, по поверхности исторических событий. Для выявления элиты и определения ее структуры Миллс призывает изучать социальные институты. На основе институционального анализа Миллс утверждает, что элита — это отнюдь не эфемерное, а весьма реальное образование, которое в каждом обществе (напомним, он рассматривает проблему на примере США) возглавляет три важнейших института: государство, крупные экономические корпорации и армию. Остальные институты — семья, церковь, профессии и пр., но его мнению, оказываются на задворках, подчиняются трем основным институтам, «Эти иерархические институты — государство, корпорация, армия — образуют собой орудия власти; как орудия власти они сейчас имеют такое значение, какого они никогда еще не имели на протяжении всей истории человечества; на вершинах этих иерархий находятся командные пункты современного общества, выявление которых дает нам социологический ключ к пониманию роли американских высших кругов... Семья, церковь и школа приспосабливаются к современной жизни; правительство, армия и корпорация формируют ее». Миллс обращает внимание на то, что во всех трех этих институтах осуществляется строго авторитарное иерархическое правление. По мере их расширения и централизации взаимные зависимости и связи «большой тройки» все более усиливаются. Основной вывод Миллса выглядит следующим образом: в структуре американского общества господствуют три элитные группы: экономическая, политическая и военная. Их интересы и действия сильно переплетаются. И на основе этого переплетения происходит их сплочение в единую властвующую элиту. «Так как каждая из этих областей сомкнулась с остальными, так как последствия принимаемых в них решений имеют тенденцию стать всеобъемлющими, то руководящие деятели каждой из трех областей — военная знать, главари корпораций, официальные руководители государства — сплачиваются воедино, образуя тем самым властвующую элиту Соединенный Штатов». Меритократический подход к анализу элиты. Самые сильные, энергичные и способные (Вильфредо Паретто) По мнению В. Парето (1848-1923 гг.) — наиболее известного приверженца меритократической линии, элита включает в себя наиболее сильных, энергичных и способных («the strongest, most energetic, most capable»); тех, которые получают максимум баллов по условному индексу, измеряющему уровень способностей в профессиональной, экономической или политической сфере. «Таким образом, мы берем класс людей, обладающих наивысшими индексами в своей сфере деятельности и называем этот класс элитой»10. Элита, в свою очередь, делится на правящую (governing) и неправящую (nongoverning). Но даже правящая элита — это не просто занимающие наивысшие позиции, но в первую очередь своеобразные лидеры, в том числе харизматического свойства, т. е. люди, власть которых базируется во многом на личном влиянии, личных качествах и талантах. Освобождение понятия «элиты» от жесткой политической категоризации не переводит его в плоскость моральных суждений. В. Парето решительно против всяких этических толкований. Понятие «элиты» получает у него скорее социальное (или даже социокультурное) определение. Неравенство между элитами и остальной массой представляется в данном случае как естественное положение вещей, оправдываемое персональными чертами людей, принадлежащих к высшим слоям. И властвование культурной и профессиональной элиты признается как наиболее желательный порядок. Вообще на любой элитаристской теории не трудно разглядеть более или менее явный аристократический налет. (Сам В. Парето, кстати, был представителем итальянской аристократии). Социальные изменения в обществе происходят, по утверждению В. Парето, как следствие борьбы и «циркуляции элит». Сначала ведущие позиции занимаются лучшими (речь в данном случае идет прежде всего о властвующей элите). Но со временем элитные группы закосневают, размягчаются, возрастают их алчные наклонности. Элита постепенно разлагается. Одновременно внизу появляются способные, энергичные «самородки», которые стремятся пробиться на высокопрестижные позиции. В конечном счете, каким-то группам это удается. На место старой элиты приходит новая, которая начинает переустраивать порядок в данном обществе. Смена элит вовсе не обязательно проходит гладко и цивилизованно. Размягчение элиты не означает ее отказ от насилия. «Когда мы говорим об убывающей силе господствующего класса, — поясняет Парето, — мы ни в коем случае не имеем в виду сокращение насилия... Никто так не жесток и не склонен к насилию как трус». Новая элита приходит двумя волнами. В известных терминах Н. Макиавелли эта трансформация выглядит так: сначала высшие позиции занимают «львы» — более открытые, решительные, властные, авторитарные, — а затем их позиции постепенно занимаются «лисами» — более хитрыми и гибкими манипуляторами, прибегающими чаще к воздействию кошелька и раздаче вознаграждений, нежели к угрозе применения насилия. Так происходит «циркуляция элит», которая является, по мнению В. Парето, универсальным историческим законом. История же для него обращается в ничто иное, как «кладбище аристократий». «Аристократии не вечны. Какие бы причины за этим не стояли, является неопровержимым фактом то, что через определенный период времени они исчезают. История — это кладбище аристократий»12. Рассмотрение истории через призму циркуляции элит позволило В. Парето оказаться прозорливее большинства марксистов в предсказании последствий проповедовавшейся последними пролетарской революции. Он предугадал, что в конечном счете эта революция (как и все прочие) совершится меньшинством для своего же собственного блага. Элита против «восставших масс» (Хосе Ортега-и-Гассет) Очень яркая фигура в «меритократическом» направлении — испанец X. Ортега-и-Гассет (1883-1955 гг.) — считает, что элита — это не класс, но скорее особый психологический тип. К элите относится меньшинство, обладающее некими особыми достоинствами и качествами, среди которых важное место занимают способность к служению как внутренняя потребность, склонность к аскетизму, строгость и требовательность к самому себе. «Массы» же представлены средними заурядными людьми. «Люди массы», по мнению Ортеги, составляют абсолютное большинство, причем не только в нижних слоях населения, но даже в его наиболее образованных и продвинутых интеллектуальных кругах. В них образуется своего рода «каста ученых невежд». Впрочем, в каждом классе, в свою очередь, можно найти и настоящее «избранное меньшинство». «Всякое общество — это динамическое единство двух факторов, меньшинств и массы. Меньшинства — это личности или группы личностей особого, специального достоинства. Масса — это средний заурядный человек». Ортега констатирует, что в начале двадцатого столетия Европа переживает тяжелый кризис. Он развернулся в результате того, что массы двинулись на авансцену истории и захватили власть. С подъемом общего уровня жизни явился «новый варвар», освоивший широко доступные ныне плоды цивилизации. Этот варвар поверхностно образован, самодоволен, демонстративно вульгарен. Он не признает авторитеты и разрывает всякие связи с историческим прошлым. Массы стали непокорными, неуправляемыми. Более того, они сами призывают к «прямому действию» и тяготеют к насилию, которое постепенно становится нормой. Ортега, безусловно, считает аристократическое правление наиболее органичным способом социального управления. «Человеческое общество, — говорит от, — по самой сущности своей всегда аристократично — хочет оно этого или нет; больше того, оно лишь постольку общество, поскольку аристократично, и перестает быть обществом, когда перестает быть аристократичным». Однако Ортега вынужден признать, что в наступившем столетии происходит постепенное вырождение элитарных групп. По его выражению, «правящее меньшинство покинуло свой пост». И общество все более подчиняется безличной силе государства. 3.Дебаты о сущности и роли элит в зарубежной социологии и политологии. Общие типологии элит (Раймон Арон и др.) Мы приведем здесь два примера различной категориальной работы в области теории элит. Первый пример представляется известной классификацией понятий Р. Арона (1905-1983 гг.) Арон пытается разделить структурное и функциональное определения элитных групп. «Я использую термин «элита» в наиболее широком смысле: это те, кто находится на высших ступенях иерархии в разных областях деятельности, кто занимает наиболее привилегированные позиции по уровню богатства или престижа. Термином «политический класс» лучше обозначать намного более узкое меньшинство, которое реально выполняет политические функции управления. Термин «правящий класс» в этом случае будет помещен между «элитой» и «политическим классом»: он включает в себя те привилегированные группы, которые, без осуществления политических функции, оказывают влияние и на тех, кто управляет, и на тех, кто подчиняется, либо в силу своего морального авторитета, либо в силу обладания экономической или финансовой властью». Вторым примером служит попытка типологизации элит Э. Гидденсом по способу их рекрутирования, интеграции и присущих форм реализации власти. Результаты представлены в трех следующих схемах. Схема 1. Типы элит по способу их образования
Схема 2. Типы элит по структуре власти
16Aron R. Op. cit. P. 201-210. 17 lbid. P. 204. Схема 3. Интегральные типы элит
Мы не станем утверждать, что приведенные типологии безупречны или исчерпывают содержание всех дифференцирующих признаков. «Властвующая элита» или «группы вето» (Райт Миллс против Дэвида Рисмена) С 50-х годов развернулось несколько классических дебатов, демонстрирующих разные методологические подходы к анализу элитных групп, доводящие до взаимопротивоположного толкования основные тенденции в развитии современных стратификационных систем. Один из таких дебатов состоялся между уже упоминавшимся Р. Миллсом, выразившим в своей концепции властвующей элиты представления более радикально настроенных интеллектуалов, и Д. Рисменом (1909 г. рождения) — автором книги «Одинокая толпа», нашедшей теплый прием у более умеренных либералов18. Признано, что наилучший сравнительный анализ подходов Миллса и Рисмена проделан У. Корнхаузером. И мы тоже намерены воспользоваться этим классическим источником. У. Корнхаузер выделяет пять критериев для сравнения двух полярных концепции. 1. Структура власти. Миллс считает, что изрядная доля власти сосредоточена в руках одной единственной группы. Рисмен же убежден, что никакой «властвующей элиты» не существует. Эта верхняя ступень в его картине общества исчезает. Структура власти представляется достаточно аморфной и складывается из баланса действий множества групп интересов или, как называет их Рисмен, «групп вето» (veto groups), блокирующих, в случае угрозы своим интересам, действия других групп. 2. Изменения в структуре власти. Там, где Миллс в ходе исторического процесса видит возрастающую концентрацию власти, Рисмен, напротив, усматривает усиливающуюся плюрализацию сил и недетерминированность властных отношений. Схема 4. Два портрета американской властной структуры
3. Функционирование структуры власти. Оба исследователя наблюдают как принуждение в современной системе реализации власти замещается манипулированием. Но в отличие от Миллса Рисмен пытается доказать, что в каждой области доминирует своя группа (группы). 4. Основные структуры власти. Миллс акцентирует внимание на совпадении интересов высших групп, представляющих разные институциональные порядки, в то время как его оппонент подчеркивает несводимое разнообразие их интересов. 5. Последствия структуры власти. Миллс предупреждает о снижающемся демократизме властных структур, Рисмен же говорит об уменьшении возможностей «эффективного лидерства», дисперсии власти, которая все более приобретает ситуационный, нежели позиционный характер. Рисмен подчеркивает также, что власть предержащие группы зависят не только друг от друга, но и от широкой общественной поддержки. Таким образом, он делает упор не на институциональные системы и не на анализ процесса принятия решения, но на социальную обусловленность этих решений. Различия между двумя подходами суммированы У. Корнхаузером в следующей схеме (см, схему 4 на стр. 141). Кто управляет местным сообществом (Дельберт Миллер против Роберта Даля) Другая классическая дискуссия состоялась между исследователями властных структур местных сообществ Д. Миллером и Р. Далем. Ее выводы суммированы кратко У. Спинрадом. Миллер, выбрав репутационный метод вычленения элиты на основе экспертных оценок, пришел к выводу о том, что более типичная структура власти представляет собой квази-монолитную пирамиду с находящейся на вершине бизнес-элитой. Деловые люди, по мнению Миллера, имеют наибольшее представительство во всех ключевых структурах местной власти, в то время как все прочие группы представлены куда слабее, при этом, муниципальные власти сами по себе довольно слабы, и делами заправляет экономическая элита. (Миллер, впрочем, не утверждает, что таковое положение распространено повсеместно.) Р. Даль, напротив, выбирает «событийный» подход, основанный на исследовании процесса принятия конкретных решений, жизненно важных для данного сообщества, на раскрытии мотивации групп, принимающих эти решения. По его мнению, только этот подход способен обеспечить эмпирическую верификацию элитаристских построений. Элиту Даль определяет как контролирующую группу: «Это меньшинство, чьи предпочтения обычно оказываются решающими в спорных ключевых политических вопросах. Даль изучает механизмы политической номинации, общественного образования, городского развития и заключает, что более характерной является плюралистическая структура власти, базирующаяся на «дисперсных неравенствах». В интересных и продолжительных дискуссиях элитаристов и плюралистов приняли участие исследователи буквально всех теоретических направлений. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||