Мировая политика. Мировая политика и международные отношения Ю. Косов. Косов Ю. В. Мировая политика и международные отношения 2012 часть первая. Мировая политика начала xxi в
 Скачать 404.54 Kb.
|
|
1.2. Развитие международных исследований в СССР и современной России В СССР наибольшим научным потенциалом обладали институты Академии наук и ведущие вузы страны — Московский государственный институт международных отношений (МГИМО), МГУ, ЛГУ. Значительным стимулом к развитию исследований по международной проблематике стала развернутая в 1969 г. на страницах отечественного журнала «Мировая экономика и международные отношения» дискуссия по вопросам теории и методологии международных отношений. Однако комплексное изучение глобальных проблем мирового развития сдерживалось «сверху» и до начала 1990-х гг. заметно отставало. В структуре Академии наук существовали специализированные исследовательские центры — Институт мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО), Институт международного рабочего движения (ныне Институт сравнительной политологии) и некоторые другие. Однако в подавляющем своем большинстве подразделения АН ССР создавались по конкретным научным направлениям (Институт философии, Институт социологии, Институт всеобщей истории, Институт государства и права и т. д.) или имели страноведческую ориентацию (Институт США и Канады, Институт Латинской Америки, Институт Африки, Институт Дальнего Востока и т. п.). Это стимулировало развитие науки как таковой, но препятствовало проявлению междисциплинарных подходов, предполагающих выявление взаимосвязей и взаимовлияний различных (политических, экономических, психологических и др.) факторов и ограничивало связь науки с практикой. К тому же отечественные ученые-международники, в сравнении с их западными коллегами, приумножали скорее историческое, чем политологическое знание. Принятое в советской науке довольно жесткое размежевание внутри- и внешнеполитических аспектов, а также игнорирование политологических дисциплин ограничивало возможности научного поиска . Неудивительно, что в отечественной науке МО рассматривались как многодисциплинарная область, или как «сумма» разного рода проявлений и сторон межгосударственных отношений. Это нашло отражение в базовых определениях. Так, в трехтомном издании «Дипломатического словаря» (1984–1986) международные отношения определялись как «совокупность экономических, политических, идеологических, правовых, дипломатических, военных и других связей и взаимоотношений между государствами и системами государств, между основными классами, социальными, экономическими, политическими силами, организациями и движениями, действующими на мировой арене» . По словам М. М. Лебедевой, «другая особенность отечественных исследований в области международных отношений — наличие в советский период лишь одного теоретико-методологического подхода, в качестве которого выступал не просто марксизм-ленинизм, как принято считать, а своеобразный симбиоз марксизма-ленинизма и реализма. Победа во Второй мировой войне усилила столь характерную для реализма государственно-центристскую ориентацию отечественных исследований по международным отношениям. Основное внимание отечественных специалистов в области международных отношений было сосредоточено на военно-политической проблематике и изучении двусторонних межгосударственных отношений. По сути, именно на основе реализма в послевоенный период в СССР велись научные разработки, но при этом исследователи жестко придерживались марксистко-ленинской риторики, в большинстве случаев не отдавая себе отчет, что исходят из реалистской парадигмы» . Для отечественных исследований было характерно и то, что тенденции и закономерности мирового политического развития либо совсем не рассматривались, либо подменялись идеологическими конструкциями . Бдительный контроль над «идеологической чистотой» исследований в этих областях, стремление «оградить» граждан от «опасности проникновения буржуазного влияния» препятствовали научному поиску. Результаты научных исследований нередко подытоживались в «аналитических записках», направляемых в различные инстанции, а также в закрытых публикациях системы институтов, существовавших при ЦК КПСС, КГБ и т. п. В МГИМО преподавалась дисциплина «Основы теории международных отношений», но ее содержание принципиально расходилось с тем, что включали в себя аналогичные курсы в западных университетах . Одновременно теоретические исследования западных авторов в области МО оказывались на периферии научного интереса. Отечественная наука о МП и МО долгие годы пренебрегала их достижениями. Чаще всего она выдавала их за «неудачные» или, в лучшем случае, как представлявшие частный интерес попытки, которые не выдерживали критики со стороны «единственно научной и единственно правильной» марксистско-ленинской теории. В рамках же самой марксистско-ленинской теории МО, во-первых, рассматривались как «вторичные», служившие продолжением и отражением внутренних базисных общественных отношений и, во-вторых, преимущественно сводились к классовым взаимодействиям (классовому противоборству). Даже в новой редакции Программы КПСС, утвержденной XXVII съездом Коммунистической партии Советского Союза (1986), содержалось догматическое утверждение о том, что «Великая Октябрьская социалистическая революция стала переломным событием всемирной истории, определила генеральное направление и основные тенденции мирового развития, положила начало необратимому процессу — смене капитализма новой, коммунистической общественно-экономической формацией» . Становлению единой науки МО мешало также традиционное для советского обществоведения разделение ее на «университетскую» и «академическую». При этом взаимодействие между представителями вузов и академических институтов было недостаточным. В 1990-е гг. положение стало выправляться. Изменившаяся международная обстановка в полной мере выявила настоятельную потребность в приобщении отечественных исследователей к достижениям мировой политической науки и осмыслению геополитических сдвигов планетарного масштаба, происшедших на рубеже двух тысячелетий. Именно в это время появились переводные, а затем и оригинальные труды в области мировой политики. Многие из ранее существовавших периодических изданий изменили свою ориентацию, возникли новые центры международно-политических исследований, например Институт проблем международной безопасности РАН, стали регулярно выходить журналы политологического профиля . В 1994 г. на факультете международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета была организована кафедра мировой политики. В 1999 г. на базе Института США и Канады РАН (ИСКРАН) как ведущего российского центра международных и регионально-страноведческих исследований был основан факультет мировой политики (ФМП), который вошел в структуру Государственного университета гуманитарных наук (ГУГН). В том же году факультет международных отношений был учрежден в Северо-Западной академии государственной службы. В 2003 г. факультет мировой политики появился и в структуре МГУ. Его возникновение связано с традицией существовавшего до 1944 г. в МГУ международного факультета, на базе которого впоследствии был создан МГИМО. Начиная с 3-го курса студенты факультета специализируются по одной из кафедр факультета по следующим направлениям: «мировая политика», «международная интеграция и международные организации», «проблемы международной безопасности и военно-политического сотрудничества», «урегулирование международных конфликтов», «информационное обеспечение внешней политики России», «сотрудничество в неправительственной сфере», «системный анализ международных отношений». Во многих российских ВУЗах образовались кафедры, в названии которых фигурирует «мировая политика»; темы по «мировой политике» вошли в федеральный компонент образовательного стандарта по политологии. Около 80 российских вузов включили в свои учебные планы изучение мировых и международно-политических отношений . Однако в большинстве из них, в отличие от зарубежных университетов, «мировая политика» и «международные отношения» все еще не стали предметом самостоятельного изучения. Несмотря на требования Государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования по политологии, проблематика «международных отношений» либо вообще не представлена в учебных пособиях по политологии, либо изложена в отрыве от их основного содержания. Таким образом, МП как наука и учебная дисциплина в России все еще находится в процессе становления. По-прежнему большое внимание уделяется межгосударственному взаимодействию, и государственно-центристская парадигма все еще доминирует. Не случайно в конце XX — начале XXI вв. появилась обширная литература по геополитике, в которой четко прослеживается ориентация на государственно-центристскую модель мира. Гораздо меньше существует изданий, посвященных комплексному рассмотрению проблематики мировой политики 1.3. Мировая политика, или международные отношения С позиции политического реализма, МО — это отношения между политическими единицами, а также народами, политическими партиями, компаниями, частными лицами, представляющими разные государства. Несмотря на возрастающую целостность и взаимозависимость мира, сотрудничество различных государств и народов в экономической, политической, социальной и других областях, МО и сегодня во многом остаются сферой несовпадающих интересов, соперничества, противоборства и даже насилия. Это уже не «джунгли», не «война всех против всех», но и не единое сообщество, живущее по единым законам и в соответствии с общими, разделяемыми всеми его членами, ценностями и нормами. Так, по мнению французского социолога Pаймона Арона, «содержанием международных отношений являются, по преимуществу, отношения между государствами: так, бесспорным примером международных отношений являются межгосударственные договоры». Кроме того, межгосударственные отношения выражаются в специфическом поведении символических персонажей — дипломата и солдата. «Два и только два человека, — пишет Р. Арон, — действуют не просто в качестве членов, а в качестве представителей общностей, к которым они принадлежат: посол при исполнении своих функций представляет политическую единицу, от имени которой он выступает; солдат на поле боя представляет политическую единицу, от имени которой он убивает себе подобного» . В свою очередь, представители неолиберальной парадигмы считают, что структурные изменения, которые произошли за последние десятилетия в мировой политике, породили взаимозависимость народов и обществ и вызвали коренные трансформации в международных отношениях. По словам Дж. Розенау, их главными акторами стали конкретные лица, вступающие в отношения друг с другом при минимальном посредничестве государства или даже вопреки его воле. Если для Арона основное содержание международных отношений составляли взаимодействия между государствами, символически представленные в фигурах дипломата и солдата, то Розенау пришел к выводу о множественности участников мировой политики, вся совокупность которых может быть сведена к символическим образам туриста и террориста. Более того, Розенау и его последователи выступают против понимания природы международных отношений только как «естественного», «предгражданского» состояния и акцентируют внимание на их социализации и становлении нового мирового порядка. Теоретики «транснациональных отношений» Дж. Най и Р. Кохэн включают в мировую политику «все виды политического взаимодействия между важными акторами мировой системы, причем под важным актором подразумеваются автономный индивид или организация, контролирующие значительные ресурсы и участвующие в политических отношениях с другими акторами вне государственных границ. Такой актор не обязательно должен быть государством. Когда транснациональная организация использует экономический бойкот, захват самолетов или отлучение от церкви с тем, чтобы изменить поведение других акторов, она действует политически. Например, транснациональные нефтяные компании, действующие так, чтобы поддерживать стабильность в странах-производителях, являются политическими акторами согласно нашему определению» . Позицию, радикально несовместимую с политическим реализмом, демонстрирует известный французский исследователь Марсель Мерль, который определяет международные отношения как «совокупность соглашений или потоков, которые пересекают границы или же имеют тенденцию к пересечению границ» . Сильной стороной данного определения является то, что в нем говорится о преобразовании международных отношений в «транснациональные отношения». Фактически в нем фиксируется важнейшая сторона МП. Однако исключение из данного определения субъектов международных отношений не представляется оправданным. В современных исследованиях действительно имеет место сближение и даже «конвергенция» предметных областей мировой политики и международных отношений. Многие ученые, работающие в области МП, признают, что государства с их национальными интересами по-прежнему остаются основными, хотя уже не единственными участниками мирового политического процесса. В свою очередь, исследователи МО, проявляя главный интерес к изучению межгосударственных взаимодействий, все чаще обращаются к анализу поведения на международной арене иных политических акторов. Так, американский автор Джошуа Гольдштейн включает в сферу предмета МО взаимодействия между государствами, связанные с другими акторами (ООН, ТНК, индивидуумы), социальными отношениями (экономика, культура и внутренняя политика) или с влиянием географических и исторических факторов . Подчас в литературе высказывается мнение, что и «мировая политика» является не чем иным, как абстрактным выражением точки зрения того или иного политолога на международные отношения, условно выделяющего в них политическую сторону, политическое измерение, особенности политических, то есть властных отношений на мировой арене. Вместе с тем существуют и более конструктивные подходы, направленные на выяснение и конкретизацию предмета «мировой политики». Так, согласно А. Е. Бовину и В. П. Лукину, мировая политика представляет собой деятельность, взаимодействие государств, различных движений, организаций, партий и других субъектов, участников мирового общения. МО — «это система реальных связей между государствами, выступающих и как результат их действий, и как своего рода среда, пространство, в котором существует мировая политика». Следовательно, МП — это «активный фактор, формирующий международные отношения. Международные отношения, в свою очередь, постоянно изменяясь под воздействием мировой политики, влияют на ее содержание и характер». По мнению А. Д. Богатурова, к настоящему времени методологически корректного размежевания предметных полей «МП» и «МО» не получилось: «сегодня оно проводится почти исключительно интуитивно» . Сам же он считает, что мировая политика представляет собой «новую фазу развития МО в условиях „однополярного“ мира», естественный результат эволюции традиционных МО, которые под воздействием глобализации превратились в «обрамляющую сферу взаимодействия между традиционными (государства) и новыми (транснациональные группы и корпорации, индивиды, движения, международные и общественные организации и т. п.) субъектами международного общения по поводу как их взаимного поведения в отношении друг друга, так и своих собственных внутренних проблем и ситуаций» . Иными словами, МП представляет собой результат процесса становления «нового качества международной среды», или глобализации. В свою очередь, М. М. Лебедева полагает, что «современная мировая политика — интенсивно развивающаяся научная дисциплина, которая охватывает весь спектр международной проблематики. При этом одну из центральных для нее проблем составляют вопросы, связанные с тенденциями мирового развития и анализом политической структуры современного мира. Отдельные проблемы изучаются мировой политикой с учетом общего контекста мирового политического развития. Этот контекст и является главной составляющей исследований по МП. Иными словами, для исследования важна не только сама по себе международная проблема, например безопасность, но и то, как она связана с другими вопросами международной жизни (в том числе международной политической экономии, сравнительной политологии, международного права и т. д.); как все эти проблемы влияют друг на друга и на процесс общемирового политического развития, а также какое воздействие это общемировое развитие оказывает на конкретные международные проблемы» . Еще раз отметим, что МП возникла на стыке исследований, выполненных в рамках следующих дисциплин: ТМО, МПЭ, анализ международных организаций, политология, особенно сравнительная политология. Сегодня она расширяет поле своего внимания, привлекая данные психологии, социологии, демографии, права, экологии и других дисциплин. Следовательно, существенным отличием мировой политики от ТМО является ее бoльшая ориентация на смежные дисциплины. В то время как ТМО сфокусирована на истории, мировая политика — на политологии. Профессор кафедры МП Уэльского университета Кен Бус настаивает даже на более широкой трактовке предметной области «МП». По его словам, эта дисциплина «представляет собой подходящее место для обсуждения решающих вопросов для будущего человечества. Политическая наука и социология приобретают смысл только в контексте глобальности. Нас в большинстве своем учили рассматривать МО как ветвь политической науки, но становится все более и более очевидно, что политическая наука может быть серьезно изучена только как ветвь изучения политики на глобальном уровне. В дисциплинарном плане традиционный ответ на вопрос „что чем окружено?“ должен быть перевернут. Мировая политика — вот дом политической науки, а не наоборот. Кант прав: политическая теория должна быть международной теорией. Мировая политика есть новая метафизика, глобальная моральная наука». Напротив, выдающийся представитель школы политического реализма Ганс Моргентау (1904–1979) придерживался ограниченной версии этого термина. Трактуя международную политику как борьбу за власть, он отмечал, что многие правовые, экономические, гуманитарные и культурные международные связи лишены политической природы. Если государства заключают договор о взаимной выдаче преступников, обмениваются товарами и услугами, сотрудничают в ликвидации последствий природных катаклизмов, налаживают культурные связи, не пытаясь распространить или укрепить свою власть, то это нельзя считать участием в международной политике. Очевидно, что различия существуют не только между МП и МО, но и между мировой и внешней политикой. Последняя представляет собой особый вид государственной деятельности, осуществляемой министерством иностранных дел или соответствующим ему внешнеполитическим государственным ведомством. В тех случаях, когда реализацию внешнеполитических задач берут на себя негосударственные акторы в лице многонациональных корпораций, международных мафиозных группировок, конфессиональных общностей и т. д., следует говорить не о «внешней», а о «мировой», или «транснациональной» политике. Значительное влияние на формирование таких представлений оказали идеи Дж. Розенау, который считал, что по мере становления в планетарном масштабе новых политических структур традиционные нормы и процедуры международной политики будут утрачивать свое значение. На наших глазах формируется «постмеждународная политика» — глобальная система, в которой контакты между различными структурами и акторами осуществляются принципиально по-новому: «чем дальше в прошлое отступает индустриальная эра, тем в меньшей степени „государственный принцип“ или „реалистический метод“ помогает понять состояние мировой политики». |