итт22. Корона-из-золотых-костей11. Кровь Царя Богов Своей новой Королевой Все это не имеет смысла. Ни ее слова, ни то, что она сняла корону
 Скачать 2.62 Mb.
|
Глава 28Дрожь пробежала по моей коже, когда я остановилась. - Что? Королева Атлантии повернулась ко мне лицом. - Ее называют Королевой Крови и Пепла. Я не только никогда этого не слышала, но и не видела в этом смысла. - Но Падшие и Атланты… - Использовали это название? Мы не были первыми, кто сделал это, точно так же, как Падшие не были первыми, кто надел те маски, - ответила она. - Когда Кровавая Корона положила начало своей династии, они называли себя Королевой и Королем Крови и Пепла, ссылаясь на силу крови и то, что остается после разрушения. - Я... я этого не знала, - призналась я. - Эти слова — это название — важны для нас, потому что он означают, что из крови тех, кто пал от рук Вознесенных, и из пепла всего, что они уничтожили, мы все равно восстанем, она склонила голову набок. - Для нас это значит, что, несмотря на то, что они пытались с нами сделать, мы не потерпели поражения. И благодаря этому мы снова восстанем. Я обдумала это, когда Королева снова зашагала, и последовала за ней. - Знают ли Вознесенные, почему Падшие и Атланты так говорят? Появилась легкая улыбка. - Они знают, и я также уверена, что их очень беспокоит то, что мы взяли их титул и сделали его значением чего-то другого, - волна удовлетворения, исходящая от нее, заставила меня усмехнуться. - Вот почему ты никогда не слышала этого названия. Я сомневаюсь, что многие из ныне живущих смертных или даже некоторые из Вознесенных слышали его. Они перестали использовать его несколько столетий назад, примерно в то время, когда первые Падшие оставили свой след, используя эти слова. Они стремились отдалиться от титула. Но это то, кем они на самом деле являются. Ее пристальный взгляд встретился с моим, прежде чем она снова шагнула вперед. - Нападение, в ходе которого убили твоих родителей, оставило на тебе эти шрамы. Тебе очень повезло, что ты осталась в живых. Мне потребовалось мгновение, чтобы проследить за сменой темы. - Да, - согласилась я, а потом кое-что пришло мне в голову. - Вы думаете, это из-за моей родословной? Я выжила? - Да, - сказала она. - В юном возрасте Атланты почти смертны, но ты… Ты другая. Родословная божеств, очевидно, пересиливает в тебе, и она защитила тебя. - Я... - Что? - она бросила на меня быстрый взгляд, потому что я не продолжила свою мысль. - Просто я провела большую часть своей жизни, задаваясь вопросом, как я пережила ту ночь, почему я была Избрана стать Девой. И теперь, когда я знаю причину, у меня появилось больше вопросов, потому что мне так много и часто врали, - сказала я ей. - Слишком много всего, чтобы переварить. - Но ты, похоже, ты справляешься. - Потому что у меня нет другого выбора. Не то чтобы я могла это отрицать. Мне противно думать о том, что Кровавая Корона, возможно, сделала это, чтобы создать меня, - было также страшно думать о том, почему они все это сделали. Но сейчас не время зацикливаться на этом. - Не только о том, кто может быть моей матерью, но о Малеке. Я знаю, что он не был хорошим человеком, но он все еще был человеком, - сказала я. - И все же я чувствую себя... отстраненной от этого. Я чувствую печаль и сочувствие к ним, но они чужие, и это не меняет того, кто я есть. Не важно, во что верят Аластир или Незримимые. Я не являюсь смесью кровей, которая течет в моих венах. - Нет, - сказала она через несколько мгновений. - Я так не думаю. - В самом деле? - выпалила я от удивления. Еще одна легкая улыбка появилась на ее губах. - Я помню божеств, Пенелопа. Хотя многие могли быть склонны к всевозможным проступкам, не все из них были такими. Остальные? Если бы они уснули, как боги, кто знает, что стало бы с божествами? Мы никогда не узнаем. Но Малек... Он не был плохим человеком, Пенелопа. Хотя я только что в основном сказала, что Малек был для меня не более чем незнакомцем, часть меня наполнилась любопытством и необходимостью узнать больше о человеке, который был моим отцом. Это должно быть естественным. - Он не был плохим? - наконец спросила я. Ее волосы отливали иссиня-черным на солнце, она покачала головой. - Он был неплохим правителем. Долгое время он был честен и справедлив. И он мог быть очень щедрым и добрым. Он никогда не был плохим по отношению ко мне или намеренно жестоким. - Он был неверен вам. Причем неоднократно, - сказала я и тут же пожалела, что высказала то, о чем думала. - Мне жаль. Я не должна была... - Не нужно извиняться, - сказала она с тихим смешком. - Он был неверен и, да, не один раз. У этого человека было две головы, и я уверена, ты можешь догадаться, какую из них он использовал чаще. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что она имела в виду, а затем мои глаза расширились. - Но он не был таким, когда мы впервые встретились. Только ближе к концу я начала замечать это... шевеление внутри него. Это сильное волнение, в которое я пришла, как мне показалось, еще до того, что он сделал со своей любовницей, было вызвано тем, что он становился кем-то другим. Я... я не знаю, что произошло, что изменило его так, что он больше не был доволен мной и той жизнью, которую мы пытались построить. Почему щедрость и доброта, которые когда-то были его второй натурой, исчезли. Но я знаю, что это была не моя вина, и я уже давно перестала задаваться вопросом и беспокоиться о том, почему он искал завершения и цели в объятиях других. Я пытаюсь сказать, что твой отец не был чудовищем, Пенелопа. Он был божеством - самым могущественным из всех существовавших. Но он все же был человеком, который пытался найти самого себя. Мое уважение к ней возросло. Ей было бы слишком легко нарисовать его одной кистью. Я бы не стала винить ее, если бы она это сделала. Но Королева хотела, чтобы я знала, что в том человеке есть какая-то доброта. После услышанного мне стало легче дышать. Я ценила то, что она сделала для меня, больше, чем она может себе представить. Но это также заставило меня задуматься над другим вопросом. - Вы сказали, что выследили его, потому что... - Потому что он захотел бы отомстить мне. Он был против Атлантии. Когда Совет потребовал, чтобы он разобрался с любовницей, которую Вознес, он почувствовал себя преданным ими. И когда я разорвала брак, заняв трон при поддержке Совета, это усугубило это его чувство. Он не мог поверить в это. Что он, божество и потомок Никтоса, может быть отвергнут, - она откинула прядь волос с лица. - И к концу все отношения сильно ухудшились между нами. Он бы вернулся, а после того, что сделал, он больше не годился для правления. - И вы думаете, Кастил годится на роль правителя? - спросила я, рискую открыть уже закрытую тему. - Он сделал то же самое, что и Малек. Он не знал, что я не стану вампиром. Ее взгляд скользнул по мне, когда мы проходили мимо кустов лаванды и ярко-красного гибискуса. - Но я не думаю, что Кастил попытался бы занять трон, если бы ты им стала. Я знаю своего сына. Он бы взял тебя и ушел, не рискуя твоей жизнью или Атлантией. Малек хотел Атлантию и свою любовницу - вампиршу. Хотя риск, на который он пошел, беспокоит меня. Она права. И она также права насчет того, что сделал бы Кастил. Хотя, если бы я превратилась в вампира, предполагаю, Кастил уничтожил бы немало людей, прежде чем уйти. Сквозь парящие шипы фиолетовых и синих цветов Киран следил за нашими движениями по саду, когда мы замолчали. Если он пытался быть незаметным, то потерпел неудачу. Королева Элоана заметила, куда переключилось мое внимание. - Тебе нужно будет привыкнуть к тому, что кто-то всегда находится в нескольких шагах от тебя. Мой взгляд переместился на нее. - У меня было много теней, когда я была Девой. - И мой сын был одной из них, - она остановилась перед высоким кустом бледно-розовых цветов, которые образовывали арку над каменной скамьей. - Был. - Ты не возражаешь, если мы присядем? - спросила она. - Я намного старше, чем кажусь, и последние пару ночей почти не спала. Задаваясь вопросом, сколько именно ей лет, я села рядом. - У меня есть к тебе вопрос, - сказала она, как присела. - Ты и Кастил.., - она сделала короткий вдох, но я почувствовала это. Удар сильной боли, когда она медленно выдохнула. - Вы планируете найти и освободить Малика? Вот почему она хотела поговорить со мной наедине. Я начала было отвечать, когда остановила поток лжи — потому что у меня нет никаких причин лгать. Кастил и я больше не притворяемся влюбленными, чтобы получить то, к чему оба стремимся. Мы влюблены, и это не изменило того, во что мы верим или чего хотим достичь. Однако, когда я сосредоточилась на ее эмоциях, я почувствовала, что боль Королевы была острой, горькой и отзывалась в глубине моего горла. Но если бы у меня есть хоть какая-то надежда наладить отношения с матерью Кастила, я не могу строить их на лжи. - Мы действительно планируем найти и освободить Малика. - И поэтому мой сын забрал тебя? — спросила она, ее янтарные глаза сияли слишком ярко. - В самом начале? Он похитил тебя? Я кивнула. - Он планировал использовать меня в качестве разменной монеты, и именно поэтому мы изначально договорились пожениться. Ее голова слегка наклонилась. - Почему ты согласилась на это? - Потому что мне нужно увидеть своего брата, узнать, кем он стал. И у меня больше шансов достичь этого с Кастилем на своей стороне, чем в одиночку, - призналась я. - Вот почему я изначально согласилась выйти за него замуж, и для меня не имеет значения, брат мне Ян по крови или нет. Он мой брат. Это все, что имеет значение. - Ты права, - прошло мгновение. - Как думаешь, что ты найдешь, когда увидишь своего брата? Ее вопрос был так похож на вопрос Кастила, поэтому я слегка улыбнулась. - Я надеюсь найти своего брата таким, каким я его помню - добрым, заботливым, терпеливым и забавным, полным жизни и любви. - А если ты обнаружишь его не таким? Я на мгновение закрыла глаза. - Я знаю Яна. Если его превратили во что-то холодное и аморальное - во что-то, что охотится на детей и невинных? Это медленно убьет его — убьет ту часть того, кем он является на самом деле, которая осталась внутри него. Если это то, чем он стал, я оставлю его. Королева Элоана уставилась на меня, и что-то, напомнившее мне уважение, пронзило ее горе. Это чувство сопровождалось теплым, ванильным вкусом сочувствия. - Ты бы смогла это сделать?- тихо спросила она. - На самом деле, я не хочу оставлять его, - смотрела, как ветер шевелит головки цветов. - Но я должна поступить именно так. - А теперь? Ты все ещё планируешь его оставить? - Да, - сказала я ей, но на этом не остановилась. - Но мы не притворяемся влюбленными, чтобы достичь наших целей, Ваше Величество. Я действительно люблю вашего сына, и я знаю, что он любит меня. Когда я сказала, что он был первым, кого я выбрала для себя, это не было ложью. Он... Я улыбнулась сквозь ком эмоций, набухающий в моем горле. - Он для меня все, и я сделаю для него все, что угодно. Я не знаю, когда именно это изменилось для нас, но мы оба влюбились друг в друга задолго до того, как я узнала, что Хоук - это не его имя. Ничто из этого не меняет того, как мы сюда попали — ложь или предательство. Но сейчас мы здесь, и это главное. Ее горло сжалось в глотке. - Ты действительно простила его за это предательство? Я на мгновение задумалась об этом. - Я думаю, что прощению придается слишком большое значение, ведь простить легко, но гораздо труднее забыть. Это понимание и принятие гораздо важнее, чем прощение кого-то, - сказала я. - Я понимаю, почему он солгал. Это не значит, что я согласна с этим или что это нормально, но я приняла это и пошла дальше. Мы двигаемся дальше. Она наклонила голову, кивая. Я понятия не имела, означало ли это, что она мне поверила. Ее внутренняя боль затмила все остальное, что она могла чувствовать. Прошло несколько мгновений. - Как думаешь, Малик жив? - Кастил верит в это. Ее взгляд заострился на мне. - Я спросила, веришь ли ты, что Малик жив. А не верит ли в это мой сын. Я напряглась, бросив взгляд через сад, туда, где спиной к нам стоял Киран. - Он... он должен быть жив. Не потому, что я хочу, чтобы он был жив ради Кастила и ради вашей семьи, но как иначе мой брат Вознесся бы? Мы не знаем наверняка, есть ли у них в плену еще один Атлант, - сказала я, думая о безымянной и безликой женщине, которая могла бы быть моей биологической матерью. - И Герцогиня Тирман утверждала, что Малик жив. Она не самый надежный источник, но, я думаю, она говорила правду. Я просто не... - Что? - спросила она, когда я замолчала, почувствовав в ней небольшую толику надежды. - Я просто не знаю, в каком состоянии он будет, - я сцепила пальцы на коленях, готовясь к резкой волне боли, которая исходила от нее. Слезы защипали мне глаза, когда я взглянула на нее. Ее губы задрожали, когда она сжала их вместе. - Мне жаль. Я не могу представить, что вы чувствуете. Знать, что они обратили моего брата и, возможно, моего самого дорогого друга, достаточно тяжело. Но это совсем другое. Мне так жаль. Она дышала так, словно воздух был полон осколков стекла. - Если он жив, и они держат его так долго? - ее взгляд нашел мой, а затем метнулся к небу. - Наверное, было бы лучше, если б он... Она не закончила предложение, но в этом и не было необходимости. - Если б он был мертв? Ее плечи дернулись, когда она быстро заморгала. - Ужасно думать об этом, не так ли? - она прижала руку к груди и несколько раз сглотнула. - Особенно для матери. - Нет, - сказала я, и ее глаза встретились с моими. - Такое чувство не означает, что вы не любите его, не заботитесь о нем или даже не надеетесь, что его уже нет в живых. - Как ты можешь так говорить, когда знаешь, что часть меня хочет, чтобы он ушел в Долину? - Вы знаете, что я могу чувствовать эмоции, - заявила я, и напряжение сковало ее губы. - Я чувствую вашу боль, но я также чувствую вашу надежду и любовь к вашему сыну. Я знаю, что это реально, - повторила я, ища ее пристальный взгляд. - И я думаю, что желание, чтобы любимый человек был том в мире, не является неправильным. Я люблю своего брата. То, что мне, возможно, придется сделать, этого не изменит. - Не изменит, - тихо согласилась она. - Это просто доказывает, как сильно ты его любишь. - То же самое касается вас и Малика. Она смотрела на меня несколько секунд, а затем появилась слабая, дрожащая улыбка. - Спасибо, - прошептала она, протягивая руку между нами и похлопывая меня по руке. - Спасибо. Я не знала, что на это ответить, поэтому промолчала. Я просто наблюдала за тем, как она берет себя в руки. Королева Элоана еще раз сглотнула, далее сделала глубокий, медленный вдох. Затем ее страдание ослабло, вернувшись к уровню, который напомнил мне о том, что чувствовал Кастил, когда я впервые встретила его. Черты ее лица разгладились, когда она прочистила горло, слегка приподняв подбородок. И, честно говоря, это было впечатляющее зрелище, потому что я знала, насколько глубокой и ужасающей была ее боль. Мать Кастила, возможно, никогда глубоко не заботилась обо мне, и мы, возможно, никогда не сблизимся, но это не изменяет того факта, что она невероятно сильная женщина, заслуживающая уважения и восхищения. - Итак, - начала она, сложив руки на коленях, - как вы с моим сыном планируете достичь этого? - Мы предложим Кровавой Короне ультиматум. Они освободят его брата, согласятся прекратить обращать людей в вампиров и убивать тех, кто готов их кормить, и они должны передать контроль над землями к востоку от Нью-Хейвина Атлантии, - я не знала, как много из этого она, возможно, уже знает. - Если они откажутся, будет война. Она смотрела, как крошечная голубокрылая птичка прыгает с ветки на ветку на соседнем розовом кусте. - И ты думаешь, что Кровавая Корона согласится на это? - Думаю, что Вознесенные умны, и также я думаю, что они знают, что их контроль над Солисом был построен только на лжи и страхе. Они сказали жителям Солиса, что я была Благословлена и Избрана богами. Помимо этого, они заявили людям, что Атлантию покинули те же самые боги. Уверена, вы знаете, что народу Солиса говорят об Атлантах — о том, что ваш поцелуй - проклятие, которое превращает в Проклятого. Я увидела, как она закатила глаза, и не смогла сдержать улыбку. - Мой союз с Принцем Атлантии докажет, что это неправда. Это послужит трещиной во лжи. Люди Солиса верят в то, что им говорят, потому что им никогда не позволяли увидеть другую правду. Мы изменим это. У Вознесенных не будет выбора. - Но будет ли этого достаточно для них, чтобы отказаться от власти? Чтобы перестать пить кровь и обращать других? Сказать ей, что я надеюсь на это, показалось мне не очень обнадеживающим. - Если кто-то из Вознесенных надеется выжить, они выживут. - Включая Королеву и Короля? - спросила она. - Будут ли они жить и сохранят власть? - Нет. Независимо от того, согласятся ли они, - сказала я, изучая ее профиль. Понятия не имею, знает ли она о моем прошлом с Королевой Солиса. - Илеана воспитывала меня много лет. Это она меняла мне повязки и обнимала, когда мне снились кошмары. Тогда она больше, чем кто-либо напоминала мне мать, и я очень заботилась о ней, - поделилась я, заставляя свои руки расслабиться. - Было трудно примирить образы Королевы, которую я знала, и монстра, которым она, очевидно, является. Не знаю, смогу ли когда-нибудь, но мне не нужно примирять то, кем она была для меня, с тем, кем она является на самом деле, чтобы знать, что ни она, ни Король Джалара не могут остаться в живых. Не после того, что они сделали с Кастилем - с Маликом, моим братом и всеми остальными. - И с тобой? Я кивнула. Королева Элоана спокойно наблюдала за мной в течение нескольких ударов сердца. - Ты серьезно? То, что она сказала, не было вопросом, но я все равно ответила. - Да. Ее взгляд скользнул по моему лицу, на мгновение коснувшись шрамов. - Мой сын сказал, что ты храбрая и сильная. Я вижу, что Кастил не преувеличивал, когда говорил так о тебе. Услышать это от матери Кастила значило очень много, но знание того, сколько в ней было силы и мужества, делало это еще более важным. Был хороший шанс, что я могу сделать какую-нибудь глупость, например, побегать по саду... или обниму ее. Мне удалось усидеть и удержать руки при себе. - Однако мой сын не упомянул, что твоя логика невероятна, - добавила она. Из меня вырвался смешок. Я ничего не могла с собой поделать, и это было достаточно громко, чтобы Киран посмотрел на нас через плечо, вопросительно подняв брови. - Простите, - сказала я, подавляя смешок. - Просто Кастил сказал, что логика не является одной из моих сильных сторон. Ее губы слегка изогнулись. - Это меня не удивляет. Большинство мужчин не понимают женской логики, даже если ударить их по лицу. На этот раз мой смех был намного мягче, отчасти из-за ее реакции и хмурого взгляда Кирана. - Но поскольку ты кажешься логичной, даже когда дело касается эмоций, я чувствую, что могу быть прямолинейной, - продолжила она, и мое веселье померкло. - И что я могу признать, что у меня была еще одна цель поговорить с тобой наедине. Мой муж хочет вступить в войну с Вознесенными - с Солисом. Есть много тех, кто желает того же. - Это... Совет старейшин? По ее лицу пробежала тень. - Большинство из них хотят, чтобы Солис был уничтожен. Лорды и Леди Атлантии? Их тоже очень много. Это больше, чем просто то, что было сделано с нашими сыновьями. Это то, что происходило снова и снова с Атлантией. Они хотят крови. Кастил так и говорил. - Я могу это понять. - Ты сказала тогда, что хочешь принести смерть и разрушение Солису, - указала она, и я вздрогнула, несмотря на тепло. - Валин, вероятно, был бы рад услышать, что у него может быть такой сторонник, как ты, но я не верю, что ты понимаешь, что это на самом деле значит или что уже началось. Я сложила руки на коленях. - Что уже началось? - Кастил не был дома и не мог увидеть, что мы ежедневно тренируем наши армии за пределами Эвимана, и он не знает, что мы уже перебросили значительное подразделение к северным предгорьям Гор Скотос, - сказала она мне, и я почувствовала прохладное удивление Кирана даже с того места, где он стоял. - Я уверена, что ему говорят об этом сейчас или скоро скажут, но мы уже на линии войны. И если мы пересечем ее, то пойдем против каждого Вознесенного. У них не будет никаких шансов доказать, что они могут контролировать свою жажду крови, что они могут править без тирании и угнетения. Ее пристальный взгляд задержался на мне, когда я напряглась. - Твой брат? Ян? Твой друг, о котором ты говорила? Если любой из них окажется против нас, они все равно будут уничтожены вместе с остальными. Все будут убиты. |