кутюмы бовези. Кутюмы Бовези
 Скачать 169 Kb.
|
1 2 МИНЕСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА НЕФТИ И ГАЗА (НИУ) ИМЕНИ И.М. ГУБКИНА Факультет: Юридический Кафедра: Теории и истории государства и права РЕФЕРАТ на дисциплину: История зарубежных стран на тему: «Кутюмы Бовези» ВЫПОЛНИЛА Студентка: Кармова Д.А. Группы: ЮР-19-02 _____________________________ (подпись) _____________________________ (дата) Научный руководитель: Котков Н.Д. _____________________________ (подпись) Москва - 2019 Содержание Введение …………………………………………………………………………………3 Глава 1. История создания ……………………………………………………………4 Глава 2. Содержание сборника ……………………………………………………….5 2.1. Источники права …………………………………………………………….......6 2.2. Право феодальной собственности на землю …………………………………...11 2.3. Государственная регламентация производства и торговли ……………….....13 Глава 3. Основные черты ……………………………………………………….…..….14 Глава 4. Правовое регулирование ………………………………………………….....18 Заключение ………………………………………………………………………………19 Библиография ……………………………………………………………………………20 Список литературы ……………………………………………………………………20 Приложение ……………………………………………………………………………...21 Введение Кутюмы — правовые обычаи внутри провинций, территорий и городов в средневековой Франции. Кутюмы Бовези1 или бовезские кутюмы (старофр. Coustumes de Beauvoisis, фр. Coutumes de Beauvaisis) - сборник обычаев средневекового французского права, применявшийся преимущественно в северо-восточной части Франции, в провинции Бовези (фр. Beauvaisis). Был создан французским юристом Филиппом де Бомануаром в 1282 году. Запись обычного права (кутюмов) началась во Франции в XIII столетии, когда в стране (помимо юга, где господствовало писаное право) насчитывалось 60 больших и 300 малых кутюмов. Официальную унификацию обычного права во Франции стали проводить согласно Ордонансу Карла VII в 1454 году. Предлагаемый источник — “Кутюмы Бовези” (Coutumes Beauvaisis) представляет собой запись обычного права северо-восточной части Франции, сделанную в 1282 году одним из крупнейших французских юристов — Филиппом Бомануаром (1247—1295). Бомануар жил в годы правления Людовика IX (1226— 1276). Это было время больших реформ и значительных успехов в деле объединения французских земель. Дед Людовика IX — Филипп II наряду с присоединением к королевскому домену Нормандии, Мэна, Турени, части Пуату, Пикардии и Лангедока правел важнейшую административную реформу. По этой реформе все королевские владения были разделены на равные административные округа — бальяжи2 (на юге — сенешальства). Во главе округов были поставлены королевские чиновники — бальи с очень значительными и разнообразными функциями в области суда, сбора налогов и созыва ополчения. Назначали их обычно на три года из людей, близких ко двору и никак не связанных с местной провинциальной знатью. Таких бальяжей при Филиппе II было 20. Людовик IX продолжал программу Филиппа II и, значительно округлив свой домен, еще более укрепил королевскую власть. Благодаря административно-судебным реформам при Людовике IX оформилось центральное управление Францией. Королевский совет из съезда феодалов превратился в сложное централизованное учреждение. Выделился малый королевский совет — постоянный орган при короле, членами которого являлись канцлер, коннетабль и немногие феодалы, близкие ко двору. В особые учреждения выделились также из курии королевского совета парламент, на который был возложен разбор судебных дел, и счетная палата, ведавшая сбором налогов и прочих королевских доходов. Глава 1. История создания Кутюмы Бовези были написаны в переломную для Франции эпоху. В конце XII—XIII вв., особенно в период правления королей Филиппа II Августа (1180—1223 гг.) и Людовика IX Святого (1226—1270 гг.), по существу, закладываются основы будущего политического и правового единства Франции, превращения ее на долгое время в самое сильное и процветающее государство в Западной Европе. Главными причинами усиления королевской власти во Франции и преодоления феодальной раздробленности стали резкое увеличение территории непосредственных владений короля (домена), а также целый ряд реформ. Благодаря успешной внешней политике и борьбе с внутренним сепаратизмом и ересью в состав королевского домена вошли такие крупные территории, как герцогство Нормандия, графство Турень, графство Мен, герцогство Берри, графство Овернь, графство Тулуза и др. Таким образом, по сравнению с двенадцатой частью территории Франции («Не de France» — «Остров Франции») в XI в. к началу XIV в. к непосредственным владениям короля относились уже три четверти всего королевства. Теперь король обладал доменом, многократно превосходящим владения любого из самых крупных своих вассалов. Закономерным следствием расширения королевского домена стало усиление роли и авторитета королевской власти во Франции. Поэтому к началу XIII в. приходит в забвение воспринятый еще от франков принцип выборности короля (правда, во Франции он действовал в несколько трансформированном виде: король должен был назначить себе преемника еще при жизни) и утверждается в качестве единственно возможного принцип наследственной передачи власти. В результате начатой королем Филиппом II Августом административной реформы была усовершенствована система управления королевским доменом. Вся территория домена была разделена на равные административные округа, во главе которых стояли прево. Эти округа, в свою очередь, объединялись в более крупные единицы — балъяжи (на севере) и сенешалъства (на юге), во главе которых стояли королевские чиновники — бальи и сенешали с военными, судебными и административными полномочиями. В целях прекращения феодальных войн в королевстве Филипп II Август ввел так называемые 40 дней короля, представлявшие своеобразный «охладительный период» перед началом междоусобицы, в течение которого можно было мирно «уладить» конфликт, апеллируя к королю как к верховному арбитру. Эти преобразования, направленные на централизацию государства и усиление королевской власти, были продолжены внуком Филиппа II Августа — Людовиком IX Святым, осуществившим военную, административную, финансовую и судебную реформы. Особое влияние на развитие права средневековой Франции оказала судебная реформа Людовика IX, в ходе которой в 1260 г. впервые в истории страны был создан высший апелляционный суд во Франции — Парижский парламент. Выделившийся из королевской курии, этот суд заседал в Париже независимо от того, где в данный момент находился король. В государственном аппарате в этот период начали преобладать специально обученные чиновники {лесисты) — часто выходцы из неблагородных сословий, выпускники средневековых университетов. Тем самым наметилась очень важная тенденция к замене вассальной службы службой, оплачиваемой государством. Таким образом, в XIII в. королевская власть постепенно утрачивала свою патримониальную основу и превращалась во власть, представляющую “общее благо” и имеющую публично-правовой характер. С созданием Парижского парламента примерно с середины XIII в. начинается процесс постепенной унификации права во Франции. Этот процесс был длительным и сложным в силу того, что в каждом французском государстве существовала своя сеньориальная юстиция и действовали свои местные законы и правовые обычаи, получившие название кутюмы (фр. coutumier). Яркой чертой права средневековой Франции стало существование двух различных традиций в развитии «кутюмного права», действовавших на севере и на юге страны (своеобразной границей выступала река Луара). Если основными источниками права на севере Франции (в Нормандии, Бретани, Шампани, Фландрии и др.) являлись правовые обычаи германского происхождения, то на юге страны (в Тулузе, Аквитании, Бургундии и др.) местные кутюмы основывались на вульгаризированном римском праве, содержащемся главным образом в правовых памятниках остготов, вестготов и бургундов («leges barbarorum», или «leges Romanae»), находившихся под значительным влиянием правовой культуры позднеантичного Рима и вобравших в себя нормы постклассического римского права, соединенные с правовыми обычаями германцев. Таким образом, единая письменная правовая традиция в южных областях Франции не прерывалась со времен Римской империи. В силу этого юг Франции называли «страной писаного права» (pays de droit ecrit), в отличие от севера Франции — «страны неписаного права» (pays de droit coutumier). Различие в источниках определило и различное содержание самих правовых институтов вещного, обязательственного, наследственного, брачно-семейного права на севере и на юге страны. На фоне пестрой палитры местных законов и правовых обычаев выделялись относительно единообразные характерные для западноевропейского средневекового общества системы канонического, городского и торгового права. Глава 2. Содержание сборника Название сборника, как и дата его создания, являются условными. Фактически в сборник включены обобщённые правила нескольких местностей, упорядоченные и творчески переработанные Ф. Бомануаром. При составлении сборника автор не только фиксировал существовавшие обычаи, но и дополнял их, трансформируя в духе школы французских легистов, а также дополняя нормами, утверждающими укрепление центральной власти монарха. Документ отличается значительным объёмом и содержит около 2000 статей, объединённых в тематические главы. В сборник объединены нормы, регулирующие самые различные общественные отношения, однако особое внимание уделено правилам, связанным с организацией и осуществлением правосудия в сборнике закреплена презумпция невиновности, принцип объективного вменения и принцип зависимости меры ответственности от тяжести проступка (размера ущерба), описан широкий круг процессуальных вопросов, введены понятия умысла, покушения на преступление. Кутюмы Бовези неоднократно отражали тему естественного права, развиваемую Филиппом де Бомануаром. Источники права В истории французского права нашли свое наиболее полное отражение типические черты средневекового права Западной Европы. В течение всей эпохи средневековья множественность и партикуляризм источников права, отражавшие разобщенность самого феодального общества, препятствовали образованию во Франции единой национальной правовой системы. Несмотря на политическое объединение страны, религиозно-духовную общность и утверждение абсолютизма, французское право вплоть до революции 1789 года представляло собой конгломерат многочисленных правовых систем, действие которых распространялось или на определенный круг лиц (духовенство, торговцы и т.д.), или на какую-либо конкретную, часто небольшую по размерам территорию. Как язвительно заметил Вольтер, во Франции, "меняя почтовых лошадей, меняют право". Важнейшим источником права, придававшим ему особую пестроту, был обычай. К Х в. во Франции практически перестали действовать Салическая правда3 и другие варварские обычаи, которые применялись по персональному принципу. На смену им в условиях феодальной раздробленности пришли территориальные правовые обычаи (кутюмы). В рамках крупных феодальных владений (Нормандия, Анжу, Бретань и др.) они отличались большим разнообразием. Особенно велика была роль кутюмов в северной Франции, которую даже называли в связи с этим "страной обычного права". Обычаи складывались в устной форме (отсюда север Франции носил название "страны неписаного права"); они формировались на основе обыкновений, признававшихся из поколения в поколение на какой-либо определенной территории, местного или регионального масштаба. Сила и авторитет обычного права определялись тем, что оно отражало реальные потребности территориальных коллективов феодального общества, возникало, как правило, из компромисса и не зависело всецело от произвола государственной власти. Поэтому и соблюдение кутюмов в большинстве случаев было добровольным, хотя они и приобретали обязательную силу, подкрепляемую прежде всего судебной властью. Для признания обычаев в судах было необходимо, чтобы они были известны с "незапамятных времен", т.е. по крайней мере 40 лет. Начиная с XII в. отдельные кутюмы стали записываться, а к середине XIII в. в Нормандии был составлен сравнительно полный сборник обычного права — Большой кутюм Нормандии, который использовался в судебной практике. С этого времени появляется ряд частных записей местного обычного права, сделанных королевскими судьями и логистами. Одной из таких ранних записей стал "Совет другу" (1253 год), принадлежавший перу Пьера де Фонтена. Но наиболее известным и популярным в средневековой Франции стал сборник обычаев — Кутюмы Бовези (около 1283 года), автором которых был королевский бальи Филипп де Бомануар. Хотя этот сборник опирался прежде всего на запись кутюмов одного из судебных округов графства Клермонта (на северо-западе Франции), Филипп де Бомануар дал в своем сочинении более широкий обзор обычного права со ссылками на кутюмы других судебных округов и с добавлением ряда положений канонического и римского права. Сборник, состоявший из пролога и 70 глав, хотя и не давал системного и цельного изложения правового материала, описывал большое количество кутюмов по различным вопросам права (организация суда и процесс, правовой статус разных категорий лиц, юридический режим земельных владений и т.д.). Кутюмы Бовези подтверждали принцип непреложности правовых обычаев не только для местных жителей, но и для государственной власти: "Король должен сам соблюдать обычаи и заставлять других соблюдать эти обычаи"4. За Кутюмами Бовези последовал ряд других подобных сборников: Кутюмы Тулузы (1296 год), Древний кутюм Бретани (1330 год). Особым авторитетом в судах пользовался сборник Большой кутю Франции, составленный в 1389 году. Поскольку частные сборники обычного права не отличались полнотой, проблема доказывания кутюмов в судах оставалась сложной. Если тот иной обычай вызывал сомнения или оспаривался, судья проводил специальное расследование с допросом десяти местных знатоков обычного права, которые должны были дать единогласный ответ о существовании кутюма и его содержании. Такая процедура порождала много судебных споров и не устраняла юридических трудностей. Так, кутюмы разнообразились в зависимости от местности, но определить ее территориальные границы часто было чрезвычайно сложно. В 1454 году Карл VII специальным ордонансом предписал всем бальи свести в единые сборники кутюмы их бальяжей и направить для обобщения в Парижский парламент. В соответствии с этим предписанием были составлены, а в XVI в. отредактированы 60 сборников "больших" кутюмов и около 200 сборников "малых" кутюмов. Составление сборников кутюмов, не ликвидировав пестроты обычного права, способствовало его консервации. Отредактированные кутюмы приобретали ряд качеств, которыми обладает закон: определенность, стабильность, неизменяемость. Но они формально не рассматривались как закон, хотя их редактирование по приказу королевской знати фактически означало государственное санкционирование. В переработанном виде кутюмы стали более удобными и для их доктринального изложения. Поэтому в XVII—XVIII вв. появляется ряд крупных работ (Лвуазеля, Дома, Потье), в которых была предпринята попытка унифицировать кутюмы и судебные решения по отдельным правовым институтам и тем самым обосновать идею создания единого общефранцузского права. На Юге Франции постепенно важнейшим источником права становилось римское право, которое имело здесь достаточно глубокие исторические корни. Влияние римского права в Галлии восходило еще к завоевательным походам Юлия Цезаря. Оно сохранило свои позиции и в века, последовавшие за падением римской империи, но трансформировалось в своеобразное галло-римское право, опиравшееся не на византийскую кодификацию Юстиниана, а на упрощенную версию законодательства Феодосия и на варва-ризированный сборник римского права, составленный вестготским королем Алариком. Французские юристы, комментирующие эти памятники римского права и использующие при этом методы, подобные глоссированию, развернули свою деятельность еще до создания знаменитой итальянской школы глоссаторов. Но настоящий ренессанс римского права во Франции начинается XIII в. на Юге страны, что было связано прежде всего с активной деятельностью школы глоссаторов, открывших дорогу для юстинианового римского права. Один из видных представителей этой школы — Плаце-тин — организовал в начале XIII в. преподавание римского права (прежде всего Дигест Юстиниана) в университете Монтпелье. Затем юридические факультеты стали открываться и в других университетах Франции. Метод, использованный французскими профессорами-глоссаторами, был таким же, который применяли итальянские основатели этой школы. Они комментировали Дигесты Юстиниана, вписывая в их текст комментарии и пояснения (глоссы), которые в свою очередь также изучались, обобщались и глоссировались. Возрожденное таким образом и объясненное глоссаторами римское право выступало во Франции как "право ученых", оно оставалось далеким от практики королевских судов. Отношение королевской власти к римскому праву во Франции сначала было двойственным. С одной стороны, для укрепления своей власти короли ссылались на многие формулы римского публичного права, использовали легистов в государственном аппарате. Но, с другой стороны, узаконение римского права могло быть понято как признание верховенства римско-германского императора. Поэтому король Филипп Август даже запретил преподавание римского права в Парижском университете, хотя оно изучалось в других университетах королевского домена. В Парижском университете официально преподавание римского права было разрешено в 1679 году при короле Людовике XIV. Признав доктринальное значение римского права, французские короли ограничивали его практическое применение. Людовик Святой (XIII в.) постановил, что оно не является обязательным во французском королевстве. Филипп Смелый запретил практикующим юристам использовать римское право в стране обычного права. Что же касается Юга, то здесь был найден своеобразный выход в том, что королевская власть (с 1312 года при Филиппе Красивом) признала римское право как своего рода вид "писаного обычая". Отсюда Юг Франции первоначально считался страной обычного права, и только с XIV в. за ним окончательно закрепилось название "страны писаного права". Впрочем демаркационная линия между этими двумя территориальными правовыми массивами Франции никогда не была абсолютно точной и безусловной. Постепенно на Юге местные правовые обычаи приходили в упадок, а римское право, которое во все большей степени следовало юстиниановым образцам, признавалось в качестве общего права и проникало в судебную практику. В XIV—XV вв. этот процесс затронул и страну неписаного права. Хотя здесь римское право рассматривалось лишь в качестве писаного разума и дополнительного источника права, оно оказывало заметное влияние на кутюмы в ходе их редактирования и записи. Этому способствовала деятельность парламентов, где в это время большим авторитетом пользовались постглоссаторы (бартолисты). Особую роль в использовании метода схоластики и формулировании общих принципов римского права сыграли профессора Орлеанского университета де Ре-веньи и де Бельпарш, последователи известного итальянского постглоссатора Бартола. Французские бартолисты адаптировали римское право к условиям средневекового общества, т.е. к потребностям судебной практики. Влияние бартолистов, выводивших из римских текстов общие принципы права, сказалось и в последующие века, о чем свидетельствуют, в частности, Пандекты, изданные в 1748 году известным юристом Потье. В XVI в. во Франции сложилась и своя школа римского права, получившая название школы гуманистов. Представители этой школы, отражая идея эпохи Возрождения, отвергали методы схоластики и дедукции, присущие постглоссаторам. Если бартолисты изучали римское право для практических нужд, то юристы-гуманисты стали изучать его как таковое, взятое само по себе, пользуясь при этом историческим методом. Этот метод был привнесен во Францию итальянским профессором Альциатом, который преподавал сначала в Авцньоне, а затем (1529—1550 гг.) в университете Бурже. Он считал, что необходимо устанавливать подлинный смысл оригинальных текстов римского права и соотносить их с историческими условиями, в которых они создавались. Юристы-гуманисты создали в Бурже интеллектуальный центр с привлечением специалистов по античной филологии, истории,, изящным искусствам, которые позволили поставить на более высокий научный уровень изучение кодификации Юстиниана, Законов XII таблиц5 и других римских юридических древностей. Наибольшую известность в этой школе приобрел Жак Куяций (1522—1590 гг.), признанный "князем романистов". Его труды состояли главным образом из комментариев к фрагментам работ римских юристов, представленных в кодификации Юстиниана. Ж. Куяций, привлекая дополнительные и вновь обнаруженные документы (из Ульпиана, Кодекса Феодосия и др.), устранял последующие напластования и искажения, восстанавливал подлинные римские тексты. Большую работу в этом направлении провел другой видный представитель школы гуманистов — Жак Годофрой. Пользуясь историческим методом, выявляя и устраняя интерполяции, он реконструировал Кодекс императора Феодосия. Юристы-гуманисты, ориентированные на научное изучение римского права, не повлияли на судебную практику, а поэтому в XVII—XVIII вв. вновь уступили позиции бартолистам. Но их труды готовили почву для последующего использования конструкций римского права в послереволюционном законодательстве Франции. Таким образом, можно сделать вывод, что в средневековье римское право выступало не только как важнейший источник действующего права, но и как составной элемент формирующейся национальной правовой культуры.. Большое значение во Франции в период средневековья имело и городское право, которое рассматривалось как своего рода обычное право. Оно отличалось значительным разнообразием, но ему были присущи и общие черты. Основным источником этого права являлись городские хартии, имевшие нормативный характер и отражавшие компромисс городского населения с королем или отдельными сеньорами. В хартиях и основанных на них внутренних регламентах городов предусматривалось поддержание мира и порядка, признавались важные права и свободы граждан, не защищенные обычным феодальным правом (право на жизнь и имущество горожан, неприкосновенность жилища и т.п.), регламентировалась торгово-ремесленная деятельность. По мере усиления королевской власти все более важное место среди других источников права занимают законодательные акты королей: установления, ордонансы, эдикты, приказы, декларации и др. Начиная с Филиппа Красивого (конец XIII — начало XIV в.) королевские акты чаще всего стали именоваться ордонансами. Вплоть до второй половины XVII в. королевское законодательство не отличалось систематизацией и классификацией содержащегося в нем материала. Нередко ордонансы были многопрофильные, как, например, Ордонанс Мулена 1566 года, включавший в себя нормы, относящиеся к ипотекам, к судебным доказательствам, к полномочиям губернаторов провинций. Королевское законодательство часто страдало декларативностью, его Применение порождало постоянные судебные трудности. К середине XVI в. королевских ордонансов накопилось так много, что Генеральные штаты неоднократно требовали от короля их кодификации с целью устранения путаницы и противоречий в законодательстве. В связи с этим известным юристом Бриссоном была подготовлена обширная компиляция, составленная на основе действующего королевского законодательства. Эта компиляция, известная под названием Кодекс Генриха III, была опубликована в 1587 году как частное произведение, но пользовалась большим авторитетом в судах. Во второй половине XVII и в XVIII в., особенно при короле Людовике XIV, кодификационные работы поднимаются на более высокую ступень. Под руководством Кольбера был создан специальный Совет по реформе законодательства. В это. время издается серия королевских законов (так называемых больших ордонансов), которые по существу кодифицируют правовые нормы в области уголовного права и процесса, торгового и морского права, завещаний и т.д. Однако законодательные акты королей, которые затронули сравнительно небольшой круг общественных отношений, связанных главным образом с публичным порядком, не могли ввести во французское право системность. В качестве дополнительного источника французского средневекового права выступала судебная практика парламентов, особенно Парижского парламента. По многим вопросам, в частности, связанным с применением кутюмов, решения вынесенные по отдельным делам, приобретали нормативно-обязательную силу. Право феодальной собственности на землю Феодальная основа права Франции наиболее ярко проявилась в том, что оно закрепляло исключительные привилегии дворянства и духовенства, на землю. К XI в. полностью исчезает свободная крестьянская собственность на землю, а также иные формы аллодиальных владений, которые дольше сохранялись на юге страны. Феод утверждается в качестве основной и практически единственной формы поземельной собственности. В результате развития процесса суб-инфеодации складывается правило, что каждый держатель земли должен иметь сеньора по принципу "нет земли без сеньора". Это правило, возникшее первоначально на севере, к XIII в. распространяется по всей территории Франции. С усилением власти короля легисты и королевские судьи стали исходить из того, что все земли в стране держатся от имени короля. Другой чисто феодальной чертой права поземельной собственности во Франции была его расщепленность. Как правило, земля не находилась в неограниченной собственности одного лица, а выступала как собственность двух или более феодалов, принадлежавших к разным ступеням сословной лестницы. Четко разделяя правомочия верховного и непосредственного собственника земли, право закрепляло иерархическую структуру феодальной земельной собственности. Юридическое обоснование расщепленности права собственности наиболее полно было дано глоссаторами. Сначала они обозначили права вассалов на землю с помощью классической римской формулы как право пользования участком и извлечения плодов (jus utendi ас fruendi). Но позднее, отступая от классических принципов римского права, они сконструировали новое положение о существовании одновременно нескольких собственнических прав на одну и ту же вещь. За сеньором стало признаваться "прямое право собственности" (dominium directum), а за вассалом — "полезное право собственности" (dominium utile). Это означало, что за вассалом, который непосредственно использовал свои привилегии собственника земли, было закреплено право на эксплуатацию крестьян путем взимания различных поборов. Сеньор, выступая в качестве верховного собственника земли, сохранял за собой определенные административно-судебные права и контроль за распоряжением переданным участком. Так, субинфео-дация, т.е. передача части феода подвассалам, требовала до XI в. согласия сеньора. Позднее она могла осуществляться вассалом самостоятельно, но с соблюдением предусмотренных в обычном праве ограничений. Как правило, кутюмы разрешали передавать арьер-вассалам от 1/3 до 1/2 полученного от сеньора фьефа. Но с XIII в. без согласия сеньора, а затем короля была запрещена передача земельных владений церкви, поскольку при этом происходило так называемое "умерщвление лена". Верховный собственник навсегда терял такую землю, которую церковь, не связанная обязанностями военной службы, держала, как говорилось, "в мертвой руке". Права земельного собственника в части недвижимостей рассматривались не как индивидуальные, а как семейно-родовые. Поэтому распоряжение родовыми землями ставилось под контроль родственников. Их согласие при продаже таких земель требовалось вплоть до XIII в. Позднее это требование смягчалось, но родственники сохраняли право выкупа семейного имущества (праворетракта) в течение одного года и одного дня после его продажи. Если глава семьи умирал, не оставив детей, семейное имущество возвращалось по той линии, по которой оно поступило в семью. Особая конструкция поземельных прав была выработана в стране обычного права, где кутюмы не знали права собственности на землю как такового, а признавали особые владельческие права (сезину). Последняя представляла собой земельное держание, зависимое от сеньора, но признанное обычным правом и охраняемое как собственность в судебном порядке. Фактически сезина могла приобретать форму феода и передаваться вассалу с помощью инвеституры. Права держателя земли принимали устойчивый характер в результате давности обладания земельным участком. Сначала обычное право предусматривало для этого короткий срок (год и один день), но позднее этот срок увеличился от 10 до 30 лет. Своеобразие права феодальной собственности на землю заключалось также в том, что оно было неразрывно связано с владельческими правами крестьян. Эти права были ограниченными, но постоянными. Первоначально крестьянин не мог отчуждать свой земельный надел без согласия сеньора, но и последний также не мог произвольно сгонять с земли даже лично зависимого серва. С XIII в. основной формой крестьянского держания земли становится цензива. Цензитарий освобождается от личных повинностей и получает большую свободу распоряжения землей. Однако право крестьян на землю по-прежнему рассматривалось как производное от права поземельной собственности сеньора, а поэтому крестьянское хозяйство было обременено различными феодальными поборами. Сами сеньоры, стремившиеся получить от своих крестьян все возрастающую ренту, а также королевская власть, взимающая с крестьянских хозяйств налоги, были заинтересованы в расширении владельческих прав цензитариев. Крестьянин (особенно в эпоху абсолютизма) получил право продавать, дарить, закладывать и иным путем переуступать свою цензиву, но при условии, что феодальный собственник, как и прежде, исправно получает причитающийся ему ценз. Королевские юристы, руководствуясь фискальными соображениями, обосновали даже тезис, что цензива является почти полной собственностью, так как формально только собственность подлежала обложению королевской тальей. Но при этом они не забывали подчеркнуть и разницу между сеньориальной собственностью и цензивой, а именно — вечное право сеньора на получение ценза и других сборов, т.е. феодальной ренты. Вплоть до революции 1789 года право феодальной собственности на землю сочеталось также с элементами общинного крестьянского землепользования. Так, предусматривались общинные угодья (леса, луга и т.д.) для выпаса скота, заготовки дров. С XVI в. процесс первоначального накопления капитала начинает существенным образом влиять на судьбу общинных земель. Французское дворянство неизбежно втягивалось в товарно-денежные отношения, но не могло, как это имело место в Англии, сгонять цензитариев с их земель. Поэтому оно активно проводило политику расхищения общинных угодий. Королевская власть первоначально из фискальных соображений препятствовала захвату общинных земель, но при Людовике XIV был издан эдикт о "триа-же", который позволил дворянам с условием внесения в казну соответствующей платы изымать треть земли, принадлежавшей крестьянской общине. Фактически же было отрезано 2/3.. Лишь в городах земельная собственность, концентрировавшаяся в руках патрицианско-бюргерской верхушки, по своему правовому режиму в некоторых отношениях приближалась к неограниченной частной собственности. Государственная регламентация производства и торговли Феодальный характер права в средневековой Франции проявился также в многочисленных стеснениях торговли и производственной деятельности. Их появление исторически было связано с закреплением в королевских хартиях и нормах городского права сословно-корпоративной организации городской жизни. Предусматривая привилегии для ремесленных цехов и купеческих гильдий, средневековое право воздвигало непреодолимые препятствия на пути частного предпринимательства и ограничивало свободу в договорных отношениях. Тщательная правовая регламентация распространилась во Франции не только на торговую деятельность цехов и купцов, но и на внутреннюю организацию производства и его технологию, что нашло свое отражение в детальном определении видов сырья и способов его переработки, производственного процесса, номенклатуры и качества готовых изделий и т.п. На первых порах развития ремесла и торговли, особенно в условиях феодального произвола, установление четких правовых рамок для производственной и торговой деятельности способствовало ее упорядочению и даже защите. Однако со временем мелочная регламентация производства и торговые монополии стали тормозом на пути развития более передовых капиталистических отношений. Именно поэтому с XVI в. цеховая система во Франции, несмотря на предоставление королевскими актами некоторых дополнительных привилегий отдельным цехам, приходит в упадок, уступая место мануфактурному производству. Быстрому росту мануфактур во Франции способствовала проводившаяся при абсолютизме политика меркантилизма и протекционизма, предусматривающая активное вмешательство государства в хозяйственную жизнь. Особенно широко политика протекционизма использовалась во второй половине XVII в. при Ж. Кольбере. Пытаясь добиться роста государственных доходов, Кольбер установил ограничения на ввоз иностранной продукции, запрещал вывоз сырья, поощрял экспорт готовых изделий и тем самым создавал более благоприятные условия для развития во Франции частного предпринимательства. Кольбер выдавал организаторам мануфактур льготные королевские патенты с установлением монопольных привилегий, предоставлял им государственные субсидии. Создаваемые королевские мануфактуры (накануне революции их было 514) нередко оказывались убыточными, но они способствовали становлению во Франции капиталистической промышленности. Чисто феодальные методы правового регулирования торговли и промышленности получили свое выражение и в налоговой политике абсолютизма, выразившейся, в частности, в значительном увеличении косвенных налогов (акцизов), 'например на продажу соли, вина. Налоговый гнет тяжелым бременем ложился на крестьянские хозяйства. Он создавал преграды для формирования торгово-промышленного капитала во Франции и в то же время — поле деятельности для ростовщических и финансовых кругов буржуазии. Специальные компании откупщиков (из ростовщиков и банкиров), внося в королевскую казну крупную сумму денег, получали право на взимание государственных налогов на определенной территории. Эти компании имели свои собственных сборщиков налогов, которые, используя и государственный аппарат принуждения, взимали с населения поборы сверх установленной суммы налогов, хотя такая практика формально считалась незаконной. Система откупов была разорительной для крестьянства и обременительной для растущей французской буржуазии в целом. Королевская власть в случаях особо скандальных разоблачений проводила судебные процессы над зарвавшимися откупщиками ("кровососами"), временами даже сворачивала практику откупов (в конце XVI — начале XVII в.), она процветала до революции 1789г. Государственная регламентация производства и торговли превратилась в очевидный тормоз экономического развития, и, обострив социальные конфликты в обществе, стала одним из факторов, приблизивших буржуазную революцию. 1 2 |