Критический реализм в европейской литературе XIX века. Лекции Социальноисторические предпосылки формирования критического реализма

• Название: Лекции Социальноисторические предпосылки формирования критического реализма
• Анкор: Критический реализм в европейской литературе XIX века.doc
• Дата: 31.03.2018
• Размер: 2.28 Mb.
• Имя файла: Критический реализм в европейской литературе XIX века.doc
• Тип: Лекции; #17456
• Категория: Искусство. Культура
• страница: 16 из 36

4. Мериме и Россия.

«Арсена Гийо» стала последним значительным достижением Мериме-новеллиста. Приближалась февральская революция 1848 года, которая вызвала новый серьезный поворот и заметный спад в творческом развитии писателя.

С революцией 1848 года в жизни и литературной деятельности Мериме наступает третий и последний период, во время которого он лишь изредка возвращается к художественному творчеству. В 1850 году он создает комедию – памфлет «Два наследства». Помимо этой пьесы, драматических сцен из истории Смутного времени «Первые шаги авантюриста» (1852) и нескольких новелл («Голубая комната» (1866), «Джуман» (1868), «Локис» (1869)), Мериме не создает больше художественных произведений. В последних новеллах Мериме можно найти проблески отточенного художественного мастерства новеллиста. Однако теперь автор преследует прежде всего чисто развлекательные задачи, более того – усиленно стремится интриговать читателя изображением и обыгрыванием таинственного. Занимательное начало становится самоцелью. Поэтому поздние новеллы значительно уступают с точки зрения своей художественной ценности предшествующим произведениям писателя.

Мериме пытался объяснить апатию, которая овладела им как художником в 50 – 60-х годах мотивами личного порядка. Думается, однако, что истинные корни заключались в резко обострившихся в эти годы противоречиях мировоззрения Мериме. Эти противоречия мешали ему в окружающей французской действительности улавливать ее прогрессивные тенденции, сковывали полет художественной фантазии писателя, его творческую мысль. Писатель критически относится к буржуазной литературе 50 – 60-х годов, клеймит ее за пристрастие к пошлости, осуждает ее с позиций критического реализма первой половины XIX века. Однако сам он уже неспособен на творческий подъем.

Переписка, которую Мериме особенно интенсивно ведет в 50-60-е годы, наглядно свидетельствует, о том, что писатель остался верным многим из своих прежних устремлений. Если ему больше не удавалось выразить их в художественной форме, то он находил другие пути для их воплощения – как историк, литературный критик, переводчик. В этом отношении значительную роль сыграло увлечение Мериме Россией, русской историей и литературой, достигшее своего апогея именно в 50-60-х годах. Изучение русской общественной жизни, обращение к передовой русской культуре, глубоко народной по своему духу, овеянной возвышенными социально-политическими идеалами, стало своеобразной отдушиной, позволявшей Мериме удовлетворять в какой-то степени дорогие его сердцу и уму духовные интересы.

Мериме написал несколько работ, посвященных русской истории («Лжедмитрий – эпизод из русской истории» (1853); «Казаки Украины и их последние атаманы» (1855); «Восстание Разина» (1861); «Казаки былых времен» (1863)). В последние годы жизни он особенно усердно изучал историю Петра I. Во всех этих трудах находил себе выражение неизменный интерес писателя к истории народных движений и переломным историческим эпохам, периодам бурных социальных сотрясений. Именно русская история служит теперь Мериме, в первую очередь, материалом для осмысления волновавших его закономерностей общественного развития.

Особенно много времени и сил Мериме уделял занятиям русской литературой. Он находил в ней те высокие эстетические ценности, которыми так дорожил и которые, по его мнению, утратила современная ему буржуазная литература Запада: реализм, непреодолимое стремление к правде, какой бы жестокой и неприглядной она ни была, а вместе с тем неугасимую веру в человека, жажду идеала, глубокую идейность и простоту. «Ваша поэзия, – заявил как-то Мериме Тургеневу, – ищет прежде всего правду, а красота потом является сама собою; наши поэты, напротив, идут совсем противоположной дорогой: они хлопочут прежде всего об эффекте, остроумии, блеске...».

Мериме стал страстным пропагандистом лучших достижений русской литературы. Конечно, он отнюдь не был в этой области первооткрывателем. И до него и помимо него было много переводчиков, критиков, литературоведов, трудившихся над ознакомлением французской общественности с произведениями все более приковывавшей к себе внимание русской литературы. Однако известность и авторитет Мериме сыграли в этом отношении также существенную и положительную роль.

Интерес Мериме к русской литературе зародился еще в конце 20-х годов. Тогда же начали завязываться у него дружественные личные отношения с рядом передовых русских общественных деятелей и литераторов. Среди этих связей особое место занимает многолетняя дружба Мериме с Соболевским С.А., который первым приобщил французского писателя к изучению русского языка, а также познакомил его ближе с творчеством Пушкина.

Пушкин оставался на протяжении всей жизни Мериме его любимым писателем, своеобразным недосягаемым мерилом прекрасного в литературе. Мериме посвятил Пушкину большую статью (1868). В его глазах Пушкин не только величайший русский писатель, но и наиболее значительный европейский поэт. Мериме с глубоким пониманием оценивал творческую эволюцию Пушкина, его стремление вывести русскую литературу на широкую дорогу реалистического искусства. Он восхищался красотой и лаконизмом произведений Пушкина, умением поэта отбирать самые существенные, кажущиеся единственно необходимыми художественные детали, отсекая все лишнее, избегая всяких претензий на внешнюю красивость. С точки зрения Мериме, Пушкин полнее и глубже, чем кто-либо другой, использовал огромное внутреннее богатство русского языка.

Русский же язык, по словам Мериме, «словно созданный для передачи тончайших оттенков», казался ему самым выразительным из всех известных ему языков. Писатель считал своим долгом ознакомить французский народ с творчеством Пушкина. Работа над переводом произведений Пушкина доставляла ему и огромное творческое удовлетворение. В конце 40-х годов Мериме начал усиленно изучать русский язык с помощью жены французского дипломата Лагрене Варвары Ивановны Дубенской. Эти занятия позволили писателю взяться за перевод «Пиковой дамы» (напечатан в 1849 году). Хотя перевод Мериме и грешит некоторыми неточностями и уступает оригиналу в смысле лаконизма стиля, он отличается незаурядными художественными достоинствами и популярен среди французских читателей. Позднее Мериме перевел в прозе «Гусара», «Цыган» (1852), а также стихотворения Пушкина «Анчар» и «Опричник». В 1856 году был опубликован перевод «Выстрела».

Внимание Мериме привлекало и творчество Гоголя. Французский писатель не был знаком со всеми произведениями этого писателя. Не мог он по достоинству оценить и всей разоблачительной силы, заключенной в «Ревизоре» и «Мертвых душах». Все же нарисованный Мериме в 1851 году творческий портрет Гоголя, при всех этих пробелах, несомненно, интересен. Заслугой Мериме является и сделанный им в 1858 году перевод «Ревизора».

В 1857 году Мериме познакомился с Тургеневым. Постепенно между писателями завязалась тесная дружба и литературное сотрудничество, сыгравшее важную роль в истории русско-французских культурных связей. Мериме посвятил Тургеневу две большие статьи («Литература и крепостное право в России» (1854) и «Иван Тургенев» (1868)). Кроме того, его перу принадлежат предисловия к французскому изданию «Отцов и детей» и «Дыма». В лице Тургенева Мериме приветствовал писателя-реалиста, смело раскрывавшего кричащие противоречия современной русской действительности и вместе с тем способного, не впадая в пессимизм, увидеть, оцепить и воспеть деятельность передовых сил нации. Именно в этом сочетании суровой правдивости с поэтическим утверждением светлого, положительного жизненного начала и заключалась, по мысли Мериме, отличительная черта творчества Тургенева, как, впрочем, и всей передовой русской литературы XIX века.

Мернме перевел на французский язык несколько рассказов Тургенева, редактировал французские переводы «Отцов и детей» и «Дыма», в содружестве с Тургеневым работал над прозаическим переложением поэмы Лермонтова «Мцыри». Важным историко-литературным памятником является переписка Мериме и Тургенева.

Заслуги Мериме как популяризатора русской культуры во Франции были, в свою очередь, высоко оценены и по достоинству отмечены Тургеневым. В некрологе, посвященном памяти своего французского друга, Тургенев заявил: «Мы, русские, обязаны почтить в нем человека, который питал искреннюю и сердечную привязанность к нашему народу, к нашему языку, ко всему нашему быту, – человека, который положительно благоговел перед Пушкиным и глубоко и верно ценил красоту его поэзии».

Мериме оставил в духовной жизни Франции меньший след, чем два других критических реалиста первой половины XIX века – Стендаль и Бальзак. Мериме не был, подобно им, властителем дум целых поколений, диапазон его воздействия являлся менее широким. Однако историко-литературное значение его творчества тем не менее очень существенно. «Театр Клары Газуль» наравне с песнями Беранже принадлежит к числу наиболее блестящих образцов художественной сатиры XIX века. «Жакерия», «Хроника времен Карла IX» – крупнейшие достижения исторического жанра во французской литературе. Лучшие произведения Мериме-новеллиста сыграли важную роль в развитии реалистической литературы нового времени. Восприняв передовые традиции французской повествовательной прозы XVIII века, продолжая заветы Лесажа и Прево, Вольтера – автора философских повестей и Дидро-беллетриста, Мериме-новеллист выступил вместе с тем смелым новатором, расчищающим путь дальнейшим завоеваниям Флобера, Мопассана и Анатоля Франса.
Лекция 7
Французский реализм после 1848 года. Творчество Г. Флобера.

План лекции

1. Особенности развития французской литературы после 1848 года. Французский реализм на новом этапе.

2. Жизненный путь Флобера и основные этапы его творчества

3. Мировосприятие и эстетическая позиция Флобера.

4. Роман «Госпожа Бовари».

5. Повесть Флобера «Простая душа».
1. Особенности развития французской литературы после 1848 года. Французский реализм на новом этапе.

В развитии французской литературы XIX века литературоведы выделяют несколько этапов, которые достаточно четко вписываются во временные рамки политических режимов. Рубежом между ними становятся значительные исторические события. В период Июльской монархии (1830 – 1848) происходит постепенная смена романтизма реализмом; в следующий период, продолжающийся от революции 1848 году до Парижском Коммуны (1871) реализм становится ведущим литературным направлением.

В развитии французской литературы после 1848 года можно выделить две основные тенденции: неприятие действительности, продолжение традиций критического реализма (хотя и осложненного рядом существенных моментов) и примирение с действительностью, ее псевдоромантизация и украшательство. Не случайно именно в эти годы закладываются основы «бульварной» литературы, то есть «массовой культуры». Это не отменяет, а предполагает существование «официальной» литературы, не прибегающей к «массовидной эстетике», внешне респектабельной, а внутренне пробуржуазной, прославляющей «буржуазного положительного героя». Именно поэтому многими писателями, к примеру, Флобером, 1850 – 1860- е годы воспринимались как время «тотального», «вечного» и «вездесущего» буржуа.

Как уже отмечалось ранее, в середине 50-х годов происходит своеобразный перелом в эволюции понятия «реализм», которое окончательно входит в литературный обиход. Это прежде всего связано с живописью, и в первую очередь с творчеством Г. Курбе, который назвал свою персональную выставку, открытую в 1855 году в Париже, «Павильон реализма». В короткой декларации, сопровождающей выставку, Курбе при участии литераторов Ж. Шанфлёри и Л.Э. Дюранти была сформулирована программа реализма. Примерно в это же время Шанфлёри и Дюранти решаются назвать себя реалистами в литературе. К середине 50-х годов складывается нечто вроде школы, лидером которой становится Шанфлёри.

В 1853 – 1857 годах Шанфлёри была опубликована серия статей в журнале «Артист» (в том числе статья по поводу «Павильона реализма» Курбе, в форме открытого письма к Жорж Санд) и в сборнике «Реализм» (1857), в которых он высказал свою точку зрения на реалистическое искусство.

Шанфлёри по праву считается первым литератором, который в своих статьях дает теоретическое обоснование нового направления, называемого им реализмом. Своим учителем он объявляет Бальзака. В связи с тем, что критериями правды в концепции Шанфлёри служат объективность и «искренность», или «наивность», за реализмом его единомышленников закрепилось определение «искренний».

Задачам реалистического искусства в наибольшей мере отвечали прозаические жанры, и прежде всего роман, как бы заново созданный Бальзаком в XIX веке, считает Шанфлёри. В то же время, сочувственно воспринимая многое в творчестве Бальзака, в том числе бальзаковское бытописание, Шанфлёри говорит о необходимости подкрепить его принципами, которые, по существу, восходят к позитивистской эстетике: это недоверие к вымыслу, требование непосредственного и систематического наблюдения над фактом, изучение реальной повседневности, основанное на документальных свидетельствах. Шанфлёри требует максимально объективной и даже беспристрастной регистрации наблюдаемого наподобие стенограммы или фотографии, воссоздания картины жизни такой, какой она открывается «искреннему» или «чистому», то есть непредвзятому, взгляду художника, свободному от власти старых традиций.

Эстетическим установкам Шанфлёри отвечают его романы «Приключения мадемуазель Мариетты» (1853), «Страдания учителя Дельтейля» (1853), «Буржуа Моленшара» (1855), «Наследство Лекамю» (1867), а также романы Дюранти «Несчастья Генриетты Жерар» (1867) и «Дело красавца Гийома» (1862).

В 1856 – 1857 годах Дюранти вместе с критиком А. Ассеза начинают издавать журнал «Реализм» (вышло шесть номеров), в котором публикуется ряд программных деклараций. В этих декларациях в более острой форме выражаются основные идеи Шанфлёри и Курбе

Можно сказать, что реалисты 50-х годов следуют многим принципам, которые уже проявились в литературе 30 – 40-х годов. С бальзаковским методом их связывают прежде всего установка на отображение современной жизни во всех ее аспектах (повседневный быт, социальная среда и связанные с ней проблемы, мир человеческих чувств), а также идея служения искусства интересам общества. Несмотря на то, что принцип «фотографического» изображения действительности потеснил идею отбора наиболее характерных явлений и понятие типизации, которое является фундаментальным в бальзаковской эстетике, общность ряда других существенных постулатов Бальзака и «искреннего» реализма очевидна.

Конечно, между реализмом 30 – 40-х годов и «искренним» реализмом 50-х нет полного тождества. Но при всех различиях между ними, включая трудносопоставимые масштабы творчества Бальзака и Стендаля, с одной стороны, и Шанфлёри и Дюранти – с другой, эти два метода связаны не только чертами родства, но и нитью преемственности, а также логикой становления, развития во времени. В «искреннем» реализме обнаруживается и ряд признаков «объективного» искусства Флобера, многие произведения которого будут написаны в 50 - 60-е годы.

Вообще, можно отметить, что с 50-х годов начинается новый этап в развитии реализма, который предполагает новый подход к изображению и героя, и окружающего его общества. Происходит окончательный разрыв с романтической традицией, официально декларированный в романе Флобера «Госпожа Бовари» (1856). И хотя главным объектом изображения в искусстве по-прежнему остается буржуазная действительность, меняются масштабы и принципы ее изображения. Сама действительность, завоевавшая романное пространство, оказывается неинтересной и пошлой. Многокрасочный мир поистине шекспировских страстей, жестоких поединков, душераздирающих драм, запечатленный в «Человеческой комедии» Бальзака, произведениях Стендаля, Мериме, уступает место «миру цвета плесени», самым примечательным событием в котором становится пошлый адюльтер.

Принципиальными изменениями отмечены, по сравнению с реализмом первого этапа, и взаимоотношения художника с миром, в котором он живет и который является предметом его изображения. Стендаль и Мериме проявляли горячую заинтересованность в судьбах этого мира и постоянно, по словам Бальзака, «щупали пульс своей эпохи, чувствовали ее болезни, наблюдали ее физиономию», то есть чувствовали себя людьми, глубоко вовлеченными в жизнь современного общества. Флобер декларирует принципиальную отстраненность от неприемлемой для него действительности. В то же время одержимый мечтой порвать все нити, связующие его с «миром цвета плесени» и, укрывшись в «башне из слоновой кости», посвятить себя служению высокому искусству, писатель второй половины XIX века оказывается почти фатально прикован к своей современности, всю жизнь остается ее строгим судьей.

Кроме того, отличительной особенностью второго этапа реализма во Франции становится повышенное внимание к вопросам стиля. Бальзак не был искусным мастером стиля и не ставил перед собой этой цели. В эстетике Шанфлёри поиски совершенной формы, отточенность стиля считались несовместимыми с «искренностью» реализма. «У меня нет стиля» – эти слова из письма Стендаля 1825 года Шанфлёри цитирует с сочувствием, хотя они, конечно, не означают, что у Стендаля не было своего индивидуального стиля. Просто до Флобера внимание реалистов сосредоточивалось прежде всего на содержании произведений. В творчестве же Флобера содержание и стиль выступают как осознанное автором нерасторжимое единство. «Там, где нет формы, нет и идеи. Искать одну – значит искать другую», – говорит писатель, вошедший в литературу как непревзойденный стилист. Творчество Флобера становится наиболее ярким, полным и совершенным в смысле художественного мастерства воплощением реализма 50 – 60-х годов. Будучи связано с бальзаковской традицией, оно в то же время отмечено печатью своего времени и неповторимой творческой самобытностью автора. «Искреннему» реализму Шанфлёри и Дюранти принадлежит роль переходного звена между этими двумя вехами.

В середине века происходит своего рода переоценка некоторых принципов творчества, ведущая к появлению новых направлений и течений в литературе. «Дегероизация», «деромантизация», и «прозаизация» действительности, связанные с общим устремлением к частной жизни человека, а не к его общественно-героическим проявлениям, приводят к появлению художников слова, которые тотально не принимают буржуазную реальность и ищут идеалы не в ней. Свое искусство они нацеливают не на критически-аналитическое воспроизведение реальности и не на ее идеализацию, а на поиски смысла внутри собственно искусства.

В 1852 году, выходят в свет сразу два поэтических сборника («Эмали и камеи» Теофиля Готье и «Античные стихотворения» Шарля Леконта де Лиля), в которых спонтанному романтическому лиризму противопоставляется «объективная» поэзия и культ зримой формы. Подобные тенденции, в определенной степени связанные с эстетикой позитивизма, особенно ярко проявляются в творчестве поэтов так называемой «парнасской» школы, оформившейся в 1860-е годы.

Сборник де Лиля «Античные стихотворения» посвящен культуре и философии Древней Греции. Предисловие к сборнику стало эстетическим фундаментом молодой поэтической школы «парнасцев». Искусство должно, как полагал Леконт де Лилль, создать некую Красоту, которая выше реальности, больше жизни и служение которой – высшая цель художника. Великие поэты должны творить для элиты, ибо поэзия – это интеллектуальная роскошь, доступная немногим. При помощи страсти, размышления, науки и фантазии художник воссоздает Красоту. Читателя нужно научить понимать великое искусство. Достижение Красоты возможно только с помощью напряженной работы над формой. Так возникает концепция «искусства ради искусства» «парнасской школы».

Для главы «парнасской школы» де Лиля, как для многих писателей середины XIX века, характерен интерес к древним религиям и цивилизациям, который подкрепляется распространением позитивистских взглядов на историю, археологическими открытиями и новыми научными теориями. Чтобы объяснить настоящее, нужно изучить прошлое, - считает де Лиль. Вновь возникает интерес к легендам и мифам разных народов. Особой любовью де Лиля, как и Готье, пользовалась античность с ее светлым, пантеистическим взглядом на мир и гармонией между человеком и природой.

Сборник «Варварские стихотворения» (1862) продолжает темы первого сборника де Лиля. Поэт ставит перед собой вполне научную задачу – сделать обзор главных мировых религий. История предстает перед читателем как красочная и подвижная система, отражающая позитивистскую идею непрерывного, взаимозависимого движения и развития. Здесь и cyровый библейский Бог, и Египет с мумиями фараонов, и католицизм с инквизицией и институтом папства, и дикари с островов Тихого океана, и девственная, чаще всего экзотическая природа.

Признанным учителем молодых «парнасцев» являлся, кроме де Лиля, Теофиль Готье. Он утверждал, что единственной целью искусства может быть только красота, а достичь ее можно, тщательно работая над формой. Прекрасная форма есть точное выражение мысли, ибо форма и содержание едины. Только совершенство выражения позволит поэту победить смерть, время, забвение. В романе «Мадемуазель де Мопен» (1836) художник снова и снова утверждает независимость искусства, которое должно быть чуждо политической, нравственной или социальной проблематике. Самый известный из стихотворных сборников Готье – «Эмали и камеи» (1852). Название говорит об интересе поэта к пластическим искусства. Самым большим наслаждением для себя он считает процесс превращения словаря в «палитру», возможность передать средствами словесного искусства картину, фреску, статую (стихотворения «Паросский мрамор», «Луксорский обелиск», «Нереиды»). Живописность сочетается с музыкальностью стиха.

Произведения сборников де Лиля и Готье отличает безупречная, отточенная стихотворная техника. Безупречность формы – одно из важнейших положений эстетики Леконта де Лиля.

В 60-е годы молодые поэты, считающие своим учителем Леконта де Лиля, решают периодически выпускать в свет сборники стихов. В 1866 году появился сборник «Современный Парнас». Уже в названии проявилась ориентация группы на античность. Сборник содержал произведения почти сорока авторов и составлял около трехсот страниц. Он имел успех и вызвал оживленную полемику.

К числу наиболее ярких фигур старшего поколения поэтов - «парнасцев» относится Теодор де Банвиль с его сборниками «Сталактиты» (1846) и «Акробатические оды» (1867). В 1871 году «парнасская группа» издает второй сборник, в 1876 г.– третий. Но поэзия в это время уже ищет иные, новые пути, что находит отражение в творчестве Жозе - Мари де Эредиа («Трофеи» (1893)).

«Парнас» занял место в истории французской поэзии между романтизмом и символизмом. Через эту школу прошли крупнейшие литераторы: Бодлер, Верлен, Франс. Эстетика «Парнаса», связанная с теорией «искусства для искусства» и с развитием позитивистской мысли, внесла характерные штрихи в панораму поэзии второй половины XIX века, влияя на поиски новых изобразительных средств и форм, способствуя появлению чуть позже символизма и экспрессионизма.