Лекции по Психосоматике и психологии телесности. Лекция Феноменология психологии телесности и центральная психосоматическая проблема Введение

• Название: Лекция Феноменология психологии телесности и центральная психосоматическая проблема Введение
• Дата: 03.05.2023
• Размер: 205.27 Kb.
• Имя файла: Лекции по Психосоматике и психологии телесности.docx
• Тип: Лекция; #1105897
• страница: 4 из 8

6,5 раз чаще бо­леют сердечно-сосудистыми заболеваниями, чем мужчины типа Б.

В возрасте от 49 до 59 лет - заболевают в 2 раза чаще.

Молодые мужчины типа А (до 35 лет) болеют в 1,6 раз чаще мужчин типа Б заболеваниями сердечно-сосудистой системы.

Эмпирические клинические исследования 70-х - 80-х годов показали, что эта зависимость существует и в женской популяции. Женщины тоже вовле­каются в процессы достижения, соревнования и конкуренции, приобретая по­веденческий профиль типа А с предрасположенностью к сердечно-сосудистой патологии. Фридман и Розенман дали описание человека типа А: ходит быстро, лицо напряженное, глаза живые, губы сжаты, смотрит прямо в глаза, садится на краешек стула, крепко сжимает пальцы, некоторая враждебность в глазах (энергия действия), речь быстрая, не сидится на одном месте и т.д. Идеальный портрет человека типа Б: сидит в расслабленной позе, рукопожатие мягкое, никогда не сжимает руки в кулаки, речь замедлена.

Среди методов, направленных на диагностику поведения типа А, наиболее часто используется личностный опросник Д.Дженкинса (Jenkins Activity Survey, JAS), разработанный Дженкинсом в 1967 г. Опросник состоит из 61 вопроса. Испытуемый должен выбрать один из двух-пяти предусмотренных вариантов ответа, каждому из которых после окончания работы с опросником присуждается «вес» от 1 до 13 баллов, причем 1 балл присуждается варианту ответа, наиболее соответствующему поведению, характерному для типа А. Если предлагаются 2 варианта ответа, один из них оценивается 1 баллом (тип А), другой — 13 баллами (тип Б); в случае 3 вариантов — промежуточный оценивается 7 баллами; при 4 вариантах ответа баллы распределяются следующим образом: 1, 5, 9, 13, а при 5 вариантах — 1, 4, 7, 10, 13. Эта система оценки баллов предложена А.Гринявичюс при адаптации методики на русском и литовском языках (А.Гоштаутас, В.Ядов, Ю.Семенов, 1972-1976) при выполнении международной Каунасско-Роттердамской программы (обследовались 1450 мужчин в возрасте от 40 до 59 лет).

Примеры вопросов и вариантов ответов:

— Бывает ли, что Вы торопитесь к месту назначения, хотя времени еще вполне достаточно?

а) часто; б) иногда; в) редко или почти никогда.

— Бывает ли, что Вам трудно выбрать время, чтобы сходить в парикмахерскую?

а) никогда; б) иногда; в) почти всегда.

— Согласились бы хорошо знающие Вас люди с утверждением, что Вы живете мирной и спокойной жизнью?

а) абсолютно да; б) возможно да; в) возможно нет; г) абсолютно нет.

Диагностическое суждение о выраженности особенностей типа А принимается на основании итоговой балльной оценки. Диагностируются: тип А, средний тип АБ или тип Б.

Валидность опросника устанавливалась путем сопоставления результатов, полученных с его помощью, и данных интервью. Диагностическое решение совпадало в 65-73% случаев. Валидность определялась наличием связи между данными, полученными с помощью опросника, и выраженностью артериосклероза и повторными случаями инфаркта миокарда.

Существует несколько предположений о том, какие физиоло­гические механизмы обеспечивают сердечно-сосудистую патологию в случае поведения типа А:

1. 
   лица с поведением типа А сами часто создают для себя эмоциогенные ситуации (соревновательность, цейтнот, торопливость).
   
2. 
   У лиц с поведением типа А показатели АД в норме несколько выше, чем у лиц с поведением типа Б. По полученным данным, разница верхнего (систолического) показателя АД - в 10 ед.: у типа Б верхний показатель - до 128, у типа А - до 137.
   
3. 
   Эмоциональное возбуждение, стрессовые ситуации ведут к повыше­нию тромбообразования, изменению состава крови (повышенной свертываемости), что увеличивает риск сердечно-сосудистой патологии.
   
4. 
   В состоянии эмоционального возбуждения у лиц типа А учащается сердечный ритм, повышается АД, что приводит к более быстрой аккумуляции холестерина на сосудистых стенках, огрублению стенок сосудов, образованию склеротических бляшек.
   

Феномен типа А был описан на мужской популяции середины XX в. Но в женской популяции тоже возникает этот поведенческий паттерн. Чаще поведение типа А наблюдается у лиц, занятых в интеллектуальной сфере дея­тельности, сопряженной с высокой ответственностью, эмоциональным нака­лом. К этой категории относятся управленцы, администраторы, бизнесмены работающие в условиях цейтнота, связанного с необходимостью быстрого принятия опера­тивных и ответственных решений, а также телеграфисты, операторы сложных систем (напр., авиадиспетчеры), в работе которых требуется выполнение многих опера­ций в одно время. Вопрос, носит ли поведение типа А. врожденный или приобретенный характер, не имеет однозначного

ответа. Скорее всего, имеют значение и конституциональный тип, и характер жизненного опыта.

Для гипертонического типаличности, по Ф.Данбар, свойственны повышенная гневливость, чувство вины за собственные враждебные импульсы, выраженная потребность в одобрении со стороны окружающих, особенно - авторитетных или руководящих лиц.

В структуре аллергического типаличности часто встречаются такие черты, как повышенная тревожность, неудовлетворенная потребность в любви и защите, конфликтное сочетание стремления к зависимости и независимости, повышенная сексуальность (зуд как символическая форма мастурбации).

В социальном психоанализе Франкфуртской школы концепция Ф. Данбар была модифицирована в теорию «больного общества» (Э. Фромм, Дж. Холлидей). Дж. Холлидей (J. Halliday) выделяет два вида причин психосоматического расстройства: структура личности и ее социальное окружение.Он считает, что психосоматические расстройства в подростковом и взрослом возрасте происходят от фрустрации ребенка на самых ранних стадиях жизненного цикла и неадаптивной психологической защиты,возникающей в ответ на эту фрустрацию. Пусковым фактором болезни Дж. Холлидей считает «слом» какого-либо одного или нескольких базовых паттернов социального взаимодействия: семейного, игрового, гендерного, религиозного, экономического, профессионального, политического. Поэтому согласно теории «больного общества» необходимо проводить комплексное исследование не только профиля личности, но и контекста социального взаимодействия больного ребенка (Halliday J., 1949).

В исследованиях Ф.Данбар была продемонстрирована роль психологических факторов развития психосоматических расстройств, однако ее теория не давала ответа на основной вопрос: каким образом бессознательный внутриличностный конфликт запускает или поддерживает заболевание? Ответ на этот вопрос попытался дать Ф.Александер¹².
Гипотеза психосоматической специфичности Ф.Александера
Имя Франца Александера (1891-1964), американского психоаналитика венгерского происхождения, хорошо известно во всем мире. Он признан одним из основателей психосоматики. С.Л.Шишкин в «Введении» к русскому изданию книги Ф.Александера «Психосоматическая медицина» указывает, что именно его работы сыграли решающую роль в признании эмоционального напряжения значимым фактором возникновения и развития соматических заболеваний. В 1919 году, уже получив медицинское образование, он стал одним из первых студентов Берлинского психоаналитического института. Его первая книга, «Psychoanalyse der Gesamtpersoenlichkeit» (1927), развивавшая теорию Сверх-Я, удостоилась похвалы Фрейда. В 1932 году он участвовал в основании Чикагского психоаналитического института и стал его первым директором. Будучи харизматическим лидером, он привлек в Чикаго многих европейских психоаналитиков, в том числе Карен Хорни, которая получила должность помощника директора Института. Разделяя большинство положений Фрейда, Александер, тем не менее, критически относился к теории либидо и проявлял большую самостоятельность в разработке собственных концепций, а также поддерживал неортодоксальные идеи других психоаналитиков. В целом, его позицию характеризуют как промежуточную между ортодоксальным фрейдизмом и неофрейдизмом. В истории психоанализа Александер выделяется особенным уважением к научному подходу и точным экспериментальным методам. Именно поэтому Чикагский психоаналитический институт, которым он бессменно руководил вплоть до 1956 года, был центром проведения многочисленных научных исследований роли эмоциональных расстройств при разнообразных заболеваниях. Хотя психосоматическое направление стало формироваться в медицине задолго до Александера, именно его работы сыграли решающую роль в признании эмоционального напряжения значимым фактором возникновения и развития соматических заболеваний. Формирование психосоматики в 30-е годы ХХ века как самостоятельной научной дисциплины не было простым следствием вторжения психоанализа в соматическую медицину в процессе расширения сферы своего влияния, подобно тому, как он проник, например, в культурологию. Появление психосоматической медицины было предопределено, во-первых, нарастающим недовольством механистическим подходом, рассматривающим человека как простую сумму клеток и органов, и, во-вторых, конвергенцией двух концепций, существовавших на протяжении всей истории медицины, - холистической и психогенной¹³.

Ф.Александер видит суть психосоматического подхода в скоординированном использовании соматических, то есть физиологических, анатомических, фармакологических, хирургических и диетических методов и концепций, с одной стороны, и психологических методов и концепций - с другой. Если сейчас область компетенции психосоматической медицины чаще всего ограничивают влиянием психологических факторов на возникновение и развитие непсихических заболеваний, то есть линией, идущей от психогенной концепции, то Александер был сторонником более широкого подхода, идущего от холистической концепции. Согласно этому подходу, психическое и соматическое в человеке неразрывно связаны друг с другом, и понимание причин болезней невозможно без совместного анализа этих двух уровней. Хотя холистический подход в настоящее время и не отвергается напрямую, он часто уходит из поля зрения как исследователей, так и врачей - вероятно, из-за сложности следования его методологии, требующей не только хорошего знания как психики, так и соматики, но и понимания их взаимосвязанного функционирования. Последнее трудно поддается формализации, необходимой и в научном исследовании, и в клинической практике, и легко ускользает из сферы научного анализа, особенно в условиях продолжающейся дифференциации и специализации отраслей медицины. Предшественники и современники Александера описали множество различного рода корреляций между эмоциональной сферой и соматической патологией. Однако, как и в любой другой области научного знания, статистическая корреляция дает лишь начальный материал для исследования механизмов явления. Александер, с большим уважением относящийся к Ф.Данбар и часто цитирующий ее работы, обращает внимание читателя на то, что корреляция между характером и предрасположенностью к заболеваниям совсем не обязательно раскрывает реальную цепь причинных связей. В частности, между характером и предрасположенностью к определенному заболеванию может находиться промежуточное звено - специфический образ жизни, к которому склонны люди с определенным характером: так, если они почему-либо склонны к профессиям с высоким уровнем ответственности, непосредственной причиной заболевания могут стать профессиональные стрессы, а не сами по себе свойства характера. Более того, психоаналитическое исследование может выявить один и тот же эмоциональный конфликт под покровом внешне совершенно различных типов личности, и именно этот конфликт, с точки зрения Александера, будет определять болезнь, к которой наиболее склонен индивид. Например, характерный эмоциональный паттерн астматика можно выявить у лиц с совершенно противоположными типами личности, защищающих себя от страха отделения с помощью различных эмоциональных механизмов. Таким образом, благодаря опоре на психоаналитический метод, Александер не останавливается на обсуждении статистических корреляций между внешними показателями психического и соматического функционирования, имеющих весьма ограниченную ценность в отношении основной задачи - лечения больного, и идет значительно дальше, пытаясь - хотя и не всегда успешно - выявить глубинные механизмы патологии (Шишкин С.Л., 2000).

Теоретический фундамент концепции Ф.Александера составляет главным образом теория психосоматической специфичности, или специфических конфликтов. Согласно ей, тип соматического заболевания определяется типом неосознаваемого эмоционального конфликта. Александер исходит из того, что каждой эмоциональной ситуации соответствует специфический синдром физических изменений, психосоматических реакций, такой, как смех, плач, покраснение, изменения в сердечном ритме, дыхании, и т.д. Более того, эмоциональные воздействия могут стимулировать или подавлять работу любого органа. Психоаналитическое исследование выявляет у многих людей сохраняющееся в течение долгого времени неосознаваемое эмоциональное напряжение. Можно предположить, что в подобных случаях на протяжении длительного времени будут сохраняться и изменения в работе физиологических систем, приводя к нарушению их нормальной работы и, в конечном итоге, провоцируя развитие болезни. Причем, поскольку при различных психических состояниях наблюдаются различные физиологические сдвиги, то и результатом различных длительно сохраняющихся бессознательных эмоциональных состояний будут разные патологические процессы: повышенное кровяное давление - следствием подавленного гнева, дисфункции желудочно-кишечного тракта - следствием фрустрации зависимых наклонностей и т.д. Стремясь быть объективным исследователем, Александер признавал, что ключевые положения его теории требуют дополнительной проверки и обоснования. К сожалению, четкого экспериментального подтверждения теория специфических конфликтов так и не получила, в том числе и в специально посвященных этому многочисленных исследованиях возглавлявшегося Александером института. Впрочем, она не была и опровергнута. Ее продолжают считать одной из ведущих психосоматических теорий (Шишкин С.Л., 2000).

Гипотеза психосоматической специфичности, выдвинутая Ф. Александером, опиралась на три базовых положения.

1. Психологический конфликт сочетается с физиологическими и биохимическими факторами, предрасполагающими к заболеванию.

2. Бессознательный конфликт активизируется под влиянием особо значимых жизненных событий.

3. Сопровождающие внутриличностный конфликт негативные эмоции выражаются на физиологическом уровне, что и приводит в конечном итоге к развитию болезни¹⁴.

По мнению Н.В.Репиной, теория Ф.Александера непротиворечиво объединила три основные достижения психологии первой четверти XX в.: фрейдовскую концепцию о бессознательном внутриличностном конфликте, исследования кортиковисцеральных процессов в школе И.П.Павлова и теорию эмоций У.Кэннона, согласно которой эмоции выступают информационным посредником между организмом и средой, запускающим процессы кортиковисцерального взаимодействия для восстановления привычного эндокринного баланса, нарушенного под воздействием стрессовых жизненных событий (Репина Н.В., 2003). Однако некоторые исследователи, в частности В.В.Николаева, не соглашаются с этой точкой зрения: они относят кортиковисцеральную теорию И.П.Павлова к одному из направлений неспецифического подхода в психосоматике (Николаева В.В., 2002).

Основное содержание теории психосоматической специфичности заключается в следующем:

1. Психологические факторы, вызывающие соматические расстройства, имеют специфическую природу: ведущий симптом болезни прямо связан с одним из двух психологических факторов: эмоционально конфликтное неосознаваемое (т. е. вытесненное) отношение личности к самой себе или к окружающей среде.

2. Психические процессы, протекающие на осознаваемом уровне, играют только подчиненную роль в развитии и динамике заболевания, маскируя истинную причину соматического расстройства. Осознанно проявляемые пациентом негативные эмоции страха, гнева, агрессии, как правило, имеют острый реактивный характер, они непродолжительны по времени, проявляются спонтанно, поскольку не вступают в конфликт с требованиями Супер-Эго, а потому такие эмоции не могут вызывать изменений в органической структуре. Другое дело, когда эти же эмоции подавляются из-за их несовместимости с представлениями о собственной личности и не находят спонтанного выражения. Тогда они ведут к хронической иннервации - установлению длительных по времени кортиковисцеральных динамических связей, вызывая длительные нарушения функционирования внутренних органов.

3. Ситуативные жизненные переживания, как правило, также оказывают скоротечное влияние на организм пациента. Поэтому для установления психосоматического характера заболевания необходимо обращать внимание не на текущие эмоциональные проблемы, а учитывать весь жизненный путь пациента, поскольку только предшествующий опыт отношений со значимыми людьми может объяснить болезненную реакцию этого человека на конкретную травмирующую ситуацию¹⁵.

Исследования, проводимые последователями Ф. Александера, выявили психосоматические отношения в патологии органов дыхания, сердечно-сосудистой и эндокринной систем, кожи и костно-суставной системы. Хотя Александер, исходя из холистического подхода, был против выделения отдельной группы психосоматических расстройств (в любом соматическом заболевании можно найти и соматические, и психические факторы), круг рассматриваемых им болезней почти в точности совпадает с тем, что сейчас принято относить в эту группу. На солидном клиническом материале, включающем собственные наблюдения, данные, полученные сотрудниками Чикагского психоаналитического института, и многочисленные данные других исследователей, он выстраивает для каждого заболевания хорошо продуманную схему психосоматического генеза. Приводимые истории болезней прекрасно иллюстрируют пути применения психоаналитического метода для выявления лежащих в основе расстройств скрытых эмоциональных конфликтов и лечения этих конфликтов, а в итоге - болезни в целом (Шишкин С.Л., 2000).

Творчески развивая идею З.Фрейда, Ф.Александер предложил теорию эмоциональных конфликтов, принципиально воздействующих на внутренние органы, связывая специфику психосоматического заболевания с типом эмоционального конфликта, который ведет к тому, что не выполняются действия, направленные на внешний конфликт. «Помимо содержательной связи между конфликтом и симптомом, существует физиологическое отражение конфликта на теле». Эмоциональное напряжение не может подавляться, так как сохраняются сопровождающие его вегетативные изменения. В дальнейшем могут наступить изменения тканей и необратимое органическое заболевание.

Физиологический синдром одной и той же эмоции у разных людей различен. Агрессия у разных людей вызывает разную совокупность сдвигов, но эти сдвиги индивидуально-постоянны. Подавляемая эмоция, которая не находит выражения в открытом действии, поведении, может быть патогенной для тела. Если эмоция повторяется, происходит хронизация эмоцио­нального состояния. Патогенна именно эта хронизация, т.к. повторяются одни и те же вегетатив­ные сдвиги.

Имеет значение модальность эмоции (какая именно эмоция подавляется). Если человек хронически испытывает эмоции стенического круга (гнев, агрессия), которые реализуются через симпатическую нервную систему, и именно эти эмоции подавляются - в симпатической НС возникает хроническое возбуждение, что приводит к артериальной гипертонии, нейродермитам, неспецифическим полиартритам, поражениям суставов. Эти заболевания составляют симпатико-адреналовый комплекс. Если подавляется астеническая эмоция (тревога, боязливость, робость, застенчивость), которая реализуется через парасимпатическую нервную систему, то в этих случаях хроническое возбуждение парасимпатической НС повышает риск язвенных поражений желудочно-кишечного тракта, возникновения бронхиальной астмы, сахарного диабета.

Имеет значение и сила (интенсивность) переживаемой эмо­ции. Чем она интенсивнее, тем более выражены физиологические сдвиги, и тем более патогенна её хронизация. Таким образом, в центре внима­ния находится физиологическая составляющая эмоции.

В возникновении симптома, по Александеру, имеет значение и то, насколько человек пси­хологически защищен - эффективность психологических защит (рационализации, подавле­ния, вытеснения, проекции и т.д.). Частично эти защиты носят врожденный ха­рактер, связанный с конституциональной типологией.

На тип психосоматического симптома, полагает Александер, влияет и жизненный опыт. К примеру, у пациентов с тиреотоксикозом обнаруживается глубинный страх перед смертью. Очень часто у таких больных в раннем возрасте имела место психологическая травма, например, потеря любимого человека, от которого они зависели. Поэтому после они пытались компенсировать импульс зависимости попытками раннего взросления, например, попытками опекать кого-либо вместо того, чтобы самим оставаться в зависимом положении. Поэтому у пациента, который стремится к скорейшему достижению зрелости, заболевает орган, выделяющий секрет, ускоряющий обмен веществ.

Сегодняшние последователи теории психосоматической специфичности акцентируют этиологическую роль переживания тяжелой утратыкак пускового фактора соматического заболевания, а также роль совокупных изменений, резко меняющих привычный ритм жизни или систему базовых представлений («картину мира») человека. Причиной здесь выступают психологический стресс и вызываемые им нарушения адаптивных возможностей организма. Базовым положением теории потери(object loss)является то, что люди в течение жизни создают сильные эмоциональные связи с другими. Реальное или символическое, мнимое отлучение от этих фигур и приводит к психосоматическим нарушениям (Bowlby J., 1980).

Отношения привязанности по значимости сопоставимы с пищевым и сексуальным поведением. В ходе здорового личностного развития привязанность вначале устанавливается между ребенком и родителями, а затем - между взрослыми. Привязанность сопровождается поведением заботы о значимой фигуре, особенно во время болезни, переживания стресса, в старости. Потеря партнера по отношениям привязанности вызывает горе. Угроза такой потери - тревогу. Обе эти ситуации могут порождать враждебность, направленную вовне или на себя. Люди, пережившие потерю значимой фигуры, реагируют протестным поведением и отличаются настойчивыми отчаянными попытками обрести потерянный объект. Затем отчаяние прекращается, появляется безнадежность, выражающаяся в апатии и уходе от контактов. Человек становится внешне спокойным, но отвергает заботу окружающих, личность становится центрированной на себе. В качестве психологической защиты развивается тенденция к исключению определенных видов информации, связанной с потерянным объектом. Защитное исключение порождает внутренний конфликт и чувство вины с частичным или полным отдалением от фигуры привязанности. И на этой базе развивается психосоматическое расстройство. Как собственно источник стресса здесь рассматривается только фаза протеста с ее постоянными неуспешными попытками восстановить утраченные отношения. Но и восстановление отношения привязанности с другими лицами часто скрывает повышенную чувствительность к будущим травмам подобного рода. В качестве условий, способствующих закреплению болезненных реакций на потерю значимого объекта, рассматриваются паттерны семейных отношений, которые были в семье до потери значимого объекта и которые возникли после нее. Для взрослых пациентов важным предметом анализа также становится изучение обстоятельств жизни после потери¹⁶.

Одна из клинических моделей (желудочно-кишечные расстройства) подробно описана Александером. Эта модель столь привлекательна, потому что у младенца, в распоряжении которого имеется только язык тела, пища - важнейшая потребность, обеспечивающая его существование, и многие эмоциональные воздействия в этом возрасте неиз­бежно отражается на функциях желудочно-кишечного тракта (ЖКТ). Желание ребенка быть любимым, принятым, находиться в безопасности может трансформироваться в желание быть на­кормленным - происходит активизация ЖКТ без пищевой ситуации, и та­ким образом накапливается ригидный телесный опыт. В последующей жизни у такого человека может возникнуть потребность найти опору в лице другого че­ловека, потребность в помощи, признании. Но это желание не может быть непосредст­венно удовлетворено: этому препятствует социальный стереотип одобрения независимости, самостоятельности. И, если есть такой негативный ранний опыт активизации ЖКТ, то происходит повышение секреции желудка вне акта пищева­рения, что приводит к язвенным образованиям в различных метах ЖКТ. Т.е., по Александеру, желудочные функции расстраиваются у людей, которые стыдливо реагируют на свое желание получить помощь или проявление любви со стороны другого человека, желание опереться на кого-либо. В мыслях ребенка желание быть любимым и желание быть накормленным очень тесно связаны. Когда в более зрелом возрасте желание получить помощь от другого вызывает стыд или застенчивость, что нередко в обществе, главной ценностью которого считается независимость, желание это находит регрессивное удовлетворение в повышенной тяге к поглощению пищи. Эта тяга стимулирует секрецию желудка, а хроническое повышение секреции может привести к образованию язвы у генетически предрасположенного к этому заболеванию индивида.

Таким образом, ранняя уязвимость органа, психологически закрепленная, повы­шает возможность возникновения патологии у взрослого человека. В других случаях конфликт выражается в чувстве вины из-за желания отобрать силой что-либо у другого. Причина, объясняющая, почему желудочные функции столь уязвимы для подобного конфликта, была найдена в широко известном факте, что еда представляет собой первое явное удовлетворение рецептивно-собирательного желания.

К заболеваниям ЖКТ, по Александеру, приводит также наличие амбивалентных чувств: например, желание ребенка единолично владеть любовью матери при наличии брата, сестры и одновременно - чувство вины из-за этого желания.

При язвенном колите не найдено пока прямых психофизиологических корреляций, но предполагается, что подавление деструктивных импульсов и нарушение или утрата ключевых взаимоотношений, сопровождаемые чувством безнадежности и отчаяния, могут также быть причинными факторами болезни. Эти больные также выказывают подсознательные тенденции к зависимости и пытаются компенсировать их желанием отдать что-либо в обмен на желание получить. Однако им не хватает уверенности для реализации этих амбиций. Когда они теряют надежду на достижение того, к чему стремятся, появляется нарушение кишечной деятельности.

Хронически готовые к борьбе гипертоники склонны к дисфункциям аппарата кровообращения. Они часто подавляют открытое выражение неприязни по отношению к значимым другим из страха лишиться любви. Их враждебные эмоции бурлят, но не имеют выхода. В юности они могут быть забияками, но с возрастом замечают, что отталкивают от себя людей своей вспыльчивостью и, как следствие этого, подавляют свои неприязненные эмоции. Артериальная гипертония, по Александеру, имеет в своей основе неразрешенный конфликт, выражающийся в потребности быть принятым, любимым другими людьми и одновременно неприязни к ним из-за наличия этой потребности. Отрицательная энергия негативных эмоций вовне себя не проявляет - отсюда постоянное напряжение сердца и со­судов, и, как следствие, возникает патология в сердечно-сосудистой системе (ССС): стойкое повышение артериального давления (АД).

Ревматоидный артрит также относится Александером к заболеваниям психосоматической спе­цифичности. Люди, страдающие артритами, артрозами, по мнению Александера, всегда находятся в состоянии «подавленной боевой готовности». Подавляемая потребность атаковать проявляется в бессознатель-ном мускульном усилии. Но социальные запреты, социальный контроль не позволяют эту потребность удовлетворить - отсюда поражения суставов, как следствие постоянной неотреагированной готовности к агрессивному действию, проявляющейся в гипертонусе мышц.

Пациенты, страдающие нейродермитом, по Александеру, имеют выраженное стремление к физическому контакту, подавленное сдержанностью родителей, поэтому у них поражается основной орган телесного контакта - кожа.

При астме наиболее специфический психологический конфликт концентрируется вокруг общения с ключевыми фигурами жизни. Например, нарушена первоначальная связь мать – дитя. Это нарушение у маленького ребенка наблюдается в подавлении импульса плача, если мать реагирует на крик ребенка негативно. Позднее ребенок не может установить доверительный словесный контакт с матерью; затруднения в словесном общении, невозможность вербально выразить свои эмоции зачастую сопровождаются затрудненным дыханием и, в конечном итоге, переходят в приступы удушья.

Определения специфических психологических конфликтов, сформулированные Ф.Александером, вызвали много возражений, вследствие чего которых подверглись сомнению и другие, гораздо более аргументированные его утверждения. В действительности Александер выделял три аспекта болезней психосоматической специфичности:

1. 
   Специфический конфликт предрасполагает пациентов к определенным заболеваниям только тогда, когда к этому имеются другие - генетические, биохимические и физиологические - факторы.
   
2. 
   Определенные жизненные ситуации, в отношении которых пациент сенсибилизирован в силу своих ключевых конфликтов, реактивируют и усиливают эти конфликты.
   
3. 
   Сильные эмоции сопровождают этот активированный конфликт и на основе автономных гормональных и нервно-мышечных механизмов действуют таким образом, что в организме возникают изменения в телесной структуре и функциях. Кроме того, имеются прямые различия в автономных реакциях индивидов на различные формы нагрузок. Индивидуальные особенности интенсивности и проявлений автономных реакций могут объяснить различные проявления психосоматических заболеваний.
   

Таким образом, в школе Александера впервые дается дифференциация отдельных форм психосоматических расстройств, и основной критерий классификации - глубина переживаемой эмоции и ее подавление.

Почему отрицательная эмоция так патогенна? Почему даже интенсивно переживаемая положительная эмоция не дает таких последствий? Патогенная роль отрицательных эмоций связана прежде всего с их адаптивной (сигнальной) функцией в регуляции поведения животных и человека: с помощью отрицательных эмо­ций индивид сразу же, непосредственно получает возможность оценить смысл негативной ситуации. В этом случае в животном мире сразу же возникает два типа ответа: бегство или борьба (разрядка, отреагирование в действии). Но со­циальная организация человеческого общества такова, что она не позволяет че­ловеку сразу непосредственно реагировать в такой ситуации ни бегством, ни нападением. В то же время срабатывает физиологическая мобилизация организма, выра­ботанная в процессе эволюции. Следствием этого является стойкое по­вышение возбуждения, вегетативного и гуморального, что и приводит к поражению какого-либо органа (по принципу поиска слабого звена). Появление симптома является псевдоадаптацией: происходит какая-то разрядка внутреннего напряжения, видимость гомеостаза, патологическое равновесие.

В современной клинической психологии под психосоматическими расстройствами вслед за Ф. Александером понимают объективно диагностируемые органические поражения, в возникновении которых, по крайней мере, у части пациентов, существенную роль играют психологические и поведенческие факторы. В отечественной клинике их нередко называют «психогенными». Сегодня насчитывается около 14 типов расстройств, связанных с влиянием психологических факторов: стенокардия, нарушения сердечного ритма, сердечные спазмы; бронхиальная астма; болезни соединительной ткани (ревматоидный артрит, системная красная волчанка); головные боли (мигрень); гипертония; гипотония; синдром гипервентиляции, сопровождающий паническое и тревожное расстройство, а также тахикардию; воспалительные заболевания кишечника (неспецифический язвенный колит, синдром раздраженной толстой кишки); болезни эндокринной системы и нарушения обмена веществ (сахарный диабет, гипогликемия, тиреотоксикоз, глюкозурия, изменения гормонального метаболизма (особенно адренокортикотропного гормона)); нейродермит; ожирение; остеоартрит; язва двенадцатиперстной кишки; аллергические расстройства¹⁷.