Лесная ведунья три книги. Лесная ведунья Отчаянная борьба за Гиблый Яр продолжается. Веся пытается понять, что же нужно магам, чародеям и ведьмамостутпницам в лесу, полном нежити.
 Скачать 1.01 Mb.
|
|
Тиромир создал и отправил призывающее заклинание, а мы с Кевином, не слушая его предостережения, бросились по дороге в парк, откуда пришел этот мужчина. Это было и удачей, и поражением одновременно. Кевин повел себя как котенок при виде цепного пса - котенок выгибает спину и топорщит шерсть, пытаясь казаться больше, а Кевин призвал магию иллюзии, чтобы казаться не студиозом, а полноценным могущественным магом, и преступник бежал, бросив жертву, которую еще не успел добить. Но проку с того? Догнавший нас Тиромир рвал и метал - этого убийцу, тихого убийцу, разыскивала вся стража и все маги. Он убивал юных. Мучительно и долго. Вырисовывая лезвием и кровью узоры их чудовищной смерти, и рисунок на той девушке он только начал, а потому Тиромир разразился бранью на Кевина, спугнувшего убийцу, ведь если бы не Кевин, Тиромир его схватил, вот тогда бы, только тогда бы, он прославил бы свое имя. К сожалению, в тот момент мы с Кевином любили его одинаково. Я как единственного возлюбленного и целый свой мир, Кевин преданно и верно, как настоящий друг. Нам не понравилось Тиромиром сказанное, оба мы сочли сохранение жизни девушки важным, куда более важным, чем слава от поимки ее мучителя. Но Тиромира мы любили. Оба любили. От того в отделении городской стражи мы взяли вину за усы примадонны на себя, и честно отсидели положенные пятнадцать суток за хулиганство. Отсидели бы и больше, по закону положено было двадцать пять суток, но появился Ингеборг. Ему хватило ума понять, что шептать мне заклинания если кто и мог, то только Тиромир, никого другого он бы и на шаг ко мне не допустил, а путанные объяснения сына архимага не впечатлили. Нас выпустили из тюрьмы аккурат до черной кареты Ингеборга, а оттуда, после непродолжительного пути, препроводили в тюрьму магов. И Ингеборг пригрозил, что если сами все не расскажем, Тиромир отправится в нижние камеры, где нет ни света, ни доступа к магии, за то, что обучал ведьму, то есть меня, заклинаниям, коие ведьма, то есть я, знать права не имею. Пришлось рассказать. И слово свое архимаг не сдержал - Тиромира посадили в магическую тюрьму. На двадцать пять суток. Сына Ингеборг никогда не жалел, а вот я жалела, места себе не находила, каждый день к нему приходила и Славастена не препятствовала - меня к нему пропускали, а вот ее нет. Из всей этой истории можно было бы вынести массу выводов и извлечь не меньшую массу уроков, но Тиромиру двадцать пять суток в заключении пошли на пользу, и тюрьму он покинул с конкретной и определенной целью - найти «тихого убийцу». Сначала он искал вместе с Кевином, сам поднимал убитых, пытаясь узнать последние предсмертные воспоминания, но убийца был не только жесток, но и хитер, а потому лицо скрывал маской. Тиромир терпел неудачу за неудачей, и тогда за дело взялась Славастена. Закон о нераспространении магических заклинаний? Да плевать на него Славастена хотела. Ученица исчезала за ученицей, класс пустел, а меня Тиромир не трогал до последнего, жалел, берег, любил… Искренне любил, действительно искренне - пока я в тюрьме сидела, ночи у меня под дверью проводил, сказки рассказывал, иной раз и пошлые, чтобы стражники заслушались и не прогоняли его. Когда же все изменилось? «Surge! Surge! Surge!» «Валкирин, любовь моя, ты сможешь, ты справишься, я уверен в этом»… И я справилась. Подняла мертвого. Мы многого от этого не ждали - лишь предсмертные воспоминания требовались, да такие чтобы убийцу найти можно было, но нежить поднятая ведьмой, от нежити поднятой магами отличалась и отличалась сильно. Скоростью отличалась, силой, и… памятью. А еще чутьем, почти звериным. И поднятая мной девушка отправилась к своему убийце. Тиромир, подхвативший меня, когда упала, передал Кевину и ринулся за нежитью. В итоге нежить привела к тому, кто отнял ее жизнь, Тиромир заключил нежить в магический контур на пороге дома преступника. Сам он отважно схватил убийцу, а Кевин нашел в подполе картины, те самые ужасающе-чудовищные, что этот мерзавец рисовал на телах своих жертв, и тем однозначно доказал причастность мужчины к убийствам. Это был оглушительный успех. Все газеты пестрели заголовками, Тиромира наградил сам король, маги-сыскари кинулись наперебой к Ингеборгу, чтобы сына талантливого тот одолжил, да только Ингеборг идиотом не был. В себя я пришла в лазарете от его внимательного взгляда, да только - все знали, что Тиромир его сын, а потому Ингеборгу я была выгодна. И от того, что ради Тиромира не то чтобы молчание хранить - жизнь отдать готова была, и от того, что сыновний успех самому Ингеборгу славу нес. И все же когда все изменилось? Когда? Когда в глазах любимых чувство вины исчезло, а губы, что целовать хотелось без устали, произнесли словно невзначай: «Валкирин, а сможешь еще раз?». Смогла. И еще, и еще, и еще… Каждый раз себя не жалея, каждый раз все отдавая до капли, до последнего вздоха… Да только чем больше отдаешь, тем меньше в ответ жди. И не осталось: «А сможешь еще раз?», стало: «Его нужно поднять сейчас, в четыре утра у стражи пересменка, незаметно пройдем. Поторопись, Валкирин». Больно. Уж казалось бы отболело, прошло, забылось, скрылось за мутью необходимости выживания и яркой вереницей светлых добрых дней, ан нет, стоило вспомнить, и заболело сердце ретивое. Больно. Ну да боль мне сейчас не поможет, о другом думать надобно. О том, что я, видать, оказалась явно не первой ведьмой, кто из мертвых поднимал нежить. И архимагу Агнехрану то, получается, было ведомо. А еще стало ведомо, что нежить поднятая ведьмой своего убийцу помнит и жаждет отмщения. Он это знал, точно знал, иначе как объяснить, что весь план строился на том, что нежить, почуяв древнюю ведьму Велимиру, ринется к ней?! А в том, что ринется, аспид не сомневался, даже стрелки из лесу прямо к ловушке вели, да у ловушки той имелась и особенность - ведьма, что бесновалась в ней, выйти не могла, а вот нежить… для нее проход открыт был полностью. И это почитай, как если бы привязали Велимиру к дереву посреди леса, сковали по рукам и ногам, да и оставили на растерзание ночному зверью! Впрочем, драматизирую - руки с ногами ничем не сковывали, но что сможет сделать ведьма с таким количеством нежити? Ничего. Будет бороться, до последнего сражаться, да только бой этот заранее проигранным считать следует, не сдюжит ведьма, даже самая древняя и могущественная. Не сдюжит. Нет у нее ни шанса. Да, леший был прав - не понравится мне этот план, совсем не понравится. «Дальше что?» - вопросила безрадостно. «Дальше ведьмак, - ответил Водя. - Как ведьма останется без сил, нежити озверевшей путь к ведьмаку укажут». Содрогнулась я. Да и было от чего - ведьмак он по грани ходит, нежить, нечисть, чудища всяческие, в нем своего за версту чуют, а коли на темную сторону перейдет, то и поднимать нежить, и повелевать ею самолично может. А еще магией наделить. И от того, любая ведунья лесная, быстро смекнет, что ведьмак ей необходим, крайне необходим. А значит да - ринется вся нежить Гиблого яра к ведьмаку, едва падет Велимира. «Дальше…» Водя на сей раз не ответил, Водя показал - как вмешиваются маги, как из-под земли вырастает стена каменная, лес от нечисти изолируя, да как наносят удар водяной с болотниками, поднимая ручейки серебряные по всей границе каменной. Сам бы Водя не сдюжил бы, а вот с болотниками, в едином порыве, учитывая количество имеющихся болотников, шанс был. «Ты не злись, - виновато Водя сказал, - коли выгорит все, за одну ночь с нежитью покончим». А я… я не то чтобы злилась, мне на душе муторно было, и гадко. Победим, да, возможно, только есть у меня сомнения, и повод для этих сомнений есть тоже. Поднялась, ладонь от дерева убирая и связь разрывая, опосля ногой топнула, заповедную тропу открывая, да и пошла по ней, прямиком к аспиду. *** У аспида меня не ждали. Едва явилась, отшатнулись от меня волкодлаки, кровью да нечистотами измазывающиеся, вампиры, картинно, филигранно да изящно нанося грязь на свои идеальные камзолы, моровики, парики из тины гнилой себе мастерящие. А аспид так вообще выдал всего одно, но очень емкое слово: - Дьявол! - Не поможет ни один, - сообщила уверенно. - Не их территория, да и проку им с войны-то нашей нет никакого. И подойдя, посмотрела я на аспида. Аспид на меня смотрел едва ли, зол был, да собой недоволен - не ожидал, что так легко я из западни выскользну, вовсе не ожидал. Да тут дело такое - коли со мной клюка моя, вместилище силы моей, со мной была, тогда да, уйти незамеченной не вышло бы, а так как леший без клюки явился, бросив мою несчастную где-то у болота, никакой магической фиксации не произошло. Но об этом я господину Аедану рассказывать не собиралась вовсе, да и вообще, я с вопросом пришла. - Так значит, с архимагом Агнехраном заодно действуете? - спросила прямо. Тогда вот аспид в глаза мне посмотрел, и ответил холодно: - Да. Даже пытаться солгать не стал, приятно. - Что ж, - пытать не стала, это Заповедный лес, здесь вопросов не задают, здесь помогают. Вот и я пришла, чтобы помочь. - Господин Аедан, есть кое-что, что вы упустили. Прищурил глаза змеиные, смотрит внимательно. Жаль самое главное проглядел. - У природных ведьм есть одно преимущество - для вхождения в силу, они убивают врага. Всегда считалось, что достаточно одного, и в силу в принципе входят один раз. Но ведьма, которая сейчас в капкане магическом мечется, убивала не раз. И среди ее жертв, как вы, судя по вашему плану догадываетесь, есть лесные ведуньи. - На том план и строится, - произнес аспид. Вздохнула, раздражение сдерживая, головой укоризненно покачала, да и пояснила несведущему: - Когда природная ведьма убивает - она получает силу того, кто пал от ее руки. Мне дальше продолжать? Непонимающе на меня поглядел аспид, опосля резко повернув голову, на Гиблый яр глянул, снова на меня и вопросил сиплым голосом: - У Велимиры есть сила лесной ведуньи?! Молодец, догадливый. - И не одной, - вздохнула я. Сильнее аспид помрачнел, а может показалось то просто, вот только: - То есть ты против плана, - сходу все понял Аедан. Отрицать не стала. - А знаешь, как понял? - вопросил аспид. И даже мне интересно стало, как именно он это понял. Но любопытством терзаться алхимик не дал, лишь произнес почти обвинительно: - Была бы «за», ты меня не поучать стала бы, а подсказала, что делать и чего от Велимиры ждать. Но ты не скажешь, не так ли? Даже отвечать не стала, лишь взгляд его мрачный выдержала и глаз не отвела. - Знаешь, Веся… в смысле, хозяйка лесная, ты уж выбери, на чьей ты стороне, и вообще о целях подумай. То ты войну затеваешь, да бой вести нормально не даешь. То навроде и план придумал, да такой, что не пострадает ни один из твоих воинов, но вот ты снова против. И как воевать теперь прикажешь, Веся? И в чем-то он был прав, определенно прав. - Знаешь, не стоял бы в избе твоей, не видел бы всего, чем эта ведьма тебя «одарить» пыталась, я бы, может, еще как-то понял жалость твою к ней. Но я стоял. Я видел. Я знаю. А ты хоть на миг, хоть на секунду единую задумалась о том, что будет, если на волю ее отпустить? Об этом-то я не думала, другое из головы не шло: - При лучшем для нас раскладе, нежить ее на клочки растерзает, а то и сожрет. И как мне опосля с этим жить предлагаешь? Аспид на миг глаза прикрыл. Постоял, подышал, шею размял, затем глаза открыл, на меня посмотрел и тихо, очень тихо, совсем тихо взял да и сказал: - А ты о другом подумай, леса хозяйка, о цене моей, за победу запрошенной. Сопоставь сию цену с процессом деторожательным, да и… сходи, что ли, распашонки повышивай, все толку больше будет! И огорошив меня этим, зычно скомандовал: - Начинаем! Да ко всему прочему и магический зов кинул, я его увидела, а значит прав леший - аспид с магами заодно действует. И не только с магами - Водя мост мигом наладил. А потом прозвучал на весь лес магически усиленный крик Велимиры, и разом, в порыве едином, взревела нежить, взревела и ринулась - туда, мстить. И оно понятно, что не всех тут Велимира умертвила, да только ведуний-то похоже именно она, а три оставшиеся ведуньи всю нечисть Гиблого яра контролировали. И вот стою я, с трудом устояла вообще, а аспид, помедлив немного, обернулся да и сказал: - Не бойся, и вины на себя заранее не бери - ловушку от нежити закроют, Велимиру магам верну в целости и сохранности. А вот про ребенка все серьезно, уж прости. С этими словами аспид первый пошел на мост, его обогнали моровики с бадзулами, анчутки серебристой стайкой летающих плотоядных рыб унеслись вперед, следом вампиры, за ними ауки и оборотни. А я стояла. Как статуя. Как самая что ни на есть окаменевшая статуя! Как… Леший появился рядом как и завсегда неслышно. А вот то, что он каждое слово аспида услыхал, в том даже сомнений не было - один лес ведь на двоих делим. - «А вот про ребенка все серьезно»… - повторила я слова аспида потрясенным шепотом. Потому что даже шепот был потрясен. Мой леший тоже был потрясен и припомнив, повторил слова аспида: - «Крови - втрое меньше, чем в твоем теле сейчас. Кров - сроком на два месяца менее года». Помолчал, и проскрежетал гневно: - Кров сроком на два месяца менее года. Вот оно что! Два месяца менее года это десять месяцев. Время на зачатие, вынашивание и рождение. Это… И на меня посмотрел друг верный. Я в ужасе, в смятении, в страхе нарастающем на него. Потому как… если бы речь о моей крови шла, вот тогда Лесная Сила бы вступилась, а коли об ребенке слова - защиты и заступничества от нее не жди! Хуже того - Заповедная моя чаща, она уже потенциал аспида оценила, ширину плеч измерила, да добро дала! - Лешинька, - голос дрожал, - лешинька, он ведь пошутил, да? - Уже, - мрачно проскрипел друг мой верный.- Нагнал, пошутил, опять догнал и сызнова пошутил. На меня леший не смотрел, оно и понятно - себя винил. Вместе ведь решение принимали, но за ним последнее слово было, а он, как и я, о подобном-то и помыслить не мог. Да и а кто бы смог?! Но теперь-то уж, когда слова сказаны, а обещание дано - мне что делать? За лешинькой, конечно, слово последнее было, но цену приняла я, мне и расплачиваться! Мне. Вот только как? Кров сроком на два месяца менее года, это как понимать? Если бы на всю жизнь, тогда я бы поняла. Страшно мне, чудовищно жутко, принять подобное невозможно, но… ночь с аспидом, это то, что я бы пережить смогла бы. С трудом, с ужасом, но смогла бы. Дитя выносить? Природа поможет, и дитя бы выносила. Но что дальше? Что будет с ребенком? Ведь по всему выходит, что дитя аспид себе заберет! Вот только я не отдам! Никогда ребенка своего, пусть и от аспида, а не отдам никому! И многое для меня и для леса Аедан сделал, оборотней, вампиров, волков, бадзулов с ауками мне сохранил-сберег, и благодарна я за то, за каждую жизнь спасенную благодарна, но ребенком платить не буду! Никогда! И ни при каких условиях! - Веся, - позвал леший. А я… я тихо вымолвила: - Эту цену я заплатить не сумею. Никак. К чертям правила, но это больше, чем я могу дать! Леший ко мне повернулся и прямо спросил: - На обман пойдем? - Другого выбора нет, - ответила с ужасом да с содроганием. Обмануть того, кто собой рисковал мою нечисть оберегая, да мой лес завоевывая? Обманывать того, кто и сейчас за лес мой борется? А нет у меня другого выбора. Коли меня затребовал бы - отдала бы. Коли попросил жизнь любую спасти - спасла бы. А детьми я платить не стану, ни своими, ни чужими! - Мы пойдем на обман! - сказала решительно. Кивнул леший, и напомнил: - Цена прозвучала и цена была такова «Крови - втрое меньше, чем в твоем теле сейчас. Кров - сроком на два месяца менее года». Вот и выполним, честь по чести, каждое слово исполним. В лесу пусть живет хоть весь год, даже дом ему справлю, коли пожелает. Кровь твою сейчас беречь надобно, в тебе ее немного осталось опосля спасения Агнехрана, но за год нацедим. Ровно треть, как и было указано. И тогда, почитай… Я его мысль уловила, улыбнулась грустно и его мысль продолжила: - И тогда без обмана все будет. - Да, - кивнул мой верный друг, - все без обмана. Все честь по чести. Всю цену выплатим, ни в чем должны не останемся. А опосля - сам из лесу выставлю! Улыбнулась благодарственно, прошептала: - Спасибо, лешинька. - Да не за что, моя то ошибка, ты ведь сразу сомневалась, сомнения были, а вот я сплоховал. Мы помолчали, и я тихо сказала: - Лешинька, он мне волкодлаков и вампиров с анчутками бережет. Так что за их кровь своей заплачу, и это справедливо будет. - Кровь соберем осторожно, - леший уже о справедливости не думал, он к делу перешел, - чтобы не заподозрил ничего. У Гыркулы добудь сосуд, в котором кровь не свернется, да не испортится. И запомни, Веся, что ты магу Агнехрану говоришь, о том аспид неведомо как, но узнает… подумай об этом. Хорошо подумай. И осторожнее будь. И молча мне клюку передал. *** Эту ночь я коротала не с Водей, а с друзьями-соратниками моими верными - ворон Мудрый прилетел, кот Ученый из ближайшего дерева появился, леший рядом сидел, хмуро на другой берег смотрел, лесовики и те подобрались поближе, и ауки - их почему-то пока тут оставили. Но они ждали, забавные нескладные деревянные человечки листвой покрытые, стояли строем (и как только построил?) и ждали чего-то. Через несколько минут стало ясно чего. В Гиблом яру, куда ступило мое воинство, вспыхнуло пламя, словно горел кто, или что, и рев уносящейся нежити сменился тишиной, да такой что по спине холодок недобрый пробежал, но вспышка на мосту и все ауки разом вдруг издали адский вой нежити, сумели повторить скрип и грохот ломающихся деревьев, и даже гул земли. |