Лесная ведунья три книги. Лесная ведунья Отчаянная борьба за Гиблый Яр продолжается. Веся пытается понять, что же нужно магам, чародеям и ведьмамостутпницам в лесу, полном нежити.
 Скачать 1.01 Mb.
|
|
Устала я спать. Такой сон, сякой сон, эдакий… теперь вот и вовсе самый худший из вариантов - сон о прошлом, исключительно человеческое сновидение. И шли мы в нем втроем - я, Тиромир, что ладонь мою не выпускал, и Кевин… хотя что он делал тогда, подле нас завсегда, если уже любил меня? Что делал он рядом? Как сохранял выдержку, а порой и улыбку, если на каждом углу Тиромир если не целовал, то обнимал меня, а если не обнимал, то на руки подхватывал и кружил, заставляя в небесах летать, земли не чувствуя. И любил меня Тиромир, так любил, что иной раз засохшие кусты зимой расцветали. - Веся, куда пойдем? - и в глаза смотрит так, что сразу понимаешь - ты весь мир для него, ты его солнце, ты его звезды, ты его океан, ты его жизнь. Ты все для него. - В парк? - мой вопрос с улыбкой. А пальцы путаются в его золотых волосах, гладят кудри червонные, скользят по виску, обрисовывают овал лица мужественный. - Зима на дворе, весна ты моя цветущая, замерзнешь еще, так что в парк не пойдем. Хочешь в кондитерскую твою любимую, где заварные пирожные подают? Или в ту, где мороженное в тесте хрустящем поджарят? Или… - Хочу. Отпусти только, люди смотрят, неудобно же, - отвечаю со смехом. Но Тиромир смотрит на тротуар камнем черным мощеный критически, словно оценивая на предмет способности заморозить ножки мои, и решает: - Нет. Не пущу. Тротуару все равно, кто по нему идет, а мне тебя отпускать не хочется, я тебя на руках готов всю жизнь носить, любимая. И ведь готов был. И ведь носил. И ведь любил, я же ведьма, я видела - больше жизни своей любил. Так когда же все изменилось?.. И почему? И за что он так со мной? За что? До сих пор понять не могу. Я ведь все для него, всю себя отдавала, побои терпела в школе Славастены, от учениц издевательства, ночи бессонные, дни голодные, а я не жаловалась. Никогда не жаловалась, для меня награда во сто крат больше была, чем любые страдания, а моей наградой один только взгляд Тиромира был. Но вот была любовь, а вот ее не стало… И только сейчас, я вдруг главное поняла - моя любовь, она ведь тоже прошла. Истаяла, как первый снег под еще ярким осенним солнцем. Она исчезла. Она сгорела. Не сразу, не в ту ночь перед свадьбой, когда вскрылось все, а потом, постепенно, как цветок увядая, погибла и она. И вдруг сквозь сон, сквозь грезы и боль, донесся голос стальной: «Вовремя ты, ведунья, меня подняла. Очень вовремя. Что смогу - все сделаю, но волной сейчас накроет, приготовься». Я глаза распахнула, на аспида, что за столом моим сидел с книгой чародейской, в ужасе взглянула, да и прошептала, на всякий случай: - Ты сейчас не пугайся, аспидушка, так уж вышло, этого не избежать. И мысленно, сразу всем: «Клюка, ко мне! Леся, приготовься. Ярина, себя под удар не ставь, мы прикроем. Лешинька, предупреди Водю, коли успеешь!». А дальше все как во сне кошмарном. Клюка моя сдвоенная, тяжелая, сильная, в ладони в тот же миг материализовалась, слабые пальцы сжали изо всех сил, превозмогая боль в ладонях. Как с постели поднялась - не помню, от боли и слабости и не видела ничего. Только отпечатался в памяти крик аспида «Веся!», да удар клюкою об пол, когда тропу Заповедную призывала. И перенеслась я в центр леса своего, и не мой изначальный лес это был, а сосредоточие центра двух сразу - яра Заповедного и леса Заповедного, от того я у берега реки оказалась. В реке той Заводь волшебная отразилась, да Водя в ней, трезубец крепко держа. Переглянулись мы с ним. Страха не было, а вот боязнь ошибку совершить была. «Я первый удар приму, - сказал водяной». «Второй на мне, - леший рядом возник». «Третий… я? - осторожно Леся вопросила». «Твой четвертый, - отрезал лешинька». Потому что третий был на мне. Волна высвобожденной лесной магии всколыхнулась зеленым сиянием над Гиблым яром. Что это было? Кто сохранил источник такой силы? И как вышло, что копилась живая сила в гибнущем заповедном яру это мне было неведомо. А вот одно я знала точно - даже сила жизни остается всегда силой. А с силой надобно что-то делать. Вспыхнула зеленая волна, уничтожая тех птиц, что в нежить обратились, да нанося вред и живым. Всколыхнулась локтей на сто выше крон деревьев, да тут же уменьшилась почти вдвое - каменный леший подсобил. Но волна шла, все равно шла, уничтожая и корежа, вызывая мутации… До болотников не дошла пары пядей - водяной в схватку вступил. Удар трезубцем, и по границе территорий болотников поднялась синяя магическая волна - с грохотом две магии встретились. Рухнул на одно колено водяной, крепко трезубец удерживая, споро кровь, изо рта хлынувшую, утирая. Да только я все равно увидела, и мне хватило этого, чтобы понять - мой леший, такой удар не выдержит. И сжав клюку, я подняла ее… - Веся, не надо! - лешинька, друг сердешный, друг самый верный, понял все правильно. - Веся, прошу тебя… Удар клюкой оземь, и обрушилась на меня вся живительная сила яра, что когда-то был Светлым, а теперь вот даже силой своей живительной только гибель несет, и силы этой много, так много, что я и на коленях не удержалась - на траву стремительно зеленеющую рухнула, да только и кровью ту траву обагряя, клюки не выпустила. Потому как точно знала - коли выпущу, Заповедный яр не выстоит. Третий удар принял на себя леший. С достоинством принял, даже не рухнул как подкошенный, покачнулся только, да часть в себе удержал, часть Лесе отдал, и тем самым уберег чащу Заповедную, от большой беды уберег. А вот нам с водяным досталось. Видела я, как обагрилась кровью река. Во мне крови меньше было, но и ее хватило, чтобы рвало меня сгустками алыми, да так что трава из зеленой - красной становилась. Леший подошел, придержал, когда я на четвереньках почти в очередной раз рвотой сотрясалась, Леся появилась тут же, да стояла в растерянности, не ведая что делать ей. Не ведала и я, ничего сейчас не ведала, только надеялась, что не останусь тут на поляне, ненормально зазеленевшей, трупом коченеющим. «Что произошло? - пришел вопрос от Води». «Не знаю, не ведаю, - ответила так же мысленно. - Каменный леший, благодарность ему безмерная, предупредил вовремя. Как ты?» «Жить буду, - ответил водяной, - болотников от мутаций уберег, а по реке досталось кракенам. Я так рассудил - они по сути своей уже мутанты, вот ими и пожертвовал. А ты?» «А она - собой, - вклинился в разговор наш лешинька. - Веся, пока сознание не потеряла, узнай, что это было». Узнать надо было, это точно, но больше всего хотелось сейчас не свалиться на траву, моей же кровью заляпанную. И леший то понял, подхватил меня бережно, отнес к ближайшему дереву и… зацвело в тот же миг это дерево, а опосля, на глазах просто, некоторые цветы плодами обратились… Яблоня то была. Дикая старая яблонька на самом берегу реки, она уже и не плодоносила то давно, а теперь вот… «Леший, - позвала я каменного сотоварища, - что это было?» Не сразу ответ пришел. Яблоня плодоносящая уж и яблоко мне на колени бросила спелое, красное как кровь, и только тогда ответил мой второй леший. «Права ты была - как начал яр оживать, зашевелилось и зло то древнее, что собой удерживаю. Поток жизненной силы мы перекрыли, частью Ярина, остальное я. Одного не учли мы с тобой - на случай такой, чародеи ответ заготовили. Ты жива?» «Жива», - ответила ему. Да задышала тяжело и часто. Что ж, ожидающим ответа лешему и водяному, я теперь имела что сказать. «Ну? - в нетерпении Водя спросил» Слабым голос его был, видать совсем плохо с ним дело. Лешинька же Лесю за водой послал, опосля меня напоил, рядом сел, смотрел встревожено и тревоги не скрывал. Я же, информацию всю для себя припоминая, начала так: «Чародейкам мертвый лес лишь для того нужен был, чтобы до этих кругов Жизни и Смерти добраться. Для того уничтожали. Для того нежитью заселяли, для того же и ведуний мертвых в него отправили. Только, видать, поняли уже, что ведунья, даже мертвая, она в первую очередь о лесе своем будет заботиться. А потому, не ведаю как и каким образом, но они оставили в Гиблом яру силу не одного, а нескольких Заповедных лесов. И когда настало бы время, активировали бы ее, разом изничтожив нежить Гиблого яра, мертвую ведунью его захватившую, да скверну, да и… реку заодно, и наш Заповедный лес тоже». «М-да, - задумчиво протянул Воденька, - как вовремя-то тебе этот раб заклейменный попался, такой беды избежали». «И не говори, - сказала я». «Оба помолчали бы, - вставил мрачно лешинька, - коли не этот раб-охраняб, может и до беды лет двадцать прошло бы. За то время ты, Веся, уже ведуньей стала бы опытной, да и…» «Да не первый это был маг, коего ведьмы-чародейки захватить пытались. Остальные попросту погибли, смертью безвременной», - выпалила я. «Туда им и дорога! - суров сегодня был лешинька». «Но большой беды избежали, - повторил Водя задумчиво. - Хорошо всплеск неконтролируемый был, а вот коли он воле чародеев напрямую подчинялся… Большой, действительно большой беды избежали». «Да, - согласилась с ним устало». И тут случилось то, чего мы никак не ждали! «Ведунья, - раздался голос каменного лешего,- второй всплеск будет. Второй сильнее первого. Подготовились гады чародейские». Нет! Нет, нет, нет! Мы второй не выдержим, мы первый-то едва удар выдержали! Я простонала, не сдержавшись, и в отчаянии посмотрела на своего лешего. - Гиблый пень! - он как-то сразу понял, об чем речь пойдет. И Водя понял тоже. Понять то было не трудно, у чародеев всегда каждой твари по паре - вон крепостей магических было сразу рядом две понастроено, круги эти - их тоже рядом выстроили, а значит и второго удара ждать загодя следовало. Следовало, но мы были не готовы и к первой волне. Каменный леший дураком не был, а потому мне сказал прямо: «Ведунья, я могу погасить всю волну, но…» «Нет! - мысленный мой крик все равно по ушам ударил. - Не смей. Тебя это уничтожит. А мы...» Мы с Водей переглянулись. Он медленно кивнул, я кивком ответила, и сказала каменному: «А мы справимся». Вторая волна слабее должна быть… Вторая волна слабее… Вторая…поняла что уговариваю себя. Просто уговариваю, готовясь к худшему. Мы с Водей в одном одинаковые - мы своих под удар не поставим, и силу что готовит удар мы чувствуем отчетливо. Вот и сейчас ощущали и я и он. И поняли, что готовиться следует к худшему. Вторая волна будет сильнее. Разов в семь. - Луняша - маг, - тихо сообщила я лешему. Водя понял о чем я, и сказал: «У меня преемник есть, обо мне не волнуйся». Преемник. Не сын, не наследник, а только преемник. Что ж ты так, Воденька, у водяных обычно по ребенку в каждой речушке да каждом озере, а ты?.. Принципиальный похоже. Впрочем - я тоже. - Первый удар - мой, - предупредила, тяжело поднимаясь, да на клюку верную опираясь. Леший было возразить хотел, руки его могучие в кулаки стискивались, да разжимались, взгляд прятал, а что делать - не ведал он, потому что пути другого не было. Гиблый яр такое количество магии испепелит дотла, мой лес Заповедный - сгноит, потому как первыми силу живительную впитают плесень да гниль, опосля сорняки далеко не безобидные, за ними нечисть недоброжелательно настроенная. И все что мне остается - впитать силу в себя, сколько смогу, сколько получится… Остальное поглотит Воденька… Что после нас двоих от того останется? Догадаться не сложно было. Да только либо так, либо все, что создавали - в прах на глазах наших обратится. «Ведунья, - каменный вновь позвал, - ведунья, не глупи, не переживешь ты этого». «Ничего, - ответила решительно, - зато ты останешься, и зло древнее на месте удержать сможешь. А там глядишь и новая Ведунья появится, да по мне,- я сглотнула невольно, - по мне… свечу зажжет». И стоило только об огне вспомнить, как словно наяву услышала слова аспида к эфе обращенные: «Я просто хочу знать, что она будет жить. Со мной или нет уже не важно, мне не важно, но она должна жить. Такая какая есть. Не яблоней, не деревом каким-то, не призраком, не…» И так оно мне вспомнилось, что я за его словами голос другой услыхала, архимага-Агнехрана. Его тихое полное отчаяния «Веся…» и больно так стало. А еще Луняшу я вспомнила. Глаза чистые-лучистые, улыбку детскую, такую светлую, такую счастливую, и вот подумала - зачем ей все это? Опасности, боль, решения, что принимать каждый день надобно, да страх ошибку совершить не отступающий никогда, даже во сне терзающий. Ей жить надобно, счастливой расти, счастье в любви обрести, да своим малышам в будущем улыбаться. Это ей нужно, а не ведуньей лесной по тропинкам бродить одиноко. Да и не ведунья она, а маг. Прямо как я. Ну какая с меня ведунья? Ведьма я. Как есть ведьма. Вот как ведьма и с бедой справляться буду! И родная клюка полетела на землю. - Веся, что творишь? - лешеньку моего родного трясло-корежило. Он у меня хоть и суров, а переживательный, добрый и человечный очень. «Ведунья!» - окрикнул другой, тот, что каменный. А я раскинула руки. Раскрывая себя, душу свою, сердце, всю суть. Раскрывая и призывая. К себе всю беду призывая. Я еще не знала, что буду делать, но одно точно ведала - ни капли этой магии не должно коснуться ни моего Гиблого яра, ни моего Заповедного леса, и водиной реки. «Не взваливай все на себя!- крикнул Водя». Не ответила я ему, поздно было отвечать - началось! И так захотелось сжать ладони в кулаки, но лишь раскрыла сильнее, подставляя себя под удар. Водя правду сказал - первый всплеск неконтролируемый был, от того большой беды избежали, но сейчас большой бедой было бы оставить его без контроля. А потому, тяжело и глубоко дыша, так чтобы голова закружилась от переизбытка воздуха, я зашептала слова призыва; - Приди! Приди! Приди! Зажги огонь в груди! Приди беда-бедой, Лети сюда за мной! «Веся, ты что творишь?» - Водя все сразу понял. Лешинька не понял ничего, кинулся было ко мне, поторопил его окрик водяного: «Останови ее!» Да, было уже поздно, а я ускорила неизбежное, добавив на языке магов: - Veni! Veni! Veni! Ignem in pectus! Veni tribulationis! Volare huc ad me! Всплеск силы зеленой да могучей настолько, что не в семеро, а во все девять раз первый удар превосходила, не всколыхнулась над лесом, не расплескалась на реку и луга, не затерялась в листве да траве. Нет! Только не в моем лесу! Ни в одном, ни во втором! И призванная и от того захваченная под контроль энергия зеленым огненным змеем ринулась ко мне, раскрывая пасть и собираясь поглотить меня полностью. Наверное, в этот миг мне было страшно… За себя очень страшно. Но за лес, за лешеньку, за Лесю с Яриною, за болотников, за всех моих близких - в сто раз страшнее. Я уже теряла, и родных и близких теряла, я не хотела так больше… Не хочу никого больше терять! Хочу, чтобы все жили! Не в воспоминаниях, не в памяти, не в сердце - а в реальности, по-настоящему жили! «Веся… - бабушка припомнилась притомившейся, руки дрожат, огниво никак искру отдавать не хочет, но бабушка старается, снова и снова чиркая по огниву, - запомни, внученька, коли свечу с сердцем добрым зажжешь - кому-то важному для тебя на земле теплее станет». И я зажгла! Не свечу - пламя! Яркое, ослепительное пламя, что из ринувшегося на меня огненного змея стало дугой и теперь полыхало между раскинутых рук моих. И силы в нем было столько, что я точно могла сказать сразу - не справлюсь. Я не справлюсь, не сдюжу, не сумею. Удержать его в таком положении, не позволяя притронуться к лесам моим, я смогу минуты две, не больше. «Веся, я к тебе. Я быстро!» - знала что быстро, знала что спешит. Водю я уже хорошо знала, как и он меня. И он догадывался, что я пойду на все, только бы спасти свое. Абсолютно на все. И я пошла… - Гори-гори ярко, гори словно тьма, Сжигай меня пламя, пали не скорбя. Гори все сильнее, притягивай мрак, Гори разгорайся, я справлюсь и так! Слова сорвались хрипом, но для заклинания этого было достаточно. Я не смогла отдать свой лес, я не смогла отдать своих близких - я отдала себя. И яркое зеленое пламя охватило меня всю. Я стала костром. Изумрудно-зеленым, ослепительно зеленым, сверкающе изумрудным. Я полыхала, задыхаясь от боли. Я сгорала, изо всех сил сдерживая вой раненной волчицы, что рвался из самой груди, но боль это только боль - я отрешилась от нее, приказала себе забыть о ней, и протянула руки к костру, словно согревая озябшие ладони. Вот только этим костром была я. Дровами была я. А пожирающим хворост пламенем была чужеродная, злая, убийственно жестокая магия чародеев. И страшно мне, боязно, и терзает страшная мысль - успею я, или это пламя, приняв вызов, сожжет меня без остатка? Не думать о боли… только не думать. Не думать о смерти - я не могу позволить себе умереть. Не думать об аспиде и охранябушке… только не думать, не сейчас. Но почему-то настойчиво звучит бабушкиным голосом где-то в груди: «Веся, запомни, внученька, коли свечу с сердцем добрым зажжешь - кому-то важному для тебя на земле теплее станет». И тут я вот о чем подумала - энергия, она ведь не пламя. Это если от пламени зажечь свечу, пламени меньше не станет, но если от энергии магической часть отделить, количество самой энергии уменьшится! Вот он выход! Сама я с таким количеством силы не справлюсь, сгорю я как ветошь сухая, полыхну как былинка, а вот коли количество магии уменьшить… И заготовленное заклинание уничтожения, я произносить не стала. |