Принятие управленческих решений. Литература 47 Методологический подход
 Скачать 1.23 Mb.
|
|
основу онтологического анализа. В онтологическом анализе предполагается опознавание или конструктивное введение типов бытия и особенностей отношений между типами бытия и единицами каждого типа бытия. Для того, чтобы нормативно подготовить воздействие и этим организованно принять решение, следует учесть все значимые типы бытия и специфику бытия того персонажа, который будет осуществлять воздействие, а также персонажа, осуществляющего управленческое воздействие на него и предопределяющего построение им, «исполнителем», указанное воздействие в социокультурной, природной или деятельностной средах. Но тем самым, воздействующий персонаж вовлекается в отношения формно-морфолого-организованностного типа. Следует подчеркнуть, что введение онтологического слоя анализа и организации рефлексивных процессов переводит их на качественно новый уровень. Источником дополнительной определённости и организованности рефлексии, а затем и процесса принятия решения, выступает как раз возможность строго отслеживать зависимость внешних проявлений нечто от внутренней устроенности, зависимость бытия, становления, развития, разрушения нечто от типа бытия того, во что входит это нечто, зависимость одного типа бытия от другого и от совмещённости различных типов бытия через гармонизацию механизмов каждого типа бытия. Так человек, общество и т.п. не представляют из себя однотипное бытие, так как совмещают несколько типов бытия. Они существуют в многобытийном единстве, что и даёт нужную охватывающую целостность единой онтологии. Принимающий решение должен различать типы миров, переходимости от одного мира к другому в «функционарном» и «генетическом» вариантах. Именно эти требования, как правило, не соблюдаются в практике теоретического, консультационного, управленческого мышления, что порождает огромное количество недоразумений и ошибок. В культуре соблюдение подобных требований предполагало более высокий уровень мышления, основу которого и составляло соблюдение критерия объектно-каузальной реконструкции и конструирования. В философии выдающимися образцами подобного анализа выступали размышления Пифагора, Платона, Прокла, Плотина, Лейбница, Гегеля и др. Наиболее строго в псевдогенетической форме мысли образец универсумально-объектно-каузального анализа, мышления, дал Гегель (см. также: Анисимов 2000, 2002). Неслучайно, что в области экономики, как «частной» научно-предметной области, нечто подобное показал К.Маркс в своём «Капитале» (см. также: Анисимов 2002), так как он следовал, хотя и далеко не точно понятому, методу Гегеля. Обращение к онтологическому анализу, но в его совмещении с логической формой псевдогенетической реконструкции как ведущей логической формой теоретического изложения, позволило не только порождать указанные образцы анализа, но и выводит сам онтологический анализ на новый качественный уровень. Характерно, что основным проблемным звеном, основным узлом полемики в немецкой классической философии выступило обсуждение именно этого вопроса – каким образом организованно, неслучайно, содержательно повторить в мышлении путь становления и развития, полного исчерпания самодвижения «сущности», что и трактовалось как раскрытие «понятием самого себя». Гегель показал порождение каждого из миров в целостности универсума на основе единого механизма порождения – механизма развития как основного двигающего начала сущности, как внутренний механизм универсумальной реальности – «духа» (см. раскрытие пути: Анисимов 2000). Тем самым, мы ввели несколько фундаментальных уровней рефлектирующего мышления, выступающего основой уровней принятия решений: допонятийный, понятийный, «задачно-проблемный», системно-онтологический, «нечто-универсумально-онтологический» и «универсумально-псевдогенетический». Переход от допонятийного к понятийному опосредствуется введением позиции арбитра, а затем и организатора коммуникации. В дальнейшем организационно-коммуникативная позиция обеспечивается нарастанием логико-онтологических требований. Перейдём к учёту кооперативно-деятельностного характера вовлечённости процессов принятия решений в деятельностном, а не только социокультурном мире. Это позволяет осуществить конкретизацию обсуждения процессов принятия решений в обсуждении принятия управленческих решений (ПУР), особенно в организационно-управленческих иерархиях. В отличие от принятия решения в социокультурных средах любым участником социокультурных отношений, в том числе и «лидером», в деятельностных пространствах существует кооперативно-деятельностная ответственность в зависимости от принадлежности управленческому звену кооперации, в отличие от принадлежности к иным звеньям кооперации (см. сх. 17):  Схема 17 В управленческом звене реализуются функции построения норм исполнительской деятельности, исполнительской подсистемы, обеспечения всем необходимым ресурсом для осуществления исполнительской деятельности, контролем и коррекцией этой деятельности в рамках фиксированной нормы, коррекцией содержания норм при невозможности получения конечного продукта в рамках прежней нормы. Началом всему этому циклу выступает целеполагание, а целеполагание осуществляется в ходе согласования с заказчиком (см.: Анисимов 1991, 1994). В позиции управленца, ответственного за построение деятельности, в которой создаётся продукт, имеющий потребительскую значимость, принятие решения открывается целеполаганием как допустимым заказчиком оформлением его представлений о будущем результате. Оформление является мыслительной процедурой, вносящей определённость в смыслы заказчика. Вне максимальной определённости нет возможности приобретать ответственность за будущий продукт. Однако не сама лишь определённость представлений о цели, но и гарантированность её достижения является условием успешности процесса целеполагания. Поэтому первоначальная версия об определённом результате деятельности дополняется определённостью пути преобразования исходного материала в продукт. Сведение преобразования к присвоению, извлечению одного из образцов продуктов, полученных в прошлой деятельности, к присвоению имеющегося предмета, отвечающего пожеланиям заказчика и т.п., не рассматривается как неспецифичный тип целедостижения в деятельностных пространствах, как частный и крайний случай, упрощающий управленческое бытие. Тем самым, целеполагание предполагает процессуально-деятельностное обоснование, которое входит в процесс принятия управленческого решения. В связи с этим появляется мыслительное проектирование вовлечения первичных и вторичных ресурсов, без которых невозможно представить целедостижение исходя из «стартового» состояния. Само стартовое состояние зависит от того, что может выступить в функции исходного материала. Процессуально-мыслительное проектирование зависит как от исходного материала, так и от специфики наличных, возможных средств и допустимых способов их применения. Следовательно, в процессе принятия решений осуществляется переход от фиксированных, хотя и конечных, состояний к восстановлению всей цепи переходов от них к исходному состоянию преобразуемого и, наоборот, от начального к конечному со всеми «внешними» для преобразуемого «факторами», предопределяющими получение конечного состояния. Управленец, в простейшем случае, следует объектно-каузальной логике мышления интуитивно или с факультативным вовлечением сознания. Поскольку управленец обладает профессиональным образованием, систематической ориентированностью, то у него вовлекаются в процесс мышления и привнесённые типовые и обобщённые представления о различных сторонах деятельности. Однако это первоначально осуществляется вне рефлексивного контроля, не систематично, без внесения строгой определённости, с привлечением образцов прошлого своего опыта или опыта других управленцев. Когда у него возникает затруднение, то мобилизуются возможности «авторефлексии» или рефлексивной самоорганизации, в которой могут участвовать, в различной степени систематичности, осознанности, определённости, все функциональные «места» рефлексивного пространства. Иначе говоря, первичная устремлённость на построение деятельностной нормы с факультативным привлечением ситуационного и «проблемно-ситуационного» анализа, что и характерно для базового слоя принятия решения, дополняется рефлексивной самоорганизацией как дополнительного слоя процесса принятия решения непосредственно в управленческой позиции (см. сх. 18):  Схема 18 В базовом слое, а тем более – в дополнительном слое, наряду с нормативным конструированием производится и прогнозирование, ситуационная и ситуационно-проблемная реконструкции. Они могут носить допонятийный характер даже тогда, когда учитывается кооперативно-деятельностная основа содержания и условий принятия управленческого решения. Указанная основа связана со структурной организацией исполнительской подсистемы. С одной стороны, каждая единица деятельности имеет свою конкретизацию и морфологизацию функциональных мест – «исходного материала», «средства», «способов использования», «деятеля», «нормы» и т.п. С другой стороны, отдельные единицы соединяются в технологические кооперативные цепи и то, что выступает в начальной единице продуктом становится либо исходным материалом, либо средством, либо деятелем и т.п. Поэтому управленец в ходе нормирования строит кооперативно-деятельностные структуры с их процессуальной «архитектурой» как основой технологического оформления нормы. Естественно, что допонятийная форма принятия управленческих решений основана на смысловой сборке и конструировании процессуальной «сети» и всех типов компонентов единиц деятельности. В силу смыслового конструирования и прямого, стихийного учёта практического опыта, создаваемое нормативно-деятельностное пространство не имеет своей сущностной формы, не обладает критериями бытия «нечто» деятельностного типа. Именно с такими представлениями управленец и входит в управленческую коммуникацию и, в частности, в процесс взаимодействия с исполнителями и их обслуживающими «сервировщиками» для предписывания действий в рамках принятого решения. Так как понимание и принятие решений теми, кто должен их реализовывать, включает процесс самоопределения, то все выходы управляемых за рамки требований и форм адекватного участия в передаче решений могут вызывать вторичные процессы управленческого общения. Благодаря этому достигается профессионально-деятельностное согласование условий принятия и понимания требований управленца. Усиление надёжности согласования в пользу общих требований, предъявляемых бытием системы деятельности и деятельностно-профессиональным миром, третично могут привлекаться те формы взаимодействия, которые предназначены для сплочения, консолидации, прохождения пути командообразования и т.п. Все эти усложнения, характерные для взаимодействий не в собственных позиционных, типодеятельностных «местах», а в рамках кооперативных отношений, могут входить в процесс принятия решений, если они в своём осуществлении, в той или иной форме, приемлемы процессом построения нормы деятельности, если они не обесценивают саму реализацию нормативно-рефлексивной функции в управлении. При переходе от допонятийного к понятийному уровню принятия управленческих решений в механизм принятия решений включаются средства языка теории деятельности (ЯТД). Их применение начинается тогда, когда в управленческую коммуникацию как условие передачи решения, но и как условие выработки решения во взаимодействии с теми, кто может помочь в разработке решений, кто выступает в качестве консультационного сервиса в принятии управленческих решений. Но это необходимое условие, вынуждающее выйти за пределы субъективной уверенности управленца, дополняется неудачами в допонятийном консультационном согласовании (см. сх. 19):  Схема 19 Затруднения в консультационном мыслекоммуникативном взаимодействии стимулируют обращение к ЯТД, если этот язык, специфичный именно для управленческого типа деятельности и мышления, уже создан. В настоящее время всё более интенсивно разрабатываются деятельностные ориентиры для управления. Однако собственно понятийное оформление этих усилий имеет свою предысторию. Ещё К. Маркс создал учение о «труде», структура которого использовала и была подобной тому, что про сущность деятельности писали Аристотель, Плотин, Гегель и др. Заслуга Маркса состояла в том, что он развернул представление о роли производства средств деятельности и дал механизм системообразовательного процесса в деятельности (см. также: Анисимов 2002). Ему удалось показать взаимозависимость развёртывания подлинного мира деятельности с движением и «развитием» капитала, его организационно-деятельностное оформление и механизм появления сфер деятельности в экономическом пространстве. В Московском методологическом кружке, хотя в нём и обращалось внимание на ряд теоретических положений К. Маркса, например, в работах Б. Грушина, М. Мамардашвили и т.п., не было понятийной реконструкции взглядов на мир деятельности по К. Марксу. В то же время именно содержания и способ развёртывания содержания у К. Маркса стали непосредственной базой создания онтологии деятельности в ММК, а многие положения теории деятельности мало отличимы от сказанного К. Марксом. Необходимо было усилить специфический акцент не только на деятельности и управленческом звене систем деятельности, но и сделать принципиальным переход в организационно-рефлексивную позицию к деятельности и, особенно, к управленческому звену в кооперативных системах деятельности. Если А.А. Богданов ввёл само организационное отношение и сам подход к организации любых деятельностных и додеятельностных единиц и этим сделал ещё один шаг к специфике методологического подхода, то А.А. Богданову не удалось внести в эту организационную позицию все выгоды от рефлексивности и механизма рефлексии. Он не привлёк, как и К. Маркс, все выгоды результатов немецкой классической философии и, прежде всего, Гегеля, которые раскрыли рефлексивный механизм и насытили его генетическими переходами к высшим формам мышления. Фактически, при всей устремлённости к механизмам мышления, а затем – деятельности, при всей устремлённости к рефлексивной практике и механизмам рефлексии, в ММК оставили без использования большинство результатов гегелевского анализа рефлексии. Это же касалось и результатов анализа природы понятий, условий для высших форм организации мышления и прохождения пути к высшим абстракциям. Само построение базовых схем ЯТД носило в истории ММК «эмпирический» и «рациональный», а не «разумный» и «теоретический» характер (см. также: Щедровицкий 1995, 1997). Чаще всего уже само выведение смыслов в план схем, схематических изображений трактовалось как переход к «чистому мышлению». Этим игнорировались основные результаты дискуссии Гегеля с его предшественниками (см.: Анисимов 2000). Только сознательное следование результатам указанной полемики, учётом требований «метода» Гегеля позволяло перейти к сознательной и целенаправленной парадигматизации в рамках ЯТД (см.: Анисимов 1991, 1997, 2001). В настоящее время завершается период оформления ЯТД и возможности систематического и профессионального его использования. В то же время многие прототипы применения результатов теоретико-деятельностных разработок имели место в ММК в 60-90х гг. ХХ в., особенно в игромоделировании (см.: Анисимов 1996, 1997, 1998, 1999; Щедровицкий 1995; Баранов, Сазонов 1989 и др.). Применение ЯТД приводит к резкому изменению мыслительной формы процесса принятия управленческих решений (см.: Анисимов 1991). При оформлении смыслов, вводимых заказчиком, управленец, владеющий ЯТД, строит сначала абстрактные кооперативно-деятельностные представления как «места» для более конкретных деятельностных нормативных представлений, строит «пространства деятельности». Это позволяет ему заранее проверять осмысленность предварительного оформления представлений целевого характера. Построение этих пространств является особым вариантом онтологического конструирования, где сочетается мыслительное помещение создаваемой системы деятельности в универсум деятельности и при учёте бытия иных миров, с одной стороны, и псевдогенетический характер развёртывания системы деятельности по принципам, характерным для развёртывания универсума деятельности в целом. Гармонизация акцентировок на целое (универсум) и часть (система деятельности) и гарантирует конструирование от ошибок. Полная реализация данного подхода к построению системного пространства деятельности соответствует высшему уровню принятия управленческого решения. Именно на этом уровне достигается правильное сочетание учёта содержания цели и пространства деятельности как абстрактно выраженного механизма достижения цели, системы деятельности как механизма. При конкретизации «правильность» становится основанием достижения этого же эффекта на более конкретном уровне. Подобная процедура в мыслительном конструировании характерно для построения |