Методология и методика юридического исследования
 Скачать 1 Mb.
|
|
110 Примером такой работы может служить чрезвычайно интересный обзор идей Дж. Остина, Г. Харта, Л. Фуллера, Р. Дворкина и других представителей англо-американской правовой мысли С. В. Моисеевым (см.: Моисеев С. В. Философия права: Курс лекций. Новосибирск, 2003). 111 Одним из первых, судя по всему, такой подход предпринял Э. В. Кузнецов (см.: Кузнецов Э. В. Философия права в России. М., 1989). «Биографическая описательность» преобладала в работах А. В. Полякова до 2001 г. Это же характерно и для И. Ю. Козлихина, который одним из первых блестяще изложил идеи Г. Харта, Л. Фуллера, Р. Дворкина и других представителей англо-американской современной правовой мысли в работе «Идея правового государства: история и современность» (СПб., 1993), переизданной под названием «Право и политика» (СПб., 1996). Интересно, что Л. И. Спиридонов, будучи официальным оппонентом И. Ю. Козлихина на защите его докторской диссертации, в качестве одного из замечаний высказал именно такую описательность, когда за блестящим изложением Платона и Аристотеля, Локка и Остина, Харта и Дворкина не видно самого автора. Это же характерно для многих работ В. С. Нерсесянца, в которых историческая часть превышает теоретическую (см.: Нерсесянц В. С. Право и закон. М., 1983). Впрочем, такая же описательность свойственна и западным исследователям. В этой связи можно сослаться на работу Сурия Пракаш Синха «Юриспруденция. Философия права: Краткий курс» (М., 1996) или О. Хеффе «Политика. Право. Справедливость. Основоположения критической философии права и государства» (М., 1994). В качестве еще одного примера можно отметить работу М. Ф. Голдинга «Философия права» (Golding M. Ph. Philosophy of law. Englewood Cliffs N.J., 1975), в которой проблема природы права — сквозная ее тема — излагается через рассмотрение различных точек зрения по поводу сущности права, начиная от Ф. Аквинского и заканчивая Г. Хартом и Ф. Селзником. Еще более показательна в этом плане работа Х. Алварта «Право и действие: философия права в ее развитии от естественно-правового мышления и позитивизма до аналитической герменевтики права» (Alwart H. Recht und Handlung: Die Rechtsphilosophie in ihrer Entwicklung vom Naturrechtsdenken und vom Positivismus zu einer analуtischen Hermeneutik des Rechts. Tubingen, 1987). В этой работе анализируются (с критической точки зрения) идеи Платона, Аристотеля, Аквината, Канта, Остина и др. 112 Вопрос о соотношении теории или философии права и истории политических и правовых учений чрезвычайно сложен. Не вдаваясь в детали выскажем свою точку зрения: различие между ними пролегает по целевому назначению исследования. Если исторический материал используется для подтверждения выдвигаемой концепции, то это теория (философия) права, а если проводится само по себе (как искусство ради искусства), для накопления исторических данных — история политических и правовых учений. 113 Керимов Д. А. Общая теория государства и права. Предмет. Структура. Функции. М., 1977. С. 48; Он же. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). М., 2000. С. 66. 114 Нерсесянц В. С. Философия права. С. 14. 115 Там же. С. 16. 116 Там же. С. 32, 33. 117 Неужели идеи В. С. Нерсесянца не претендуют на статус философской (хотя и несамостоятельной) концепции, применяемой к особенной правовой сфере? 118 Алексеев С. С. Право: азбука — теория — философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 394—395. 119 Там же. С. 395. 120 Сырых В. М. Логические основания… С. 178. 121 Там же. С. 205. 122 Интересно, что в другом месте он заявляет обратное: вывод о том, что право необходимо исследовать вместе с обусловливающими его общественными отношениями неверен, так как право как форма общественных отношений обладает независимостью от их содержания (Там же. С. 104). С этим утверждением, конечно, согласиться никак нельзя. 123 Там же. С. 193. 124 Тем самым отрицается какая-либо специфика в познании именно правовых явлений — особых гносеологических закономерностей познания права, отличающихся от истматовских, не обнаружено. С. 249. 125 Там же. С. 227—229. 126 Там же. С. 236. 127 Чукин С. Г. Плюрализм, солидарность, справедливость... С. 6—7. 128 Там же. С. 18, 19, 48. 129 Там же. С. 17. 130 См.: Golding M.Ph. Philosophy of law. Englewood Cliffs. N.J., 1975. 131 См.: Kubes V. Grundfragen der Philosophie des Rechts. Wien. N.Y., 1977. 132 Ibid. S. 10 und and. 133 Ibid. S. 47. 134 Очевидно, что взаимодействие философии права и юридической науки не может ничем принципиально отличаться от соотношения философии и науки как таковых. 135 См.: Степин В. С. Теоретическое знание. С. 188 и след. 136 Вполне возможно, что это разделение в ближайшем будущем будет преодолено в связи с антропологической парадигмой в философии. Действительно, применительно к социальному бытию граница между онтологией и гносеологией весьма условна, так как человеческое бытие суть осознанное бытие, включающее в себя сознание. 137 Для определения нормы права необходимо привлечение знаний о норме вообще и праве (признаках права); такие знания юриспруденция неизбежно черпает из философского дискурса. 138 Сегодня считается доказанным, что фундаментальные научные понятия включают в себя метафоризацию явлений жизненного мира: ср. понятия «тело», «масса», «сила». Это же характерно и для понятий «право» и «государство». Чрезвычайно важные изыскательские работы на этот счет содержит лингвистика, в частности труды Э. Бенвениста, А. Вежбицкой, М. В. Ильина, Ю. С. Степанова. 139 В этой связи вспоминается фраза, принадлежащая известному физику ХХ в. П. Эренфельсу: проблема определения предмета физики не является проблемой физики. 140 Ср. с функциями «общей теоретической ориентацией», как назвал философский уровень науки Р. Мертон. Она включает в себя деятельность по прояснению и уточнению языка теории, очерчиванию концептуального поля фундаментальных понятий теории и связей между ними, по концептуализации и кодификации знания; сюда же относится отбор исследовательских методов и рамок для концептуализации и сравнения результатов эмпирических исследований (Merton R. On Theoretical Sociology: Five Essays, Old and New. N.Y., 1967. Р. 151—153). 141 См.: Алексеев С. С. Общая теория права. Т. 1. М., 1981. С. 18. 142 См.: Merton R. Op. сit. 143 Ibid. P. 68. 144 См., например: Малкей М. Наука и социология знания. М., 1983; Мангейм К. Очерки социологии знания: теория познания — мировоззрение — историзм. М., 1998. 145 Кун Т. Структура научных революций. 2-е изд. М., 1977. Заметим, что у Т. Куна речь идет о парадигмах как таких «общепризнанных образцах решения задач», которые разделяются всем научным сообществом. Поэтому так понимаемых парадигм в юриспруденции нет, как и в любой другой общественной науке. Все они, в принципе, находятся на «допарадигмальной» стадии развития. Интересно, что степень интеграционного единства — главного критерия идентичности парадигмы — в общественных науках крайне низок: в экономике 43,5 %, в управленческих науках 28,8 %, в психологии 24,5 %, в социологии 17,1 %, в педагогике 14,9 %, в политологии 10,5 % (см.: Knorr K. D. The nature of scientific consensus and the case of the social sciences // International Journal of Sociology, 1978. Vol. 8, № 1/2. P. 113—145). О парадигмах применительно к юриспруденции см.: Честнов И. Л. Теория права и государства как наука // Проблемы теории права и государства: Курс лекций / Под ред. В. П. Сальникова. СПб., 1999. С. 11—12. 146 Следует заметить, что в западной литературе практически не используется термин «научная школа». Там принято говорить о «незримом колледже» (объединение ученых, проживающих зачастую в разных странах, общей исследовательской проблемой), неформальных или институционализированных малых группах — научных коллективах (см.: Научная деятельность: структура и институты. М., 1980; Коммуникация в современной науке. М., 1976). 147 См.: Юревич А. В. Социальная психология науки. СПб., 2001. С. 169; Карцов В. П. Социальная психология науки и проблемы историко-научных исследований. М., 1984. С. 75. 148 Карцов В. П. Указ. соч. С. 80. 149 Естественноправовая — 4, либертарная школа — 2, позитивистская — 2, нормативистская — 2, социологическая — 2, феноменологическая — 1, диалектико-социологическая — 1, школа юридического постмодернизма — 1. 150 О наличии петербургской школы высказалось 6 респондентов, московской – 5, екатеринбургской — 3, дальневосточной — 1, тбилисской — 1. 151 О наличии «школы гражданского права» заявили 4 респондента, уголовного права — 2, уголовного процесса — 1, криминологии — 1, международного экологического права — 1, морского (водного) права — 1, земельного права — 1. 152 В качестве институционального критерия были названы «Криминологический клуб» — 1 и СПб юридический институт Генеральной прокуратуры РФ — 1. 153 Наиболее содержательные и развернутые определения научных школ: 1) «Учение с признаками: а) определенного объекта исследования; б) не менее четырех единомышленников-ученых; в) научно-практической значимости исследования (актуальность, общественно-полезные цели и реальные задачи); г) не менее двух учеников у каждого из ученых (в данной школе)»; 2) «Признаками научной школы являются: наличие нескольких (более одного) представителя; лидер(ы); концепция, в значительной мере разделяемая представителями школы; как правило, дискуссия внутри школы, а также школы с ее оппонентами»; 3) «Любая школа, в том числе и научная, предполагает автора концепции и его последователей (сторонников); в широком понимании школой может считаться сама концепция при условии, если эта концепция получила признание». 154 См.: Кара-Мурза С. Г. Проблемы интенсификации науки: Технология научных исследований. М., 1989. С. 16. По мнению К. Хондрика, научная дисциплина характеризуется единством предметной области, выделения основных проблем, способов их решения, едиными нормами познания, логическим статусом, способом выявления эмпирических данных, релевантностью теории при решении проблем других областей и др. (Hondrick K. Viele Ansätze — Eine Sociologische Theorie // Theoriesvergleich in den Sozialwissenschaften. Darmstadt, 1978. S. 317.) 155 Теория государства и права в этом классификаторе проходит под шифром 12.00.01. 156 Более подробную аргументацию этого вывода см.: Честнов И. Л. Онтологический статус юриспруденции в современном мире // Место юриспруденции в системе общественных наук. Первые Спиридоновские чтения: Труды теоретического семинара юридического факультета СПб ИВЭСЭП. Вып. 3. СПб., 2000. 157 Гревцов Ю. И. Очерки теории и социологии права. СПб.,1996. С. 251. 158 Иногда в литературе как недоразумение можно встретить мнение, что эмпирический уровень очень часто отождествляется с фактами, добываемыми социологическими методами, тем самым противопоставляются социальная философия и социология как исключительно эмпирическая дисциплина. 159 Цит по: Almond G. A discipline divided: Schools and sects in political science. Newbury Park (Cal.), 1990. 160 См., например: Сырых В. М. Логические основания… С. 39. 161 См.: Михайлов Ф. Т. Самоопределение культуры. Философский поиск. М., 2003. С. 51. 162 В этой связи симптоматично появление в Германии солидного академического исследования К. Хюбнера «Критика научного разума» (1978, М., 1994). 163 См.: Bauman Z. Legislators and Interpreters: On Modernity, Postmodernity and Intellectuals. Cambridge, 1987. В этой книге известный английский социолог показывает изменение статуса интеллектуалов, а значит, и науки в эпоху постмодерна: ученый (и наука) превратился из законодателя в интерпретатора. 164 Сырых В. М. справедливо утверждает, что логико-методологический раздел теории права значительно отстает от уровня теоретического освоения права (Сырых В. М. Логические основания… С. 11). 165 Опрос проводился в 2003 г. среди преподавателей СПб юридического института Генеральной прокуратуры РФ, в том числе семь кандидатов юридических наук и три доктора юридических наук. Большинство сотрудников Института, к сожалению, от ответа на поставленные вопросы отказались. Это, вполне вероятно, свидетельствует об отсутствии своего мнения по поводу заданных вопросов. Помощь в проведении опроса оказали студенты 3-го курса дневной формы обучения Е. Валласк и К. Беликов. 166 Из десяти опрошенных пятеро критерии научности юриспруденции (своей области знаний) связали преимущественно с практической проверяемостью (верификацией) знаний, двое — с логичностью (преимущественно понятийного аппарата). Наличие предмета и метода научного исследования — основной критерий научности для двух экспертов. Кроме того, среди ответов оказались и достаточно неожиданные, например к критериям научности отнесены «глубокое знание и честная оценка законов и их применения, выработка рекомендаций по совершенствованию законодательства»; «учение о субъективной и объективной стороне состава преступления»; «исследование закономерностей в вопросах правового регулирования общественных отношений»; «объективная потребность, признание учеными и практиками». Один из опрошенных на вопрос о том, какие существуют критерии науки как таковой, порекомендовал обратиться к соответствующей литературе, не указав при этом, к какой именно. 167 Следует заметить, что различия между рационализмом и эмпиризмом, на чем настаивают многие философы, не такие уж принципиальные. Да, это разные способы достижения эпистемологического идеала — абсолютной истины. Но уже у представителей логического позитивизма (неопозитивизма), например в программе Д. Гилберта, объединяется математический идеал строго доказанного и неопровержимого знания с «протокольными предложениями» — записями непосредственных результатов опыта. 168 См.: Нерсесянц B. C. Право и закон. С. 361. 169 Ее разновидностью, например, выступает психологическая теория права, активно разрабатываемая Л. И. Петражицким, редуцирующая право к эмоциям, переживаниям юридических ситуаций. 170 Неопозитивисты 30-х годов, как уже отмечалось, пытались их соединить. 171 Он предлагал проанализировать какую-либо научную работу и выявить применяемую систему аргументации. В качестве рабочей гипотезы он предполагал, что в большинстве случаев это будет интуитивное мнение типа «привиделось мне» (слова Л. И. Спиридонова). 172 Чиркин В. Е. Пути развития современного парламента: «мини-парламенты» // Правоведение. 2002. № 2. 173 Там же. С. 27—32. 174 Там же. С. 32. 175 Горлачева М. И. О формах участия государственных органов в гражданском и арбитражном процессе // Правоведение. 2002. № 1. 176 О том, что «один и тот же криминологический факт интерпретируется в различных контекстах и имеет неодинаковый смысл», говорил в начале 80-х годов Л. И. Спиридонов (см.: Спиридонов Л. И. Криминологический факт и его оценка // Криминология и уголовная политика: Сборник материалов советско-скандинавского симпозиума, 1983 г. М., 1985. С. 19—22; другое издание этой же работы см.: Спиридонов Л. И. Избранные произведения. С. 361—364). 177 Никифоров А. Л. Философия науки: история и методология. М., 1998. С. 166—167. 178 Социологами науки было подсчитано, что ученые проверяют свои гипотезы в среднем 2,5 опытами, считая что их достаточно для обоснования вывода (см.: Mahoney M. J. Scientics as subjects: The psychological imperative. Cambridge, 1976). Не случайно К. Поппер отказался от критерия верификации как критерия научности теории в пользу ее фальсификации, утверждая, что любая теория неизбежно будет опровергнута новой теорией. Неопровержимыми являются метафизические концепции (см.: Поппер К. Логика и рост научного знания. М., 1983). 179 См. подробнее авторскую позицию по данному вопросу: Честнов И. Л. Действие и действенность юридических теорий // Ученые записки СПб ИВЭСЭП. Т. 1. СПб., 1999. 180 Никифоров А. Л. Указ. соч. С. 182—189. 181 Невозможность логически вывести модальные суждения (возможно, должно, запрещено) из дескриптивных (описательных) суждений именуется «парадоксом Юма». В ХХ в. эта проблема связана с именем А. Росса (см.: Ross A. Imperatives and Logic // Theory. 1941. Vol. 7). 182 Т. Бендин отмечает, что для О. Холмса бытие права — это не догмы, логические построения и теории, а практика, опыт, на который гораздо большее значение оказывает господствующая в обществе мораль и институты публичной власти (см.: Benditt Th. M. Law as rule and principal: Problems of legal philosophy. Stanford, 1978). 183 См.: Posner R. The Problems of Jurisprudence. Chicago, 1990; Schlag P. Missing Pieces: A Cognitive Approach to Law // Texas Law Review. 1989. № 67. P. 1195—1250. 184 Эволюция знака, по мнению Ж. Бодрийяра, включает в себя четыре этапа: первый — знак как зеркальный образ реальности, второй — как извращение ее, третий — как маскировка отсутствия реальности, четвертый — как симулякр, копия без оригинала, существующая сама по себе, без какого бы то ни было соотнесения с реальностью (см.: Bodrillard J. Simulations. N.Y., 1983). |