Методология и методика юридического исследования
 Скачать 1 Mb.
|
|
1 Неолитическая революция — это возникновение интенсивных способов ведения хозяйства (появление земледелия и скотоводства), следствием чего явилась классовая структура общества и формирование ранних государств. 2 Зиновьев А. А. Великий эволюционный перелом // Запад. М., 2000. С. 451—452. 3 См.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. М., 1999; Touraine A. La societe postindustrielle. P., 1969. 4 См.: Drucker P. Post-capitalist society. N.Y., 1993; Masuda Y. Information society as post-industrial society. N.Y., 1982. 5 Белл Д. Указ. соч. С. ХСVI (Предисловие). 6 Трансформации в современной цивилизации: постиндустриальное и постэкономическое общество (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. 2000. № 1. С. 4. 7 Там же. С. 6; Он же. Собственность в постиндустриальном обществе // Вопросы философии. 2000. № 12. С. 10—12. Заметим, что идея о неэквивалентном обмене как способе и показателях геополитического господства неоднократно высказывалась В. В. Ильиным и А. С. Панариным. 8 Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. Princeton (N.Y.), 1990. P. 5. 9 Idem. Modernization and Postmodernization. Princeton (N.Y.), 1997. P. 208—209. 10 Ibid. P. 17—19. 11 Welsch W. «Postmoderne». Genealogie und Bedeutung eines umstrittenen Begriffs// «Postmoderne» oder der Kampf um die Zukunft. Frankfurt am Main, 1988. S. 11—12; Rose M. A. The Post-Modern and the Post-Industrial. Cambridge (Mass.), 1991. P. 171. 12 Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996. С. 119 и след.; Он же. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М., 1997. 13 Этой теме в отечественной литературе посвящено всего две-три публикации (Ван Эрп З. Х. М. Европейское частное право: постмодернистские дилеммы и выборы. К методу адекватного сравнительного правового анализа // Ежегодник сравнительного правоведения. 2002 год. М., 2003; Честнов И. Л. Правопонимание в эпоху постмодерна. СПб., 2002; Он же. Правопонимаение в эпоху постмодерна // Правоведение. 2002. № 2; Он же. Диалогическая онтология права в ситуации постмодерна // Правоведение. 2001. № 3; Чичнева Е. А. Философия права в эпоху постмодернизма, или новое правовое мышление // Историко-философский ежегодник'99. М., 2001; Чукин С. Г. Плюрализм, солидарность, справедливость: К проблеме идентичности философско-правового дискурса в ситуации постмодерна. СПб., 2000), принадлежащие перу иностранца и двух философов (Е. А. Чичневой и С. Г. Чукина). На Западе, и прежде всего в США, постмодернизм стал влиятельным направлением (хотя вряд ли можно говорить о существовании постмодернистской школы в юриспруденции) в 80-е гг. ХХ в. Оно включает в себя последователей школы критических правовых исследований (Р. Унгер), экономическую школу права (Р. Познер), феминизм в праве, движение «Право и литература» и др. и представляет собой «последний крик моды, предмет повального увлечения». Mootz F. Is the rule of law possible in a postmodern world // Washington Law Review. 1993. № 68. Р. 250. 14 Д. Оуэн, проф. университета Саутхэмптона (Великобритания), считает, что постмодерн понимается с 70-х годов ХХ в. как обозначение новой формации (Sociology after postmodernism / Ed. Вy D. Owen. L.: Sage, 1997. P. 3—7). По мнению Г. Л. Тульчинского, постмодернизм оказался неконструктивным, так как застыл в стадии отстранения (деконструкции) и обнаружил тем самым свое теоретическое бессилие, в связи с чем очевиден его переходный характер (Перспективы метафизики: классическая и неклассическая метафизика на рубеже веков / Под ред. Г. Л. Тульчинского, М. С. Уварова. СПб., 2000. С. 5; Тульчинский Г. Л. Постчеловеческая персонология: Новые перспективы свободы и рациональности. СПб., 2002). 15 «Логоцентризм, — по утверждению Ж. Деррида, — это не только способ помещения логоса и его переводов (разума, дискурса и т. д.) в центре всего, но и способ определения самого логоса в качестве центрирующей, собирательной силы... Это способ соединения и собирания всего» (Деррида Ж. Философия и литература // Жак Деррида в Москве. М., 1993. С. 170—171). 16 Релятивизм в гносеологии — это признание относительности любой точки зрения и невозможности одной из них претендовать на аподиктичность. Это положение, связанное, ко всему прочему, с отказом от привилегированной позиции метанаблюдателя, которому по силам описать и объяснить (хотя бы потенциально) всю внешнюю реальность, было подготовлено кризисом классической механики и открытием в физике микромира принципов неопределенности (В. Гейзенберг) и дополнительности (Н. Бор). 17 Один из наиболее радикальных вариантов критики репрезентатизма (и репрезентативной теории истины) принадлежит Р. Рорти, который вслед за У. Джеймсом и Д. Дьюи предложил заменить понятие «истина» как соответствие объективному положению вещей в природе тем, во что лучше (полезнее) верить («лучшая идея, которую мы принимаем для объяснения происходящего»), и вообще отказаться от теории познания в пользу теории полезности (Rorty R. Philosophy and the Mirror of Nature. Princeton (N.J.), 1979; Он же. Случайность, ирония и солидарность. М., 1996). 18 См. подробнее: Честнов И. Л. Диалогическая онтология права... 19 Термин «эпистемология» был введен в научный оборот шотландским философом Дж. Ф. Ферье в работе «Основы метафизики» (1854 г.), в которой он разделил философию на онтологию — учение о бытии и эпистемологию — учение о познании. В англо-американской литературе предпочитают использовать именно термин «эпистемология», тогда как в отечественной — гносеология. Долгое время оба эти термина употреблялись как тождественные (или, по крайней мере, как синонимы). Однако сегодня наметилось некоторое различие между ними. По мнению авторов «Новейшего философского словаря» (Минск, 2001), они различаются исходными позициями: субъект—объект (гносеология) и объект—знание (эпистемология), поэтому последняя исследует знание, его структуру, функционирование и развитие и исходит не из субъекта познания, а из объективных структур знания (С. 1232). Думается, что элиминировать субъекта (как это сделал, например, К. Поппер, введя в научный оборот «третий мир» — мир объективных знаний) из проблематики знания в современных условиях бесперспективно, так как не учитывается постоянный процесс воспроизводства знания, вне которого оно не может существовать. Критику «эпистемологии без познающего субъекта» см.: Брушлинский А. В. О деятельности субъекта и его критериях // Субъект, познание, деятельность. К 70-летию В. А. Лекторского. М., 2002. С. 359—361. 20 О религиозных основаниях теории познания Нового времени, прежде всего картезианства, см.: Можаровский В. В. Критика догматического мышления и анализ религиозно-ментальных оснований политики. СПб., 2002. С. 123. Особый интерес в этой связи представляет догмат о Боговоплощении, обосновывающий как преобразовательную миссию человека, так и концепцию вечных и неотчуждаемых прав человека (Там же. С. 128). О религиозных истоках западной правовой системы см.: Честнов И. Л. Общество и юриспруденция на исходе второго тысячелетия. СПб., 1999. 21 На это обращает внимание В. А. Лекторский (Лекторский В. А. Научное и вненаучное мышление: скользящая граница // Наука: возможности и границы. М., 2003. С. 26). 22 Практически единственным фундаментальным исследованием эпистемологических проблем государства и права является работа (как бы к ней не относиться) В. М. Сырых (Сырых В. М. Логические основания общей теории права: В 2 т. Т. 1: Элементный состав. М., 2000). Исключением из общего правила является также одно из лучших произведений по теории права последнего времени: Поляков А. В. Общая теория права: Феноменолого-коммуникативный подход: Курс лекций. 2-е изд. СПб., 2003. С. 14—108. 23 Нерсесянц В. С. Философия права: Учебник для вузов. М., 1997. С. 63. 24 Малахов В. П. Философия права: Учебное пособие. М.; Екатеринбург, 2002. С. 140—169. 25 Закомлистов А. Ф. Юридическая философия. СПб., 2003. С. 426 и след. 26 Бачинин В. А. Философия права и преступления. Харьков, 1999. С. 32—43. Интересно, что предметом метафизического способа постижения права объявляется «целостность метафизической сверхреальности, внутри которой социально-правовая реальность пребывает как один из ее частных модусов» (С. 42). 27 О постклассической эпистемологии см.: Лекторский В. А. Эпистемология классическая и неклассическая. М., 2001; Он же. Научное и вненаучное...; Микешина Л. А. Философия познания. Полемические главы. М., 2002; Степин В. С. Научное познание и ценности техногенной цивилизации // Вопросы философии. 1989. № 10; Он же. От классической к постклассической науке (изменение оснований и ценностных ориентаций) // Ценностные аспекты развития науки. М., 1990; Он же. Теоретическое знание. М., 2000. 28 Об антропо-экзистенциальной эпистемологии см.: Микешина Л. А. Философия познания… С. 52 и след. 29 На это важное положение обращается внимание в социальной психоло-гии науки и социологии знания, при этом утверждается, что на результаты научной деятельности влияет историческая эпоха, специфика культуры среды обитания ученого, научная политика государства, биографические особенности ученого, его ближайшее окружение (малая группа) и другие социокультурные и психологические факторы. Так, на первой конференции по социологии научного знания, состоявшейся в 1972 г., утверждалось, что наука — это разновидность культурной деятельности (Social processes of scientific develop-ment / Ed. by R. Whittley. London; Boston, 1974. P. 1). Социология науки должна отказаться от образа нормативной науки в пользу интерпретативной и обратиться к изучению культурных образцов, которые детерминируют поведение ученых (Law J. Theories and methods in the sociology of science: an interpretative approach // Social science inform. P., 1974. Vol. 13, № 2). По мнению одного из лидеров социологии знания Б. Барнса, наука — не что иное, как система культурно обусловленных верований, а теория представляет собой метафору понимания новых объектов (Barnes B. Scientific knowledge and social theory. L.; Boston, 1974. P. 43, 49). М. Фуко редуцирует науку к отношениям власти, пронизывающим все ткани общества. Воля к знанию, по мнению одного из идеологов постмодернизма, есть выражение воли к власти, а действия науки, направленные на овладение истиной, являются одновременно и действиями власти (Foucault M. Die gesellschaftliсhe Ausweitung der Norm // Mikrophysik der Macht. Berlin, 1976. S. 87). Многие идеи представителей социологии знания и иже с ними представляются чрезвычайно радикальными, так как не учитывают относительной самостоятельности «поля науки», но это не свидетельствует о бесперспективности анализа науки в рамках историко-социокультурного контекста. 30 Постструктуралисты — предшественники постмодернистов — утверждают, что между знаком и означаемым нет и не может быть однозначной связи (Барт Р. Из книги «О Расине» // Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1989; Деррида Ж. Голос и феномен и другие работы по теории знака Гуссерля. СПб., 1999). Поэтому социальное бытие все больше и больше превращается в «игру означающих», в бытие симулякров — копий без оригиналов, существующих сами по себе, без соотнесения с оригиналом. Другими словами, это «пустая форма», которая принимает форму идеологии и заставляет человека видеть, например, государство и право как реально существующие объекты (вещи), в то время как их реальность — магически-ритуальный язык системы (Baudrillard J. Simulations. N.Y., 1983). 31 Метанарративы — это концепции предельной общности (теории К. Маркса, Т. Парсонса, П. Сорокина и др.), которые легитимируют общественный порядок эпохи модерна (Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб., 1998). В связи с утратой ими своего легитимирующего значения радикализируется проблема «короткого замыкания» — перехода от философских конструкций к эмпирическому уровню научного исследования и практическим действиям. «Социальная прагматика, — пишет Ж.-Ф. Лиотар, — не обладает «простотой» научной прагматики. Это чудище, образованное наслоением сетей гетероморфных классов высказываний (денотативных, прескриптивных, перформативных, технических, оценочных и т. д.). Нет никаких оснований считать, что можно определить общие для всех языковых игр метапрескрипции и что один обновляемый консенсус (тот, что в определенные моменты главенствует в научном сообществе) может охватить совокупность метапрескрипций, упорядочивающих совокупность высказываний, циркулирующих в обществе» (Там же. С. 155). 32 Quine V.W.O. Ontological Relativity and Other Essays. N.Y., 1969. 33 Косвенно эта проблематика раскрывается в кн.: Честнов И. Л. Право как диалог: к формированию новой онтологии правовой реальности. СПб., 2000. 34 Сам термин «постмодернистская эпистемология» может показаться противоречивым, так как постмодернисты пытаются развенчать теорию познания, сбросить ее с корабля истории. Однако рассматривая (даже критикуя) проблемы, относящиеся к эпистемологии, они сами становятся эпистемологами, даже не желая этого. 35 Микешина Л. А. Философия познания... С. 53—54. 36 Имеется в виду принимаемая на веру античная и христианская идея о том, что мир устроен разумно, гармонично. 37 Одним из первых на это, казалось бы, очевидное различие объекта и предмета применительно к теории государства и права обратил внимание В. А. Козлов (Козлов В. А. Проблемы предмета и методологии общей теории права. Л., 1989). О дискуссии по этому вопросу между Ю. И. Гревцовым и А. В. Поляковым см.: Коммуникативная концепция права: вопросы теории. Обсуждение монографии А. В. Полякова. СПб., 2003. С. 25, 102—103. 38 То, что познание (как процесс, так и результат) зависит от социокультурных и исторических, а также психологических факторов, считается доказанным в социологии знания и социальной психологии науки (и когнитивной психологии). 39 О том, как возникают представления о праве, требуется говорить отельно. Сейчас же заметим, что они формируются субъектом (на основе его креативной воли), но к ней не сводятся, так как становятся социальными представлениями на основе процессов объективации и реификации. 40 Термин «взросление» общества в эпоху постмодерна представляется более убедительным, чем традиционное слово «развитие», вследствие отсутствия на сегодняшний день общепризнанных критериев последнего. 41 В силу некумулятивности науки говорить о росте знаний достаточно проблематично. Более того, по мере накопления знаний (расширения, предположим, границ предмета науки) расширяется и граница непознанного. 42 Несомненный интерес в этой связи представляют исследования Ю. М. Лотмана, Б. А. Успенского и Ю. С. Степанова, в которых показывается специфика русской культуры и ее отличия от западной культуры, прежде всего, в восприятии социально-политических явлений (Лотман Ю. М., Успенский Б. А. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры (до конца ХVIII века) // Успенский Б. А. Избранные труды. Т. 1. М., 1996.; Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М., 1997). Небезынтересным является также российско-французское исследование восприятия образа права: Курильски-Ожвен Ш., Арутюнян М. Ю., Здравомыслова О. М. Образы права в России и Франции. М., 1996. См. также: Правовая культура современного российского общества // Материалы научно-практи-ческой конференции, посвященной 55-летию общества «Знание» (31 января 2002 г.). СПб., 2002; Место российской правовой системы среди правовых систем современности // Труды теоретического семинара юридического факультета СПб ИВЭСЭП / Под ред. И. Л. Честнова. Вып. 6, ч. 1—2. СПб., 2003. 43 На том, что именно культурные различия, вытекающие из религиозных оснований, являются определяющими в ХХI веке, настаивает сегодня один из основоположников теории модернизации С. Хантингтон (Huntington S. P. The Clash of Civilizations and the Remaking of the World Order. N.Y., 1996). 44 Так, в серии ставших знаменитыми экспериментов Дж. Брунера показано, что дети из разных социальных групп по-разному воспринимают размер монет одного достоинства (менее обеспеченные явно его переоценивают) (Брунер Дж. Психология познания. М., 1977). В социальной психологии также доказано, что люди с более низким социально-экономическим статусом отличаются более низким локусом контроля: склонны относить происходящее с ними на счет причин внешнего порядка и считать, что внешние обстоятельства определяют судьбу человека, а не он сам (Gurin P., Gurin G., Morrison B. M. Personal and ideological aspects of internal and external control // Social Psychology. № 41. Р. 275—296). 45 Следует заметить, что проблема социокультурной детерминации научного познания, несмотря на многочисленные публикации, далека от разрешения. 46 См. подробнее: Берман Г. Западная традиция права. Эпоха формирования. М., 1994; Честнов И. Л. Общество и юриспруденция... Гл. 1. 47 Так, в зависимости от того, каков официальный возраст выхода на пенсию, подсчитывается количество пенсионеров. То же самое касается уголовной статистики: она напрямую зависит от того, что закон объявляет преступным. См.: Ленуар Р., Мерлье Д., Пэнто Л., Шампань П. Начала практической социологии. М.; СПб., 2001. 48 О связи правопонимания и эпистемологической проблематики см.: Поляков А. В. Общая теория права. С. 14—108. 49 Характеристика и содержание социального конструирования будут даны ниже. 50 Кто говорит посредством письма: конкретный человек, писатель, исповедующий определенные представления, или общечеловеческая мудрость? Узнать нам это никогда не удастся, утверждает Р. Барт, по той причине, что в письме как раз и уничтожается всякое понятие о голосе, об источнике (Барт Р. Смерть автора // Избранные работы. С. 384). 51 Суть знаменитого выступления М. Фуко в Коллеж де Франс не в заявлении, что автора не существует, а в том, что в современной тематике, проявляющейся как в произведениях, так и в критике, автор «стирается» в пользу форм, свойственных дискурсу (Фуко М. Что такое автор? // Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет. М., 1996. С. 7—47). 52 Сегодня произошло обезличивание письма, и, как следствие, язык встает на место автора. Сам же текст — это многомерное пространство, сотканное из цитат, отсылающих к многочисленным источникам (Барт Р. Указ. соч. С. 388). Эту же идею выразила в концепции интертекста Ю. Кристева. 53 Batler J. Contingent Foundations: Feminism and the Question of Postmodernism // Feminists Theorize the Political / Ed. by J. Batler, J. Scott. N.Y., 1992. P. 15. 54 Спиридонов Л. И. Социология уголовного права. М., 1986. В последней, оставшейся неопубликованной при жизни, работе под условным названием «Философия права» Л. И. Спиридонов пишет: «Проблема “единицы” в изучении того или иного предмета: общество изучает человека или человек изучает общество; человек овладевает языком или язык овладевает человеком; человек овладевает правом или право овладевает человеком?» (Спиридонов Л. И. Избранные произведения. СПб., 2002. С. 25). 55 «Я... становлюсь самим собою, только раскрывая себя для другого, через другого и с помощью другого», — Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 311. (Об интерпретации этой идеи М. М. Бахтина см.: Махлин В. Л. «Из революции выходящий»: Программа // Бахтинский сборник. Вып. 3. М., 1997. С. 199 и след.) При этом другой — это не просто второй субъект общения, а вообще внешняя социальная реальность, которая обращается к «Я» с определенными императивными требованиями и вынуждает адекватным образом реагировать на него, преобразуя в то же время самого себя. Так понимает «другого» (Ты) О. Розеншток-Хюсси (Розеншток-Хюсси О. Речь и действительность. М., 1994. С. 55 и след.). 56 Спиридонов Л. И. Теория государства и права: Курс лекций. СПб., 1995. С. 122—124. 57 Сырых В. М. Указ. соч. С. 49. Ниже он (что весьма симптоматично) указывает не только на условность законов, но и на их вероятностный, статистический характер (С. 53). При этом в предмет общей теории права, по мнению В. М. Сырых, входят закономерные связи права с неправовыми явлениями (С. 63). 58 Там же. С. 296. 59 «Диссипация» — рассеяние вещества и энергии. 60 Порядок в такой системе сопровождается снижением в ней энтропии. Но это происходит за счет увеличения беспорядка в окружающей среде, что оказывает на систему обратное воздействие в силу ее «оперативной открытости» (см.: Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М., 1986). 61 Этот термин, буквально означающий самотворчество, самопроизводство, введен в научный оборот чилийским биологом У. Матураной (Матурана У. Биология познания // Язык и интеллект. М., 1995). 62 См. подробнее: Чичнева Е. А. Указ. соч. С. 416 и след. 63 Luhman N. Ausdifferenzirung des Rechts. Beiträge zur Rechtssoziologie und Rechtstheorie. Frankfurt am Main, 1981. S. 511. 64 Моисеев Н. Н. Расставание с простотой. М., 1998. С. 61. В 1986 г. сэр Д. Лайтхил, ставший позже президентом Международного союза чистой и прикладной математики, сделал удивительное заявление: он извинился от имени своих коллег за то, что в течение трех веков образованная публика вводилась в заблуждение апологией детерминизма, основанного на законах Ньютона, тогда как можно считать доказанным, по крайней мере с 1960 г., что этот детерминизм оказался ошибочной позицией (см.: Пригожин И. Философия нестабильности // Вопросы философии. 1991. № 6. С. 48). 65 Будон Р. Место беспорядка. Критика теорий социального изменения. М., 1998. С. 5, 216 и др. 66 Сырых В. М. Указ. соч. С. 325. 67 Имеются в виду западные теории естественного права Г. Гроция или Д. Локка, но не концепции Б. Н. Чичерина или В. С. Соловьева. 68 Проблема оснований социальной теории созвучна герменевтическому «кругу» — проблеме того, что должно изучаться вначале: части, из которых складывается целое, или само целое? 69 Разновидностью диалогической эпистемологии можно считать |