ДИПЛОМ_США_ПРОСПЕРИТИ. Мический подъем, рост промышленного производства и торговли, техни
 Скачать 130.37 Kb.
|
|
ГЛАВА 3. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА США (1924—1929) 3.1. ЕВРОПЕЙСКАЯ ПОЛИТИКА США. ОТНОШЕНИЯ С СССР В годы относительной стабилизации капитализма США еще больше укрепили свои позиции международного кредитора, шире и глубжевовлеклись в систему международных экономических отношений. За 1924-1930 гг. американские корпорации невероятно обогатились. Их прибыли превысили 53 млрд. долл. (до вычета налогов), они росли и в послевоенные годы от поставок товаров и кредитов в опустошенную войной Европу. К 1923 г. сумма займов США иностранным государствам составила 10,6 млрд. долл., а с учетом процентов по займам - 11,8 млрд. Главными должниками США оказались Англия - 4600 млн. долл., Франция - 3999 млн., Италия - 2015 млн. Правительство США, выражая волю финансово-монополистических кругов, стремилось не связывать себя какими бы то ни было экономическими или политическими союзами с Лигой наций и отдельными государствами. Воспользовавшись ослаблением позиций своих конкурентов, США повсеместно теснили их на мировых рынках. Английская газета «Дейлиньюс» жаловалась: «Всюду наши интересы приносятся в жертву Соединенным Штатам...». Если в 1914 г. Англия и США имели одинаковый вес в японском импорте (16,8%), то в 1927 г. доля Англии снизилась до 7%, а доля США увеличилась до 30%. В 1913 г. доля Англии в китайском импорте составляла 16,3%, а США - 6,0%, в 1926 г. соответственно - 10,2 и 16,4%. В Латинской Америке успехи США были еще значительнее. С 1913 по 1927 г. доля США в импорте 20 республик Центральной и Южной Америки увеличилась с 24 до 38%, а доля Англии снизилась с 25 до 16% [23, c. 61]. Следует подчеркнуть, что европейский рынок для США продолжал оставаться главным. В 1924 г. страны Европы поглощали примерно 51% общего американского экспорта, тогда как импорт США из Европы по отношению к общему импорту США составил лишь 30%. Одновременно росли инвестиции американского капитала в зарубежные страны. «Избыточный» капитал шел туда в виде правительственных внешних займов, кредитов корпораций и вложений частных лиц. В 1926 г. американские инвестиции за границей, не считая 12 млрд. долл. по военным займам, составили сумму 9522 млн. долл. Особое место отводилось прямым вложениям: скупке контрольных пакетов зарубежных предприятий, открытию филиалов или дочерних предприятий американских монополий. Нередко филиалам банков и промышленных компаний США удавалось поглотить отдельные европейские компании. Во Франции ими были таким образом захвачены позиции в производстве электрического и телефонного оборудования, а также и кинематографии. Под контролем США оказалось производство железа, стали, электроэнергии, добыча угля в Польше. Монополии США предпочитали давать европейским странам не портфельные, а прямые инвестиции - на создание филиалов американских предприятий. Особый интерес проявлялся к обрабатывающей промышленности (машиностроение, химия). По официальным данным министерства торговли, в 1929 г. имелось американских предприятий: в Германии - 186 с капиталом 216 млн. долл., во Франции - 203 с капиталом145 млн. долл., в Англии - 169 предприятий с долей американского капитала более 25% [8, c. 34]. Создание предприятий в странах Европы и на других континентах американские корпорации рассматривали как важное средство преодоления тарифных барьеров, получения сверхприбылей, борьбы за рынки сбыта, за контроль в области экономики и политики. В своих декларациях правительство Кулиджа заявляло, будто оно, как и крупнейшие частные банки, предоставляет пострадавшей от войны Европе займы в целях ускорения восстановления ее экономики. На самом же деле они стремились нажиться на европейских долгах и процентах по ним. Особенно американская администрация была заинтересована в том, чтобы восстановленная Германия могла выплачивать военные репарации. В этой связи США взяли на себя инициативу по выработке плана репарационной проблемы, которая, по мнению американцев, стала серьезным препятствием на пути оздоровления европейского и мирового капитализма. Для решения вопроса о репарациях был создан Международный комитет экспертов, в который вошли представители пяти государств - победителей в войне: США, Великобритании, Франции, Италии и Бельгии. В 1924 г. этот комитет под руководством американского банкира Чарлза Дауэса разработал план, предусматривавший получение репараций с Германии. В литературе он стал известен как «план Дауэса». Его авторы полагали, что восстановленная Германия будет добросовестно выплачивать военные репарации Франции и Англии, а эти последние, в свою очередь, станут выплачивать государственные долги Соединенным Штатам. По «плану Дауэса» банкиры США и Великобритании предоставили Германии заем на сумму 800 млн. марок (200 млн. долл.), из которых половина приходилась на банкирский «дом Морганов». Германия обязывалась, в свою очередь, выплатить в первый год 1 млрд. репарационных марок (250 млн. долл.) и увеличить затем платежи до 2,4 млрд. марок в год. К 1928-1929 гг. общая сумма репараций с Германии окончательно еще не была установлена. С принятием в августе 1924 г. на Лондонской конференции «плана Дауэса» для капитала США открывались новые возможности проникновения в экономику Германии. В период между 1924 и 1929 гг. американцы обеспечили себе 80% капитала, шедшего на заем кредитным учреждениям Германии, 75% займов местным правительствам, т. е. германским землям, и 50% - крупным германским корпорациям. «План Дауэса», принятый под давлением американских банкиров и правительства Кулиджа, отвечал интересам в первую очередь США и Германии. США удалось подписать соглашения с правительствами Великобритании, Бельгии и Чехословакии о выплате ими некоторой части военных долгов, что временно смягчало межкапиталистические противоречия. На очередь встал вопрос об урегулировании политических отношений Германии со странами Антанты, о присоединении ее к Лиге наций. После принятия «плана Дауэса» дипломатия США поддержала Англию, которая под прикрытием разговоров о «гарантиях европейской безопасности» приступила к организации политического союза западноевропейских стран (с участием Германии), направленного своим острием против СССР. Для осуществления этого плана была созвана в 1925 г. в швейцарском курортном городке Локарно конференция представителей Великобритании, Германии, Франции, Италии, Бельгии, а также Польши и Чехословакии. В итоге конференции, длившейся с 5 по 16 октября, было подписано восемь соглашений. Но важнейшим из них был Рейнский гарантийный пакт, который предусматривал прежде всего нерушимость установленных Версальским мирным договором границ Германии на западе - с Францией и Бельгией. Роль «гарантов» взяли на себя Великобритания и Италия. Гарантийный пакт вступил в силу после принятия Германии в Лигу наций -14 сентября 1926 г., а наряду с этим для Германии кончилась дипломатическая изоляция со стороны стран Запада [32, c. 140]. Хотя США формально и не участвовали в переговорах и выработке локарнских соглашений, тем не менее, они оказали сильное влияние на ход переговоров и их результаты. Правительство США усматривало в этом договоре гарантии для своих капиталов в Европе, а также возможность сколотить антисоветский блок в Европе. В конце 1928 г. и первой половине 1929 г. на повестку дня вновь ставился репарационный вопрос. США принимали участие в созданном Францией, Великобританией, Италией, Японией, Бельгией и Германией комитете финансовых экспертов по репарационному вопросу, возглавленном американским неофициальным экспертом О. Юнгом, одним из авторов «плана Дауэса», и банкиром Дж. П. Морганом. 12 февраля 1929 г. германский представитель заявил в комитете экспертов, что его страна не в состоянии платить 2,5 млрд. марок ежегодно. В комитете шли долгие дебаты о ежегодной выплате репараций Германией. Юнг предложил свой проект платежей со стороны Германии, и этот план 7 июня 1929 г. был одобрен. Затем «план Юнга» был поставлен на обсуждение международной конференции 12 государств, открывшейся 6 августа 1929 г. в Гааге, на которой США присутствовали как «страна-арбитр». В соответствии с «планом Юнга» был установлен общий размер репараций в сумме 113,9 млрд. марок, подлежащих уплате Германией в предстоящие несколько десятилетий. Отменялся контроль союзников над экономикой и финансами Германии [18, c. 366]. США не удалось установить в Германии прочной финансовой гегемонии. Вместе с тем «план Юнга» открывал новые возможности возрождения экономического и военного потенциала Германии. Политика «дауэсизации» Германии ускорила тем самым приближение второй мировой войны. С 1924 по 1930 г. Германия получила частные американские займы примерно на сумму 2,5 млрд. долл., сама выплатила репараций по «плану Дауэса» около 2 млрд. долл., а бывшие союзники выплатили США военные долги в сумме 2606 млн. долл., т. е. больше займа, предоставленного американскими банками Германии. В 1929 г. Германия на 13% превысила довоенный объем промышленной продукции и заняла в капиталистическом мире второе место после США по производству и вывозу машин, первое место - по производству синтетического горючего и синтетического каучука. Доля Германии в мировом экспорте возросла с 5,7% в 1924 г. до 10,9% в 1929 г. (доля США в 1929 г. составляла 17,5%, Англии - 12,1%). «План Дауэса» укреплял позиции монополий Германии, но не улучшал положение трудящихся [16, c. 25]. Администрация Кулиджа и финансовые круги США проводили жесткую политику в отношении европейских стран-должников. Они не допускали и мысли о том, чтобы аннулировать военные долги, настойчиво добиваясь возврата займов с процентами. В конце 1925 г. французское правительство предприняло ряд дипломатических демаршей, пытаясь добиться 10-летнего моратория по задолженности, но встретило со стороны США отрицательную реакцию. Правительство США навязало правительству Франции унизительное предварительное соглашение (Меллона-Берендже), по которому Франция обязывалась выплатить США из общей военной задолженности, составлявшей 4211 млн. долл., немногим менее 50%, а именно 2008 млн. долл. Устанавливался срок выплаты долга - 62 года при среднем проценте 1,5, что в конечном итоге выражалось в сумме 6848 млн. долл. Соглашение не было ратифицировано Францией. Оно вызвало во Франции бурную антиамериканскую реакцию. К фашистской Италии США были более снисходительны. С нее взыскивалось за долги лишь 0,4%. Долги Италии были сокращены более чем на 80%. Государственный секретарь Ф. Келлог в марте и апреле 1925 г. направил румынскому правительству ноты, в которых потребовал, чтобы были приняты неотложные меры для решения вопроса о долгах. Аналогичные ноты были направлены правительствам Бельгии и Чехословакии. Всего стран-должников оказалось 17 [55, c. 104]. Особый интерес США стали проявлять к Польше, когда там в 1926 г. произошел переворот и к власти пришло правительство Пилсудского. Государственный департамент, финансово-монополистические круги США поспешили направить своих финансовых и других советников для оказания «помощи» Польше, а также в целях сбора информации о возможностях расширения американских инвестиций. Внешнеполитический курс правительства США в отношении образованной в 1918 г. Венгрии был направлен на удушение социалистической революции. Правительства США и стран Антанты, опираясь на реакционные силы в самой Венгрии, организовали вторжение войск Франции, Румынии и Чехословакии на территорию Венгрии. США объявили «голодную блокаду» революционной Венгрии. В неравной борьбе Венгерская Советская республика пала, просуществовав всего лишь133 дня. В стране была установлена фашистская диктатура крупной буржуазии и помещиков во главе с Хорти. Наступил террор, в ходе которого было убито до 20 тыс. передовых рабочих, революционеров. США поспешили на помощь этому режиму, предоставив ему в изобилии продовольствие и кредиты. Не менее дружественные отношения правительство США поддерживало с военно-фашистской диктатурой генерала Примо де Ривера в Испании. И после того, когда в 1931 г. в результате буржуазно-демократической революции в Испании была свергнута монархия и провозглашена республика, США стремились не упустить возможности влиять на Испанию. Торгово-экономические связи между США и Испанией развивались негладко и не без конфликтов. Закон о запрещении торговли спиртным (XVIII поправка к конституции США) наносил ущерб Испании, которая раньше в большом количестве поставляла вино в США, подрывал стоимость песеты на международном денежном рынке. Одновременно американский капитал стремился как можно глубже проникнуть в слабо развитую экономику Испании. Экспорт из США в Испанию превышал импорт из Испании более чем в 2 раза. Таким образом, американское правительство поддерживало экономические связи со странами, в которых утвердились фашистские либо военно-монархические диктатуры. В эти же годы большое значение в Вашингтоне придавалось строительству военно-морского флота, призванного обеспечить США господство на море. В конце 1924 г. конгресс США принял решение построить до1 июля 1927 г. восемь крейсеров, вооруженных 8-дюймовыми орудиями (водоизмещением по 10 тыс. т). Стремительно рос и торговый флот. В ежегодном послании конгрессу в декабре 1926 г. Кулидж сообщил, что США держат в стране, на море и за рубежом постоянную и резервную армию примерно в 610 тыс. человек, на содержание и вооружение которых в 1926 г. ассигновано 680 млн. долл. Для того времени эти цифры были значительны. «Мы, - заявил президент, - достаточно сильны, так что никто не может обвинить нас в том, что мы слабы, если мы не сразу разгневаемся». В конце декабря 1926 г. США подготовили билль о строительстве 10 крейсеров. В упомянутом послании конгрессу Кулидж выразил готовность распространить вашингтонскую формулу 5:5:3 (Великобритания, США и Япония) на строительство других типов кораблей. В августе 1927 г. в Женеве состоялась конференция представителей США, Великобритании и Японии по военно-морским вопросам. В конгрессе США и на страницах прессы обсуждался вопрос об усилении флота. «Я за военную готовность, - говорил президент Кулидж в 1927 г. - Это тот самый вопрос, которому я всегда уделял особое внимание в своих посланиях по вопросу бюджетных ассигнований». На конференции в Женеве британская концепция «абсолютных потребностей» во флоте натолкнулась на американское требование «полной свободы вооружения кораблей». К соглашению прийти не удалось, и конференция провалилась [46, c. 54]. Стремясь к установлению господства на море, администрация Кулиджа уверяла общественность, что ее внешняя политика была направлена на обеспечение всеобщего мира. Утверждалось, что США будто бы не ищут для себя особых привилегий, а лишь настаивают на «равных возможностях» для всех стран. Отказ вступить в члены Лиги наций объяснялся тем, что США не желали якобы быть вовлеченными в европейские распри, стремясь сохранить свободу рук и возможность влиять на развитие событий в мире. Для этого американская дипломатия удачно использовала демарш Франции. В ответ на обращение, сделанное 6 апреля 1927 г. министром иностранных дел Франции А. Брианом, оформить между Францией и США двустороннее соглашение о запрещении войны, Келлог предложил заключить многосторонний договор, пригласить все крупные государства подписать декларацию. Келлог решил использовать инициативу Франции в интересах США - обеспечить за США роль международного арбитра и нанести удар по Лиге наций, по политике ее ведущих государств, ослабить впечатление от советских предложений о всеобщем разоружении. Не случайно поэтому в марте 1927 г. на Женевской конференции советский проект о разоружении был отвергнут делегациями США, Великобритании, Франции и других стран. 23 июня 1928 г. правительство США разослало текст договора об отказе от войны Германии, Англии, Италии, Польше, Франции, Чехословакии, Бельгии, Японии и другим государствам. В течение ряда месяцев в парламентах и прессе многих стран шли дебаты по данному вопросу. Очевидным было стремление отстранить СССР от переговоров по этому вопросу, что вскрывало истинные планы правящих кругов США, стремившихся изолировать СССР на международной арене. Народный комиссариат иностранных дел СССР своевременно реагировал на эти замыслы, вынудив правительства США, Франции и Великобритании заявить, что СССР будет приглашен подписать этот пакт. 27 августа 1928 г. в Париже представители 15 государств подписали договор об отказе от войны как средства национальной политики, получивший название пакта Бриана- Келлога. Другие страны, включая СССР, присоединились к пакту позже. Советский Союз провозгласил свою Декларацию о присоединении к Парижскому пакту 6 сентября 1928 г. Пакт содержал важные международно-правовые нормы, направленные против агрессивной войны, хотя не предусматривал гарантий для претворения их в жизнь. На протяжении 20-х годов правительство США проводило политику, препятствующую установлению дипломатических отношений с СССР. Госсекретарь Хьюз в 1923 г. мотивировал подобную позицию ссылками на то, что Советское правительство аннулировало внешние займы и долговые обязательства, экспроприировало иностранную частную собственность и будто бы ведет пропаганду и подрывную деятельность ради «свержения существующих правительств во всем мире». В ежегодном послании конгрессу президента США Кулиджа от 6 декабря 1923 г. содержались те же доводы в пользу отказа от признания и говорилось, что только пересмотр Советским правительством своей позиции по этим пунктам может создать условия для изменения политики США. 16 декабря 1923 г. Г. В. Чичерин направил телеграмму Кулиджу. В ней выражалась готовность Советского правительства начать переговоры с тем, чтобы на обоюдной равноправной основе разрешить все спорные вопросы, включая и вопрос о денежных претензиях. Однако 18 декабря 1923 г. Хьюз сделал заявление в сенате США. На следующий день оно было передано американским консулом в Таллине советскому полпреду в Эстонии. По существу это был ультиматум, отвергавший всякие переговоры и требовавший от СССР в одностороннем порядке отказаться от основных принципов своей внутренней и внешней политики. Следовательно, в вопросе о юридическом признании СССР правительство США заняло совершенно непримиримую позицию, существенно отличную даже от линии ряда крупнейших капиталистических государств, вставших в 1924-1925 гг. на путь установления дипломатических отношений с ним. Некоторые надежды на перемену политики правительства США в вопросе о признании СССР возникли после отставки Хьюза с поста государственного секретаря в марте 1925 г. Однако позиция правительства осталась прежней. Вскоре это подтвердили и государственный департамент, и его новый руководитель - госсекретарь Ф. Келлог. Советское правительство неоднократно заявляло о готовности немедленно приступить к переговорам с представителями США об урегулировании спорных вопросов, зондировало различными способами отношениеправящих кругов США к проблеме нормализации связей между двумя странами и ее условиям. Но США отвергали все советские инициативы в этом направлении. Некоторая эволюция политики правительства США отмечалась в сфере экономических отношений с СССР. Поначалу правительство США явно недооценило возможностей Советской власти в деле восстановления и роста народного хозяйства страны, а стало быть, и не видело особых выгод в развитии торгово-промышленных связей с нею. По словам Г. В. Чичерина (январь 1925 г.), главным аргументом Хьюза «в течение долгого времени служило утверждение, что будто бы Советская республика представляет в экономическом отношении пустое место, не может ни ввозить, ни вывозить». Довольно долго не мог освободиться от своих представлений о хозяйственных возможностях Советской России, сформировавшихся в начале 20-х годов, и Г. Гувер, также повторявший тезис об «экономической пустоте». Однако к середине 20-х годов правительство США стало в общем более благосклонно относиться к инициативе различных американских фирм и обществ, заключавших многочисленные сделки с советскими экономическими ведомствами. Однако политика непризнания по-прежнему отрицательно сказывалась на развитии хозяйственных связей двух государств. Это проявлялось, в частности, в линии госдепартамента по вопросу о кредитовании советских закупок в США. 1925 год можно считать переломным с точки зрения изменения позиции деловых кругов США по отношению к Советскому Союзу. «Впечатление определенного поворота в сторону сближения с нами» под влиянием укрепления экономических отношений двух стран - так охарактеризовал свои наблюдения нарком внешней торговли СССР Л. Б. Красин в июле 1925 г. «Отныне у нас есть связи с американцами», - говорил Г. В. Чичерин в декабре 1925 г., анализируя факты развития хозяйственных связей с представителями торговли и промышленности США. О «перемене фронта части делового мира в отношении СССР»в сторону развития дружественных и взаимовыгодных коммерческих контактов с ним докладывал в НКИД Б. Е. Сквирский[50, c. 130]. В деловые отношения и переговоры с советскими организациями вступали все новые и новые американские фирмы, в том числе такие крупные, как монополистические объединения Рокфеллера, Форда, фирмы «Бетлехэмстил», «Болдуин локомотив», «Дженерал электрик», финансовые учреждения. Поставщиками промышленного оборудования в СССР к концу 20-х годов выступали около 800 американских фирм, а общее число фирм и предприятий, с которыми «Амторг» имел контакты по запросам советских организаций, достигло 2 тыс.[48, с. 101]. С 1925 г. была выдвинута концепция «торговля без признания». Суть ее состояла в том, что политика непризнания СССР якобы никоим образом не влияет на развитие хозяйственных связей двух стран. Значительного развития достигли связи двух государств на основе концессионных соглашений и специальных договоров о техническом содействии, заключаемых советскими организациями с американскими фирмами. На 1 октября 1928 г. в СССР действовали девять американских концессий и шесть договоров, которые предусматривали оказание технической помощи фирмами США [49, с. 153]. Таким образом, к исходу 20-х годов показатели развития советско- американских экономических связей по основным формам хозяйственного сотрудничества либо стояли вровень, либо превосходили аналогичные показатели взаимоотношений СССР с Англией и Германией. Вместе с тем было бы неверно оценивать достигнутый уровень отношений между странами в экономической области как более или менее стабильное состояние, а политику правительства США как устойчивый и поступательный, прокладываемый в одном направлении курc. |