Михаил Булгаков
 Скачать 0.72 Mb.
|
|
Тот вздрогнул, обернулся, но успокоил себя мыслью, что его имя и отчество известны профессору также из каких-нибудь газет. А профессор прокричал, сложив руки рупором – Не прикажете ли, я велю сейчас дать телеграмму вашему дяде в Киев И опять передернуло Берлиоза. Откуда же сумасшедший знает о существовании Киевского дяди Ведь об этом нив каких газетах, уж наверно, ничего не сказано. Эге-ге, уж неправ ли Бездомный А ну как документы эти липовые Ах, до чего странный субъект. Звонить, звонить Сейчас же звонить Его быстро разъяснят И, ничего не слушая более, Берлиоз побежал дальше Тут у самого выхода на Бронную со скамейки навстречу редактору поднялся в точности тот самый гражданин, что тогда при свете солнца вылепился из жирного зноя. Только сейчас он был уже не воздушный, а обыкновенный, плотский, ив начинающихся сумерках Берлиоз отчетливо разглядел, что усишки у него, как куриные перья, глазки маленькие, иронические и полупьяные, а брючки клетчатые, подтянутые настолько, что видны грязные белые носки Михаил Александрович таки попятился, но утешил себя тем соображением, что это глупое совпадение и что вообще сейчас об этом некогда размышлять – Турникет ищете, гражданин – треснувшим тенором осведомился клетчатый тип, – сюда пожалуйте Прямо, и выйдете куда надо. С вас бы за указание на четверть литра. поправиться. бывшему регенту – кривляясь, субъект наотмашь снял жокейский свой картузик Берлиоз не стал слушать попрошайку и ломаку регента, подбежал к турникету и взялся за него рукой. Повернув его, он уже собирался шагнуть на рельсы, как в лицо ему брызнул красный и белый свет загорелась в стеклянном ящике надпись Берегись трамвая Тотчас и подлетел этот трамвай, поворачивающий по новопроложенной линии с Ермолаевского на Бронную. Повернув и выйдя напрямую, он внезапно осветился изнутри электричеством, взвыли наддал Осторожный Берлиоз, хоть и стоял безопасно, решил вернуться за рогатку, переложил руку на вертушке, сделал шаг назад. И тотчас рука его скользнула и сорвалась, нога неудержимо, как по льду, поехала по булыжнику, откосом сходящему к рельсам, другую ногу подбросило, и Берлиоза выбросило на рельсы Стараясь за что-нибудь ухватиться, Берлиоз упал навзничь, несильно ударившись затылком о булыжники успел увидеть в высоте, но справа или слева – он уже не сообразил, – позлащенную луну. Он успел повернуться набок, бешеным движением в тот же миг подтянув ноги к животу, и, повернувшись, разглядел несущееся на него с неудержимой силой совершенно белое от ужаса лицо женщины-вагоновожатой и ее алую повязку. Берлиоз не вскрикнул, но вокруг него отчаянными женскими голосами завизжала вся улица. Вожатая рванула электрический тормоз, вагон сел носом в землю, после этого мгновенно подпрыгнули с грохотом и звоном из окон полетели стекла. Тут в мозгу Берлиоза кто-то отчаянно крикнул – Неужели Еще рази в последний раз, мелькнула луна, но уже разваливаясь на куски, и затем стало темно Трамвай накрыл Берлиоза, и подрешетку Патриаршей аллеи выбросило на булыжный откос круглый темный предмет. Скатившись с этого откоса, он запрыгал по булыжникам Бронной. Это была отрезанная голова Берлиоза. Глава 4 Погоня Утихли истерические женские крики, отсверлили свистки милиции, две санитарные машины увезли одна обезглавленное тело и отрезанную голову в морг, другая – раненную осколками стекла красавицу вожатую, дворники в белых фартуках убрали осколки стекол и засыпали песком кровавые лужи, а Иван Николаевич как упал на скамейку, не добежав до турникета, таки остался на ней Несколько раз он пытался подняться, но ноги его не слушались – с Бездомным приключилось что-то вроде паралича Поэт бросился бежать к турникету, как только услыхал первый вопль, и видел, как голова подскакивала на мостовой. От этого он до того обезумел, что, упавши на скамью, укусил себя за руку до крови. Про сумасшедшего немца он, конечно, забыли старался понять только одно, как это может быть, что вот только что он говорил с Берлиозом, а через минуту – голова Взволнованные люди пробегали мимо поэта по аллее, что-то восклицая, но Иван Николаевич их слов не воспринимал Однако неожиданно возле него столкнулись две женщины, и одна из них, востроносая и простоволосая, закричала над самым ухом поэта другой женщине так – Аннушка, наша Аннушка С садовой Это ее работа Взяла она в бакалее подсолнечного масла, да литровку-то о вертушку и разбей Всю юбку изгадила. Уж она ругалась, ругалась А он-то, бедный, стало быть, поскользнулся да и поехал на рельсы Из всего выкрикнутого женщиной в расстроенный мозг Ивана Николевича вцепилось одно слово: «Аннушка»... – Аннушка. Аннушка. – забормотал поэт, тревожно озираясь, – позвольте, позвольте К слову Аннушка привязались слова подсолнечное масло, а затем почему-то Понтий Пилат. Пилата поэт отринули стал вязать цепочку, начиная со слова Аннушка. И цепочка эта связалась очень быстро и тотчас привела к сумасшедшему профессору Виноват Да ведь он же сказал, что заседание не состоится, потому что Аннушка разлила масло. И, будьте любезны, оно не состоится Этого мало он прямо сказал, что Берлиозу отрежет голову женщина Да, да, да! Ведь вожатая была женщина Что же это такое А Не оставалось даже зерна сомнения в том, что таинственный консультант точно знал заранее всю картину ужасной смерти Берлиоза. Тут две мысли пронизали мозг поэта. Первая Он отнюдь не сумасшедший Все это глупости, и вторая Уж не подстроил ли он это сам Но, позвольте спросить, каким образом – Э, нет Это мы узнаем Сделав над собой великое усилие, Иван Николаевич поднялся со скамьи и бросился назад, туда, где разговаривал с профессором. И оказалось, что тот, к счастью, еще не ушел На Бронной уже зажглись фонари, а над Патриаршими светила золотая луна, ив лунном, всегда обманчивом, свете Ивану Николаевичу показалось, что тот стоит, держа подмышкою не трость, а шпагу Отставной втируша-регент сидел на том самом месте, где сидел еще недавно сам Иван Николаевич. Теперь регент нацепил себе нанос явно ненужное пенсне, в котором одного стекла вовсе не было, а другое треснуло. От этого клетчатый гражданин стал еще гаже, чем был тогда, когда указывал Берлиозу путь на рельсы С холодеющим сердцем Иван приблизился к профессору и, взглянув ему в лицо, убедился в том, что никаких признаков сумасшествия нет и не было – Сознавайтесь, кто вы такой – глухо спросил Иван Иностранец насупился, глянул так, как будто впервые видит поэта, и ответил неприязненно – Не понимай. русский говорить – Они не понимают – ввязался со скамейки регент, хотя его никто и не просил объяснять слова иностранца – Не притворяйтесь – грозно сказал Иван и почувствовал холод под ложечкой, – вы только что прекрасно говорили по-русски. Вы не немец и не профессор Вы – убийца и шпион Документы – яростно крикнул Иван Загадочный профессор брезгливо скривили без того кривой рот и пожал плечами – Гражданин – опять встрял мерзкий регент, – вы что же это волнуете интуриста За это с вас строжайше спросится – а подозрительный профессор сделал надменное лицо, повернулся и пошел от Ивана прочь Иван почувствовал, что теряется. Задыхаясь, он обратился к регенту – Эй, гражданин, помогите задержать преступника Вы обязаны это сделать Регент чрезвычайно оживился, вскочили заорал – Где твой преступник Где он Иностранный преступник – глаза регента радостно заиграли, – этот Ежели он преступник, то первым долгом следует кричать Караул А то он уйдет. А ну, давайте вместе Разом – и тут регент разинул пасть Растерявшийся Иван послушался шуткаря-регента и крикнул караула регент его надул, ничего не крикнул Одинокий, хриплый крик Ивана хороших результатов не принес. Две каких-то девицы шарахнулись от него в сторону, ион услышал слово пьяный – Атак тыс ним заодно – впадая в гнев, прокричал Иван, – ты что же это, глумишься надомной Пусти Иван кинулся вправо, и регент – тоже вправо Иван – влево, и тот мерзавец туда же – Ты нарочно под ногами путаешься – зверея, закричал Иван, – я тебя самого предам в руки милиции Иван сделал попытку ухватить негодяя за рукав, но промахнулся и ровно ничего не поймал. Регент как сквозь землю провалился Иван ахнул, глянул вдаль и увидел ненавистного неизвестного. Тот был уже у выхода в Патриарший переулок, ипритом не один. Более чем сомнительный регент успел присоединиться к нему. Но это еще не все: третьим в этой компании оказался неизвестно откуда взявшийся кот, громадный, как боров, черный, как сажа или грачи с отчаянными кавалерийскими усами. Тройка двинулась в Патриарший, причем кот тронулся на задних лапах Иван устремился за злодеями вслед и тотчас убедился, что догнать их будет очень трудно Тройка мигом проскочила по переулку и оказалась на Cпиридоновке. Сколько Иван не прибавлял шагу, расстояние между преследуемыми и им ничуть не сокращалось. И не успел поэт опомниться, как после тихой Cпиридоновки очутился у Никитских ворот, где положение его ухудшилось. Тут уж была толчея, Иван налетел на кой-кого из прохожих, был обруган. Злодейская же шайка к тому же здесь решила применить излюбленный бандитский прием – уходить врассыпную Регент с великой ловкостью на ходу ввинтился в автобус, летящий к Арбатской площади, и ускользнул. Потеряв одного из преследуемых, Иван сосредоточил свое внимание на коте и видел, как этот странный кот подошел к подножке моторного вагона А, стоящего на остановке, нагло отсадил взвизгнувшую женщину, уцепился за поручень и даже сделал попытку всучить кондукторше гривенник через открытое по случаю духоты окно Поведение кота настолько поразило Ивана, что он в неподвижности застыл у бакалейного магазина на углу и тут вторично, но гораздо сильнее, был поражен поведением кондукторши. Та, лишь только увидела кота, лезущего в трамвай, со злобой, от которой даже тряслась, закричала – Котам нельзя Скотами нельзя Брысь Слезай, а то милицию позову Ни кондукторшу, ни пассажиров не поразила самая суть дела не то, что кот лезет в трамвай, в чем было бы еще полбеды, а то, что он собирается платить Кот оказался не только платежеспособным, но и дисциплинированным зверем. При первом же окрике кондукторши он прекратил наступление, снялся с подножки и сел на остановке, потирая гривенником усы. Но лишь кондукторша рванула веревку и трамвай тронулся, кот поступил как всякий, кого изгоняют из трамвая, но которому все-таки ехать-то надо. Пропустив мимо себя все три вагона, кот вскочил на заднюю дугу последнего, лапой вцепился в какую-то кишку, выходящую из стенки, и укатил, сэкономив, таким образом, гривенник Занявшись паскудным котом, Иван едва не потерял самого главного из трех – профессора. Но, по счастью, тот не успел улизнуть. Иван увидел серый берет в гуще вначале Большой Никитской, или Герцена. В мгновение ока Иван и сам оказался там. Однако удачи не было. Поэт и шагу прибавляли рысцой начинал бежать, толкая прохожих, и ни на сантиметр не приблизился к профессору Как ни был расстроен Иван, все же его поражала та сверхъестественная скорость, с которой происходила погоня. И двадцати секунд не прошло, как после Никитских ворот Иван Николаевич был уже ослеплен огнями на Арбатской площади. Еще несколько секунд, и вот какой-то темный переулок с покосившимися тротуарами, где Иван Николаевич грохнулся и разбил колено. Опять освещенная магистраль – улица Кропоткина, потом переулок, потом Остоженка и еще переулок, унылый, гадкий и скупо освещенный. И вот здесь-то Иван Николаевич окончательно потерял того, кто был ему так нужен. Профессор исчез Иван Николаевич смутился, но ненадолго, потому что вдруг сообразил, что профессор непременно должен оказаться в доме N 13 и обязательно в квартире 47. Ворвавшись в подъезд, Иван Николаевич взлетел на второй этаж, немедленно нашел эту квартиру и позвонил нетерпеливо. Ждать пришлось недолго открыла Ивану дверь какая-то девочка лет пяти и, ни о чем не справляясь у пришедшего, немедленно ушла куда-то. В громадной, до крайности запущенной передней, слабо освещенной малюсенькой угольной лампочкой под высоким, черным от грязи потолком, на стене висел велосипед без шин, стоял громадный ларь, обитый железом, а на полке над вешалкой лежала зимняя шапка, и длинные ее уши свешивались вниз. За одной из дверей гулкий мужской голос в радиоаппарате сердито кричал что-то стихами Иван Николаевич ничуть не растерялся в незнакомой обстановке и прямо устремился в коридор, рассуждая так Он, конечно, спрятался в ванной. В коридоре было темно. Потыкавшись в стены, Иван увидел слабенькую полоску света внизу под дверью, нашарил ручку и несильно рванул ее. Крючок отскочили Иван оказался именно в ванной и подумало том, что ему повезло Однако повезло не так уж, как бы нужно было На Ивана пахнуло влажным, теплом и, при свете углей, тлеющих в колонке, он разглядел большие корыта, висящие на стене, и ванну, всю в черных страшных пятнах от сбитой эмали. Так вот, в этой ванне стояла голая гражданка, вся в мыле и с мочалкой в руках. Она близоруко прищурилась на ворвавшегося Ивана и, очевидно, обознавшись в адском освещении, сказала тихо и весело – Кирюшка! Бросьте трепаться Что вы, сума сошли. Федор Иваныч сейчас вернется. Вон отсюда сейчас же – и махнула на Ивана мочалкой Недоразумение было налицо, и повинен в нем был, конечно, Иван Николаевич. Но признаться в этом он не пожелали, воскликнув укоризненно Ах, развратница – тут же зачем-то очутился на кухне. В ней никого не оказалось, и на плите в полумраке стояло безмолвно около десятка потухших примусов. Один лунный луч, просочившись сквозь пыльное, годами не вытираемое окно, скупо освещал тот угол, где в пыли и паутине висела забытая икона, из-за киота которой высовывались концы двух венчальных свечей. Под большой иконой висела пришпиленная маленькая – бумажная Никому неизвестно, какая тут мысль овладела Иваном, но только, прежде чем выбежать на черный ход, он присвоил одну из этих свечей, а также и бумажную иконку. Вместе с этими предметами он покинул неизвестную квартиру, что-то бормоча, конфузясь при мысли о том, что он только что пережил в ванной, невольно стараясь угадать, кто бы был этот наглый Кирюшка и не ему ли принадлежит противная шапка сушами В пустынном безотрадном переулке поэт оглянулся, ища беглеца, но того нигде не было. Тогда Иван твердо сказал самому себе – Ну конечно, он на Москве-реке! Вперед Следовало бы, пожалуй, спросить Ивана Николаевича, почему он полагает, что профессор именно на Москве-реке, а не где-нибудь в другом месте. Да горе в том, что спросить-то было некому. Омерзительный переулок был совершенно пуст Через самое короткое время можно было увидеть Ивана Николаевича на гранитных ступенях амфитеатра Москвы-реки. Сняв с себя одежду, Иван поручил ее какому-то приятному бородачу, курящему самокрутку возле рваной белой толстовки и расшнурованных стоптанных ботинок. Помахав руками, чтобы остыть, Иван ласточкой кинулся вводу. Дух перехватило у него, до того была холодна вода, и мелькнула даже мысль, что не удастся, пожалуй, выскочить на поверхность. Однако выскочить удалось, и, отдуваясь и фыркая, с круглыми от ужаса глазами, Иван Николаевич начал плавать в пахнущей нефтью черной воде меж изломанных зигзагов береговых фонарей Когда мокрый Иван приплясал по ступеням к тому месту, где осталось под охраной бородача его платье, выяснилось, что похищено не только второе, но и первый, то есть сам бородач. Точно на том месте, где была груда платья, остались полосатые кальсоны, рваная толстовка, свеча, иконка и коробка спичек. Погрозив в бессильной злобе кому-то вдаль кулаком, Иван облачился в то, что было оставлено Тут его стали беспокоить два соображения первое, это то, что исчезло удостоверение МАССОЛИТа, с которым он никогда не расставался, и, второе, удастся ли ему в таком виде беспрепятственно пройти по Москве? Все-таки в кальсонах. Правда, кому какое дело, а все жене случилось бы какой-нибудь придирки или задержки Иван оборвал пуговицы с кальсон там, где те застегивались у щиколотки, в расчете на то, что, может быть, в таком виде они сойдут за летние брюки, забрал иконку, свечу и спички и тронулся, сказав самому себе – К Грибоедову Вне всяких сомнений, он там Город уже жил вечерней жизнью. В пыли пролетали, бряцая цепями, грузовики, на платформах коих, на мешках, раскинувшись животами кверху, лежали какие-то мужчины. Все окна были открыты. В каждом из этих окон горел огонь под оранжевым абажуром, и из всех окон, из всех дверей, из всех подворотен, с крыши чердаков, из подвалов и дворов вырывался хриплый рев полонеза из оперы Евгений Онегин». Опасения Ивана Николаевича полностью оправдались прохожие обращали на него внимание и оборачивались. Вследствие этого он решил покинуть большие улицы и пробираться переулочками, где не так назойливы люди, где меньше шансов, что пристанут к босому человеку, изводя его расспросами о кальсонах, которые упорно не пожелали стать похожими на брюки Иван таки сделали углубился в таинственную сеть Арбатских переулков и начал пробираться под стенками, пугливо косясь, ежеминутно оглядываясь, по временам прячась в подъездах и избегая перекрестков со светофорами, шикарных дверей посольских особняков И на всем его трудном пути невыразимо почему-то мучил вездесущий оркестр, под аккомпанемент которого тяжелый бас пело своей любви к Татьяне Глава 5 Было дело в Грибоедове Старинный двухэтажный дом кремового цвета помещался на бульварном кольце в глубине чахлого сада, отделенного от тротуара кольца резною чугунною решеткой. Небольшая площадка перед домом была заасфальтирована, ив зимнее время на ней возвышался сугроб с лопатой, а в летнее время она превращалась в великолепнейшее отделение летнего ресторана под парусиновым тентом Дом назывался домом Грибоедова на том основании, что будто бы некогда им владела тетка писателя Александра Сергеевича Грибоедова. Ну владела или не владела – мытого не знаем. Помнится даже, что, кажется, никакой тетки-домовладелицы у Грибоедова не было. Однако дом так называли. Более того, один московский врун рассказывал, что якобы вот во втором этаже, в круглом зале с колоннами, знаменитый писатель читал отрывки из Горя от ума этой самой тетке, раскинувшейся на софе, а впрочем, черт его знает, может быть, и читал, неважно это А важно то, что в настоящее время владел этим домом тот самый МАССОЛИТ, во главе которого стоял несчастный Михаил Александрович Берлиоз до своего появления на Патриарших прудах С легкой руки членов МАССОЛИТа никто не называл дом домом Грибоедова, а все говорили просто Грибоедов Я вчера два часа протолкался у Грибоедова, – Ну и как – В Ялту на месяц добился. Молодец. Или Пойди к Берлиозу, он сегодня от четырех до пяти принимает в Грибоедове Итак далее МАССОЛИТ разместился в Грибоедове так, что лучше и уютнее не придумать. Всякий, входящий в |