Философия. Мирчеловек. Предмет закономерности бытия, наиболее общие законы и формы движения и развития природы, общества и мышления, пути познания и преобразования бытия человеком
 Скачать 240.5 Kb.
|
|
Оспаривая отвлеченный идеализм Платона, Аристотель не отказался от его основных начал, а лишь стремился преобразовать его и сделать его более конкретным. Для Платона все основные начала сводились к форме и материи, чисто пассивной, лишь образуемой формою; то же мы находим и у Аристотеля. Здесь – тот же общегреческий дуализм, начало которого заметно уже в пифагорействе. Собственно метафизика Аристотеля в значительной части есть учение об отношении между формой и материей. Но к вопросу об отношении материи и формы Аристотель пытается подойти с другой стороны в своем учении об энергии и потенции. Всякое изменение предполагает, во-первых, нечто изменяющееся, пребывающий субстрат изменения, который становится чем-либо, приобретает новые свойства. Во-вторых, изменение предполагает те или другие свойства, приобретаемые изменяющимся предметом. Так, например, медь делается статуей, человек из необразованного становится образованным. Тут он переходит от одного состояния к другому – противоположному; но в основании изменения лежит нечто неизменное, пребывающее. Изменение предполагает данный субстрат или материал (медь) и определенную форму (статуя), которую он приобретает. Итак, должно быть два начала: ὕλη – материал, материя, и μορφή – форма, в которую отливается эта ὕλη. К этому сводится и вопрос о возможности генезиса, создававший сильное затруднение для досократовской физики. Вещи не могли произойти ни из бытия, ибо бытие неизменно, ни из небытия, ибо его нет. Следовательно, все происходит из относительного бытия или относительного небытия. Образованный человек происходит не из совершенного идиота и не из совершенно образованного, а из малообразованного, из способного к образованию. Все, что становится, происходит из того, что существовало в некотором отношении и в некотором отношении не существовало: существовало в способности, в возможности и не существовало в действительности. Всякий генезис есть переход от возможного к действительному; он предполагает эти два понятия. Поэтому генезис вообще, мировой процесс генезиса предполагает, с одной стороны, изменяющийся, становящийся субстрат, как чистую возможность, потенцию всякого изменения, потенцию, которая сама по себе не имеет никакой определенной действительности; а с другой стороны – он предполагает действующую энергию, полную идеальную действительность. Эти два понятия: возможного (потенциального, воплощаемого в материи) и действительного (актуального, олицетворяемого наличной формой) – суть основные понятия аристотелевской философии и проходят через всю последующую метафизику. Лишь с помощью этих двух понятий Аристотель думал выйти из затруднительного положения в вопросе о генезисе. Действительное, как форма Платона, и возможное, как материя, суть конец и начало генезиса. Все, что происходит, происходит из своего противоположного (ср. диалог Платона «Федон»); при этом, однако, не противоположное свойство переходит в свое противоположное, но совершается переход от одного состояния к другому; следовательно, должен быть некоторый субстрат изменения, и притом такой, который никогда не произошел и сам по себе неизменен. Такова, по Аристотелю, материя, которая изменяется и принимает всевозможные формы и свойства, но которая сама по себе неизменна. Сама по себе она не обладает формами и не имеет никаких свойств. Она есть неопределенная возможность изменения. Форма у Аристотеля, напротив, есть то, что определяет собой материю, дает ей определенный, действительный вид и свойства. Представим себе процесс развития совершенно закончившимся, представим себе, что цель генезиса достигнута, что данное изменяющееся существо вполне восприняло свою форму, которая прежде заключалась в нем потенциально, – форма является осуществленной в действительности, она совпадает с действительностью и есть действительное. Напротив, материя, говорит Аристотель, сама по себе еще не есть то, что из нее впоследствии становится; но она должна иметь способность стать такою: она есть потенция. Путем отвлечения всех возможных форм или видов бытия, всех качеств и определений, сообщающихся основному материальному субстрату, Аристотель доходит до понятия «первой материи». Это – нечто во всех отношениях неопределенное, неограниченное, всеобщий субстрат, чистая потенция, которая в действительности никогда не существует отдельно от какой-либо формы, но стоит, скрывается за всеми видимыми формами, как тайная, невидимая мощь или возможность. Форма, напротив, обусловливает всевозможные действительные свойства, всякое конкретное образование и видоизменение вещей. Но при своем различии материя и форма, соединены у Аристотеля нераздельно и не противолежат друг другу, а предполагают одна другую; нет отвлеченной действительности (форма), нет и отвлеченной возможности (материя); действительная «сущность» – οὐσία – не есть ни чистая действительность (ἐνέργεια), ни чистая возможность (δύναμις); она есть осуществляющаяся возможность или материализующаяся форма; возможное переходит в действительное, а действительное есть то, что осуществилось из возможного. Этим путем Аристотель думал примирить античный дуализм; отсюда он объяснял переход от одного полюса к другому, генезис, бывший доселе загадкой. Итак, материя и форма суть основные начала философии Аристотеля. Материя не может существовать без формы: там, где она существует, она обладает какой-либо действительностью, она обладает определенной формой. Форма, наоборот, как чистая энергия, может быть мыслима и без материи – в мыслящем разуме. Разум есть форма всех форм: по Аристотелю, это наивысшая, совершенная форма, которая определяется как чистая энергия, абсолютно осуществленная, в которой не остается ничего потенциального, ничего материального. Все возможное здесь действительно в деятельности чистой мысли, чистого божественного Разума. Такая энергия, такое абсолютное бытие есть божественное начало. Но Аристотель не думает сводить к нему множество своих разнообразных форм. Если материя сводится к πρώτη ὕλη, то все отдельные формы или энергии не являются видоизменениями какой-либо одной высшей формы, произведением единой творческой мысли божества: каждый общий вид (εἶδος), каждая особая форма вечна и неизменна, как идеи Платона. Материя и форма суть основные понятия Аристотелевой философии. Одна и та же вещь может быть в одном отношении форма, в другом – материя, например, медь есть особая форма вещества и вместе материя данной статуи и т. д. Животная душа является формой – по отношению к человеческому телу, которое она организует, и материей – по отношению к высшей способности его разумного духа. Таким образом у Аристотеля является целая цепь, бесконечное множество посредствующих ступеней между чистой потенцией и чистой деятельностью – чистой формой или Богом, который отрешен от всякой материи. И чем выше поднимаемся мы по этим ступеням, тем чище и совершеннее раскрываются формы. Форма у Аристотеля есть не только сущность материальной вещи, но и ее внутренняя цель и вместе – та сила, которая осуществляет эту цель. Все возможное стремится к своему осуществлению, вся материя стремится к форме, к бытию, ибо бытие, действительность есть всеобщее благо. Поэтому форма является конечною целью, к которой стремится все существующее. Таким образом, в понятии формы или энергии совмещаются три нематериальные причины или начала Аристотеля: она есть, во-первых, сущность (τὸ τί ἐστί); во-вторых, причина, от которой зависит движение, и наконец, в-третьих, она является как цель, как благо, к которому стремится все сущее. Четыре причины или начала метафизики Аристотеля сводятся к двум – форме и материи, или энергии и потенции. Аристотель признавал, что вся природа исполнена бессознательного творчества. Цель есть принцип человеческого искусства и бессознательного творчества природы. Природа действует бессознательно, по какому-то внутреннему стремлению к цели. Отчего же эта цель достигается не сразу и не совершенно? Отчего существует такое множество низших, несовершенных форм? Почему высшая форма не осуществляется разом, непосредственно, не господствует нераздельно? Оказывается, что материя есть в действительности не простая потенция, не чистая возможность формы, но нечто прямо противоположное форме – особого рода отрицательное начало или причина. Из нее Аристотелем объясняется случайность в природе, косная сила, противодействующая форме, которая ограничивает целесообразную деятельность природы и человека. Этим объясняется то, что высшие формы осуществляются не сразу, предполагая осуществление низших форм. Аристотель первый пришел к предположению морфологического единства в организации и строении живых существ. Но высшей ступени предшествуют ряды низших ступеней, человеку – ряд менее совершенных созданий. Материя поддается форме не сразу. Отсюда же зависит и несовершенство в природе. 25. Аристотель о гос-ве. Свой общественно-государственный идеал Аристотель излагает более всего в сочинении «Политика». По учению Аристотеля о государстве, человек живет не для себя одного, но по природе создан для общественной жизни – половые и кровные связи, язык, врожденные нравственные инстинкты связывают его с другими людьми. Он нуждается в них для наиболее успешной защиты от опасностей, для удовлетворения насущных нужд, а также и просто для удовлетворения своих социальных инстинктов. Человек, учит Аристотель, нуждается в общении с подобными себе не только для поддержания и улучшения своей телесной жизни, но также и потому, что лишь в человеческом обществе возможно хорошее воспитание и упорядочение жизни правом и законом. Совершенное общество, обнимающее в себе все другие формы общества, есть государство – «полис». Цель этого совершенного общества – не исключительно экономическая. Согласно учению Аристотеля, государство не есть экономическая ассоциация, и цель, которую оно преследует, не заключается в охране частных интересов. Цель государства есть высшее благо вообще – «эвдемония», счастье граждан в совершенном общежитии, общение в счастливой жизни. Поэтому цель государства заключается не в завоеваниях или войнах, но в добродетели граждан и совокупности всех средств, необходимых для ее осуществления; как и у Платона, гуманное воспитание граждан в добродетели является главною задачею государства. Аристотель считает, что государство стоит выше семьи, выше частных лиц; оно относится к своим членам как целое к частям; оно есть первое по своей природе. Но во времени, в порядке возникновения – семья и община предшествовали государству. Сначала под влиянием естественного влечения образовалась человеческая семья, потом под давлением различных обстоятельств семьи сплотились в общины («хоры»), из которых при дальнейшем развитии человеческого общества образовались государства. Своей «Политике» Аристотель, по-видимому, предпослал целый ряд подготовительных трудов: он подверг обстоятельной критике политические сочинения Платона, а также и конституции различных народов. Аристотель порицает сочинение Платона «О государстве» за выраженное в нём стремление к исключительному, тоталитарному общественному единству. По политическому учению Аристотеля, только индивид есть неделимая единица, а государство по своей природе есть нечто множественное; оно состоит не только из многих членов, но и из различного рода членов. Государство перестало бы быть государством, если бы в нем могло осуществиться отвлеченное единство Платона. Аристотель подвергает беспощадной критике проповедовавшиеся Платоном учреждения. Он указывает, что в своем коммунизме Платон уничтожает ряд нравственных факторов, ряд конкретных связей, на которых зиждется общество. Источник споров и распрей вовсе не уничтожается при учреждении государства-коммуны, а, напротив того, усиливается общностью владения. Аристотель учит, что эгоизм естественен, что в известных границах в нем нет ничего дурного; нормальная любовь к семье есть своего рода нравственное начало, на котором зиждется государство, источник радостей и дружбы. Человек более заботится о своем, чем об общем, и потому, уничтожая семью и частную собственность, государственный коммунизм ослабляет энергию сильнейших двигателей человеческой деятельности. Далее, Аристотель делает общий обзор различных конституций, т. е. форм государственного устройства. Конституция государства зависит от того, в чьих руках находится верховная власть. Возможны три случая: господином может быть или один, или немногие, или многие. Каждый из этих возможных политических типов распадается, в свою очередь, на правильный и дурной (ошибочный), смотря по тому, преследуют ли правители общее благо или свои частные интересы. Таким образом, согласно учению Аристотеля получается три правильных рода государственного правления: монархия, которая всецело зависит от личности монарха, его царственной мудрости; аристократия – господство лучших, и республика («полития»), при которой необходимо равенство, а также три худых рода правления: тирания, олигархия и демократическое господство толпы, пролетариата (охлократия). Аристотель подробно рассматривает эти шесть государственных форм, характеризует их особенности, исследует, при каких обстоятельствах и каких условиях возникает каждая из них, какие причины обусловливают из разложение, какими средствами и учреждениями каждая из них может быть поддерживаема или разрушаема, через какие формы и каким путем проходит обыкновенно государственное устройство данного типа. Словом, Аристотель в своём учении исследует государственные законы государственной жизни, морфологию государства. Такой анализ потребовал огромного труда и имел огромное значение для развития античной политической мысли. Все названные государственные формы не только описаны Аристотелем, но и рассмотрены в его учении критически. Философ рассматривает их как с абсолютной точки зрения – безусловно, желательной, так и с точки зрения относительной, практической. В отличие от Платона, Аристотель хочет рассмотреть не идеальную конституцию, но наилучшую при данных условиях и обстоятельствах. Поэтому он не ищет, подобно Платону, одного идеала, который подходил бы ко всем действительным государствам, указывая, что это столь же немыслимо, как найти одно платье, одно лекарство, одну диету для всех тел. По мнению Аристотеля, нужно искать не идеальную конституцию, а ту, которая всего лучше при данных условиях; надо считаться с наличными социальными, политическими, экономическими и культурными факторами. Поэтому, если истинная монархия и истинная аристократия, как господство лучших, господство добродетели, и представляются Аристотелю идеалом, то на практике наиболее целесообразным видом государства в его учении признается умеренно-демократическая республика. Как во всем лучшем есть середина, так и в государстве, считает Аристотель, счастье наиболее обеспечено там, где нет ни чрезмерного богатства, ни чрезмерной нищеты, ни многочисленного пролетариата, ни чрезмерно влиятельных богачей, но где люди среднего состояния преобладают по числу и значению. Жизнь без крайностей – лучшая жизнь, власть среднего сословия – наилучшая из существующих политических форм. Существование основанного на ней государства наиболее обеспечено от революций и переворотов, ибо элементы такой конституции более уравновешены, чем в других – односторонних формах. Поэтому в ней царит и наибольшее согласие. Рассмотрев, таким образом, действительные политические формы, Аристотель развивает план образцового, идеального государства. Такое государство представляется в его учении греческим республиканским полисом. Оно является греческим потому, что, по мнению Аристотеля, только эллины способны соединить свободу с порядком, мужество с культурой. Оно представляется философу республикой, и притом республикой аристократической, потому что трудно рассчитывать на появление героя, которого бы все граждане добровольно признали монархом. Наконец, оно представляется Аристотелю городом – «полисом» – потому, что совершенное государство как самодовлеющее не должно грешить излишней величиной; оно должно быть «удобообозримо», чтобы в нем царил легко охраняемый порядок и согласие. Граждане участвуют в государственном управлении, в суде, в войске; но из числа полноправных граждан исключаются купцы, ремесленники, земледельцы. Ремесло и торговля признаются в учении Аристотеля низкими занятиями, несовместимыми с политическою добродетелью; земледелие также отнимает необходимый для нее досуг. Поэтому земля обрабатывается рабами или оброчными периэками, а недвижимая собственность находится частью в руках государства, частью в руках полноправных граждан, чтобы они имели нужный достаток для развития в себе добродетели и для попечения о государстве. С другой стороны, эти граждане воспитываются государством. В учении Аристотеля развивается подобный педагогический проект общественного воспитания граждан, сходный во многом с проектом Платона (цель этического и теоретического развития посредством эстетического воспитания). 26. Философские школы эллинизма (киники,скептики,стоики,эпикурейцы) Эллинизм охватывающий период от завоевания Александра Македонского и до падения Западной Римской империи, характеризует собой последующую античную философию. Сохранив многое из античной классики, эллинизм, по существу, завершил ее. Философия сосредоточивалась на субъективном мире человека. В философии эллинизма, когда жизнь общества подвергалась всевозможным социальным потрясениям, отмечается своеобразие школ и направлений. Примерно во времена Александра Македонского были основаны четыре философские школы: киников, скептиков, стоиков и эпикурейцев. Наиболее видные представители школы киников — ученик Сократа Антисфен (ок. 450 — ок. 360 до н.э.) и Диоген (ок. 400 — ок.-325 до н.э.). Антисфен проповедовал опрощение жизни, отказ от каких-либо потребностей. Он общался с простыми людьми, говорил и одевался, как они; проповедовал на улицах и площадях, считая утонченную философию никчемной. Он призывал к тому, чтобы быть ближе к природе. По Антисфену, не должно быть ни правительства, ни частной собственности, ни брака. Его последователи резко осуждали рабство. Не будучи полным аскетом, Антисфен презирал роскошь и стремление к наслаждению. Славу Антисфена превзошел его ученик Диоген. Он упорно искал добродетели, считал, что моральная свобода заключается в освобождении от желания. Будьте безразличными к благам, которыми одарила вас фортуна, и вы освободитесь от страха, говорил Диоген. Он утверждал, что боги поступили справедливо, так жестоко наказав легендарного Прометея: он принес человеку искусства, породившие запутанность и искусственность человеческого бытия. |