Цыганова А.Ю. Курсовая работа.. Мошенничество в сфере банковского кредитования уголовноправовой аспект

• Название: Мошенничество в сфере банковского кредитования уголовноправовой аспект
• Дата: 02.09.2022
• Размер: 71.8 Kb.
• Имя файла: Цыганова А.Ю. Курсовая работа..docx
• Тип: Курсовая; #659773
• страница: 2 из 4

1.2. Ключевые признаки мошенничества в сфере кредитования
Как известно, общественные отношения возникают не на пустом месте. Общение лиц (физических и юридических), как правило, происходит на почве обмена каких-либо товарно-материальных ценностей. Ключевым признаком обмена является эквивалентность, которая нарушается хищением, то есть несправедливым и безвозмездным изъятием. Подобные отношения всегда возникают относительно какого-либо предмета. Для банковского кредита – это деньги (наличные и безналичные), соответственно, именно предмет хищения является ключевым признаком мошенничества.

Сам термин «имущество» принято понимать расширительно – в него включают всё, что имеет какую-либо ценность и пригодно для экономического оборота. Гражданский кодекс в качестве родового понятия использует термин «объекты гражданских прав», то есть то, по поводу чего возникают гражданские права и обязанности. Они (объекты) ГК РФ определяются как: «вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги; информация, результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность), нематериальные блага».¹

При этом способом хищения может быть не только изъятие (сложно взять и перенести, например, строение), но и обращение, получение права на распоряжение таким имуществом. И если раньше, такое владение подтверждалось специальным документом, то сейчас государство переходит к цифровым реестрам собственников. Считается, что это более надёжно, имеются дополнительные фильтры, препятствующие противоправному посягательству на имущество, вместе с тем, появляются новые виды хищений и мошеннических действий – манипуляциями в электронных реестрах лицо незаконным образом получает владельческий титул и доказать что-либо собственнику зачастую затруднительно. Существуют и иные материальные блага, которые не могут являться предметом хищения. Так, например, электрическая энергия не имеет овеществленный характер, её нельзя потрогать, забрать и унести куда-то, но тем не менее, она, как и другие объекты имеет свою стоимость. Туда же необходимо отнести газовую, тепловую, а равно любые другие виды энергии. Из-за их особенностей этих объектов, действия по их противоправному использованию подлежат квалификации по статье 165 УК РФ.¹

Если вернуться к банковскому мошенничеству, то следует отметить, что его предметом как правило являются деньги в их любом проявлении. Это может быть, как рубли, так и любая иностранная валюта, имеющая свою ценность. Теоретики ведут споры относительно признания безналичных денег предметом хищения, тогда как практики (на основе разъяснений ВС РФ) справедливо их включают в эту категорию. Так, например, C.А. Хорьков отмечает: «предметом хищений могут быть деньги, ценные бумаги, банковские кредитные и расчетные карты, а также иные документы, которые удостоверяют право на определенное имущество, имеют материальную ценность и стоимость».² Таким образом, автор утверждает, что в этом случае речь идет не о имуществе, но о праве на него. По отношению к этим объектам должен применяться обязательственный (а не вещный) режим правовой охраны.³

Среди ученых нет единства мнений и по поводу признания, так называемых денежных суррогатов (всем известных криптовалют, типа биткоинов) в качестве предмета хищения. К сожалению, нормы, регулирующие отношения в этой сфере находятся в зачаточном состоянии, а правоприменительные органы не признают различного рода криптовалюты предметом хищения и отказываются возбуждать уголовные дела по факту их противоправного изъятия. Аналогичная практика существовала и в отношении денежных средств, находящихся в электронных средствах платежа (Киви кошелёк, Яндекс деньги и ряд других). Вместе с тем, поскольку они все более прочно входят в гражданский оборот, появляются и соответствующие нормы. Например, с недавних пор, налоговые органы могут взимать недоимки с таких электронных средств платежа, что ранее казалось немыслимым. Считаем, что подобные нормы в скором времени появятся и по отношению к денежным суррогатам, а существующая практика вызвана наличие пробела, который, в свою очередь появился из-за высокой скорости развития гражданских отношений.

Для мошенничества в сфере кредитования обязательным условием объективной стороны считается факт получения денежных средств путем кредитования.

Гражданский кодекс РФ предусматривает 3 вида кредита:

1) «Банковский;

2) Товарный;

3) Коммерческий».¹

Однако, учитывая, что предметом данного состава преступления могут быть исключительно денежные средства, следует сделать вывод о том, что уголовная ответственность предусмотрена лишь за хищение, совершенное в процессе предоставления получения банковского или коммерческого кредита, так как предметом товарного кредита могут являться лишь вещи, предоставляемые на возвратной возмездной основе.

При квалификации следует учитывать, что предметом мошенничества в сфере кредитования не могут относиться денежные средства, выдаваемые своим членам кредитными потребительскими кооперативами, фондами взаимного кредитования, иными микрофинансовыми организациями, так как по своей правовой природе данные отношения являются отношениями займа, а не кредита.

Также нельзя считать предметом рассматриваемого состава преступления и денежные средства, полученные в рамках бюджетного или инвестиционного налогового кредита.

Понятие инвестиционного налогового кредита содержится в Налоговом кодексе и представляет собой: «такое изменение срока уплаты налога, при котором организации при наличии оснований, предоставляется возможность в течение определенного срока и в определенных пределах уменьшать свои платежи по налогу с последующей поэтапной уплатой суммы кредита и начисленных процентов».¹ Его предоставлением занимаются налоговые органы, а условия указываются в соответствующем договоре. В связи с этим, уместно вспомнить И.Н. Солянникова, которая отмечает: «…если лицо предпринимает незаконные действия для получения инвестиционного налогового кредита, в отдельных случаях можно говорить о налоговых преступлениях при наличии всех их признаков».²

Отношения бюджетного кредитования урегулированы нормами Бюджетного кодекса. Такой кредит может получить только публично-правовое образование с учетом всех основных признаков, характерных для кредита – платность, возвратность. Как и в банковском кредите, бюджетный оформляется договором. Вместе с тем, он отличается субъектным составом и иными мерами ответственности за неисполнение.³ При этом Высший Арбитражный Суд РФ в Постановлении от 22 июня 2006 г. № 23 указывал, что данные отношения: «носят гражданско-правовой характер, поскольку не основаны на административном или ином властном подчинении одной стороны другой».⁴ Действия по хищению бюджетного кредита подлежат квалификации по специальной норме, предусмотренной статьей 176 УК РФ и не могут быть расценены как мошенничество в сфере кредитования.

Таким образом, банками могут быть юридические лица любой организационно-правовой формы, осуществляющие свою деятельность на основании лицензии ЦБ РФ, основным видом деятельности которых является оборот денежных средств путём совершения, предусмотренных законом банковских операций.¹

Банковские операции, указанные в статье 1 Федерального закона «О банках», могут осуществляться только банками, получившими лицензию и соответствующим всем требованиям ЦБ РФ, тогда как для учреждения микрофинансовой организации предусмотрен уведомительный порядок и включение в специальный реестр. Это в свою очередь означает, что последняя не может признаваться «иной кредитной организацией» в связи с тем, что МФО не осуществляют кредитование. Вместе с тем, ФЗ «О банках и банковской деятельности» в качестве кредитных организаций называет и: «небанковские кредитные организации, имеющие право на осуществление переводов денежных средств без открытия банковских счетов и связанных с ними иных банковских операций; кредитные организации, имеющие право осуществлять отдельные банковские операции, и кредитные организации - центральные контрагенты, осуществляющие функции клиринга».² Таким образом, в качестве «иной кредитной организации» следует рассматривать именно названных субъектов, а не микрофинансовые организации.

II СУБЪЕКТИВНЫЕ ПРИЗНАКИ СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПРЕДУСМОТРЕННОГО СТ. 159.1 УК РФ (МОШЕННИЧЕСТВО В СФЕРЕ КРЕДИТОВАНИЯ)
2.1. Субъект преступления
Неотъемлемой частью состава преступления является его субъект. Доктрина указывает на то, что это должно быть «вменяемое физическое лицо», при этом забывая, что за этой категорией стоят люди, со своими сильными и слабыми сторонами¹. Именно из-за необходимости учета особенностей конкретной личности появилась такая категория. При расследовании и рассмотрении дела важное значение могут иметь не только самые общие признаки (пол, возраст), но и совершенно, казалось бы, незначительные (особенности внешности, походки, левша или правша и другие). Несмотря на то, что Конституция РФ устанавливает: «равенство всех перед законом и судом»² независимо от статуса в обществе, имущественного, семейного положения, сексуальных предпочтений, однако, эти обстоятельства в некоторых случаях подлежат выяснению и влияют на оценку деяния как преступления и при определении размера наказания, то есть на индивидуализацию уголовной ответственности.

Уголовный кодекс РФ определяет субъекта преступления как: вменяемое физическое лицо, достигшее установленного возраста (16 лет, а для ряда составов - 14.

Для преступления, указанного в статье 159.1 УК РФ помимо общих признаков, необходимо наличие ряда специальных. В диспозиции такой субъект обозначен категорией «заёмщик», то есть предполагается, что отношения банка и лица опосредованы заключением кредитного договора, по которому одна сторона – банк выступает в качестве кредитора (займодавца), а другая – физическое лицо в качестве должника (заёмщика)³. Таким образом, заёмщик должен быть способен самостоятельно и от своего имени приобретать права и обязанности, а также нести ответственность за свои действия, то есть быть дееспособным. Закон устанавливает общую границу наступления дееспособности в 18 лет, однако, некоторые банки выдают кредиты начиная с 16 лет, а в отдельных случаях (например, образовательный кредит) и вовсе с 14 лет. Возраст наступления уголовной ответственности для данной нормы определён в 16 лет.

Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б в своём словаре указываю что заёмщик это: «один из субъектов кредитных отношений, получатель кредита, который гарантирует возвращение временно заимствованных средств, оплату предоставленного кредита»¹.

К.А. Виноградова проводит пример следующего случая: «на стадии проверки кредитных заявок сотрудники Номос-банка выявили несколько фактов, когда потенциальные заемщики сообщили заведомо ложные или недостоверные сведения, способные повлиять на решение по заявкам или имеющие значение для обеспечения возвратности кредитов. Сотрудники банка обратились в полицию, и при попытке заключить договоры с банком подозреваемые в мошенничестве были задержаны в офисе банка».²

Представители банка требовали возбудить уголовное дело по факту покушения на мошенничество в сфере кредитования, однако, следственные органы вынесли постановление об отказе, указывая на то, что субъектом преступления, предусмотренного статьёй 159.1 УК РФ является заёмщик, тогда как лица, предоставившие заведомо ложные сведения стороной кредитного договора (заёмщиками) в смысле гражданского законодательства не являются,³ а значит не могут выступать в качестве субъекта рассматриваемого преступления.

Таким образом, данный кейс показывает, что покушение возможно тогда, когда лицо подписало кредитный договор, получив специальный статус заёмщика, но возможности по распоряжению денежными средствами не получило. Считаем целесообразным из статьи 159.1 УК РФ исключить понятие заёмщика как обязательного субъекта, так как существующая редакция позволяет уйти от ответственности, используя несовершенство законодательной техники.

Некоторые суды, не признавая за действиями, связанными с умыслом на хищение, статус сделки, считают, что специальным субъектом по ст. 159.1 УК РФ являются не «юридические» заемщики, то есть лица, являющиеся стороной кредитного договора, а «фактические», то есть лица, фактически обращающиеся за получением кредита.¹

Подобный подход ведет к тому, чтобы либо запретить использование гражданско-правовой терминологии в уголовном праве относительно данного случая, либо осуществить такое толкование исследуемой уголовно-правовой нормы, которое, прямо говоря, произведет подмену понятий, когда под субъектом-заемщиком в рамках уголовного права мы будем понимать совершенно иное лицо, нежели чем сторону кредитного договора. Эти варианты нельзя признать удовлетворительными, поскольку они легализуют разрыв уголовного права с гражданским, что в реальной жизни нежелательно.

Такое толкование понятия «заемщик» при непризнании за мошенническими действиями сделки необходимо, поскольку гражданское право не знает разделения на юридического и фактического заемщика, а буквальное заимствование содержания данного понятия из гражданского права препятствует применению данной уголовно-правовой нормы в силу того, что мошенничество все-таки не может образовать какие-либо гражданско-правовые отношения, своим содержанием имеющие права и обязанности, типичные для легальной договорной конструкции, а значит, виновный никогда не сможет стать заемщиком как стороной кредитного договора, если мошенничество используется при заключении кредитного договора.

Если законодатель желает сформулировать состав преступления, очерчивая определенные социальные сферы, то он должен позаботиться о том, чтобы формулировка состава преступления либо предусматривала возможность вступления субъектов в определенные отношения до совершения преступления, либо не указывала бы на необходимость существования определенных легальных правоотношений для совершения преступления, и, наоборот, содержала бы описание не юридически идеального отношения (кредитного отношения между кредитором и заемщиком), а фактической ситуации, нарушающей мирный порядок гражданского оборота и являющейся последствием совершения преступного акта¹. Это вопрос юридической техники и понимания простой разницы между правомерным и неправомерным, поскольку пока конструкции неправомерного поведения будут связаны с использованием модели правомерного поведения, состыковать нормы уголовного и гражданского права будет очень сложно.

Действующая редакция статьи 159.1 УК РФ не знает разграничения на физического и юридического заёмщика, что позволяет избегать ответственности в случаях, когда в качестве стороны кредитного договора (заёмщиком) выступает юридическое лицо, действиями которого (де-юре или де-факто) руководит человек, имеющий умысел на хищение денежных средств банка. Вместе с тем, практика расширительно толкует норму, а суды привлекают к ответственности не только юридического, но и фактического заёмщика, что с одной стороны, вызвано необходимостью, а с другой – недопустимо с точки зрения теории уголовного права. В качестве примера можно привести следующую ситуацию из судебной практики. Московский облсуд признавая виновным Л. в совершении преступления, предусмотренного ст.159.1 УК РФ отметил: «Л., фактически руководивший организацией, изготовил и представил в банк с целью получения обществом кредита заведомо ложные и недостоверные сведения, контролировал прохождение этих документов через соответствующие отделы банка, их скорейшее рассмотрение, а при поступлении денежных средств на счета общества распорядился ими по своему усмотрению. Ф.Ф., которого Л. использовал в своих интересах, являлся заемщиком у кредитной организации лишь формально. Также формально, а фактически - фиктивно, т.е. по просьбе Л., Ф. Ф. являлся генеральным директором и единственным участником организации и подписывал все документы, касающиеся деятельности общества, не принимая на самом деле в деятельности ООО никакого участия».¹ Однако, имеются и другие случаи, когда суды квалифицируют подобные действия в качестве простого мошенничества: «К.И., действуя по предварительному сговору группой лиц, которые организовали его фиктивное назначение на должность генерального директора фирмы «С», фактически не ведущей хозяйственной деятельности, завладели путем обмана денежными средствами фирмы «С» в крупном размере. Так, представив сотрудникам банка заведомо ложную информацию о доходах общества и уставные документы и введя их в заблуждение относительно истинности своих намерений, К.И. и иные лица, действующие с ним в сговоре, 19 сентября 2012 г. завладели денежными средствами банка на сумму 989 715 руб., выданными в качестве кредитных денежных средств фирме «С», которыми распорядились по своему усмотрению».² Своё решение суд мотивировал тем, что все действия по были изначально направлены на завладение денежных средств, кроме того, хищение произошло опосредованно – не у банка, а у юридического лица, а значит не могут быть квалифицированы как мошенничество в сфере кредитования.

Кроме того, дополнительной уголовно-правовой оценке подлежат действия по предоставлению заведомо ложных сведений или недостоверных, совершенных в форме предоставления поддельного официального документа, при этом указанные действия образуют идеальную совокупность преступлений, что должно найти свое отражение при назначении наказания.

Подытожим: совершить мошенничество в сфере кредитования может только заёмщик, который в свою очередь может быть физическим лицом обладающим необходимой дееспособностью. Преступление может быть совершено и с использованием ширмы в виде юридического лица, однако, важным элементом доказывания является наличие умысла на хищение денежных средств кредитной организации. Вместе с тем, непонятно, что делать в ситуации, когда мошенник, выдавая себя за другое лицо получает денежные средства и распоряжается по своему усмотрению, тогда как права и обязанности по соответствующему договору в смысле норм гражданского права приобретает другое, не имеющее об этом ни малейшего представления.

Вопросы возникают и в случае совершения подобных действий с использованием служебного положения – каким образом надлежит квалифицировать соответствующее деяние – по ч.3 ст.159 УК РФ или по статье 159.1 УК РФ (как специальной нормой), не содержащей такой квалифицирующий признак.