Волшебная зима. Мумитролль. Волшебная зима
 Скачать 464.37 Kb.
|
|
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Таинственные существа Через несколько дней после похорон бельчонка Муми-тролль обнаружил, что кто-то стащил торф из дровяного сарая. От двери тянулись по снегу широкие следы, словно кто-то волочил за собой мешки. «Это не Мю, – – подумал Муми-тролль. – – Она слишком маленькая, а Туу-тикки берет лишь то, что ей нужно. Должно быть, это Морра» . Он отправился по следу – – шерстка у него на затылке стояла дыбом. Ведь кроме него больше некому караулить топливо, так что это было делом чести. След обрывался на горе, за пещерой. Там и лежали мешки с торфом. Они были сложены в кучу и приготовлены для костра, а сверху лежала садовая скамейка семьи Муми-троллей, скамейка, потерявшая в августе одну из своих передних ножек. – – Эта скамейка будет красиво гореть, – – сказала Туу-тикки, высовываясь из-за костра. – – Она старая и сухая, как нюхательный табак. – – Что старая, это точно, – – согласился Мумитролль. – – Скамейка довольно долго переходила из поколения в поколение в нашей семье. Ее можно было бы еще починить. – – Лучше смастерить новую, – – сказала Туу-тикки. – Хочешь послушать песню о Туу-тикки, которая сложила большой зимний костер? – – Пожалуйста, – – добродушно согласился Мумитролль. Тогда Туу-тикки начала медленно топтаться в снегу и петь: К нам, одинокие, грустные, к нам, в темноте заплутавшие, белые, серые, русые, в зимнюю стужу озябшие! Бей, барабан, веселей! Всех наш костер обогреет, грусть и тревогу развеет. Бей, барабан, веселей! Пламя поярче раздуем, машем хвостами, танцуем. Бей, барабан, не молчи в черной холодной ночи! – – Хватит с меня черной ночи! – – воскликнул Мумитролль. – – Нет, не хочу слушать припев. Я замерзаю. Мне грустно и одиноко. Хочу, чтобы солнце вернулось! – – Но как раз поэтому мы и зажжем нынче вечером большой зимний костер, – – сказала Туу-тикки. – – Получишь свое солнце завтра. – – Мое солнце! – – дрожа повторил Муми-тролль. Туу-тикки кивнула и почесала мордочку. Муми-тролль долго молчал. А потом спросил: – – Как ты думаешь, заметит солнце, что садовая скамейка тоже горит в костре, или нет? – – Послушай-ка, – – серьезно сказала Туу-тикки, – – такой костер на тысячу лет старше твоей садовой скамейки. Ты должен гордиться, что и она сгорит в этом костре. Спорить с нею Муми-тролль не стал. «Придется объяснить это маме с папой, – – подумал он. – – А может, когда начнутся весенние бури, море выбросит другие дрова и другие садовые скамейки» . Костер становился все больше и больше. На вершину горы кто-то тащил сухие деревья, трухлявые стволы, старые бочки и доски, найденные кем-то, не желавшим показываться на берегу. Но Муми-тролль чувствовал, что на горе полно народу, но ему так никого и не удалось увидеть. Малышка Мю притащила свою картонную коробку. – – Картонка больше не нужна, – – сказала она. – – Кататься на серебряном подносе гораздо лучше. А сестре моей, кажется, понравилось спать на ковре в гостиной. Когда мы зажжем костер? – – Когда взойдет луна, – – ответила Туу-тикки. Весь вечер Муми-тролль был в ужасном напряжении. Он бродил из комнаты в комнату и зажигал свечей больше, чем всегда. Иногда он молча стоял, прислушиваясь к дыханию спящих и слабому потрескиванию стен, когда мороз крепчал. Муми-тролль был уверен, что теперь все таинственные, все загадочные существа, все, кто боится света, и все ненастоящие, о которых говорила Туу-тикки, вылезут из своих норок. Они подкрадутся еле слышно к большому костру, зажженному маленькими зверюшками, чтобы умилостивить тьму и холод. И наконец-то он их увидит! Муми-тролль зажег керосиновую лампу, поднялся на чердак и открыл слуховое окошко. Луна еще не показывалась, но долина была залита слабым светом северного сияния. Внизу у моста двигалась целая вереница факелов, окруженная пляшущими тенями. Они направлялись к морю и к подножию горы. Муми-тролль с зажженной лампой в лапах осторожно спустился вниз. Сад и лес были полны блуждающих лучей света и неясного шепота, а все следы вели к горе. Когда он вышел на морской берег, луна стояла над ледяным покровом моря белая как мел и ужасно далекая. Что-то шевельнулось рядом с Муми-троллем, и, нагнувшись, он увидел сердитые светящиеся глаза малышки Мю. – – Сейчас начнется пожар, – – засмеялась она. – – Мы спалим весь лунный свет. И в тот же миг над вершиной горы взметнулось ввысь желтое пламя. Туу-тикки зажгла костер. Он занялся мгновенно. Взвыв, как зверь, костер вспыхнул снизу доверху багровыми языками пламени: отблески его трепетали на зеркальной поверхности почерневшего льда. Коротенькая сиротливая мелодия пронеслась у самого уха Муми-тролля – – то мышки-невидимки, опоздав, спешили попасть на эту зимнюю церемонию. Их маленькие и большие тени торжественно скользили по вершине горы. И вот начали бить барабаны. – – Твоя садовая скамейка тоже пошла в ход, – – сказала малышка Мю. – – Ну ее, эту скамейку! – – проговорил Муми-тролль. Спотыкаясь, он карабкался вверх на оледенелую гору, сверкавшую в отсветах огня. Снег таял от жара костра, и теплые струйки воды стекали Муми-троллю на лапы. «Солнце вернется, – – возбужденно подумал он. – – Конец темноте и одиночеству. Можно будет посидеть на веранде на солнцепеке и погреть спину...» Он уже взобрался на вершину горы. Вокруг костра было жарко. Мышки-невидимки затянули новую, какую-то неистовую мелодию. Но пляшущие тени исчезли, а барабаны били уже по другую сторону костра. – – Почему они ушли? – – спросил Муми-тролль. Туу-тикки поглядела на него своими спокойными голубыми глазами. Но видела ли она его на самом деле? Он не был в этом уверен. Скорее она всматривалась в свой собственный зимний мир, живший из года в год по своим собственным, чужим для Муми-тролля законам. Ведь зимой он всегда спал в теплом доме семейства муми-троллей. – – А где тот, кто живет в шкафу купальни? – – спросил Муми-тролль. – – Что ты сказал? – – с отсутствующим видом спросила Туу-тикки. – – Я хочу видеть того, кто живет в шкафу купальни! – – повторил Муми-тролль. – – Его нельзя выпускать, – – ответила Туу-тикки, – – ведь никогда не знаешь, что может взбрести в голову такому, как он. Множество каких-то крохотных существ с длинными ногами промчались, словно струйки дыма, по льду. Кто-то с серебристыми рогами, громко топая, прошел мимо Муми-тролля, а над огнем, широко размахивая крыльями, промчалось к северу что-то черное. Но все случилось так быстро, что Муми-тролль даже не успел познакомиться с этими таинственными существами. – – Туу-тикки, миленькая, – – попросил он, потянув ее за полу куртки. И тогда она дружелюбно сказала: – – Вон тот, кто живет под кухонным столиком! Это был совсем крохотный зверек с косматыми бровями: он сидел отдельно от всех и глядел в костер. Муми-тролль подсел к нему и спросил: – – Надеюсь, хрустящий хлебец был не очень черствый? Зверек посмотрел на него, но ничего не ответил. – – У вас такие удивительные косматые брови, – – вежливо продолжал Муми-тролль. Тогда зверек с косматыми бровями ответил: – – Снадафф уму-у. – – Что? – – удивленно спросил Муми-тролль. – – Радамса! – – сердито ответил зверек. – – Он говорит на своем собственном языке и думает, что ты оскорбил его, – – объяснила Туу-тикки. – – Но я вовсе этого не хотел, – – боязливо сказал Муми-тролль. – – Радамса, радамса, – – умоляюще добавил он. Тут зверек с косматыми бровями вскочил, вне себя от злости, и исчез. – – Что же мне делать? – – произнес Муми-тролль. – – Теперь он еще целый год проживет под кухонным столиком, не зная, что я пытался сказать ему очень приятные слова. – – Ничего не поделаешь, – – вздохнула Туу-тикки. Садовая скамейка рассыпалась пламенным дождем. На месте костра остались лишь красные угли, и снежная вода бурлила в горных расселинах. Тут мышки-невидимки перестали играть на флейтах, и все разом уставились на лед. Там сидела Морра. В ее маленьких круглых глазках отражался отсвет костра, а сама она казалась сплошной громадной и бесформенной серой глыбой. И стала гораздо больше, чем в августе. Барабаны смолкли, когда Морра взгромоздилась на вершину горы. Она подошла прямо к костру и, не произнеся ни слова, уселась на него. Угли страшно зашипели, и вся гора окуталась туманом. Когда он рассеялся, от пламенеющих углей не осталось и следа. Осталась лишь одна большая серая Морра, нагоняющая снежную мглу. Муми-тролль сбежал вниз на берег. Вцепившись в Туу-тикки, он воскликнул: – – Что теперь будет? Морра погасила солнце! – – Успокойся! – – сказала Туу-тикки. – – Она пришла вовсе не для того, чтобы погасить огонь, бедняжка хотела погреться. Но огонь, как и все теплое, гаснет, когда Морра садится на него. Теперь Морра снова разочаровалась в своих ожиданиях. Муми-тролль видел, как Морра поднимается и обнюхивает вмерзшие в землю угли. Затем она подходит к зажженной керосиновой лампе, которую Мумитролль оставил на вершине горы, и лампа гаснет. Морра еще немного помедлила на вершине. Гора опустела, все разбрелись куда-то. Наконец Морра снова соскользнула на лед и растворилась в темноте, одинокая, как и прежде. Муми-тролль отправился домой. Прежде чем заснуть, он осторожно подергал маму за ухо и сказал: – – Этот вечер был не особенно веселый. – – Ничего, сынок, – – пробормотала во сне мама, – – может, в другой раз... А под кухонным столиком сидел зверек с косматыми бровями и бранился про себя. – – Радамса! – – твердил он, пожимая плечами. – – Радамса! Но, как видно, никто, кроме него самого, не мог понять, о чем он толкует. Туу-тикки удила подо льдом рыбу. Она думала о том, как это хорошо, что у моря бывают часы отлива, когда оно становится мелким и можно влезть в прорубь у мостков купальни и посидеть с удочкой на камне. Сверху тебя прикрывает зеленоватый лесной свод, а под ногами плещется море. Все это похоже на черный пол и зеленый потолок, которые простираются в бесконечность, пока не сольются воедино и не станут сплошной тьмой. Рядом с Туу-тикки лежали четыре маленькие рыбки. Оставалось поймать еще одну, чтобы хватило на уху. Вдруг Туу-тикки почувствовала, что мостки качаются от чьих-то нетерпеливых шагов. А потом там, наверху, кто-то забарабанил в дверь купальни. Подождав немного, снова забарабанил. – – Эй! – – закричала Туу-тикки. – – Я подо льдом! Под ледяным сводом раздалось эхо: «Эй!» Много раз прокатившись взад-вперед, эхо повторило: «...подо льдом!» Вскоре в прорубь осторожно просунулась мордочка Муми-тролля. Его уши были украшены выцветшими золотыми лентами. Он взглянул на черную воду, дышавшую холодом, на четырех застывших рыбок, пойманных Туу-тикки, и, задрожав, сказал: – – Оно никогда не вернется. – – Кто? – – спросила Туу-тикки. – – Солнце! – – закричал Муми-тролль. «Солнце! Солнце, солнце, солнце...» – – вторило, удаляясь все дальше и дальше, эхо. Туу-тикки вытянула из воды леску. – – Не спеши так, – – сказала она. – – Солнце каждый год всходило как раз в этот день; оно взойдет и сегодня. Убери свою мордочку, тогда я смогу выбраться из проруби. Туу-тикки вылезла из проруби и села на крутую лесенку купальни. Она понюхала воздух, прислушалась и сказала: – – Через час. Садись и жди. Малышка Мю прикатила по льду и уселась рядом с ними. Она крепко привязала к подошвам башмаков жестяные крышки от банок, чтобы лучше скользить по льду. – – Так, придется ждать новых чудес, – – сказала она. – – Но это не значит, что я против того, чтобы стало светлее. Из лесу прилетели, хлопая крыльями, две старые вороны и опустились на крышу купальни. Минуты шли. Внезапно шерсть на спине Муми-тролля встала дыбом, и после нескольких минут мучительного ожидания он вдруг увидел, как на сумеречном небе, низко над горизонтом зажглось красноватое сияние. Оно сгустилось в узкую неяркую полоску, рассыпавшую длинные лучи света над ледяным покровом моря. – – Вот оно! – – вскричал Муми-тролль. Приподняв малышку Мю, он поцеловал ее прямо в мордочку. – – Ах! Нечего дурачиться! – – сказала малышка Мю. – – Не шуми! Не из-за чего! – – Ура! – – продолжал кричать Муми-тролль. – – Скоро наступит весна! Станет тепло! Все начнет просыпаться. Схватив четыре пойманные рыбки, Муми-тролль подбросил их высоко в воздух, потом постоял даже на голове. Никогда прежде он не чувствовал себя таким счастливым, как теперь на льду. В тот же миг лед снова потемнел. Вороны поднялись в воздух и, медленно взмахивая крыльями, полетели в сторону суши. Туу-тикки собрала своих рыбешек, а маленькая красноватая полоска тем временем опустилась за горизонт. – – Никак солнце передумало?! – – в ужасе воскликнул Муми-тролль. – – Неудивительно, раз ты так ведешь себя, – – сказала Мю и умчалась на своих жестяных крышках-коньках. – – Солнце вернется завтра, – – утешила Муми-тролля Туу-тикки. – – И оно будет чуть побольше, уже как корка сыра. Не принимай это так близко к сердцу. И Туу-тикки полезла под лед, чтобы наполнить суповую кастрюлю морской водой. Ясное дело, она права. Не так-то просто солнцу взойти. Но оттого, что кто-то прав, твое разочарование ничуть не меньше. Муми-тролль сидел, глядя вниз, на ледяной наст, и внезапно рассердился. Злость зародилась где-то в животе, он почувствовал себя обманутым. И ему стало стыдно оттого, что он шумел, оттого, что на ушах у него золотые ленты. Это еще больше разозлило его. В конце концов Муми-тролль почувствовал: он должен сделать что-то совершенно ужасное, такое, что ему запрещают, иначе ему не успокоиться. И сделать сию же минуту! Он вскочил, перебежал через мост и ворвался в купальню, прошел прямо к шкафу и широко распахнул его дверцы. Там висели купальные халаты. Так же, как и летом. И еще там лежал резиновый хемуль, которого ему никогда не удавалось как следует надуть. А на Мумитролля смотрело незнакомое существо – – маленькое, серое, с длинной шерстью и большой мордочкой. Внезапно оживившись, оно словно ветер промчалось мимо Муми-тролля и исчезло. Муми-тролль увидел, как его хвост, словно черный шнурок, проскользнул в дверь купальни. Кисточка хвоста застряла на миг в дверной щели, но потом вырвалась, и странное существо исчезло, будто его и не было. Зато появилась Туу-тикки с суповой кастрюлей в лапах и сказала: – – Вон оно что, ты все-таки не удержался и открыл шкаф. – – Там сидела всего-навсего какая-то старая крыса, – – угрюмо буркнул Муми-тролль. – – Это вовсе не крыса, – – объяснила Туу-тикки. – – Это тролль. Тролль – – каким был и ты до того, как превратился в муми-тролля. Таким ты был тысячу лет тому назад. Муми-тролль не нашелся что ответить. Он отправился домой и уселся поразмышлять в гостиной. Немного погодя пришла Мю – – одолжить стеариновую свечу и сахар. – – О тебе ходят жуткие слухи, – – восхищенно сказала она. – – Болтают, что ты выпустил из шкафа собственного предка. И утверждают, будто вы похожи друг на друга. – – Какая чепуха! Не говори глупости! – – отрезал Муми-тролль. Он поднялся на чердак и отыскал семейный альбом. Муми-тролль листал страницу за страницей, и всюду, чаще всего на фоне изразцовых печей или на верандах, были изображены вполне достойные муми-тролли. Ни один не напоминал тролля из шкафа. «Должно быть, это ошибка, – – подумал Мумитролль, – – он не может быть моим родственником» . Он взглянул на своего спящего отца. Только мордочка его напоминала морду тролля. Но, может, тысячу лет тому назад?.. Вдруг зазвенела хрустальная люстра. Она тихонько качалась взад-вперед, а в окутывающем ее тюлевом чехле что-то шевелилось: мохнатое, маленькое, с длинным черным хвостом, свисавшим прямо между хрусталиками. – – Это он, – – пробормотал Муми-тролль. – – Мой предок поселился на люстре в гостиной. Но это вроде бы было не так опасно. Муми-тролль уже начал привыкать к чудесам волшебной зимы. – – Как поживаешь? – – тихонько спросил он тролля. Тролль посмотрел на него сквозь тюль и помахал ушами. – – Будь поосторожней с хрустальной люстрой, – – предупредил его Муми-тролль. – – Это фамильная драгоценность. Тролль, склонив голову набок, посмотрел на него внимательно, с нескрываемым любопытством. «Сейчас он заговорит, – – подумал Муми-тролль. И в тот же миг он страшно испугался: неужели предок что-нибудь скажет? А вдруг заговорит на иностранном языке, как тот зверек с косматыми бровями? А вдруг он рассердится и скажет «радамса» или что-нибудь еще в этом роде? И тогда их знакомству – – конец «. – – Тсс! – – прошептал Муми-тролль. – – Лучше ничего не говори! Может, они все-таки родственники? А родственники, которые приходят в гости, могут остаться надолго. А тем более если это предок, он может остаться навсегда. Кто знает. И если вести себя неосторожно, он может тебя неправильно понять и рассердиться. Придется им тогда всю жизнь жить вместе со злым предком. – – Тсс! – – повторил Муми-тролль. – – Тсс! Предок, ничего не отвечая, стал трясти хрустальную люстру. » Я покажу ему наш дом, – – подумал Муми-тролль. – – Мама непременно бы это сделала, если бы какой-нибудь родственник явился к нам в гости «. Взяв лампу, он осветил красивую картину, которая называлась «Филифьонка у окна» . Тролль посмотрел на картину и встряхнулся. Муми-тролль прошел дальше, к плюшевому дивану и осветил его лампой. Он показал троллю по очереди все стулья, зеркало в гостиной и трамвайчик из пенки, одним словом – – все самое ценное и красивое, что было у семьи муми-троллей. Тролль все внимательно рассматривал, но явно не понимал, что ему показывают. В конце концов Мумитролль, вздохнув, поставил лампу на выступ печки. Но тут тролля явно что-то заинтересовало. Будто мешок с тряпьем, вывалился он из хрустальной люстры и беспокойно забегал вокруг печки. Он совал голову в отверстия печки и обнюхивал золу. Он очень заинтересовался вышитым бисером шнурком, с помощью которого открывали вьюшки, и долго тыкался носом в щелку между печкой и стеной. «Должно быть, правда, что он – – мой родственник, – разволновавшись, подумал Муми-тролль. – – Ведь мама всегда говорила, что наши предки жили за печкой...» В этот миг зазвонил будильник, который Мумитролль обычно ставил на то время, когда наступали сумерки и когда он больше всего тосковал от одиночества. Тролль остолбенел, а потом бросился в печку, так что зола поднялась серым облаком ввысь. Через минуту он уже сердито загромыхал вьюшкой. Муми-тролль выключил будильник и прислушался – – сердце его колотилось. Но ничего больше не было слышно. Немного сажи тихонько выпало из трубы, а шнурок вьюшки закачался. Муми-тролль влез на крышу, чтобы успокоиться. – – Ну, как тебе живется с дедушкой? – – крикнула малышка Мю, съезжая с горки на санках. – – Отлично! – – с достоинством произнес Мумитролль. – – В таком древнем роду, как наш, все знают, как нужно себя вести. Муми-тролль внезапно очень возгордился тем, что у него есть предок. И вдобавок его самолюбие приятно щекотало то, что у малышки Мю никакой родословной не было и что она скорее всего появилась на свет случайно. В ту ночь предок Муми-тролля переставил мебель во всем доме. Делал он это совсем тихо, но удивительно энергично. Он передвинул диван к печке и перевесил картины. Те, которые нравились ему меньше, он повесил вверх ногами. (А может, это были как раз те картины, которые ему больше всех приглянулись. Кто знает!) Мебель была передвинута, а будильник брошен в помойное ведро. Вместо этого тролль приволок с чердака кучу старого хлама и нагромоздил его вокруг печки. Пришла Туу-тикки и, взглянув на весь этот разор, сказала: – – Я думаю, он хотел создать себе домашний уют. – – Туу-тикки потерла нос. – – Он пытался окружить печку надежным частоколом, чтобы никто не мешал ему в ней жить. – – Но что скажет мама? – – забеспокоился Мумитролль. Туу-тикки пожала плечами. – – А зачем тебе понадобилось выпускать его из шкафа? – – сказала она. – – Во всяком случае этот тролль ничего не ест. Страшно выгодно и для тебя, и для него. Попытайся отнестись ко всему этому как к забавной истории. Муми-тролль кивнул. Немного подумав, он залез в кучу ломаной мебели, пустых ящиков, рыбачьих сетей, рулонов бумаги, старых корзин и садовых инструментов. Очень скоро Муми-тролль понял, что там необычайно уютно. Он решил спать в корзине с древесной стружкой, стоявшей под испорченной качалкой. По правде сказать, он все это время не чувствовал себя по-настоящему надежно в полутемной гостиной с пустыми окнами. А спящая семья навевала на него тоску. Теперь же, в тесном пространстве между ящиком с пожитками, качалкой и спинкой дивана, он чувствовал себя совершенно уверенно и ни капельки не боялся одиночества. Сквозь отверстия в дверце печки он видел частицу темного пространства, но, не желая мешать предку, утеплял стены своего нового жилища как можно тише. Вечером он взял с собой лампу, лег и слушал, как в печке шуршит предок. «Вот так и я, быть может, жил тысячу лет тому назад» , – – зачарованно думал Муми-тролль. Он решил крикнуть в трубу что-нибудь такое дружеское, в знак тайного согласия. Но потом отказался от этой мысли, погасил лампу и, свернувшись калачиком, глубже зарылся в древесную стружку. |