Петров М.К. Самосознание и научное творчество (1). Н. Н. Арутюнянц Об авторе этой книги
 Скачать 1.77 Mb.
|
I. Архаическая формацияВ наши намерения не входит детальный анализ доантичного периода, который, по Марксу, должен рассматриваться как архаическая формация. Нам важно лишь подчеркнуть, что назревающий с каждым годом «коперниковский переворот» в типологии культуры имплицитно содержался уже в работах Маркса по общинному землевладению и по «азиатскому способу производства». Практика полевых и теоретических исследований в области культуры ныне такова, что с каждым годом все труднее становится объяснять «азиатский способ производства» из традиционной схемы естественно-исторического процесса. Возникают такие «птолемеевские» трудности, столько приходится вводить эпициклов-допущений, что гораздо более простым и естественным оказывается 15стр. обратный путь – объяснение традиционной схемы из культурного типа, близкого к «азиатскому способу производства». Европоцентризм как скрытую посылку традиционной схемы становится все более трудно обосновать, тогда как европейская (эгейская по генезису) цивилизация, понятая «отклонением от нормы», частным и довольно редким типом культуры, находит довольно простое объяснение. Кроме типологической пестроты культур, семиотической несовместимости способов ориентировок в мире, различий в механизмах накопления нового знания и использования знаний, которые выявляются сегодня в трудностях социального и экономического строительства в слаборазвитых странах и ведут к соответствующим трудностям концептуального характера в теоретическом осмыслении феномена культуры, с конца прошлого века, по ходу раскопок Трои, Кносса, Микен, начал складываться еще один узел сомнений, связанный уже непосредственно с генезисом европейской культуры. Положение особенно осложнилось после того, как Вентрис в 1952 г. предложил методику расшифровки линейного письма В. Свидетельства древности уже сами по себе серьезно расшатали традиционные представления о доантичных временах, но еще в большем противоречии с традицией оказался сам метод дешифровки. Вентрис предположил, что хотя между линейными письмом В (Кносс, Пилос, Микены) и алфавитной письменностью греков нет преемственной графической связи, да и вообще между XIV и IX вв. до н. э. письменностям у греков нет – герои Гомера все сплошь неграмотны, оба типа письменности связаны единым фонетическим, речевым, лексико-грамматическим основанием. Странность этого постулата, который блестяще оправдал себя в процессе дешифровки, состоит в том, что он исключает традиционное «катастрофическое» истолкование процессов становления античности (вторжения, миграция племен). Постулат свидетельствует в пользу этнической однородности бассейна: античную культуру творили не пришельцы и не завоеватели, а потомки тех самых людей, которые оставили нам таблички Кносса и Пилоса. Учитывая новые данные, приходится допустить, что процесс становления античности шел преемственно на однородном технологическом и этническом материале. Но стоит только допустить эту возможность (а не допустить ее нельзя, не перечеркивая результаты Вентриса), как мы сразу же оказываемся перед невозможным с традиционной точки зрения фактом – развитие здесь идет не по линии интеграции родоплеменных структур в полисную государственность с попутным процессом дифференциации труда, а совсем напротив. Нечто в социальном отношении огромное, централизованное и организованное по профессиональному признаку разделения труда преемственно распадается в социальные структуры со значительно меньшей дифференциацией труда. Письменность, например, военное и царское ремесла перестают быть профессиями, становятся личными навыками всех. Важно также и то, что основное требование традиции – исходить из изменений в базисе, в способе производства – отказывает здесь самым решительным образом: с орудийно-технической точки зрения античность и ее окружение практически неразличимы. 16 стр. Возникает, таким образом, та резкая коллизия схемы и факта, которая требует либо отказа от старой и выработки новой схемы, либо же четкого ограничения существующей схемы в рамках другой, более широкой, на правах частного случая. В этом, нам кажется, одна из причин актуализации культурной проблематики, причем в складывающейся альтернативе – новая схема или ограничение традиционной схемы – наиболее вероятным и теоретически оправданным представляется второе решение: ограничение традиционной схемы европейским случаем развития. От Одиссея и его «царства» начинается и тянется цепь преемственных изменений, в которую без труда и без серьезных потрясений входят античность и феодализм, капитализм и социализм. Но вот вывести преемственно Одиссея из социальной структуры Египта, Вавилона или Китая можно лишь с помощью специализирующих факторов, действие которых не может считаться универсальным. С практической точки зрения, пока призрак коммунизма бродил по Европе и не покидал ее границ, было в сущности безразлично, строить ли всемирную историю на европейской модели, либо же выводить европейскую историю из всемирной модели. Теперь, когда призрак не ограничивает свои маршруты Европой, появляется и в африканских джунглях, и на островах Океании, и на плоскогорьях Китая, теоретическая всеядность в вопросах истории может повести к крупнейшим ошибкам. Одно дело идти «некапиталистическим» путем и строить политику преобразований, исходя из представлений о социальном объекте как о чем то, заведомо обладающим совокупностью свойств, которые были накоплены европейским ритуалом в античные и феодальные времена, но совсем другое – идти «неевропейским» путем, т.е. строить политику внутренних преобразований исходя из того, что в социальном объекте вовсе не обязательно должны быть представлены свойства европейской социальной структуры. В каждом случае необходимы, конечно, конкретные социологические исследования, но выделение характеристик в предмет социологических исследований и оценка их репрезентативности не есть задача эмпирии; привносится в эмпирию как некоторая самая общая гипотеза – модель предмета, которая позволяет определить и ограничить предмет исследования минимумом характеристик. В рамках нашей задачи нам предстоит выделить линию срыва, с которого начинает свое движение античность. И лишь поскольку эта линия сложна, требует для обоснования выхода в историю ее становления, нам приходится выделять в архаической формации два типа: доолимпийский, близкий по смыслу к доземледельческому, и олимпийский, связанный с господствующим положением земледелия и с профессионально-кастовой формой государственности. В первом приближении эти членения совпадают; и с двумя типами представлений о «связи всего». Совершенно очевидно, что такой, ориентированный на выделение линии срыва, подход не может претендовать на полноту деталей и не может считаться специальным анализом тех или иных культур. 17 стр. |