Хроники Сэйфории. Затерянная Земля (5) 2. Она мечтала об одном Пронзить врага своим клинком
 Скачать 0.83 Mb.
|
Глава II Никогда – слишком долгий срок– Вам пора. – А ты? Разве ты не уходишь с нами? – в глазах малышки Тэйлы читался ужас вперемешку с отчаянием. – Да, Вета, как же ты? – Ганна смотрела на меня точно такими же глазами. Про Джона и упоминать не буду. Его заметно перекосило от выданного мной решения. – Вы знаете, что я не могу бежать без вашего брата. – Но Джон сказал... – Не важно, что он сказал! – я резко перебила Тэйлу. – Мы найдём другой способ покинуть Кельрун и воссоединимся с вами. А сейчас отчаливайте да поживее! Ганна явно не поддерживала мой необдуманный план, но спорить не стала. В отличии от своей болтливой сестры. – Это глупо! Что бы сказал отец, узнай он о твоём безрассудстве, –протараторила она. – Но он не узнает, – я вновь перебила девушку. – Как скажешь, но это плохо кончится, помяни моё слово. Более спорить она не стала. Вместо этого резко развернулась и спешно села в лодку, не удостоив меня и взглядом. Но такова Тэйла. И она всегда была такой: капризной, упрямой, до жути свободолюбивой. Было время, когда мы вместе с крошкой Тэ беззаботно играли во дворе старого поместья Каллифов. Уже тогда совсем юная Тэйла любила проявлять свой чрезмерно взбалмошный характер. Ей не нравилось гулять под палящим солнцем, не нравился холод, снег, она не выносила дождь, не любила проигрывать и всегда любыми способами добивалась желаемого. А если что–то её не удовлетворяло, в доме непременно начинался скандал, сопровождавшийся криками и слезами моей неугомонной подруги. В шесть лет крошка Тэ устраивала драму из–за сломанной куклы и недостаточно сладкого торта, в восемь из–за испорченных красок и некрасивого, на ее взгляд, платья, а в тринадцать из–за парней, точнее из–за правил, не дозволяющих благородной леди встречаться с ними. Полгода назад нашу мирную обитель потрясла скандальная новость: четырнадцатилетнюю наследницу этих земель застали в объятьях шестнадцатилетнего Тэрака, известного на всю округу местного разбойника. Несмотря на шаткость положения Каллифов в масштабах всего королевства, внутри Области семья всегда старалась быть примером чести, передающейся, как высшая ценность, из поколения в поколение. Мы дорожили своим именем. И это отнюдь не показная игра на публику, а преемственность, память, дань уважения традициям, которые полагалось чтить. Одним своим необдуманном легкомысленным поступком Тэйла подорвала авторитет самой уважаемой в Кельруне семьи. До этих пор многое ей прощалось, но этот случай вынудил лорда Рукка задуматься о выгодном замужестве своей своенравной дочери. Претендент нашёлся быстро. Но, как и следовало ожидать, крошка Тэ воспротивилась такому несправедливому решению. И снова, словно гром, на нас обрушилась несокрушимая волна в её лице. Неизвестно, чем бы всё закончилось, не настигни нас проблема, ещё более значительная, чем эта. А именно – арест главы семейства. Не сложно догадаться, что свадьба так не состоялась, к великой радости невесты. Но в нашей сегодняшней схватке Тэйле меня не переспорить. Да и какой в этом смысл? Ведь мы вместе с ней сейчас, как бы в одной лодке (фигурально конечно же). Тёмные густые локоны Тэйлы красиво развевались под лёгким приморским ветерком, но большие глаза наполнялись слезами. Я знала, что мысленно Тэйла прощалась со мной и своим домом, она не хотела верить в это, но опасалась, что больше не вернётся сюда никогда, а никогда – слишком долгий срок. – Пообещай мне, что не пропадешь. Как странно слышать это от никогда не питавшей ко мне как, впрочем, и ко всем другим, тёплых чувств Ганны. – Даю тебе слово. – Я волнуюсь за брата, что если андарцы уже обнаружили его? – Даже если так, я спасу его любой ценой. Неожиданно Ганна крепко прижала меня к себе. Девушка незаметно вложила мне в ладонь что–то твердое и холодное. – Ибо смерть – освобождение. – Ибо смерть – освобождение, – повторила я. В отличии от сестры, Ганна никогда не выставляла чувства напоказ. Я могу сравнить её с непреступной скалой. Эту девушку не сдвинуть и не сломить, она всегда стоит на своём, но никогда не тратит силы на бессмысленное доказывание чего–то. Её способность держать себя в руках и в любых обстоятельствах оставаться эталоном женственности просто поражает. Ванильные мечты об обаятельных разбойниках никогда не волновали её, казалось, все слова, действия, решения Ганны точно сверены с составленным ей на несколько лет вперед планом, любое отступление от которого неприемлемо. Она старше Тэйлы всего на два года, но при этом её полная противоположность. Ганна всегда рационально подходит к решению проблем, взвешивая все «за» и «против». Она не любит находится в обществе и с удовольствием избегает шумных компаний, проводя время за книгами. Может именно они влили в неё эту холодную мудрость? Не трудно догадаться, что в наших детских играх Ганна никогда не принимала участия за одним редким исключением... Зимой мы с Тэйлой доставали всевозможные головоломки, служившие нам скорее атрибутом для очередной дурацкой забавы, чем предметом тренировки мышления. Видя, что мы обращаемся со всем этим богатством не по назначению, Ганна оживлялась, как бы пробуждаясь после долгого сна, и принималась объяснять нам наискучнейшие правила. Она разрабатывала стратегию, просчитывала шаги наперёд, складывала, вычитала, делила и умножала многозначные числа в уме с невообразимой быстротой. Логика и числа её стихия. Во всем, что касается рассуждений, Ганна словно рыба в воде. Разумеется, мы не поспевали за её темпом. В таких «забавах» Ганна побеждала всегда, чем злила вспыльчивую младшую сестрёнку. Ганна перенесла принцип решения головоломок на свою реальную жизнь. Посмотреть, разложить по местам, структурировать, рассчитать, сделать верный ход. Но иногда, глядя на её задумчивое лицо, я никак не могу избавиться от мысли, что Ледяная леди в эту самую минуту решает сложнейшую задачу и не может найти верный ответ. В своих мыслях она улетает далеко–далеко в забытые миры, теряя связь с реальным миром, строя там свои остроумные алгоритмы, а здесь строя высокие заборы и скрываясь за ними от всего и всех. Окружающая действительность слишком предсказуема для неё, ведь Ганна знает наперёд все людские заботы и страхи, но смысл собственного существования является для неё загадкой. Все происходило словно в замедленном темпе. Движения человека в чёрной маске были размеренными, но чёткими, лопасть весла легонько тревожила водную гладь. Лодка скользила по спокойным волнам, постепенно растворяясь в тумане. Как невообразимо печально прощаться с теми, кому принадлежит твоё сердце. Но всё будет хорошо. Мы непременно встретимся, но уже по ту сторону Немилина. *** Тёплое дыхание Джона коснулось моего затылка. – Ты знала, что у нас нет запасного плана и всё равно осталась. Вета, зачем? Почему тебе необходимо так рисковать? Знаю, ты и в огонь кинешься ради этой семьи, но неужели нельзя было просто положиться на меня? – Ради семьи, – я встретилась с ним взглядом. – Ты сам ответил на свой вопрос. Кроме того, я сразу догадалась, что и у тебя нет никакого плана. Ты собрался импровизировать, не так ли? О, Джонатан, как ты предсказуем! Видишь эти безмятежные волны? На что это похоже? Ты как сын моряка ответишь мне: «это затишье перед бурей». Скоро грянет шторм и морем нам не уйти, да и твоя рыбацкая лодка прошлым летом развалилась на щепочки. Как же ты собрался вытаскивать Корда? Может уложишь пару сотен фиолетовых плащей одним махом? Или силой мыслей остановишь грозу? А может просто культурно попросишь Констара о пощаде?! – я уже давно сорвалась на крик. – Остановись всего на мгновение. Хорошо? – Джон предпринял неловкую попытку меня успокоить. – Ты сердишься, я понимаю. – О, нет, друг мой любимый, я не сержусь. Я в ярости! – Но обижаться ты должна не на меня, а на тех, кто вынудил нас бежать словно крыс с тонущего корабля. – За них не волнуйся, андарские псы получат свою долю моего гнева. В правой руке у меня оказался, подаренный на прощание Ганной небольшой кинжал. – Не стоит. Для начала просто найдём мальчика, – тихо предложил парень. – С каких это пор ты указываешь мне, что делать? – я наиграно вскинула брови. – Не указываю, а даю дельный совет. – Ну если так, то пошли, – немного успокоившись, согласилась я. А за нами уже волновался, разбуженный суматохой, бескрайний океан. Для города, бестактно захваченного, здесь было тихо. Подозрительно тихо. Словно все в одночасье вымерли. Я ожидала, что наш импровизированный факел сподвигнет кельрунцев ринуться в бой, но вместо этого то тут, то там слонялись бледные силуэты беззащитных горожан. Они потеряны, напуганы, сбиты с толку. Перед нами предстал совершенно иной город Свободы: крики стихли, узенькие улочки не залиты тёплыми кровавыми ручьями, смелые воины Кельруна не рубят неприятеля заточенными мечами, мирные жители не предпринимают ни малейшей попытки оказать сопротивление. – Его словно околдовали, – как завороженная, двигалась по безлюдному проспекту в сторону главной площади. – Почему горожане не оказывают сопротивление? – Решили добровольно выйти на встречу с новым хозяином Немилина. – Что?! – в полном непонимании я остановилась и вопросительно посмотрела на парня. – Видишь ли, главы города отдали приказ. – Приказ? – Да, приказ сдать крепость без боя. Посмотри на стену. На ней ни царапины. Это значит лишь одно. – Город доверили жалким трусам! – Ты ожидала, что здесь начнется резня? Вета, Кельрун уже не тот. Мы истощены непомерными налогами. Многолетняя политика Андара по медленному выкачиванию жизни с Немилина дала о себе знать. Народ устал от постоянного страха, от притеснений, от бесконечных несчастий. Ты видишь, что Констары сделали с нами? Они убили наш дух. – Я не верю. – Но это так. Дорогая, проснись! От города Свободы теперь только название. Я не хотела слушать, не хотела внимать тому, о чём говорит Джон. Это слишком неправильно. Так не должно быть. Мы – бойцы! Это просто нелепое наваждение. Нужно всего лишь подождать, и толпа хлынет из самых тёмных закоулков, чтобы одним махом смыть фиолетовые плащи. Отчистить Немилин от грязи. – Ты лжёшь, Джонатан! – Тогда и глаза тебе лгут! – Я думала, что мы будем бороться до последнего, пока силы не покинут нас. Я отчаянно мечтала отомстить андарским гадам, сполна ответить им любезностью на любезность! Ты хочешь сказать, что это только мое желание?! – Я тоже мечтаю отомстить. Ты знаешь это как никто другой. Моя мать погибла от лап Кровавого Эрилла Констара. Но я ничего не могу в одиночку. Единственное, что пока в моих силах – это выполнить данное тебе обещание и не позволить андарцам добраться до Корда. – Если хотя бы один волосок упадет с его головы, Джон, мне будет совершенно плевать на последствия. Я собственными руками вырву чёрное сердце короля и раздавлю его! Подаренный Ганной нож блеснул в моих руках. Пойти на смерть сейчас! В одиночку. Все мои наивные детские надежды рухнули, как карточный домик. Как бы мне хотелось рухнуть вместе с ними, провалиться под землю, только бы не видеть этого грандиозного позора! Мой народ, бесстрашные дети Кельруна, оказались мягкотелыми болванами. Все до одного. Может я ещё не проснулась? Определённо! Всё это – продолжение кошмарного сна. Но почему тогда я чувствую, как внутри меня разгорается пламя? И Джон сейчас прижимает меня к себе по–настоящему. И всё, что творится вокруг, весь этот лицемерный хаос – холодная реальность! Я и не заметила, как слёзы горячими каплями покатились с моих уставших глаз. Джон крепче обнял меня. Я не хотела срываться, но действительность неожиданно подставила подножку, и я больно ударилась об вымощенный из мерзкой несправедливости пол. – Понимаю, милая, – если бы не его шёпот, голова давно бы взорвалась от давящей тишины. – Ты не должна была видеть этого. Нельзя было позволять тебе остаться, прости. – Нет. Это ценный урок. Я заберу его в могилу вместе с Констаром, его приспешниками и всем этим городом! Отчаяние во мне достигло зенита. Виски раскалывались. Меня била мелкая дрожь. Не знаю сколько мы так простояли вдвоем на обнажённой обезлюдившей улице падшего города. – Найдем Корда, – отстранившись, наконец предложила я. Джон взял меня за руку и больше не отпускал до самой площади Грёз. |