Хроники Сэйфории. Затерянная Земля (5) 2. Она мечтала об одном Пронзить врага своим клинком

• Название: Она мечтала об одном Пронзить врага своим клинком
• Дата: 03.04.2023
• Размер: 0.83 Mb.
• Имя файла: Хроники Сэйфории. Затерянная Земля (5) 2.docx
• Тип: Документы; #1034210
• страница: 6 из 55

Глава VI Немного истории и географии

Утро. Небо украшали розовые краски рассвета. Над Эгельманом навис густой холодный туман. Выпала роса. Спавшие обитатели леса потихоньку просыпались, наполняя всё вокруг звуками жизни. Страшная ночь осталась позади. Вернувшись туда, откуда я страстно желала уйти, на меня нахлынула грусть вперемешку с отчаянием. Плохо продуманный план с треском провалился. Мы всё ещё в руках врагов, но теперь ко мне будут присматриваться, опасаясь очередной вольности. Хотя Констар и сказал, что я могу быть свободна, разве это гарантирует безопасность? Каждое слово верховного правителя следует воспринимать, как уловку. К тому же, бросить Корда – значит нарушить клятву, а это равносильно предательству. Поступи я так, мой побег оказался бы ничем не лучше добровольного подчинения кельрунцев новой власти. Мысль оставить моего мальчика одного среди этих хищников даже не рассматривается. Значит, мой путь лежит в злополучный Михунн, где цветёт величественный город Андар – гнилое сердце прекрасной Сэйфории.

Только мы подошли к лагерю, Констар пропал и Корд вместе с ним. А я так и не спросила, как именно ему в голову пришла идея пойти искать это проклятое озеро в этом, вольфган бы его побрал, жутком лесу. Но, к моему ужасу, оказалось, что вопросы имеются не только у меня... Не успела я перевести дух, как гвардейцы обступили со всех сторон. Памятуя о ночной выходке, фиолетовые плащи отняли уже ставший мне родным кинжал. Родрик Гэйн, сжав кулаки и стиснув зубы, гневно смотрел стальным налитым кровью глазом на улизнувшую прямо у него из–под носа девятнадцатилетнюю девчонку с непокорными тёмно–русыми волосами. При виде рассерженного Кукловода невольно проскользнула шальная догадка – если смерть не настигла меня там, то наверняка ждёт здесь. Нахмурив квадратный лоб и сведя брови, главнокомандующий приказал своим псам снова привязать меня к дереву. Те послушно исполнили волю командира.

– Разве я не предупреждал, что со мной шутки плохи? – прохрипел он.

– Вашим воинам следует научиться драться. Из Риккарда вышел плохой противник, – сказала я и обаятельно улыбнулась.

– Дрянь, ты смеешь огрызаться?!

Я не боюсь его. После пережитых приключений страх испарился вместе со звездами, усеивавшими небосклон пошлой ночью. Посмотрев на Кукловода, гордо, без колебаний прошипела:

– Пытаешься самоутвердиться, унижая связанных и безоружных? Сразимся! Я с удовольствием надеру твой самовлюблённый зад, привыкший к мягким дворцовым пуфикам! – главный советник злобно пыхтел.

Плащи засмеялись. Гэйн бросил в их сторону беглый недовольный взгляд. Все резко замолкли. Советник, вынув серебряный меч, подошёл ко мне вплотную, уперевшись рукой в ствол. Горячее дыхание Кукловода обжигало кожу. Он поднял оружие, поднеся лезвие к моему горлу. Быстро сглотнув, я продолжала бесстрашно пялиться на мужчину, прекрасно понимая, что провоцирую его. Если честно, я настолько устала, что уже не могу давать себе отчёт о том, что творю.

– Решила, что умнее всех? Думаешь, я, первое лицо в королевстве, стану тратить время на такую мелочь как ты? Слишком много чести. Лучше просто оставлю тебя подыхать у этого симпатичного деревца, – полуприкрытый глаз его нервно поддёргивался.

– Второе.

– Что?

– Ты второе лицо в королевстве. После Констара.

Мой ответ ему пришёлся не по душе. Советник грубым движением руки разрубил связывающую меня верёвку достал второй меч, кинув мне.

– Хочешь легкой смерти? Тогда заслужи.

Он убил Джона, а я убью его. Как говорил Корд – кровь за кровь. Кукловод был настроен решительно, но и я не из робких. Пришло время показать этим бездарям на что способны дети Немилина. Взявшись за эфес меча, почувствовала приятную тяжесть дорогого оружия. Старания лорда Рукка не прошли напрасно, ибо я помню всё, чему наставник меня научил. Приняв нужную стойку, выставив вперёд правую ногу, приготовилась парировать атаку.

Гэйн напал первым, но я ловко увернулась. Удар. Уход в сторону. Ещё удар. Я изматывала его. Присматривалась к технике движений, выверяя нужное расстояние и силу. Он виртуозно владел мечом, бил под выгодным для себя наклоном, но совсем не думал о защите. Кукловод настолько меня недооценил, что полностью открылся, позабыв о должной осторожности. Я воспользовалась этим, попав в уязвимое место чуть выше локтя левой руки. Гэйн опешил, зато солдаты одобрительно захлопали. Это была минута моего триумфа. Ключевое здесь «минута», ибо веселье быстро закончилось. Взбешённый советник снова и снова переходил в наступление. Я держалась, но его движения, даже несмотря на рану, стали быстрее и точнее. Я же потихоньку теряла силы, но всё ещё парировала, намереваясь сбить противника с ног. Правая рука тяжелела, буквально наполняясь светцом, я едва удерживала меч. Совсем позабыла про эту царапину, преподнесенную мне в дар озерной тварью! Оружие из верного помощника превращалось в обузу. Тогда я перекинула его в другую руку, но невыносимая боль, как гром пронзает небо, парализовала тело. Мужчина выбил меч из моих ослабевших рук и замахнулся. Мне пришлось позорно отступать назад, во время чего я и грохнулась, оказавшись на сырой промёрзлой земле побеждённой.

Воины чествовали своего командира, посылая в мой адрес насмешливые комментарии. Только потрепанный и перевязанный бинтами Риккард молчал. Кукловод скалой возвышался надо мной, наслаждаясь лёгкой победой. Если бы не рука, я бы его сделала! Точнее уделала! Закопала бы! Презренный убийца! Гореть ему в Подземном Царстве!

– И кто кому в итоге задницу надрал?

Мужчина хихикал под аплодисменты андарских солдат. Я попыталась встать, но Гэйн ногой прижал меня к траве. Это было унизительно. Выплюнув песок, смешенный с кровью, я, не имея возможности подняться, приняла решение продолжить бой словесно.

– Болван, ты ещё ответишь за это.

Но для всех присутствующих мои слова не звучали, как угроза. Это больше похоже на тихий лепет.

– Ну всё, – кукловод убрал ботинок от моего лица, заменив его остриём заточенного меча, – игры закончились. Пора воздать тебе по заслугам, – советник откашлялся.

– Оставь её, Родрик. Великая воительница здорово нас повеселила.

Снова король появился вовремя, опять спас от неизбежной гибели. Я даже в какой–то степени благодарна ему, ибо для воина принять смерть в позоре – худшее, что только может быть. Гэйн очень хотел избавиться от самонадеянной девчонки, но ему опять не позволили применить меч по назначению. Полуживую, искалеченную меня подняли. Я едва стояла на ногах, организм не выдерживал нагрузки. Очень хотелось закрыть глаза, заснуть, спать, не видя никакие сны. Рука горела от невыносимой боли. Мои фиолетовые товарищи, взяв меня под руки, повели к дереву – позорному столбу. Чувствую себя игрушкой, предназначение которой – потешать требующую хлеба и зрелищ публику. Ничего не стоящая и ничего из себя не представляющая вещь в человеческом обличии. Жалкое создание! Наверное, великие предки, глядя на меня с облаков, презрительно морщатся.

– Мы уходим через три часа. А её, – Констар указал на меня, – отнесите в шатёр, хватит с девочки приключений. Родрик, распорядись подготовить коней. Мы отправляемся домой.

***

Мы шли уже два дня по Лунной земле, обдуваемой ветрами, изумрудной и прекрасной. Я так хорошо знала Немилин и в то же время совсем не знала его. Просидев в своей крепости столько лет, я наконец увидела мир за её пределами. Мир полный опасностей, но манящий своей неизведанностью. Я наслаждалась красотами земли изгоев, её невычурной привлекательностью: скудными зелёными лесами, выжжеными равнинами, бесплодными полями. И в этой трагичности было что–то уникальное. Немилин никогда не славился плодородием почв. Лето приходило и приходит сюда, принося с собой не палящий зной, а едва заметное лёгкое потепление, не мешающее вечной мерзлоте, которая срослась с Немилином ещё со времён Долгой зимы. Лунная Область всегда была связана с морским промыслом. Наши воды, богатые рыбой, дают большой улов, но денег торговля не приносит. Однако наряду с этим первым по значимости ремеслом здесь является изготовление оружия. Даже Трэк – «Стальная Земля», уступает нам в этом, если можно так сказать, искусстве.

Да, Немилин испокон веков был домом воителей, для которых оружие – не просто атрибут, а неотъемлемая часть жизни. Я не оговорилась, именно жизни, ибо, беря в руки свой меч, лук, клинок, арбалет или секиру, а может что–либо ещё, воин связывает себя и этот предмет, навсегда заключая в него часть души. Вот почему мы так дорожим им. Оно становится нашим верным другом в бою, оно же умирает вместе с нами. Стоит упомянуть, что далеко не всякое средство защиты и нападения является тем самым талисманом. Не мы выбираем себе оружие, а оно выбирает нас, причём происходит это лишь однажды. Если оно сломается или потеряется, вместе с ним сила, дарованная воину, улетучится. Мы чувствуем, когда между нами и избравшим нас предметом устанавливается особая связь. Есть и те, кто обретают тотемное оружие в тридцать, сорок лет, но такое происходит крайне редко, хотя бы по той причине, что немилинцы столько не живут... Моё меня ещё не нашло.

Если вам однажды посчастливится попасть на землю изгоев, то первое что вы здесь почувствуете – прохладный морской воздух, пропитанный запахом рыбы и водорослей. Затем уловите едва ощутимый дух жжёной коры и сухой древесины, так как нам часто приходится топить печи, защищаясь от лютого немилинского холода. Здесь очень мокро и очень снежно. Этот климат подойдёт не каждому. Но человек привыкает ко всему, даже к Долгой зиме, даже к вечному гонению... Хотя, постойте, что за нелепая мысль?! К такому невозможно привыкнуть.

Помнится, Констар подметил, что в наших жилах течёт не кровь, а расплавленное железо, может поэтому мы не боимся стужи? Так или иначе лёд всегда неизменный спутник немилинца. Находясь в Лунной Области, вы также удивитесь обилию лесов, рек, озёр и отсутствию пригодных для засева почв. Если бы художник решил написать картину, то, несомненно, использовал бы тёмно–голубые, пепельные и ослепительно белые тона для изображения этого места. Но удивительна здесь не только природа, но и люди.

Наш народ, закалённый зимой и войной (эти понятия обычно стоят рядом), не очень приветлив. Порой и вовсе враждебно настроен по отношению к незваным гостям. Но ведь так и положено вести себя изгоям. Нас сравнивают с варварами, дикарями. Возможно они правы. Нелёгкая жизнь научила нас хладнокровию, превратив наши сердца в кусок непробиваемого льда. Однако мы верны долгу, держим слово и преданно защищаем то, что любим или то, чего не любим, но защищать приходится, например, Михунн, с которым отныне мы связаны нелепой клятвой. Я всё ещё не понимаю, как мы это допустили? Констар всё продумал. Он не хуже нас знал, что единственная возможность подчинить воина – заставить его быть послушным. Как бы сильно воин ненавидел, он вынужден покориться. Дурацкий кодекс чести! От осознания случившегося хочется рвать на себе волосы. Постоянно прокручиваю в голове ту сцену на площади. Удивляюсь, пытаюсь оправдать соплеменников, и, не находя веских доводов, оставляю это неблагодарное занятие.

Пока шли под холодным солнцем по мокрой дороге на север, я погружалась в воспоминания...

***

В тот злополучный вечер дождь лил стеной не переставая, словно предопределял грядущую беду. В гостиной тепло и уютно. Ганна с Тэйлой сидели каждая в своей комнате и не показывались. Старшая сестра – потому что такова её природа девушки – одиночки. А крошка Тэ выражала протест, демонстративное, ярое нежелание выходить замуж за кого–то, кого не зовут Тэраком. Рукк в течении трёх часов возился со стопкой рабочих бумаг. Я увлечённо читала, устроившись у большого камина, периодически поглядывая на Корда, занятого любимой игрой в солдатиков. В целом, всё как всегда.

Завтрашний день обещает пройти замечательно. Мы с Джоном собрались устроить небольшую прогулку до домика нашей общей знакомой, затем посетить рынок, а вечер провести на набережной, любуясь сверкающими звёздами. Джонатан Рачес – лучший друг детства, а может не только друг? Меня переполняли эмоции. Я видела, какими глазами он смотрит на меня. Это далеко не дружеский взгляд. Хотя с чего я это взяла?! Отложив книгу, принялась размышлять, кто мы друг для друга? Товарищи? Пара? Почему раньше было так легко, а сейчас стало так сложно? Джон намного лучше многих парней, он добр ко мне, заботлив и бесконечно предан. Взамен и я готова отдать ему сердце, как когда–то отдала семье, в чьём доме сейчас живу. Но всё–таки люблю ли я его? Что если нет? Что если моя симпатия – всего лишь привычка? Сомнения одолевали всё больше и больше. В романах сказано, что когда любишь – не сомневаешься. Глупость какая! Пора перестать читать. Может поговорить с Кейтой?

Из раздумий меня вывел настойчивый стук в дверь. Кто–то грубо ломится внутрь. Стоило мне только отворить засов, как шестеро вооружённых андарских солдат бесцеремонно вошли в особняк.

– Что вам угодно? – с беспокойством поинтересовалась я, разглядывая эмблему – герб в виде расправившего чёрные крылья феникса на фиолетовом мундире говорившего со мной гвардейца.

– Хозяин на месте? – небрежно бросил усатый андарец, заглядывая мне за спину.

Рыжеволосый мужчина, обращавшийся ко мне, выглядел солиднее других. Значит он главный. Я знала, что они не уйдут. Отошла, позволив им пройти. Корд заинтересованно наблюдал за всем происходящим. Рыжий приказал остальным оставаться на месте, а сам направился к кабинету хранителя. Мухуннцы чувствовали себя здесь, как дома, с любопытством изучали интерьер гостиной и нас. Девочки, услышав шум, вышли из покоев.

– Вета, что здесь происходит? Зачем пришли эти люди?

– Не знаю, Ганна.

Корд следил за солдатами. До нас долетали обрывки фраз из закрытого кабинета. Я отчетливо услышала слова: «измена» и «убийство». Мы не знали, чего ожидать от этого вторжения, но явно ничего хорошего. Кейты дома не было. Гувернантка отправилась в город по делам. Один из гвардейцев взял со стола декоративный вазу, усыпанную изумрудами, и восхищённо присвистнул.

– Мать моя Богиня! Ты гляди–ка, а говорят Каллифы разорились, – молодой андарец показал находку товарищу.

– Господа, это антиквариат. Попрошу не трогать грязными руками, – не выдержав, рыкнула на них я.

– Ещё нас варварами называют, – сквозь зубы произнесла Ганна, продолжающая стоять на лестнице.

– Продали бы вы эту штучку. Глядишь, и деньжат подзаработали. Или леди привыкли добывать себе на хлеб иными способами?

– На что это ты намекаешь? – не скрывая презрения, спросила я у болтуна.

– А ты сама не догадываешься?

Он намерено меня провоцирует. Я бросила взгляд на блестящий сервировочный нож. Слава духам, мужчины вовремя вышли из кабинета. В противном случае, пришлось бы им собирать нахального михуннца по кусочкам. Я посмотрела на Рукка. Мужчина был бледен.

– Отец, почему они здесь? – встревоженно поинтересовалась Ганна.

– Возьми брата с сестрой и идите к себе, – не ответив, распорядился он.

– Пусть они уходят, – заупрямился Корд. И я с ним солидарна.

– Взрывной характер, – рыжий мельком посмотрел на мальчика. – Все немилинцы одинаковые.

– Выводы будешь на родине делать, а не в моём доме, – пресёк его хранитель. – Я иду с вами, как договаривались, только по обозначенной ранее причине. Но всегда можно передумать.

– Шестеро против одного? – прищурился капитан королевской гвардии. – Или она тоже поучаствует? – рыжий намекал на меня.

– Вета с вами в одиночку управиться сможет, – приятно получить от Рукка похвалу.

Рыжий презрительно фыркнул.

– Ладно, – нехотя проговорил он. – Договор есть договор. Поспешите, лорд–хранитель, мы долго ждать не станем.

– Что они задумали? – Корд был готов покусать самозванцев из столицы Сэйфории.

– Кордред, – Рукк называет сына полным именем лишь в особых случаях, – живо в комнату.

Ганна, взяв за руку сопротивляющегося брата, повела его наверх. Испуганная Тэйла пошла за ними, бросив на отца грустный взгляд. Она не скоро простит ему идею с обручением, однако появление на пороге андарцев заставило её переживать.

– Дайте мне одну минуту, – тихо попросил лорд, когда дети ушли.

Рыжий капитан кивнул.

Отведя меня в сторону, хранитель быстро прошептал:

– Эрилл мёртв.

– Что? – от радостной новости на лице засеяла улыбка.

Как долго мы этого ждали! Король – тиран наконец–то там, где и должен быть – в Подземном Царстве!

– Меня обвиняют в его убийстве.

– Что?! – улыбка сию же секунду растаяла.

– Вета, дорогая, я рассчитываю только на тебя. Если армия Рэдвинальда придёт сюда, поклянись, что вы вместе с детьми в тот же день покинете Кельрун. Отправляйтесь в Ливелир, к нашим союзникам. Укройтесь там. Вам поможет Чёрная Маска. Он будет рядом, когда это случится, – мужчина говорил быстро, но я вникала в каждое произнесённое слово.

– Клянусь собственной жизнью, что позабочусь о них. Но что будет с вами?

Рыжий демонстративно кашлянул.

– Не трудно догадаться, –Рукк задержал взгляд на мече капитана.

– Нет...

– Девочка моя, сдержи обещание.

– Хорошо. Я сделаю это. Но, Рукк...

Рыжий отжал приказ своим людям взять лорда. Они бесцеремонно оттолкнули меня. Жалкие крысы! Отпрыски тьмы! Мне хотелось свернуть им шеи.

– Не нужно. Вета, если вдруг что–то пойдёт не так, не смей им сдаваться. Не дай пленить себя и детей!

Мог бы мне и не говорить. Я не сдамся ни–ког–да.

– Ибо смерть – освобождение! – только и успела сказать я.

– Смерть – освобождение.

Это были его последние слова. Плащи увели Руккарда Каллифа – главного подозреваемого в жестоком убийстве не менее жестокого человека. С тех пор о его судьбе нам ничего не известно.

***

Вот так я и дала слово, которое не смогла сдержать. Пусть и надеюсь, что девочкам всё же удастся скрыться, и этот человек в маске действительно поможет им. Да прибудут с ними духи! Нас же с Кордом взяли в плен. В этом случае мне остаётся всего два варианта: первый – сбежать. Не вышло. Второй – умертвить себя и его – крайняя мера и в нынешние обстоятельствах едва ли осуществимая. Между тем, хуже неволи для жителя города Свободы пытки не придумать. Я твёрдо решила, что, если уйти не удастся, значит придётся действовать радикально. Да, смерть – наше освобождение. Хм, а может быть есть третий вариант? Посмотрим...

Мы почти покинули пределы Немилина. Нам оставалось пройти одну деревню, а дальше – прямой путь до границы. По моим расчётам дня через два, двигаясь в том же темпе и не устраивая долгих привалов, будем в сердце Сэйфории. Как и предполагалось, Корда ко мне не подпускали. Этот факт сильно огорчал меня, я скучала по мальчику. Андарцы внимательнее стали относиться к моему присутствию. Некоторые подшучивали надо мной, припоминая позорный проигрыш.

Селяне не спешили приветствовать королевский эскорт. В отличии от Кельруна, здесь обитал неподкупный дух свободы. Хотели увидеть настоящих немилинцев? Получите! Деревушка совсем крошечная и серая. Условия жизни здесь, мягко говоря, не самые благоприятные: земля почти не даёт урожай, деревня отдалена от океана, что лишает поселенцев возможности ловить рыбу, люди живут впроголодь, многие уходят на заработки в близлежащие города. Даже страшно представить, что творится зимой, особенно такой лютой, как в Немилине. Если бы не запрет на торговлю с нами, крестьяне могли бы продавать предметы ремесла и оружие купцам из соседних Областей, но этот закон перекрыл дыхание нашей экономике, лишив невинных простолюдинов возможности прожить более–менее сытую жизнь.

Чёрные деревяные избы, скрипящие, едва стоящие, разваливающиеся, худощавая скотина, ненакормленная и не приносящая пользы, озлобленные лица селян, ненавидящих Констаров за всё это – вот кто действительно хочет и готов дать отпор, однако, они уже всё знают и не станут предпринимать ничего. Поселенцы с ненавистью смотрели на то, как ровным строем по скудной земле проходят солдаты богатого Андара, как кони, выглядящие лучше чем люди, топчут исхудавшую траву. Старейшины призывали всех разойтись по домам, но поселяне не уходили, провожая надменную процессию презрительными взглядами. Напоследок сыграли новым хозяевам песню, склеенную из бранных слов. Дать бы им команду и отважные голодные дети земли изгоев научат самовлюблённых обожателей насилия справедливости. Я бы многое отдала, чтобы принять участие в этом историческом бою, увидеть кровь королевских прихвостней на острых вилах, но вместо этого я вижу только нищету, обнищание, разруху, гнев, перемешанный с усталостью.

Думаю, андарцы всё прочитали в глазах жителей деревушки: им были не рады и оставаться здесь на ночь – безумие. Понятно, что пополнить припасы в этом гиблом месте не получится, ведь земледельцем самим нужна помощь. Мы быстро ушли оттуда.

На самом деле Немилин прекрасен, я уже говорила об этом. Но вот людям, проживающим здесь, в последние годы приходится не сладко. Мы теряли, отдавали, проигрывали. Нас преследовали, втаптывали в грязь, насиловали, убивали, обращали в рабство. Некогда величественная Область превратилась в жалкое пятно на карте цветущего острова. И всему виной политика.

Много лет назад островом управлял король – Объединитель, первый верховный правитель Сэйфории – Мортемир Констар, проживший около пятисот лет.² Я читала, что он был великим человеком, сделавшим для своего королевства многое. Прежде всего он объединил враждовавшие между собой племена и разделил Сэйфорию на пять уникальных Областей: Михунн, Вэйферилл, Трэк, Нирта, Немилин. Центральное управление велось из Андара, где располагалась резиденция правителя.

В каждую из Областей король назначил выбранного им хранителя, призванного обеспечивать в них порядок. Хранители заключили между собой договор, предполагающий мирное сосуществование и взаимовыгодную торговлю. Мир действительно установился на какое–то время. Тогда наиболее предприимчивые лорды – хранители делали всё возможное, чтобы сделать свою землю лучше. А Немилину всегда везло с руководителями... Как следствие, Лунная Область стала второй, после Михунна, по уровню жизни. Сейчас даже сложно представить, что тогда представлял собой Кельрун.

Мортемир – мудрый государь, сумевший не только возглавить объединенное королевство, но и заложить фундамент дальнейшего развития Сэйфории. Всё шло своим чередом: торговцы торговали, воины воевали (но это были мелкие локальные конфликты), творцы творили, создавая величайшие произведения искусства, землепашцы пахали, ремесленники занимались работой, политики управляли, богачи утопали в серебре, бедняки угождали богачам. Но благословенное спокойствие прервал не упокоенный дух Долгой зимы, нависший над диким обитаемым островом. Холод пришёл с материка Зейзэрды, «Большой Земли», гонимый ветрами со стороны Лилового океана. И вода – источник жизни, покрылась непробиваемой толстой коркой льда, надолго лишив людей доступа к богатым морским ресурсам. Почва замёрзла, земля стала твёрже камня. Продуктов питания не хватало. Вскоре голод ощутили все. В народе начались волнения.

Зима всё никак не хотела отступать. Неконтролируемая прихоть природы вступила в противостояние с привычным образом жизни простого смертного. И победила. А Сэйфория оказалась в западне, сдавленная ледяными цепями белой смерти. Сначала умирали старики, больные, немощные. Потом новорождённые. Злодейка – зима нещадно уносила жизни одну за другой. Больше всего страдали нищие, неблагородные.

Мортемир приказал раздать хлеб из дворцовых амбаров, но тот быстро закончился. Родовитая знать, дальновидно припасшая кое–что, не была намерена делиться. Угрозы не помогали. В условиях, когда мир катится в бездну, а смерть ехидно щурится, стоя у порога, ожидая расплаты, любой грешник начинает заботиться о самом себе, преумножая тем самым список своих злодеяний. Никто не хотел умирать. Просто положение одних было лучше, чем других.

Уважаемый верховный правитель должен был сделать хоть что–то. На него надеялись. Но надежда с каждой секундой угасала, как спичка, уступая место общественному гневу. Случилось то, что случилось – маленькая искорка народного недовольства переросла во всепоглощающий огонь массового бунта. Их требования были предельно просты: всего лишь крошка хлеба. И пусть людей уверяли в том, что Мортемир раздал последнее, очевидно, что Серебряный дворец снизу доверху набит припасами. Кроме того, мудрый правитель, заботящийся о благополучии своих подданных, должен был усмирить взбрыкнувшую аристократию, принудив их помочь тем, кому помощь действительно была необходима, как это сделал Клирк Каллиф. Силой лорд Лунной Области заставил зажиточных немилинцев поделиться с голодающими богатством. По сравнению с этим волевым жестом, робкие поступки Мортемира казались ничтожными.

Нервы натянулись, как струны арфы. Натянулись, а затем порвались, высвобождая сокрушающую волну хаоса. Видя, как тяжело приходится сэйфорийцам, хранитель Лунной Области посчитал нужным нарушить священный обет верности своему королю. Да, Клирк, командующий самой могущественной армией во всём королевстве, возглавил восстание, сделав Кельрун центром оппозиции. И оказался прекрасным лидером. Ему подчинялись, к нему прислушивались, за ним шли, беспрекословно выполняя все его команды. Когда–то Мортемир Освободитель был таким же, но со временем, влюбившись в отравляющую душу власть, бессмертный правитель стал внимательнее относиться к своему окружению. Он боялся аристократов, денно и нощно вынашивающих планы дворцового переворота. По этой самой причине король не спешил давить на родовитых богачей, опасаясь за собственную безопасность. Разве мог он подозревать, что реальная угроза кроется не в придворных, а в отчаянных сердцах подданных, лишённых поддержки своего правителя?

Это было тяжёлое время.

Клирк с многомиллионной добровольческой армией наконец добрался до загнивающего сердца Сэйфории и пронзил его насквозь. Дворец был разграблен, аристократов вышвырнули из собственных особняков. Андар почти полностью опустошили. А великий Объединитель пойман и выдан на растерзание обезумевшей толпе.

Самосуд. Справедливо ли? Одна смерть за несколько.

Но совсем не справедливым, на мой взгляд, являлось постановление Четырёхликого совета, ставшего временным органом власти после казни законного монарха. Четыре Хранителя собрались вместе дабы решить кому достанется потрепанное королевство. Все взгляды были направлены на Клирка, пользующегося популярностью среди сэйфорийцев. Однако, главы Областей, вероятно из опасения передавать трон импульсивному воину, вынесли решение сохранить власть за королевской династией. Сын Мортемира – Эрилл был провозглашён новым королём через два года после упомянутых событий. Клирк не возражал. Он не хотел больше терять людей. Хранитель Немилина предъявил совету всего лишь одно требование в качестве платы за освобождение острова от слабого управленца. Клирк просил предоставить Лунной Области полную независимость. Он считал, что Немилин ничуть не уступает Михунну и может развиваться автономно. Клирк ужасно не хотел связывать себя и последующих хранителей Области новой клятвой.

Посовещавшись, члены временного правительства единогласно удовлетворили желание Клирка. Немилин избавился от оков, превратившись в самостоятельную военно–монархическую республику или в военно–республиканскую монархию (да, и такое бывает). Что это значит? Во главе Области стоит лорд – хранитель, сохранявший за собой этот титул, но его регалии приравниваются к королевским: он один возглавляет государство, руководит его внутренней и внешней политикой. А управление на местах сосредотачивается в руках глав городов, которые избирались на Народных сходах. Кельрунская ратуша была построена с целью решения там вопросов самоуправления. Только вот Кельрун так и не смог стать полностью свободным городом. Город Свободы не был свободен, как бы каламбурно это не звучало.

Долгая зима всё ещё господствовала над Сэйфорией, но хватка её слабела. А потом белая смерть и вовсе отступила, ушла, вернулась за океан, оставив после себя гору трупов. Всё было разрушено. Немилин исчерпал силы на восстание и теперь медленно выходил из кризиса. Этой заминкой воспользовался самодержавный Эрилл Констар. Памятуя о вероломном вторжении во дворец и безжалостном убийстве отца, король затаил на Немилин обиду. Гнев нового верховного правителя оказался страшнее зубов Долгой зимы. И Эрилл начал действовать.

Он заново перестроил Михунн, наделив властью тех, кому сам доверял. Среди счастливчиков оказался и Родрик Гэйн, бывший раньше всего лишь заурядным полковым командиром и превратившийся в тень Кровавого короля. Сила Эрилла росла, а Михунн вновь становился могущественнейшей Областью. Эрилл отправился в поход на Немилин. К тому времени Клирк давно умер. Городом управлял его правнук, лишённый ценных прадедовских качеств. Немилин едва дышал, а Эрилл окончательно уничтожил взбунтовавшуюся в далёком прошлом Область, отняв у неё звание республиканского королевства, стерев следы былой независимости. Он жестоко расправился с теми, кто был причастен к мятежу. Улицы Кельруна наводнились ручьями крови, растекающимися по городу. И вновь Лунная Область связала себя обременительной клятвой.

Но и этого мстительному королю оказалось недостаточно. Он сделал всё, чтобы унизить мятежную землю. С тех пор о Немилине стали говорить, как о пристанище предателей короны, изгоях. И отношение к немилинцам стало соответствующим. Давно почили те, кто были в силах рассказать правду о героизме Клирка и о бесстрашие немилинцев. А память имеет свойство стираться. Никто нам не помог. Все остались равнодушны к нашему горю. Впрочем, они и сами в последствии поплатились за это, ибо Эрилл Кровавый к концу своего трехвекового правления обезумел. Видя во всех предателей, он принялся казнить подданных виновных и невиновных. Это было тираническое правление. Династия Констаров несла острову одни беды.

Но без отваги воинственного Немилина ни одна Область так и не решалась пойти против установившегося деспотичного режима. К счастью, ничего делать не пришлось. Недавно короля нашли мёртвым в своих покоях. Не знаю, как это случилось. Хотя скорее всего безумный верховный правитель, измученный кровожадными призраками прошлого, преследовавшими его, выпил яд, трусливо покинув эту жизнь. Но Михунну понадобилось найти виновного. Кто же это? Проще всего обвинить того, кто в списке подозреваемых стоит на первом месте. Вот почему в тот вечер конвой пожаловал в дом лорда Рукка. Андарцам плевать на обстоятельства. Если бы они немного подумали, то пришли бы к логичному выводу о том, что ни один воин никогда не отравит своего врага, ибо это равносильно удару в спину. Духи не примут в своё царство того, кто при жизни совершил такое подлое убийство.

Любимый сынок безумного короля идёт по стомам отца. Месть, власть, кровь. Не случайно Эрилл выбрал для своего царственного дома звучный девиз: «Мечом и огнём отчищаем!». Вот так все представители этой династии «отчищают» Сэйфорию от неугодного мусора, преследуя тех, кто сильнее, а значит опаснее.

***

Немилин остался далеко позади.

Раскрыв нежные почти материнские объятия, путников встречает царственный «Цветущий сад» – Область Михунн. Мы наконец пришли. Пахло приторно сладкими белыми лилиями. Здесь тепло. Золотистые поля, благоухающие цветы, густые леса, полноводные реки, голосистые птицы, сытые животные, зеленеющие луга и дурманящие травы. Голова закружилась от резкой перемены места. Прохладный немилинский воздух заменил жаркий михуннский ветерок. Я сразу почувствовала себя лучше.

Мы прошли ещё несколько километров, а потом я увидела его. Прямо передо мной, возвышаясь над всей этой исключительной красотой, стоит монументальный Андар, город, высасывающий веками из нас все соки. Страдания Немилина пошли ему на пользу. Андар выглядел, как упитанный кот, нежащийся под лучами теплого михуннского солнца.

Область действительно была богатой. В нос ударил запах разнообразных трав, специй, солений, варений, духов, цветов, шёлка, муки и многого другого, что в Кельруне водилось в ограниченном количестве. Товарные лавки ломились от обилия продуктов. Были здесь и кузницы, и пекарни, и ювелирные. Всё вокруг дышало жизнью, увлекая проходящих мимо в безудержный вихрь настоящего блаженства. Я иначе представляла себе эту обитель зла. Думала увидеть здесь виселицы, погребальные костры, каменных горгулий со злобным оскалом. Я думала, что одежды местных жителей сотканы из тонких нитей серебра, подчёркивающих их принадлежность к королевской Области. Но здешний народ носил самую незамысловатую одежду, почти ничем не отличающуюся он нашей, разве что только тканью, которая не предназначена для немилинских морозов.

Толпа радостно приветствовала верховного правителя, усмирившего и без того смиренный город Свободы. История повторяется. Могу себе представить, как когда–то Эрилл Кровавый возвращался сюда после триумфального подчинения взбунтовавшегося Немилина. У Констара Младшего был иной посыл, он не стал применять оружие, дабы сломить наш дух. Он просто воспользовался многолетней враждой, которую породил его предок, чтобы втереться в доверие. Под эгидой непоколебимого мира хитрый король обязал Немилин признать его законную власть. А теперь Констар довольный собой улыбается подданным, демонстрируя свою отеческую любовь ко всем этим балбесам. Интересно, как они заговорят, когда их обожаемый монарх захочет расширить свою власть и, закрыв глаза на все обещания, пойдёт по головам? Точнее эти самые головы полетят. И тут уже не важно, кто попадёт под раздачу: немилинец либо михуннец. Отчищающие меч и огонь пройдутся по каждому, стирая былую любовь, уничтожая остатки счастья, привнося нестерпимые муки и боль. А пока пускай радуются лёгкой победе и чествуют своего короля. Конец всегда будет один и он отнюдь не счастливый.