РАЗРАБОТКА ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ ЛИНИИ ПО ПРЕДПОСЕВНОЙ ОБРАБОТКЕ СЕМЯН ЭСПАРЦЕТЫ ЭНЕРГИЕЙ СВЧ И УЛЬТРАЗВУКОМ. Диплом. Особенности раскрытия и расследования преступлений, связанных с организацией и деятельностью наркопритонов
 Скачать 341.81 Kb.
|
|
Криминалистическая характеристика личности организатора и участника деятельности наркопритона Одним из важнейших элементов криминалистической характеристики исследуемого вида преступлений является личность преступника, участвующего в криминальной деятельности наркопритона. Проблема личности преступника занимает одно из центральных мест в судебной психологии, криминологии, уголовном праве и других юридических науках, исследующих вопросы борьбы с преступностью. Ученые - криминалисты высоко ценят исследования этих наук в области изучения свойств личности и подчеркивают их важность для использования в своей науке1. Однако, как отмечает В.К. Гавло, «криминалистику и ее методику в первую очередь интересуют такие данные о личности субъекта преступления, которые указывают на закономерные связи между нею и совершенным преступлением, проявляющиеся вовне в различных следах-последствиях содеянного. В этом плане личность следует изучать как следообразующий объект, источник информации о совершенном преступлении и как средство его раскрытия»2. Мы согласны также с тем, что эти «данные о личности преступника целесообразно объединить в две группы: сведения о личности, имеющие доказательственное значение, и сведения о личности, имеющие тактическое значение»3. Следует заметить, что процесс раскрытия и расследования преступления неразрывно связан и с решением задачи по выявлению причин и условий его совершения, с выполнением в рамках криминалистической деятельности профилактических функций. В круг объектов профилактического криминалистического воздействия входят и некоторые участники процесса расследования, в частности, обвиняемый, в адрес которого чаще всего направлено индивидуальное профилактическое воздействие, о чем мы будем говорить в третьей главе нашего исследования. Следовательно, в плане изучения личности необходимо выделить и третью группу: сведения о личности, имеющие профилактическое значение. Какие же данные о личности преступника могут иметь доказательственное значение? В большинстве случаев ученые–криминалисты, отвечая на этот вопрос, называют социально-демографические, физические, психологические, биологические и другие особенности и свойства личности, которые отразились в материальной обстановке (материальные) и сознании людей (идеальные) и оказали существенное влияние на характер преступления1. Различным свойствам личности принадлежит неодинаковая роль в преступном поведении. Так, навыки и умения могут существенно влиять на выбор того или иного объекта (предмета) преступного посягательства, того или иного способа совершения и сокрытия преступлений2. Большинство криминалистов полагают, что чем теснее связь преступника с предметом преступного посягательства, тем сложнее и изощреннее, как правило, действия по совершению и сокрытию преступлений3. Именно поэтому в криминологии и криминалистике давно предпринимаются попытки создания типологии преступника по отдельным видам преступлений. И здесь уместно сказать о проблеме построения психологического портрета. Как известно, основной целью использования психологического портрета является стремление «сузить круг подозреваемых и дать более четкое направление расследования»4. В США, где уже сложилась определенная практика, считается нецелесообразным применять метод психологического портрета к случаям: во-первых, когда по месту преступления и состоянию жертвы нельзя предположить наличие у преступника какой-либо психопатологии или, во-вторых, когда преступление было связано с приемом наркотиков, так как крайне трудно провести черту между устойчивыми личностными качествами и состоянием нарушенного сознания в момент совершения преступления, обусловленного наркотическим опьянением1. По мнению А.А. Протасевича, с которым следует согласиться, случай нецелесообразности не так уж бесспорен и объясняется скорее тем, что приоритет отдается преступлениям, представляющим повышенную общественную опасность и имеющим широкий общественный резонанс в средствах массовой информации. Однако в принципе для составления психологических портретов подходят любые серийные преступления, в том числе и организация и содержание наркопритона2. Обычно лиц, совершающих преступления с наркотиками, условно разделяют на три группы: лица, совершающие преступления по хранению, перевозке, пересылке, сбыту наркотических средств и психотропных веществ; лица, совершающие преступления, связанные с изготовлением наркотических средств и психотропных веществ; лица, совершающие преступления, связанные со сбытом сильнодействующих веществ3. Согласно классификации Г.В. Зазулина, лиц, являющихся субъектами наркотизации, предлагается разделять на пять типов: начинающий потребитель; наркоман; розничный сбытчик; оптовый сбытчик; организатор наркобизнеса1. Такой же точки зрения придерживаются А.А. Майоров и В.Б. Малинин2. Похожую классификацию преступников, совершающих незаконные действия с наркотиками, предлагает и другая группа ученых из Санкт-Петербурга, согласно которой, преступников можно классифицировать следующим образом: наркодельцы – лица, занимающиеся оптовой скупкой и сбытом наркотических средств и психотропных веществ; они уклоняются от общественно-полезного труда, живут не по средствам, имеют знакомых или живут в районах произрастания наркотикосодержащих растений; контакты с поставщиками поддерживают через нарочных; лица, занимающиеся мелкой скупкой, перепродажей, сбытом наркотических средств и психотропных веществ; среди них есть как наркоманы, так и лица, не употребляющие наркотики; наркоманы, как правило, ранее судимые, многие неработающие, свободное время проводят в поисках наркотиков или денег на их приобретение; лица, эпизодически потребляющие наркотики и психотропные вещества, обычно несовершеннолетние, склонные к совершению правонарушений; лица, занимающиеся изготовлением наркотических средств, в группы данных лиц обязательно входит химик3. К сожалению, категория преступников, связанных с организацией и деятельностью наркопритонов, не входит ни в одну из предложенных классификаций. И это, на наш взгляд, не случайно, поскольку организаторы и содержатели наркопритонов – это особая категория преступников. В изученном нами массиве уголовных дел основную массу преступников, участвующих в криминальной деятельности наркопритонов, в том числе организаторской, составляют лица, злоупотребляющие наркотиками. Только 8,7 % от общего количества организаторов и содержателей наркопритонов не являются наркоманами. Поэтому, все же, доминирующим свойством личности в исследуемом виде преступной деятельности будет являться его пристрастие к наркотикам. Среди демографических и социальных данных одно из основных мест занимает возраст. Возраст, как никакой другой показатель, определяет интересы человека, его помыслы, манеры поведения и поступки, здоровье и перспективы дальнейшей его жизни. Эмпирический материал показывает, что возраст виновных по фактам организации либо содержания притонов для потребления наркотиков составляет: от 16 до 18 лет – 8,3 %, от 18 до 20 лет – 10,1 %, от 20 до 25 лет - 41,6 %, от 25 до 30 лет – 16,6 %, от 30 до 40 лет – 13, 3 %, от 40 до 50 лет - 5 %, от 50 до 60 лет – 3,3 %, свыше 60 лет – 1,6 %. Иными словами, основную часть притоносодержателей (76,6 %) составляют лица, возраст которых от 18 до 30 лет. В этом и состоит опасность выявленной тенденции – ведь это наиболее активный возраст, в том числе и для деторождения. В преступлениях исследуемого вида возрастные особенности преступников оказывают влияние при подборе посетителей наркопритона. Так, поскольку наркомания – это преимущественно молодежная проблема, то у молодых преступников есть больше возможностей для знакомства со своими потенциальными клиентами, чем у притоносодержателей, более старшего возраста. С другой стороны, у лиц, злоупотребляющих наркотиками, значительно ограничена продолжительность жизни и, как правило, в возрасте 50-60 лет этим видом преступной деятельности занимаются уже не наркоманы. Одним из показателей жизни человека, его ролевой функции, является труд, который дает выражение степени активной жизненной позиции каждого индивида в обществе. В деятельности человека он является не только средством удовлетворения материальных и духовных потребностей, но и оказывает существенное влияние на формирование самой личности. Для наркоманов, особенно совершивших преступления на почве потребления наркотических либо психотропных веществ, на первоначальном этапе злоупотребления дурманом труд служит средством прикрытия их негативной деятельности в обществе и отчасти для маскировки расходов, связанных с приобретением наркотиков. Но на более позднем этапе приобщения к наркотикам, когда усиливается психическая и физическая зависимость организма от потребления наркотиков, у них пропадает интерес и сама потребность к трудовой деятельности, так как все их помыслы направлены, прежде всего, на самих себя: как бы преодолеть «ломку» и где бы достать наркотик. Кроме того, в силу потери всякой трудоспособности, они не в состоянии заниматься осмысленной трудовой деятельностью1. По материалам исследуемых уголовных дел, из числа осужденных за организацию и содержание наркопритонов только 26,6 % лиц имело постоянное место работы. В основном, их деятельность была связана с профессиями грузчика, сторожа, дворника, сортировщика, подсобного рабочего. Основная масса притоносодержателей (70 %) на момент совершения преступления нигде не работала и не училась, хотя они были в расцвете трудовой деятельности. Но наркотик неотвратимо превратил их в людей, неспособных трудиться или учиться. По уровню образования, осужденные за организацию либо содержание наркопритонов характеризуются так: 38,3 % из них имеет среднее, 28,1 % - среднее специальное образование; 28,6 % - неполное среднее, 5 % – начальное. При этом отмечается более низкий образовательный уровень у лиц старшего возраста, а у молодых лиц уровень образования приостанавливается с момента наступления физической и психической зависимости организма от наркотика. На момент совершения преступления только 3,3 % притоносодержателей обучались в каком-либо учебном заведении. По статистике, в Красноярском крае каждый пятый наркоман – это женщина. Среди содержателей притонов для потребления наркотиков большую часть, то есть 61,7 %, составляют мужчины, соответственно на долю женщин приходится 38,3 %. Имеются своеобразные особенности и в семейном положении лиц рассматриваемой категории. Семья – это особый коллектив, в котором формируются сама личность и ее интересы, идеалы и мировоззрение. Однако, в силу особых процессов, протекающих в организме наркоманов, они не способны создать семью. Мужчины, как правило, утрачивают способность к оплодотворению, а женщины не готовы к деторождению психологически, а впоследствии и физически1. В массиве изученных уголовных дел только 17 % мужчин-содержателей наркопритонов состояли в браке, 10 % имели детей. На момент совершения преступления только двое из женщин состояли в браке, 58 % были разведены, 27 % имели на иждивении несовершеннолетних детей. Все семьи, как правило, образовались у притоносодержателей до момента приобщения к наркотикам. В процессе же потребления дурмана наркоманы предпочитают семье свою свободу и независимость, т.е. не желают обременять себя брачными узами. На первоначальном этапе приобщения к наркотическим веществам они еще вступают в беспорядочные половые связи, но затем утрачивают всякий интерес и влечение к противоположному полу. Начинающие наркоманы, если они состоят в браке, неизбежно втягивают в процесс приобщения к дурману своих супругов и близких, нередко и детей. Вследствие пристрастия к наркотикам женщины-наркоманки боятся заводить детей. Кроме того, пристрастие матери к наркотическим средствам передается генетическим путем и ребенку. Дети у наркоманов, как правило, рождаются с различными физическими недостатками и психическими отклонениями. У беременных женщин-наркоманок развитие плода протекает ненормально, в большинстве случаев беременность преждевременно прерывается1. Фактически семьи наркоманов непрочны и быстро распадаются. В семейных отношениях отсутствуют такие чувства, как уважение супругов, забота друг о друге и т.п. Семья держится и сохраняется до тех пор, пока хотя бы один из супругов-наркоманов может обеспечить другого наркотиком либо пока им вдвоем легче пребывать в этом иллюзорном мире. Как только эта возможность пропадает, семья перестает существовать. Так, Васюнина и Васюнин, воспитывающая двух детей, гражданку Харченко они знают больше года. Васюнины систематически предоставляли данную квартиру различным лицам, которые собирались в ней, приготавливали и употребляли наркотические средства, используя посуду, плиту и другие принадлежности, предоставляемые Васюниными. За оказанные услуги по предоставлению помещения и предметов, необходимых для изготовления наркотических средств, Васюнины получали от посещавших их квартиру лиц часть наркотических средств для личного употребления1. Нередко исследуемый нами вид преступной деятельности становится семейным бизнесом, о чем свидетельствует немало фактов. Например, гражданка Воронкова, «проводив» в 1998 году своего несовершеннолетнего сына на 8 лет 6 месяцев в воспитательную колонию за содержание наркопритона, в 2000 году сама была осуждена за аналогичное преступление2. 19-летний гражданин Комкин и его несовершеннолетняя сестра, фактически оставшись без попечения взрослых, имея пагубное пристрастие к наркотикам, содержали в своей квартире притон по изготовлению и потреблению наркотических средств для различных, порой даже незнакомых лиц3. Профессию своей матери – притоносодержательницы освоили сначала 23-летний сын Чистоходов, прежде дважды судимый, а затем, после его очередного осуждения, и 18-летняя дочь Чистоходова, которые также содержали наркопритон в своей квартире4. Исследование показало, что 38,3 % осужденных по делам об организации либо содержании притонов для потребления наркотических средств или психотропных веществ осуждались ранее за различные преступления, причем абсолютное большинство из них – 60,9 % - за преступления, связанные с наркотиками. Неоднократно судимых среди притоносодержателей – 12,2 %, причем судимых три и более раз – 2,4 % от общего количества. Прежние судимости, отбывание наказания в исправительных учреждениях – это для новых потенциальных преступников, своего рода, школа, которая учит, как уйти от уголовной ответственности, какими более изощренными способами скрыть следы преступления; это новый круг знакомств, который впоследствии нередко становится основным контингентом притона. Так, гражданин Минаев, будучи квартирным вором, ранее неоднократно судимым, с 1990 года начал употреблять опий внутривенно. В 1996 году на почве злоупотребления наркотиками на одной ноге началась гангрена. В связи с этим, ему стало тяжело ходить, и он постоянно находился дома. Возможность добыть деньги привычным способом исчезла. Гражданин Минаев вынужден был найти другой преступный способ для приобретения наркотиков. Ранее судимые друзья–наркоманы предложили ему у него дома организовать для них притон по изготовлению и употреблению наркотиков. Минаев приобрел необходимую для изготовления наркотиков посуду и стал впускать к себе своих знакомых для изготовления и потребления ацетилированного опия. За это они выделяли ему дозу из приготовленного раствора. В начале 1997 года в отношении Минаева было возбуждено уголовное дело по ст. 232 ч.1 УК РФ1. По делам об организации или содержании притонов для потребления наркотиков личность подозреваемого, как правило, устанавливается на начальных этапах расследования преступления, а, следовательно, объективные данные о ней становятся необходимыми в целях доказывания виновности или невиновности в расследуемом событии. Сразу же заметим, что по 96 % уголовных дел виновные уже на первоначальных этапах расследования признают свою вину. Поэтому наиболее важное место в методике расследования преступлений такого вида занимают данные о свойствах личности, которые имеют тактическое значение. Таковы, например, по мнению В.К. Гавло, «данные о манере поведения, внешнем облике и т.п., которые следователь получает в результате непосредственного общения с субъектом во время допроса, производства других следственных действий и иных источников (допросов свидетелей, данных оперативно-розыскной работы). Особенно велика их роль на первоначальном этапе расследования, когда в условиях дефицита информации по делу необходимо установить контакт с подозреваемым (обвиняемым), уяснить его ориентационно-поведенческую схему, представить способ и ситуацию совершения преступления, наметить пути к установлению скрываемых обстоятельств в условиях контактного взаимодействия и вне его»1. В процессе обнаружения, сбора и исследования информации о преступлении следователю приходится изучать свойства различных лиц, поведение которых связано с формированием источников такой информации, например, подозреваемых, свидетелей, понятых. Названные участники процесса расследования, и в рамках следственных действий, и за их пределами, могут своим поведением (умышленным или неосторожным), а также в силу своего состояния, и облегчить, и затруднить получение указанной информации. Например, обвиняемый может скрыться от следствия; свидетели – забыть известные им факты, сговориться и дать ложные показания; понятые – уничтожить важные доказательства и т.п. В целях предупреждения или устранения такого рода «помех», часто представляющих собой результат продуманного и специально организованного противодействия расследованию, следователю приходится применять к подобным лицам меры тактического воздействия. Выбор же способа данного воздействия будет зависеть от особенностей личности конкретного объекта тактического воздействия. Как уже отмечалось, основную массу содержателей притонов составляют лица, злоупотребляющие наркотическими средствами. Практическое большинство участников процесса расследования также являются наркоманами: клиенты наркопритона, некоторые свидетели, обвиняемые, подозреваемые, могут быть и потерпевшие. С незапамятных времен у многих народов наркотики и иные одурманивающие препараты существовали как неизменный атрибут культуры, зачастую принимали сакральный характер и были одним из элементов быта. Известный американский этнограф Марлин Добкин Де Риос, основываясь на 15-летнем изучении этой проблемы, пришел к выводу, что наркотики сыграли определенную роль в социальной организации жизни, становлении веры, утверждении ценностей большого числа людей1. Однако в современном мире культ наркотиков не является предметом поклонения всего общества. Наркотики – это субстанция зависимости отдельных членов социума и его групп, где сформировалась субкультура2 наркомании, которая принципиально отличается от культа наркотиков древних цивилизаций. Краткий словарь по социологии предлагает следующую дефиницию понятия «субкультура»: это – «…в чем-то ограниченная культура социальной общности, обусловленная бедностью ее социальных связей, неполнотой или затруднительностью доступа для нее к культурному наследию»3. В энциклопедическом словаре по культурологии находим, что субкультура – «это культура групп, объединений в пределах более крупного культурного образования; трансформированная профессиональным мышлением система ценностей традиционной культуры, получившая своеобразную мировоззренческую окраску; возникшая как позитивная или негативная реакция на господствующую в обществе культуру и социальную структуру среди различных социальных слоев и возрастных групп, является мировоззренческой дифференциацией внутри молодежного движения»4. Там же находим, что участие в субкультуре, прежде всего, присуще молодежи, «у которой досуг и отдых как ведущие формы жизнедеятельности вытеснили труд в качестве важнейшей потребности; в этом случае от удовлетворенности досугом зависит удовлетворение жизнью в целом»1. Концепция субкультур была разработана в 1955 году американским социологом А. Коэном, который рассмотрел особенности культурных ценностей криминальных объединений (банд, сообществ, группировок) и показал, как в этих микрогруппах формируются свои мини-культуры (взгляды, привычки, умения, стереотипы поведения, нормы общения и т.д.) Этот феномен получил название субкультуры. В теории субкультуры одним из основных типов молодежного девиантного поведения выделяется субкультура непризнания реальности, где молодежь, как бы протестуя против установленного порядка, вступает в антисоциальные группировки, ударяется в пьянство, наркоманию2. Основоположником теории субкультуры относительно употребления наркотиков является Говард Бекер, который направил свои исследования на выяснение причин приобщения к курению марихуаны3, развитие его теории продолжил доктор П. Кохен, из Центра исследования наркотиков Амстердамского университета, работой «Является ли зависимость от героина патологией?»4. По мнению А. Алояна, субкультура наркомании – это своеобразная культура потребителей наркотиков, трансформированная антисоциальным мышлением система ценностей, с установкой на получение эйфории от употребления наркотиков, получившая специфическую мировоззренческую окраску, что влечет за собой нарушение социальных и правовых норм, установленных обществом5. Субкультура наркомании наиболее массово начала развиваться в 60-х годах ХХ века, и активно пропагандировалась культовыми писателями Т. Лири, О. Хаксли, У. Берроузом. Определенная часть молодежи зачитывалась романом У. Берроуза «Голый завтрак»1, превращая употребление наркотиков в культ, в определенный ритуал. В этом романе впервые нашли художественное воплощение мир наркоманских притонов, воспоминания и фантасмагории, навеянные галлюцинациями закоренелого наркомана, употреблявшего препараты опия. Дальнейшее развитие субкультура наркомании получила с появлением новых музыкальных течений: хиппи, а затем – техно- или рейв-движения. Субкультура хиппи – это жизнь коммунами, свои ритуалы, «сленговая» лексика, психоделический рок. Наркотики (марихуана и ЛСД) рассматриваются здесь как средства посвящения в особую религию, последователи которой обретают особую свободу и объединяются в новую общность2. Рейв-движение – это яркие («кислотные») наряды, световые шоу, электронная музыка, галлюциногены и иные наркотики, изменяющие сознание («экстази»). Резюмируя изложенное, можно утверждать, что субъектами субкультуры наркомании являются лица, употребляющие наркотики, позитивно относящиеся к их приему, а также пропагандирующие наркотики в каких-либо формах. Важнейшими элементами субкультуры наркомании являются музыка и литература, хотя и выступают при этом в специфических формах. Если в древних цивилизациях употребление наркотиков было связано с религией или мистическими целями, то в современном мире это происходит лишь для получения максимальной эйфории. Ни смысловой, ни эстетической нагрузки это не несет. В современном мире молодежь преследует исключительно гедонистические цели, т.е. наркотики рассматриваются лишь как способ или средство для достижения каких-либо удовольствий. Наркотический «кайф» является целью и доказательством подобного нравственного поведения1. Личность человека вообще, а наркомана в частности, многогранна. Наиболее полное представление о субъекте изучаемого вида преступлений, а также о некоторых физиологических, психических и химических процессах, протекающих в его организме, а также о последствиях, которые наступают как в самой личности субъекта, так и во внешнем его облике, позволяют получить: характеристики осужденного; показания свидетелей и самого субъекта преступления; заключения судебных экспертиз (психиатрических, психологических, медицинских); сведения о прежних судимостях субъекта; другие материалы, содержащиеся в архивных делах2. Исследуя названные документы, удалось установить, что личность наркомана имеет свои социально-психологические особенности. Наркоман ведет особый, присущий лишь этой категории лиц, образ жизни. Начинающий наркоман не считает свое поведение социальной аномалией. Оправдывая свое поведение и поступки, он утверждает, что ничего страшного не произошло в его жизни, и он сам не представляет для общества никакой опасности. Аргументов, оправдывающих свой выбор ухода от активного образа жизни, наркоман приводит предостаточно. Например, проходящий свидетелем по уголовному делу наркоман Ласточкин в своем выступлении на заседании суда утверждал, что, собираясь с друзьями в притоне у своего приятеля Щинова, они не считали себя морально разложившимися, т.к. не буянят и не шатаются по городу, не совершают преступлений, а таким образом проводят свое свободное время1. Впоследствии, когда устанавливается стойкая зависимость организма от наркотика, мнения наркоманов в корне меняются. В периоды воздержания от приема наркотических средств, особенно «ломки», они испытывают мучительные боли и становятся более откровенны, нежели ранее. Так, наркоманка Шведова, описывая в протоколе допроса, что она пережила в последнее время, не советует никому этого испытать. При этом она осуждает образ жизни наркоманов, сожалеет, что когда-то по глупости попробовала наркотик, чем сломала себе жизнь: « В 1998 году прошла курс лечения от наркомании, однако после освобождения из мест лишения свободы опять стала употреблять наркотики. Понимаю, что снова встала на преступный путь. Но очень обидно, что нигде не работаю, что нет семьи, что снова сейчас осудят, и никому уже не буду потом нужна, т.к. потеряла много здоровья»2. В беседах с наркоманами «со стажем» приходилось нередко слышать подобное сожаление, что погубили себя наркотиками и не смогли вовремя разглядеть и познать сущность навязчивого, «чуткого» внимания к ним со стороны наркоторговцев, проявляемого на первоначальном этапе потребления наркотиков, не смогли дать решительный отпор их притязаниям. При получении стойкой зависимости организма от наркотических средств у наркоманов вырабатывается и определенная их антисоциальная направленность, формируются характерные, только им присущие, черты характера. В связи с усилением уголовной ответственности за незаконные действия с наркотическими средствами наркоманы объективно были поставлены вне общества и стали проявлять соответствующую конспирацию в своем образе жизни. Они вынуждены действовать тайно от посторонних, так как не надеются на свое выздоровление, считают себя обреченными, и поэтому их безысходность способствует безрассудному поглощению наркотиков и совершению иных запретных действий с ними. В результате скрытой их деятельности они еще более усугубляют свое положение, все больше отдаляясь от общества, в том числе и, утрачивая социально полезные связи и интересы. Первоначально этот разрыв заметен незначительно, и близкие им люди не ощущают серьезных изменений в их поведении, но со временем эти изменения начинают проявляться все в большей степени, в зависимости от «стажа» потребления наркотиков1. Среди осужденных по рассматриваемой категории преступлений наркотические средства в течение первого года употребляло 11,6 %, в течение 2-3 лет – 68,2 %, свыше 3 лет – 20,2 %. В свою очередь, наркоманы не спешат расстаться с услугами общества и порвать все социальные нити, связывающие их с близкими людьми. Они заинтересованы в поддержании определенных видимых отношений с обществом и принимают меры к сокрытию своего пристрастия к наркотическим средствам. Однако и здесь проявляются некоторые их особенности: заметно преобладают элементы скрытности и лжи. В большинстве случаев наркоманы понимают свою неполноценность, что порождает у них необоснованную злобу на ближайшее окружение2. Чтобы не чувствовать своего надвигающегося одиночества и как-то смягчить накатывающееся на них чувство страха и отчаяния, наркоманы пытаются компенсировать постепенно утрачиваемые ими социально полезные связи путем объединения в группы с подобными себе. Их сближение осуществляется, в основном, по территориальному и возрастному признаку, а также по способу и виду потребляемых ими наркотических средств. Численность таких групп, по нашим данным, составляет от двух до десяти человек. Так, в 93 % случаев, по исследуемым фактам содержания притонов, их контингент оставался постоянным. Практика борьбы с незаконным оборотом наркотиков показывает, что в настоящее время наркоман-одиночка встречается редко, сама жизнь и специфика обращения с наркотическими средствами заставляют их сплачиваться. Объединяясь по определенному кругу интересов на первоначальном этапе приобщения к наркотику, впоследствии наркоманы связываются в группе круговой порукой с единственной целью – «снять ломку». Резко меняются их мораль и нравственные ценности, внешний вид и социальная установка. Эти изменения в их психике происходят в тесной взаимосвязи с видом потребляемого наркотического средства1. Например, потребляющие наркотики из каннабисной группы более гарантированы на длительный период жизни и замедленный темп деградации их личности, нежели приверженцы опиатов. Наибольшую опасность для общества представляют лица, принимающие синтетические наркотики2. У них происходит быстрый процесс деградации и отрыва от активного образа жизни как полноценного гражданина общества. Потребляемые ими наркотики опийной группы на «черном» рынке во много крат дороже каннабиса, а в этой связи они более склонны к совершению корыстных и иных умышленных тяжких преступлений. Пять лет назад для поддержания ровного состояния наркоману, в среднем, требовалась сумма в размере 500-700 рублей в месяц, а в настоящее время она увеличилась в 6-8 раз. Удорожание наркотиков на «черном» рынке влияет на формирование преступной установки наркоманов, которые, истратив все свои сбережения и материальные ценности, вынуждены из-за своего болезненного пристрастия к наркотикам изыскивать пути приобретения наркотических средств, в том числе и путем совершения преступлений корыстно-насильственного характера. Так, к гражданину Воронкову, находящемуся под следствием за совершение преступления по факту содержания притона для изготовления и потребления наркотических средств, была применена в качестве меры пресечения подписка о невыезде. Имея пристрастие к наркотикам, но, не имея на их приобретение средств, Воронков, во дворе дома, напал на ранее незнакомого Богдана и потребовал от него немедленной передачи денег. Получив отказ, Воронков не менее двух раз ударил Богдана ножом в область туловища и живота, причинив тяжкий вред здоровью1. Вследствие хронического заболевания наркоманией у наркоманов проявляются серьезные изменения и расстройства психики: наблюдаются снижение интеллекта, потеря памяти; появляются чувство общего беспокойства, страха, повышенная раздражительность, озлобленность и агрессивность2. Неуравновешенность и мрачное настроение становятся обычным состоянием наркомана. В общении между собой эти изменения психики проявляются обостренно: возникают беспричинные и скоротечные конфликты, перерастающие в расправу и самосуд. К примеру, наркоманы Ляхов, Черепанов и Екшибаров, собравшись в притоне у своего приятеля Шурыгина, в очередной раз готовили наркотик. «Поваром» был Черепанов. Из-за неловкого движения он уронил чашку с уже готовым раствором опия, который пролился. «Друзья», не сговариваясь, набросились на виновного и избили его, тем самым, причинив вред его здоровью3. Немедицинское потребление наркотических средств наркоманами, как правило, осуществляется в притонах - специальных местах, приспособленных для этих целей. Ведя скрытый образ жизни от окружающих людей, наркоманы весьма подозрительны к лицам, которые пытаются проникнуть в их среду, в том числе и к наркоманам, которых они не знают. Например, из показаний свидетелей по обвинению гражданки Путинцевой в организации и содержании притона для изготовления и потребления наркотических средств, выяснено, что клиенты приходили к ней по условному сигналу: четыре длинных и два коротких звонка в дверь1. Без предварительной проверки или надлежащей рекомендации человека из их круга они к себе не подпускают. По их мнению, незнакомые наркоманы «могут их сдать сотрудникам милиции», «обмануть или украсть часть наркотика», «совершить в отношении них какое-нибудь преступление или правонарушение». Так, осужденный Разамазов, рассказал в суде, что «чужих» к себе в притон он не впускал, после того, как малознакомый ему наркоман Гарбуз однажды, воспользовавшись отсутствием хозяина в комнате (тот готовил раствор опия на кухне), взял из шкафа спортивный костюм Разамазова и надел его под свою одежду. Разамазов увидел свои вещи, только когда хотел сделать Гарбузу инъекцию и для этого поднял рукав на его куртке2. Когда говорят о психологии человеческих действий, то обычно имеют в виду волевые действия, т.е. действия, отличающиеся сознательным актом поведения человека. Воля, как существенный элемент психики, у наркоманов подавлена и претерпевает значительные изменения. Такие волевые качества, как решительность, настойчивость, выдержка и внушаемость видоизменяются и приобретают другое содержание3. Так, решительность проявляется в определенной направленности – лишь бы принять дозу дурмана. А чтобы решиться на отказ от наркотиков, у многих из наркоманов нет сил, смелости и решительности. Существенное влияние на это оказывает чувство боязни расплаты за содеянное. Наркоманы ощущают безысходность перед болезнью, которую преодолеть могут лишь немногие. Отсюда и возникает этого рода нерешительность и подавленность психики. Настойчивость, как мы воспринимаем ее в социальном смысле, полностью утрачивается и видоизменяется. Вместо выдержки приобретаются элементы экспансивности. При эйфории наркоманы ведут себя в большинстве случаев ровно, они безразличны к происходящему вокруг. Но когда прекращается действие наркотических средств, а добыть их нет возможности, тогда они перевоплощаются: становятся беспокойными, нервными и агрессивными. Внушаемость, как волевой элемент, у наркоманов проявляется односторонне. Им трудно внушить решимость совершить социально полезный поступок и легче заставить потреблять неизвестный по силе действия и токсичности дурман, хотя нередко это им грозит наступлением сильнейшего отравления или смерти. Наркоманы настороженно относятся к доводам иных людей об опасности приобщения к наркотикам, считая их инакомыслящими и подспудно отвергая их услуги в помощи. Социальная направленность личности наркомана характеризуется ярко выраженным отношением к самому себе. Такие черты личности, как скромность, самокритичность, требовательность к себе, растворяются в их сознании и наиболее ярко проявляются другие, такие как самосострадание, себялюбие и эгоизм. Что касается милосердия к другим людям, особенно к близким, то оно отсутствует и заменяется чувством ненависти или равнодушия. Повышенное настроение, эйфоричность нередко сочетаются с развязностью, грубостью, цинизмом, склонностью к конфликтам, вплоть до агрессивных действий по отношению к окружающим1. Так, уже упомянутый выше гражданин Разамазов, дважды судимый, более пяти лет употребляющий наркотики, проживая в квартире со своими родителями и младшим братом, организовал в ней притон для изготовления и потребления наркотических средств. При этом неоднократно избивал и выгонял из дома своих родителей, которые не могли смириться с пристрастием сына и пытались этому противостоять. Сын не проявлял никакого милосердия к своей матери-инвалиду, отбирал у нее деньги, продал из дома все ценные вещи, грозился убить1. После продолжительного приема наркотиков наступает резкое истощение организма наркоманов, восприимчивость к различного рода заболеваниям. Их организм преждевременно дряхлеет, появляются облысение головы, дрожание пальцев рук, многочисленные морщины на теле, обильное потоотделение, землистый либо желтый цвет лица, в зависимости от вида наркотика, впалые щеки и многое другое. Этот процесс сопровождается появлением множества больных зубов и их выпадением, а также заболеваниями полости рта. Внешние признаки интеллекта тускнеют и исчезают, приобретаются черты и признаки тупости и идиотии, отрешенности и безразличия к благам и потребностям высокого уровня2. Среди психологических особенностей наркоманов следует отметить, что многие из них являются акцентуированными личностями, у которых с течением времени, на почве злоупотребления наркотиками развивается соответствующий вид психопатии3. Учитывая это, вполне естественно встает вопрос о вменяемости лиц, совершивших исследуемое деяние. В ряде исследований, посвященных потребителям наркотиков, отмечается, что при совершении преступных деяний такие лица, как правило, отдают себе отчет в своих действиях, осознают их общественную опасность и правовые последствия. Психиатр В.Е. Рожков в связи с этим отмечал, что «очень редкое исключение составляют случаи, когда криминальные действия были обусловлены психопатическим состоянием наркотической этиологии, как, например, морфийным делирием, кокаиновым психозом»1. Следовательно, факт потребления наркотических средств, даже длительного, не ведет к автоматическому признанию лица невменяемым. Наши исследования подтверждают это положение. Так, из числа всех притоносодержателей, потребляющих наркотики, лишь 1,3 % были признаны невменяемыми в отношении содеянного. И причиной невменяемости этих лиц явилось не потребление наркотиков (имеется в виду их побочное воздействие на организм), а психическое заболевание. Ни один из потребителей наркотиков, в том числе из состоявших на медицинском учете в наркологическом диспансере, не являвшихся психически больным, не был признан невменяемым. Судебно-психиатрические и наркологические экспертизы были проведены в отношении 96,7 % обвиняемых, из которых 81 % нуждались в лечении от наркомании, а 10,3 % - от алкоголизма, 1,7 % - в принудительном лечении в психиатрическом стационаре. Основой для установления психологического контакта и соответствующего воздействия на личность преступника является определение цели и мотива его действий, которые, в свою очередь, ведут к раскрытию их смыслового содержания. Каждое действие, в том числе и преступное, - это всегда мотивированный, целенаправленный, сознательный и управляемый акт поведения, которым достигается определенная цель2. Мотивы, побуждающие определенное лицо к действию, удовлетворяются при осуществлении поставленной цели. Благодаря цели лицо регулирует свои действия и направляет их на достижение того результата, который содержится в ней. Осознанная цель, несомненно, играет очень существенную роль в волевом действии, она должна определять весь его ход. Но цель, которая детерминирует волевой процесс, сама причинно детерминируется побуждениями, мотивами, которые являются отражением в психике потребностей, интересов и т.п.1 Интересы и потребности всех личностей, которые стали в период исследования объектом нашего изучения, связаны с необходимостью регулярного потребления либо наркотических средств, либо алкоголя. Согласно полученным данным, только 3,4 % притоносодержателей не употребляли наркотические средства или не были хроническими алкоголиками. Поэтому мотив абсолютного большинства совершенных преступлений был корыстным. А целью этих преступлений была добыча либо наркотиков, либо алкоголя, либо денежных средств на их приобретение. Так, в 1995 году гражданин Казанцев стал употреблять опий путем инъекций. С того же времени перестал работать, ощутив сильную зависимость от наркотических средств. На этой почве у него возник умысел на создание в своей квартире притона для приготовления и потребления наркотических средств. При этом Казанцев преследовал цель – получать часть наркотического раствора с лиц, которым он предоставлял квартиру2. Эмпирический материал показывает, что совершению всех преступлений способствовали довольно типичные обстоятельства, благоприятные для виновного, т.е. такие обстоятельства, которые «облегчили возникновение преступного намерения, совершение преступного действия и достижение преступного результата»3, а именно: бездействие очевидцев деятельности притона по изготовлению и потреблению наркотических средств; непринятие или несвоевременное принятие мер правоохранительными органами по фактам ранее обращавшихся граждан (чаще всего соседей) о противоправном поведении лиц; упущения в профилактической работе со стороны всех организаций и ведомств по месту жительства наркоманов (служба участковых уполномоченных милиции, органы здравоохранения и народного образования, жилищно-эксплуатационные управления, общественные организации); возможность преступников длительное время на свое усмотрение распоряжаться определенной жилплощадью; подстрекательство со стороны потенциальных клиентов притона; наличие наркотических средств и предметов для их изготовления у кого-либо из клиентов; знание преступником методики изготовления наркотических средств; отрицательное влияние бытовой среды, семейных установок и принципов; безразличное отношение к преступникам со стороны людей, ответственных за их судьбу. Так, летом 1997 года несовершеннолетний Мехряков в течение нескольких суток отсутствовал дома. Это отсутствие не волновало его родителей, которые, не зная, где их сын, думали, как пояснил его отец на судебном заседании, что он находится у друга в районном центре Ребриха. На самом же деле их сын все это время употреблял наркотики в притоне1. Обобщая данные о личностях преступников, полученные в ходе исследования архивных материалов по уголовным делам о преступлениях, связанных с организацией и деятельностью притонов для изготовления и потребления наркотических средств и психотропных веществ, можно составить собирательный психологический портрет виновного. Криминалистическое изучение психологии личности преступника дает необходимые данные для раскрытия преступления, для выбора и применения наиболее эффективных тактических приемов. Сведения, характеризующие личность преступника, зачастую содержат информацию о возможных причинах совершенного им деяния, о его способе, мотивах и других криминалистически значимых обстоятельствах. Какова же среднестатистическая личность преступника, участвующего в криминальной деятельности наркопритона? Это мужчина в возрасте 20-25 лет, имеющий среднее образование, нигде не работающий, холостой, проживающий вдвоем с матерью в городской квартире, ранее судимый по ст.228, ч.1. УК РФ. Характерные внешние признаки: выглядит старше своих лет; лицо имеет желтоватый оттенок, возможно, морщинистое; темные, разрушенные зубы, «обломанные» в виде «пеньков»; сухие, ломкие волосы; отрешенный, тусклый взгляд; худощавое телосложение; кисти рук отекшие; неопрятный вид, одежда всегда с длинными рукавами, независимо от погоды; манеры поведения производят неприятное впечатление; осанка чаще сутулая; походка расслабленная, движения неуклюжие и замедленные; голос неприятный, приглушенный. Типичные этапы жизненного пути: рождение в неполной семье или непродолжительное воспитание в условиях полной, но несчастливой семьи, с неизбежным разводом родителей; возможно злоупотребление алкоголем одного или обоих родителей; в детстве посещал детский сад; затем общеобразовательную школу, особыми успехами в учебной деятельности не отличался, часто нарушал школьную дисциплину, без уважительных причин пропускал занятия; после окончания 9 класса поступил в ПТУ, где впервые стал употреблять наркотики; в армии не служил, т.к. был осужден и отбывал наказание в ИУ; там же получил среднее образование и рабочую специальность; по освобождении из мест лишения свободы непродолжительное время работал в разных местах: грузчиком, дворником, подсобным рабочим; к службе в армии не пригоден по состоянию здоровья; в настоящее время нигде не работает и не учится. Характерные материальные условия жизни: имеет постоянное место жительства, проживает в квартире совместно с матерью; обстановка в квартире очень скромная, скорее, нищенская; бюджет семьи формируется за счет невысокой зарплаты матери; все самые ценные вещи проданы. Состояние здоровья: употребляет наркотики в течение 3 лет, страдает опийной наркоманией 1-2 стадии; состоит на медицинском учете у нарколога и психиатра; психическое состояние крайне нестабильно; иммунитет ослаблен, в анамнезе - гепатит, ОРЗ и другие заболевания. Характерные признаки поведения зависят от времени последнего приема наркотических средств (т.е. от того состояния, в котором он находится в настоящий момент: опьянение, абстиненция или интермиссия), а также от индивидуальных особенностей темперамента и характера. Однако чаще всего эмоционально неустойчив, вспыльчив, подозрителен, недоверчив, лжив, склонен отрицать свою зависимость от наркотиков. Мотивация поведения: доминирующая потребность – наркотические средства. Все личностные, социальные, нравственные, материальные и другие ценности и установки подчинены этой потребности. Социальная адаптация: социальное окружение ограниченно: мать чаще всего воспринимает только как источник материальных средств; взаимоотношения с друзьями и знакомыми основаны на совместном изготовлении и употреблении наркотиков; к восприятию социальной ситуации чаще всего относится безразлично, если это его не касается, однако в отношении себя всегда ищет выгоду; тонко чувствует собеседника; уровень самооценки завышен, преобладает себялюбие, чувство его исключительности. Характерные способности: речь замедленная и невнятная; воображение небогатое, интеллект невысокий; имеются некоторые организаторские способности; может устанавливать знакомства и развивать контакты, особенно с нерешительными, безвольными лицами, склонными к приему наркотических средств; в определенной степени может влиять на людей, располагать их к себе. Принимая во внимание все отмеченное выше, целесообразно сделать обобщенный вывод о том, что необходимо учитывать следователю в работе с такой категорией лиц. Итак, личность наркомана деформирована, с одной стороны, болезнью, с другой – социальным положением, в котором он находится. Поведение наркомана специфично, однако легко узнаваемо и прогнозируемо. От умения четко распознать, в каком состоянии находится больной, какова последующая динамика изменений этих состояний зависит продуктивность следственных действий1. В состоянии опьянения наркоман преимущественно благодушен, недооценивает обстановку, и это является наиболее удобным моментом для получения информации. В состоянии абстиненции продуктивный контакт с ним невозможен, т.к. все его мысли подчинены одному: как можно скорее, получить дозу наркотика и облегчить свое состояние. Для установления психологического контакта с наркоманом следует использовать его желание во всем получать выгоду, причем реально значащими стимулами являются только сегодняшние, поэтому бессмысленно строить отношения с наркоманом с опорой на далекие перспективы. Таким образом, в поведении наркомана присутствует некий стереотип, который позволяет предвидеть его поведенческие реакции в зависимости от складывающихся обстоятельств. |