Мейер вещное право. От редколлегии
 Скачать 2.87 Mb.
|
|
Формы сделки § 26. Как все существующее имеет свои пределы, которые отделяют данное существующее от других предметов и которых очертание составляет форму, так и юридические сделки являются в известных формах и без них неудобомыслимы. Но формы эти не одинаковы, а различны соответственно тому, как различными способами выражается воля. Так, форма сделки бывает словесная, когда сделка совершается на словах: например, купля-продажа движимого имущества обыкновенно совершается на словах. Или форма сделки письменная, когда воля, направленная к изменению юридических отношений, выражается на письме. Или, наконец, сделка совершается не словесно и не письменно, а самим действием выражается совершение сделки, производится та перемена в юридическом быту, к которой клонится сделка, почему и сделка считается совершенной. Так, у диких мена товаров происходит совершенно безмолвно: одна сторона предлагает товар, а другая берет его и предлагает свои вещи. Но гораздо важнее в практическом отношении различие между формами сделок по их обязательности. В некоторых случаях именно указывается для сделки та и другая форма, так что вне определенной формы сделка не считается действительной, тогда как в других случаях сделка может быть облечена в любую форму. На этом основании можно различать обязательные и произвольные формы сделок. Собственно говоря, для сделки существенно только, чтобы воля, направленная к изменению существующих юридических отношений, была выражена, а в той ли или другой форме – это все равно. И вот спрашивается, на чем основывается обязательность формы, чем руководствуется законодательство при установлении известной формы как обязательной для той или другой сделки? По существу своему сделка направляется к изменению существующих юридических отношений; она касается, следовательно, прав граждан, их гражданских интересов; но как вообще желательно, чтобы права граждан были определенными, так и по отношению к сделкам для юридического быта важно удостоверение в их существовании. Вот этого-то удостоверения в существовании сделки юридический быт достигает посредством установления постоянной обязательной формы: форма служит как бы рамкой для очертания права, так что с первого взгляда видно, определено ли в данном случае право или нет. Тем не менее, однако же, большей частью обязательные формы устанавливаются законодательством, а у нас даже исключительно законом, потому что если по обычаю и установились у нас постоянные формы для некоторых сделок, например, по обычаю письменные духовные завещания начинаются словами: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа», – то соблюдение обычных форм не обязательно, хотя и редко человек, знакомый с обычной формой сделки, при совершении ее позволит себе отступить от обычая. Между обязательными формами сделок первое место занимает форма письменная. В тех случаях, когда она обязательна, сделка действительно совершается письменно – в письме она вся заключается, сделка сливается с письменной формой, или, как говорится, письмо составляет корпус сделки, так что вне письменного акта она не существует. Например, сделка-поклажа, по нашему законодательству, совершается в форме сохранной расписки [375] Независимо от определения законодательства, и сами граждане нередко добровольно облекают сделку в письменную форму. Но когда она необязательна, она имеет значение только свидетельства: тогда она только след сделки, совершенной независимо от письма. Разница большая между значением письма как корпуса сделки и значением его как свидетельства: в первом случае без письма нет сделки; во втором она существует сама по себе, а письмо только свидетельствует о ее существовании; но точно так же могут свидетельствовать о ней и другие знаки, например, бирки у людей безграмотных. Обыкновенно, однако же, с развитием цивилизации письменность применяется к гражданским сделкам, и она-то всего чаще свидетельствует о их существовании. Она же с давних уже пор получила гражданство и у нас, хотя долгое время и не была обязательной по малому распространению грамотности в нашем Отечестве. Но со временем, чтобы предупредить множество споров, возникавших из словесных сделок, законодательство наше объявило письменную форму для некоторых сделок обязательной и с тем вместе на будущее время признало эти сделки ничтожными, как скоро они не облечены в письменную форму. Но и вне письменной формы сделка может быть достоверной, любой договор может быть совершен при свидетелях; так почему же законодательство безусловно признает сделку ничтожной, если она не облечена в письменную форму, почему же не допустить ее доказательства иначе? Это объясняется как большей достоверностью письма, так и финансовыми интересами: закон связывает с письменной формой сделок известные выгоды для казны и определяет писать сделки на гербовой бумаге, что доставляет правительству довольно значительный доход, оттого оно еще более настаивает, что именно письменная форма необходима для сделок. Итак, письменная форма есть, так сказать, главная обязательная форма сделок. К ней присоединяются нередко еще другие формальности – и вот являются новые обязательные формы сделок. Так, нередко требуются для совершения сделки свидетели, без которых сделка и в форме письма не признается действительной, так что свидетельство является корпусом сделки, а потому и саму эту форму сделки можно назвать технически участием свидетелей. Участие свидетелей может иметь еще и другое значение для сделки – такое же, какое имеет письменность, когда она не составляет корпуса сделки: тогда свидетели только удостоверяют существование сделки, но свидетельство не составляет ее формы. Например, лицо дарит словесно движимое имущество другому лицу и передает ему это имущество; при этом присутствуют сторонние лица, которые слышат и видят, как совершается дарение: здесь свидетельство не составляет корпуса сделки, не сливается с ней, дарение действительно и без него, а свидетели могут лишь заявить о существовании сделки. Но положим, составляется духовное завещание: без подписи свидетелей нет духовного завещания, так что в завещании свидетельство является корпусом сделки. В этом-то последнем смысле мы и понимаем теперь участие свидетелей. Говоря вообще, свидетели подтверждают существование сделки. Но иногда законодательство точнее определяет их значение для сделки. Так, по отношению к нотариальным актам законодательство постановляет, что свидетели подтверждают не только совершение акта, но и самоличность участников [376] Это действительно весьма важное обстоятельство во всяком акте: в акте всегда значится, что такое-то лицо совершает сделку; но это не дает еще ручательства, что именно то лицо совершает сделку, не дает ручательства за тождество между именем и лицом, совершающим сделку. Тождество, конечно, только и может быть подтверждено свидетелями. Или свидетели подтверждают, что при совершении сделки были налицо все необходимые ее принадлежности, удостоверяют духовное состояние участника сделки, так как состояние его не отражается в акте. Так, свидетели по домашнему духовному завещанию удостоверяют не только его написание, написание именно тем лицом, которое значится как завещатель, но также и то, что завещатель при составлении завещания был в здравом уме и твердой памяти [377] , – условия, необходимые для каждого юридического действия как условия присутствия воли. Свидетели требуются, однако, не безусловно для всех сделок, в которых письмо является корпусом: например, сохранная расписка совершается и без участия свидетелей [378] Законодательство дает также определения о лицах, которые могут быть свидетелями, и устраняет от свидетельства лиц, которых можно подозревать в готовности дать ложное свидетельство, например, по отношению к духовным завещаниям [379] , нотариальным актам [380] Наконец, особую обязательную форму сделки составляет участие общественной власти в ее облечении в форму письма. Такое участие общественной власти проявляется двояким образом: или акт сделки совершается органом власти, или он только предъявляется ему к засвидетельствованию, чем, однако же, не устраняется свидетельство частных лиц. В первом случае акт называется нотариальным в собственном смысле, во втором – явочным. Нет сомнения, что если сделка совершается при участии нотариуса, она получает больше твердости и дает более ручательства за ее соответственность законам, а потому и права, вытекающие из сделки, получают более прочное бытие, например, против нее не может быть заявлено сомнение в подлинности [381] и т. д. Следовательно участие правительства в совершении сделок очень уместно, тем более что хотя гражданские сделки касаются непосредственно только частных лиц, но имеют связь и с общим благом. Кроме того, к участию в совершении сделок правительство побуждается и финансовыми соображениями: совершение сделок доставляет правительству значительные выгоды, например, при продаже недвижимого имущества правительство получает 4 % с цены имущества. Эти финансовые интересы, сопряженные с совершением гражданских сделок, для законодательства столь же важны, как большая достоверность сделок, совершенных при участии правительства. Прямые налоги не слишком значительны, да и крайне отяготительны для низшего, самого бедного класса народа: поэтому естественно законодательству усилить косвенные налоги, и вот одним из таких налогов являются пошлины за приобретение имущественных прав. Но есть и невыгодная сторона в участии правительства в совершении сделок: юридические отношения нередко требуют немедленного определения, а между тем необходимость участия общественной власти в совершении сделок уже неминуемо влечет за собой медленность в гражданских оборотах, и чем более случаев, в которых требуется для совершения сделки участие общественной власти, тем эта медленность ощутительнее. Что касается органов общественной власти, принимающих участие в совершении гражданских сделок, то прежде этим занимались судебные места: палаты гражданского суда, уездные суды, магистраты, ратуши и т. п. Нельзя не высказаться против участия в совершении сделок судебных мест: ничего нет общего между назначением судебных мест и участием правительства в совершении сделок, а между тем в действительности оказывается, что совершение сделок отнимает у них очень много времени. Правда, на это отвечают иногда, что участие судебных мест в совершении сделок предупреждает споры; предполагают, что они, как места, занимающиеся решением споров, лучше всего могут содействовать к такому заключению сделки, при котором не возникло бы из нее спора. Но действительность не оправдывает такого предположения, да и не может оправдать, ибо каждая сделка может подать повод к спору, тем более что не всегда спор основывается на недоразумении, а нередко только на недобросовестности тяжущегося. Поэтому лучше поставить участие в совершении сделок вне зависимости от судебных мест: тогда производство судебных дел значительно выигрывает в скорости (этими соображениями руководился и законодатель при составлении нотариального положения 1866 г.; судебные места непосредственно не участвуют в совершении сделок – это дело нотариальных учреждений. – А. Г.). Вот те формы, под которые подходит всякая сделка. Но встречаются в сделках и другие формальности, которые могут рассматриваться как дополнения к форме, например, приложение к акту печати, проставление на акте какого-либо знака, штемпеля: только формальности эти необязательны. Для каких именно сделок установлены обязательные формы и какие именно – об этом мы скажем при рассмотрении сделок в отдельности. Здесь же заметим лишь, что и те сделки, для которых не установлена обязательная форма, могут быть облечены в ту или другую обязательную форму; но и тогда эта форма все-таки не имеет для сделки значения ее корпуса, т. е. сделка действительна и вне этой формы, и может быть доказана иначе. Поэтому если даже при совершении сделки будет сделано какое-либо существенное упущение в форме, оно не обессиливает сделку, лишь бы были соблюдены те формальности, которые для нее необходимы. Например, домовое заемное письмо подписывается должником и свидетелями и является у нотариуса, но впоследствии оказывается, что свидетели несовершеннолетние: тем не менее заемное письмо вполне действительно, потому что подписи свидетелей для него не требуется [382] Побочные определения сделки: условие, срок, обязательство § 27. Обратимся к побочным определениям, нередко встречающимся в сделках, – условию, сроку, обязательству, налагаемому на участника сделки. Иные из этих определений в некоторых сделках существенны, например, срок в сделке-найме, но не во всех, и потому в общем учении о юридических сделках можно считать их определениями сторонними. I. Условие. Слово это имеет у нас значение слишком общее, неопределенное. Даже в области права оно употребляется в различных значениях: так, под условием разумеется нередко то же, что разумеется под принадлежностью, например, говорят, что совершеннолетие завещателя есть условие действительности духовного завещания; или под условием разумеются отдельные определения договора; или нередко и весь договор называется условием. Но в области гражданского права это слово употребляется также в техническом смысле: в этом смысле условие то же, что conditio, condition, Bedingung, – это побочное, будущее, неизвестное обстоятельство, от наступления или ненаступления которого зависит существование сделки. Сама сделка, содержащая в себе такое побочное определение, называется условной, а в противоположность ей сделка, существование которой вне зависимости от такого обстоятельства, называется сделкой безусловной. Формула для выражения условия «если» – формула для нас очень знаменательная: «если» по этимологии представляется сокращением «есть ли»; следовательно само слово указывает на существование или несуществование известного обстоятельства: «есть» указывает на его существование, «ли» – на сомнительность этого существования. Но не каждое обстоятельство в сделке, формулированное словом «если», составляет условие; наоборот, условие может быть формулировано и иначе. Приходится поэтому ближе рассмотреть существо условия, а для этого стоит только вникнуть в смысл данного ему определения. По этому определению условие прежде всего характеризуется как обстоятельство побочное, стороннее для сделки: следовательно обстоятельство существенное для сделки не составляет условия. Например, А дарит В какое-либо имущество, если В захочет принять его: здесь нет условия, потому что принятие дара существенно для действительности сделки-дарения. Хотя бы обстоятельство было известно и скрывалось в будущем, но если оно существенно для сделки, то не составляет условия. Например, А обеспечивает обязательство чужим имуществом, если хозяин его изъявит на то согласие: тут нет условия, потому что хотя изъявление согласия со стороны хозяина и есть обстоятельство будущее, хотя оно и неизвестно, но оно существенно для сделки, а условная сделка – сделка готовая, имеющая налицо все существенные принадлежности и лишь волей участников поставленная в зависимость от стороннего обстоятельства, от которого она могла бы быть и вне зависимости. Примечания: [373] Мы указываем на это в особенности потому, что право лица дать на себя обязательство, как условие действительности сделки, не подходит под понятие об отчуждении права, потому что кто дает обязательство, тот не отчуждает право, а вследствие обязательства возникает новое право, дотоле не существовавшее. Например, лицо обязывается продать вещь: тем самым лицо еще не отчуждает своего права собственности на вещь, так как отчуждение права собственности совершается передачей вещи, а лицо предоставляет лишь другому право на передачу – право, прежде не существовавшее. [374] У. г. с., ст. 1043; У. пр. пр., р. IX, ст. 24. [375] Ст. 2111. [376] Нот.пол., cт. 73, 84. [377] Ст. 1050. [378] Ст. 2111. [379] Ст. 1054. [380] Нот.пол., cт. 87. [381] У. г. c., cт. 543. [382] Ст. 2036. Далее, обстоятельство, составляющее условие сделки, должно быть неизвестно. Поэтому обстоятельство, хотя и будущее, но верное, необходимое, не будет условием, потому что необходимость обстоятельства исключает его неизвестность, и судьба сделки все-таки верна, ее существование не подлежит сомнению, а сомнительность-то существования и составляет характеристическую черту условной сделки. Например, А подарит В имущество, если наступит весна: обстоятельство это хотя лежит в будущем, но оно известно, ибо нужно измениться законам природы, чтобы не наступила весна, а поэтому и в данном случае нет условия. Наконец, обстоятельство, составляющее условие сделки, должно быть будущее: обстоятельство уже совершившееся, хотя и неизвестное относительно, т. е. не известное участникам сделки, также не будет условием. Например, А подарит В имущество, если С прибудет в город; но С уже прибыл в город, только об этом не знают участники сделки: тогда сделка также не может считаться условной, потому что судьба ее уже решена в самый момент ее совершения, между тем как для условной сделки существенно, чтобы судьба ее в течение известного времени была сомнительна. Впрочем из определений нашего законодательства нельзя вывести, чтобы обстоятельство, составляющее условие, непременно лежало в будущем, как требует римское право, а существенно только, чтоб оно было неизвестно. Поэтому вообще можно сказать, что в нашем юридическом быту каждое обстоятельство, не известное участникам сделки, хотя бы уже и совершившееся, может быть ее условием. Но в каждом отдельном случае необходимо обращать внимание на то, в какой зависимости находится сделка от предварительного наступления обстоятельства, полагаемого ее условием: если сделка оказывается лишней, то нельзя придать ей и никакого значения. Например, купец застраховывает груз на море, не зная, прибыл ли он в назначенный порт или нет еще: если окажется, что груз в то время уже находился в порту, то, конечно, для купца уже не было надобности его страховать. Обстоятельством, обусловливающим существование сделки, может быть юридическое действие, или это может быть факт, не имеющий значения юридического действия. По содержанию это обстоятельство может быть положительным или отрицательным: как наступление, так и ненаступление какого-либо обстоятельства может составить условие сделки. Например, рождение младенца, брак лица и тому подобное могут быть условиями дарения; но точно так же и нерождение младенца, невступление лица в брак могут быть условиями дарения. На этом основании условия разделяются на положительные и отрицательные: если наступление обстоятельства составляет условие сделки, то условие называется положительным; если ненаступление – отрицательным. Это различие условий чрезвычайно важно при разрешении вопроса о наступлении и ненаступлении условий. Если условие положительное, то исполнение условного обстоятельства составляет наступление условия. Но когда наступает отрицательное условие? Обстоятельство, несовершение которого составляет условие сделки, если не наступило сегодня, может наступить завтра, послезавтра, вообще впоследствии. Далее, стороннее обстоятельство может обусловливать начало сделки или ее прекращение, или, как говорится, условие может относиться к началу или к концу сделки. И вот новое деление условий на суспенсивные и резолютивные: суспенсивные – это условия, относящиеся к началу сделки, ее заключению (nеgotium juris est in suspenso); резолютивные – условия, относящиеся к концу сделки, ее прекращению (negotium juris resolvitur). Это различие условий образовалось в римском праве, откуда перешло и в новейшие законодательства; его держится и юридическая литература. Но спрашивается, зависит ли природа условия от места, занимаемого им в сделке? Оказывается, что различие места не имеет влияния на существо условия. А подарит имущество В, если родится С; А подарит имущество В, но дар прекращается, если родится С: содержание условия в обоих случаях одно и то же. Поэтому, кажется, нам не приходится дорожить делением условий на суспенсивные и резолютивные, как дорожат им, по преданию, западные юристы, а сами сделки условные действительно можно разделить на сделки условно-суспенсивные и условно-резолютивные, т. е. на сделки условные относительно начала или относительно конца. Наступление или ненаступление факта, обусловливающего сделку, или зависит от воли участника сделки, или не зависит от его воли. Отсюда деление условий на потестативные, т. е. зависящие от воли участника сделки, и случайные, не зависящие от нее, – деление, имеющее важное практическое значение при разрешении вопроса о наступлении или ненаступлении условия, ибо, как увидим, совершенно иное наступление условия потестативного, нежели наступление случайного. Но когда наступление факта зависит от воли участника сделки, то, разумеется, тогда только факт может быть условием, когда воля на его совершение не составляет существенной принадлежности сделки. А подарит В имущество, если А захочет или если В захочет: здесь нет условия, ибо воля А и В существенна для сделки-дарения. Но, например, А подарит В имущество, если В навестит больного: посещение больного – обстоятельство, лежащее вне сделки; воля на исполнение его не имеет ничего общего с волей на само совершение сделки, и потому условие такое есть настоящее условие. Наступление условия случайного может зависеть от воли стороннего лица или может быть совершенно вне человеческой воли. Например, А подарит В имущество, если на это согласится С (предполагая, что согласие С несущественно для действительности сделки); или, например, А завещает В пользование известной вещью, а по смерти В она должна перейти в собственность С, если С переживает В. Впрочем все равно, зависит ли наступление условия от воли стороннего лица, или оно зависит чисто от случая – практического вывода отсюда нет никакого. И мы указали на различие случайных условий лишь для того, чтобы не смешивать волю стороннего лица с волей участника сделки. Середину между условиями потестативными и случайными занимают так называемые условия смешанные, т. е. такие, в которых обстоятельство, составляющее условие, отчасти зависит от воли участника сделки, отчасти от случая (часто от случая или от воли стороннего лица). Например, А подарит такой-то женщине имущество, если она во время родов допустит совершить над собой родовспомогательную операцию: условие составляет здесь факт случая - согласие на операцию. Или, например, А подарит В имущество, если он женится на С: наступление условия зависит от воли В, участника сделки, и С, стороннего лица. Наконец, по содержанию своему условия разделяются еще на возможные и невозможные; последние разделяются опять на физически невозможные; т. е. невозможные по законам природы, и нравственно невозможные, невозможные по закону и нравственности. Иностранные законодательства, особенно римское, дают обширные определения о невозможных условиях сделки, потому что сомнительно само значение сделки, заключенной под невозможным условием. В самом деле, если сделка заключена под условием невозможным, то, разумеется, условие не исполнится: поэтому тотчас же можно сказать, что сделка ничтожна. Но можно принять также, что условие невозможное не есть условие, что оно равно нулю, следовательно сделка безусловна. По нашему мнению, однако же, справедливо только первое положение, потому что сделку, заключенную под невозможным условием, нельзя считать безусловной: участники сделки не выразили на нее свою волю безусловно, положительно, а без воли нет юридического действия, нет и сделки. Итак, по нашему мнению, сделки с условиями невозможными ничтожны, и все равно, будут ли эти условия физически или нравственно невозможны. Но положительные законодательства, а также и наше по отношению к условиям нравственно невозможным, большей частью отступают от строгой последовательности нашему положению, делают именно различие между договорами и духовными завещаниями, и только договоры с нравственно невозможными условиями признают ничтожными; а духовные завещания определяют обсуждать так, как бы в них не было никакого условия, – conditio pro non scripta habetur. В учении об условии сделки представляются следующие вопросы: когда условие считается наступившим; какова судьба сделки до наступления условия; каковы последствия его наступления? Наконец: всякая ли сделка допускает условие? При разрешении первого из этих вопросов важно принять в соображение деление условий на положительные и отрицательные, ибо наступление или ненаступление условия положительного состоит в ином, чем наступление или ненаступление условия отрицательного. Положительное условие наступает, когда совершается тот факт, который составляет содержание условия. А подарит В имущество, если В женится на С: когда совершается брак В с С, наступает и условие сделки-дарения. Спрашивается, когда положительное условие считается ненаступившим? Ненаступление факта, составляющего содержание условия сделки, представляет, конечно, отсутствие его наступления; но несовершение факта в настоящий момент само по себе не исключает еще его совершения в будущем. Когда факт полагается условием сделки и указывается срок наступления факта, то, разумеется, с истечением срока условие оказывается неисполнившимся; но когда нет для факта определенного срока, то ненаступление его в настоящем еще нельзя считать наступлением условия. Поэтому для того чтобы можно было признать положительное условие ненаступившим, нужно, чтобы факт, составляющий условие, сделался невозможным, или совершился бы факт, противоположный содержанию условия. Под эту формулу подходят все случаи – как те, в которых назначен срок для наступления условного факта, так и те, в которых срок не назначен. А подарит В имущество, если В женится на С, но В не женился до настоящего времени: это еще не значит, что условие сделки-дарения не наступило, потому что В может жениться впоследствии; другое дело, когда для В вступление в брак оказывается невозможным, например, когда В вступил в монашество или когда В вступил в брак с D. Отрицательное условие наступает, когда факт, отсутствие которого полагается условием сделки, оказывается невозможным или когда наступает факт, противоположный содержанию условия. А подарит В имущество, если В не женится на С: если до настоящего времени В не женился на С, то еще нельзя условие дарения считать наступившим, даже хотя бы В объявил, что он не желает жениться на С, потому что и тогда нет ручательства, что он не женится впоследствии; но когда, например, В вступает в монашество или женится на D, то брак его с С оказывается невозможным и наступает условие дарения. Ненаступившим признается отрицательное условие, когда совершается факт, ненаступление которого полагается условием сделки. Так, если В женится на С, то условие дарения оказывается ненаступившим. Но заметим, что наступление или ненаступление условия по невозможности наступления факта, составляющего его содержание, не принимается в действительности так строго, как следовало бы принимать по существу понятия о невозможности. В действительности всегда почти большая невероятность смешивается с невозможностью, так что если какое-либо событие слишком невероятно, то оно признается уже наравне с невозможным, а не требуется, чтобы оно было физически невозможно. Так, в предыдущем нашем примере, если В вступает в монашество или женится на D, то этим еще не исключается совершенно возможность брака В с С, потому что брак В с D может прекратиться, или В может оставить монашество и вступить в брак с С, но ни того ни другого с вероятностью предполагать нельзя; поэтому и брак В и С становится невероятным, и в области юридической принимается невозможным. По отношению к вопросу о состоянии условной сделки до наступления условия важно различие между сделками условно-суспенсивными и условно-резолютивными, ибо состояние тех и других до наступления условия существенно различно. Сделка условно-резолютивная до наступления условия существует с полной силой сделки безусловной, наступление же условия прекращает ее точно так же, как если бы она прекратилась каким-либо другим способом, так что вопрос о состоянии сделки условно-резолютивной до наступления условия не представляет затруднения. Но относительно сделки условно-суспенсивной вопрос представляется довольно затруднительным. Римское право о состоянии ее выражается, что она находится in suspenso, или также, что над сделкой висит условие – pendet conditio. Но спрашивается, можно ли суспенсивно-условную сделку считать сделкой, имеющей действительное бытие? И оказывается, что о такой сделке можно сказать только, что есть нечто существующее, но это еще не сделка, ибо настоящей сделкой сделка суспенсивно-условная становится лишь тогда, когда наступает условие; только тогда производит она перемену в существующих юридических отношениях, а до того времени они не изменяются, следовательно нет и сделки. Это состояние сделки можно сравнить с договором, окончательно еще не совершенным, но о заключении которого идут переговоры: так, здесь неизвестно еще пока, последует ли соглашение контрагентов, так и в сделке суспенсивно-условной неизвестно, наступит ли факт, обусловливающий ее бытие. Но каково состояние сделки суспенсивно-условной, когда условие ее невозможно, так что заранее можно сказать, что оно не наступит? Вопрос, очевидно, сводится к вопросу о значении невозможного условия, относящегося к началу сделки. По нашему мнению, условие невозможное должно быть рассматриваемо как ненаступившее, а так как уже и заранее, при самом заключении сделки, известно, что оно никогда не наступит, то и сама сделка должна считаться ничтожной от начала. Но важно быть очень осмотрительным в признании условия невозможным: невозможным считать можно только то, что противоречит дознанным законам природы и духа, и никогда не следует забывать, что невозможное в настоящее время может осуществиться впоследствии, хотя, с другой стороны, нужно иметь в виду только невозможность фактическую, ибо в области права понятие о возможном и невозможном нередко совпадает с понятием о вероятном и невероятном. Но и условие, возможное само по себе, со временем может оказаться невозможным. Для нас в разрешении этого случая нет затруднения: в момент обращения возможного условия в невозможное оно должно быть признано ненаступившим, так как ненаступлением условия считается невозможность факта, составляющего его содержание. По отношению к юридическим последствиям, которые влечет за собой наступление или ненаступление условия сделки, также обратим внимание на различие между сделками суспенсивно-условными и резолютивно-условными. Когда условие относится к началу сделки и наступает, то сделка получает силу сообразно своему существу. Но так как сделка заключена ранее наступления условия, то возникает вопрос, с какого времени считать сделку существующей, со времени ли ее заключения или со времени исполнения условия? В юридическом отношении это вопрос большой важности, практическое значение которого проявляется особенно в том случае, когда вследствие заключения условной сделки произведена уже какая-либо перемена в юридических отношениях: если начало сделки относить ко времени исполнения условия, то все юридические действия, предварительно совершенные по поводу заключения условной сделки, должны быть признаны ничтожными; если же относить начало сделки к моменту ее заключения, то все они с наступлением условия должны выйти из нерешительного состояния и получить полное юридическое значение. Принимается обыкновенно, что, когда условие наступает, сделка считается существующей с момента ее заключения, так что наступление условия оказывает обратное действие. И это совершенно сообразно существу условия. Справедливо, конечно, что прошедшее оставляет след в настоящем и оказывает влияние на будущее, но что ни настоящее, ни будущее не может отразиться на прошедшем; но справедливо также и то, что для настоящего приходится соображать и будущее. Так, и воля человека определяется под влиянием обстоятельств, и притом приходится соображать ему не только обстоятельства прошедшие и настоящие, но и обстоятельства будущие: человек различно может распорядиться своим имуществом, смотря по тому, например, ожидает ли он себе долговечности или нет, будут у него дети или нет, и т. д. Между тем будущие обстоятельства, если они не необходимы, – неизвестны, и вот воля человека может определиться не решительно, а только с известными ограничениями, условиями: наступят такие-то обстоятельства – воля лица такая; не наступят – она другая. Итак, это не случайность в юридическом быту, что сделка заключается условно. Но вместе с тем, если сделка заключается условно, нельзя сказать, что лицо определяет свою волю в будущем, относит сделку ко времени наступления ожидаемого обстоятельства: нет, лицо определяет волю в настоящем, только что юридические последствия ее пока неизвестны; лицо и теперь же определило бы свои юридические отношения решительно, если бы знало будущие обстоятельства; а так как лицо не знает их, то и высказывает волю с известными ограничениями, условно. По этим-то соображениям допускается обратное действие условия. Говорят еще иногда, что понятие об обратном действии – понятие искусственное; но ведь юридический быт по необходимости должен допустить и искусственные определения. Римское право прямо признает обратное действие условия, а за ним, также прямо, признают его и некоторые другие законодательства. Наше законодательство не только не выражает прямого признания обратного действия условия, оно не дает и косвенного указания на то, что допускает его. Но тем не менее и нам приходится признать обратное действие условия, как вытекающее из его существа, тем более что и в нашем юридическом быту оно постоянно признается; по отношению же к законодательству можно довольствоваться тем, что оно не противоречит юридическому быту, нигде прямо не устраняет обратного действия условия. Если условие, относящееся к началу сделки, не наступает, то сделка оказывается несостоявшейся и не производит никаких перемен в существующих юридических отношениях: сделки как бы вовсе не было. Когда условие относится к концу сделки и наступает, наступает и конец сделки. Если же условие не наступает, то конец сделки становится безусловным: это не значит, что сделка становится бесконечной, она может прекратиться по какой-либо другой причине; только она уже не прекратится по наступлении условия. Но когда сделка прекращается по наступлении условия, то спрашивается, каково значение сделки: существовала ли она действительно до наступления условия? Относительно сделки суспенсивно-условной мы знаем уже, нет сомнения, что если условие не состоится, то и сделка не существует, потому что нет начала сделки. В сделке же резолютивно-условной есть начало сделки: следовательно наступление условия влечет за собой только ее прекращение, только недействительность ее дальнейшего существования, а не предшествовавшего. Такой вывод дает само существо условия. Но в римском праве встречается определение противоположное: если наступает условие, относящееся к концу сделки, то, по римскому праву, сделка считается недействительной, как бы не существовавшей. Однако же определение это, как чисто положительное, может быть применяемо к юридическому быту только на основании прямого постановления законодательства; нельзя навязывать его юридическому быту, как скоро ни сам он не выражает такого воззрения, ни законодательство не высказывает его. Ни того ни другого основания нет для применения римского положения к нашему юридическому быту. Наконец, представляется вопрос: каждая ли сделка допускает условие? По существу своему условие имеет влияние на бытие сделки. Между тем в иных сделках желательно, чтобы воля участников выразилась решительно, так что условия не допускается. Например, акцептация переводного векселя делается безусловно [383] ; брак совершается безусловно и т. п. [384] Но какие именно сделки допускают и какие не допускают условия – этого вообще нельзя определить, а можно сказать только, что сделки имущественные, которые именно и составляют предмет гражданского права, все допускают условия, разве в отдельном случае законодательство (или обычай) прямо устраняет условие, как, например, при акцептации переводного векселя. Точно так же и относительно значения условия, присоединенного к сделке, не допускающей его, ничего общего нельзя сказать. Иногда сама сделка от присовокупления условия становится недействительной. Например, условная акцептация переводного векселя не считается действительной. Иногда же условие не оказывает никакого влияния на сделку. Например, условно выражена воля на вступление в брак: наступление условия все-таки не делает заключение брака обязательным; или при совершении брака обусловливается его прекращение: с наступлением условия брак все-таки не прекращается. II. Срок. Подобно условию, и понятие о сроке у нас довольно неопределенно: сроком называется у нас и предел времени, к которому должно совершаться известное действие или к которому оно должно окончиться, сроком называется и пространство времени, в течение которого должно совершиться действие; сроком называется и наступление определенного времени. В области права срок понимается как назначение времени для какого-либо юридического действия, связь юридического действия с известными ограничениями во времени. Время, таким образом, получает юридическое значение. Действительно, как все явления мира материального и духовного происходят во времени, так и явления юридические происходят также во времени. Но и независимо от этого, время оказывает существенное влияние на юридические отношения тем, что нередко права возникают и прекращаются действием времени, так что во времени лежит сила, изменяющая юридические отношения. Так, фактическое положение в течение известного времени обращается в состояние юридическое, устанавливает право; или от непользования правом в течение известного времени, и только под влиянием времени, без всякой разрушительной силы, право прекращается: так возникают и прекращаются права по давности. Например, какое решительное влияние на права оказывает возраст! Но в нем также обнаруживается собственно влияние времени на юридические отношения. Или очень часто в юридическом быту существенно не только совершение какого-либо действия, но и время его совершения, так что юридическое действие получает значение, лишь будучи совершено в известное время. Каждое законодательство дает более или менее определений по соображению времени, каждое назначает время для совершения тех или других юридических действий, и все эти сроки, представляющиеся в законодательстве, основаны на мысли, что во времени сама собой лежит сила, влияющая на человеческие отношения, и что необходимо признать эту силу для отношений юридических. Но все эти сроки, установленные законодательством, представляют ту особенность, что они более, чем все другие определения законодательства, зависят от усмотрения законодательной власти. Правда, не всегда же произвольно законодательство устанавливает сроки, а иногда по соображению известных обстоятельств; так например, когда устанавливается срок для совершения какого-либо действия, то принимается в соображение, сколько нужно времени для его совершения. Но иные сроки определяются чисто произвольно; на чем, например, основывается 10-летняя давность иска – почему 10, а не 9, не 11 лет определяет законодательство для давности иска? Но это не упрек законодательству: а priori установить сроки нет возможности, и вот по самому существу предмета законодательству представляется поприще для произвола. A priori можно вывести одно только правило, что сроки не должны быть ни слишком продолжительными, ни слишком короткими; но правило это, собственно говоря, не имеет содержания, ибо какова же должна быть продолжительность срока в отдельном случае, а priori все-таки нельзя определить. Независимо от законодательства, в юридическом быту устанавливаются сроки еще под влиянием обычая: каждому юридическому быту присуще понятие о необходимости дать большую или меньшую продолжительность юридическому отношению, и вот как бы сами собой устанавливаются известные сроки, с истечением которых юридические отношения прекращаются. Так, у нас годовой срок найма квартир, суточный срок найма номеров в гостиницах установлены по обычаю. Но говоря о сроке сделки, прежде всего следует сказать о юридическом исчислении времени, ибо понятие о нем необходимо для уразумения сущности самого срока сделки. Юридические отношения так тесно связаны со всей деятельностью граждан, что естественно подводить и их под общее летоисчисление. И действительно, юридический быт также придерживается его: понятия о годе, месяце, неделе, дне и т. д. применяются и к юридическим отношениям. Но в юридическом времяисчислении представляются и некоторые особенности, так что общее гражданское летоисчисление применяется к юридическим отношениям только с некоторыми изменениями. Так, в общем гражданском времяисчислении различные единицы времени приведены в известное соотношение между собой: например, год состоит из 12 месяцев, месяц – из 30 дней и т. д. Так что год и 12 месяцев, год и 365 дней, месяц и 30 дней принимаются за понятия тождественные. Но по отношению к юридическому быту это не так. Например, сделка заключается на месяц: это не значит непременно, что она заключена на 30 дней, а какое придется число дней в том месяце: срок сделки на месяц наступает в то же число следующего месяца, в которое заключена сделка, так что если месяц заключения сделки имеет 31 день, то и сроком сделки будет такое же число дней. Точно так же различие между простым и високосным годом не имеет влияния на юридические отношения, потому что срок сделки определяется или известным днем, т. е. числом месяца и года, или счетом дней, месяцев, годов. В первом случае безразлично, имеет ли февраль 28 или 29 дней. Например, в сделке: А обязался доставить В известную сумму денег 5 марта 1894 г. Во втором - 29 февраля точно так же входит в счет срока, как и другие дни; например, 25 февраля заключена сделка на 10 дней: 29 февраля также считается в их числе; или, например, 25 февраля заключена сделка на месяц: срок ее наступает 25 марта, независимо от того, имеет ли февраль 28 или 29 дней. Один только случай возбуждает сомнение: сделка может быть заключена 29 февраля на год – и вот, спрашивается, когда наступит срок сделки, ибо в следующем году 29 февраля не будет? Но вообще принято считать днем наступления срока такой сделки 28 февраля на том основании, что сделка состоялась в последний день февраля, а в простом году последний день его 28-й. Другая особенность юридического времяисчисления та, что оно берет в расчет лишь единицу времени, а не самый момент заключения сделки, и именно день составляет ту единицу, которой означается время совершения сделки, а не требуется более точного определения. В иных сделках, правда, имеют значение и более дробные единицы времени – не только час, но и минута, даже секунда, например, в сделках-пари при конских скачках. Но такие сделки можно считать исключениями; обыкновенно же день (собственно сутки) принимается за сплошную, нераздельную единицу времени, продолжающуюся от полуночи до полуночи. Поэтому, хотя бы уже и не много времени оставалось до истечения дня, он все-таки входит в счет срока. Например, в 10 часов вечера заключается сделка, сроком которой полагается следующий день; с началом его, т. е. с наступлением первого часа ночи, наступает и срок сделки, а не по истечении суток от момента заключения сделки, т. е. не по наступлении 10 часов вечера следующего дня. В этом отношении, впрочем, юридическое времяисчисление не отличается от гражданского, а оба они под общим именем гражданского времяисчисления (computatio civilis) противополагаются времяисчислению естественному (computatio naturalis), по которому каждая единица времени считается вполне, от мгновения до мгновения. Строгое и точное измерение времени в области права чрезвычайно важно – как важно оно в судебных сроках, при которых с истечением известного дня утрачивается, например, такое право, как право апелляции! Очень нередко договоры на случай неисполнения их в срок обеспечиваются значительной неустойкой. Или какие права связаны с наступлением совершеннолетия! Все это показывает, как существенно для права точное определение начала и конца срока. И вот началом срока обыкновенно принимается день совершения того юридического действия, от которого считается срок, так что день совершения его является первым днем срока. Некоторые юристы полагают, правда, иначе: полагают, что началом срока нужно считать не тот день, когда произошло юридическое действие, от которого считается срок, а следующий день, так что, очевидно, по этому расчету срок оказывается одним днем продолжительнее, нежели по первому расчету. Последователи этого мнения рассуждают так: несообразно не обращать внимания на час совершения юридического действия, от которого считается срок; если же день принимать за нераздельную единицу времени, то юридическое действие всегда можно представить в конце дня; потому и началом срока должен считаться не тот день, к которому относится юридическое действие, а следующий за ним. Первое воззрение, однако же, по нашему мнению, более верно. Наше гражданское законодательство никаких на этот счет определений не дает, процессуальное же приняло ту точку зрения, что при исчислении сроков в счет не берется день совершения действия [385] : счет начинается со следующего дня. Точно так же и относительно конца представляется вопрос, считать ли срок истекшим уже по истечении определенного числа дней, назначенных для совершения какого-либо юридического действия или существования сделки, или последний день считать уже днем наступления срока? Но ответ прост: определенное число дней входит в состав срока, следовательно входит сюда и последний день, ибо и в этот день еще может быть совершено требуемое юридическое действие. Процессуальное законодательство определяет, что окончанием срока полагается последний в назначенном числе дней [386] Наконец, представляется еще вопрос, как идет счет времени от известного юридического действия до конца срока? Обыкновенно считается все время, все дни от одного момента срока до другого. Но иногда известная часть этого времени выкидывается и прилагается к концу срока, так что на деле он оказывается более продолжительным. На этом различии исчисления срока основывается различие между tempus continuum и tempus utile: tempus continuum – это срок, когда время считается без вычета каких-либо дней, так что в состав его входят все промежуточные дни между двумя крайними моментами срока; tempus utile – срок, исчисление которого делается с вычетом известных дней. Например, заключается договор найма на год: обыкновенно считается все время, так что срок договора наступает в то же число месяца следующего года – это tempus continuum. Но, например, заключается договор личного найма на год, и контрагенты соглашаются, что в течение двух месяцев этого года, сряду или в разное время, наниматель не пользуется услугами наемника, а эти два месяца наверстываются в конце срока: срок годичного договора личного найма кончается через 14 месяцев со дня его заключения – здесь tempus utile. Вычеты из срока делаются иногда и независимо от соглашения участников сделки, на основании определения самого законодательства. Так считаются у нас судебные сроки; если в конце срока встретится несколько неприсутственных дней, то, по определению закона, они не считаются [387] Необходимо сказать, однако, что по нашему законодательству срок с промежутками составляет исключение; обыкновенно же счет времени идет непрерывно. Римское право различает еще tempus äb initio utile deinde continuum и tempus äb initio continuum deinde utile. Но к нашему законодательству это деление не имеет применения: у нас вычитаются иногда из срока праздничные дни, но, как мы только что видели, только встречающиеся при конце срока: при начале же его течение непрерывно. Но обратимся к сроку в его приложении к сделке, которая сама, будучи связана со сроком, называется срочной. Это приложение различно: либо определяется время начала сделки (dies a quo) или ее окончания (dies äb quem) – момент времени; либо определяется время, в течение которого должно быть совершено юридическое действие, – пространство времени. Точно так же означается различно срок. а) Посредством обыкновенного гражданского времяисчисления и притом годом, месяцем и числом: « Обязываюсь заплатить такую-то сумму 1 марта 1895 г.»; или по расчету времени, например: «Обязываюсь заплатить такую-то сумму через четыре месяца». Последнее определение срока менее точно, нежели первое, и может породить недоумение относительно момента наступления срока. Поэтому нередко бывает, что к такому определению срока присоединяется еще определение его годом, месяцем и числом: «Обязываюсь заплатить такую-то сумму через четыре месяца, т. е. 1 марта 1895 г.». b) Иногда срок определяется событием: «Обязуюсь заплатить такую-то сумму в такую ярмарку или в такой-то праздник»; или: «Обязываюсь доставить такую-то вещь, когда установится санная дорога». Таким образом, событие, которым определяется срок, или связано с определенным временем, или не связано, а происходит ранее или позднее. В первом случае срок называется определенным (dies certus), а во втором – неопределенным (dies incertus). Неопределенное событие по существу своему может быть таково, что по всему вероятию оно наступит, только неизвестно, когда именно (dies certus для quaestio an, incertus для quando). Например, в нашем климате несомненно, что рано или поздно установится санная дорога. Или неопределенное событие может быть таково, что и само наступление его сомнительно (dies incertus для quaestio an, incertus для quando): тогда срок обращается в условие, ибо тогда сделка поставляется в зависимость от события, которое может и не наступить, а существо срока состоит лишь в определении времени безусловного юридического действия. Наконец: с) Срок сделки определяется безмолвно: участники сделки ничего не постановляют о сроке, но по существу сделки оказывается, что срок ее может наступить каждую минуту, по желанию того или другого участника сделки, и можно поэтому сказать, что сами участники сделки, не назначая ей срока, безмолвно определяют срок ее моментом воли на то того или другого участника [388] Так, если двусторонняя сделка рождает для одного лица право требовать чего-либо от другого лица и не устанавливает срока обязательства, то значит, когда бы лицо ни потребовало совершения действия, оно всегда вправе сделать это. Положим, заключен договор займа без означения срока платежа: когда бы займодавец ни потребовал уплаты долга, должник не вправе отозваться, что так как в заемном письме срок платежа не означен, то он вправе платить, когда ему угодно, потому что, таким образом, должник может и вовсе уклониться от платежа. Напротив, срок наступает, когда заимодавец требует платежа. Спрашивается, каково значение срока для сделки? Когда срок относится к началу сделки, то права, из нее вытекающие, считаются существующими от самого времени ее заключения, только что осуществление их невозможно прежде наступления срока: следовательно и сама сделка существует от момента ее заключения. Таким образом, срок касается не существования сделки, а только времени осуществления прав, из нее вытекающих, чем и отличается он от условия. Поэтому наступление срока не оказывает обратного действия, подобно тому, как оказывает его наступление условия, ибо к тому именно и клонится установление срока для начала сделки, чтобы осуществление прав, из нее вытекающих, началось не ранее известного времени. Когда срок относится к концу сделки, то с наступлением его она прекращается и называется сделкой окончившейся. Но смысл прекращения сделки по наступлении срока тот же, что и смысл прекращения сделки по наступлении условия: разница только та, что срочная сделка прекращается не случайно, как сделка условная, а по воле участников, по предварительному, несомненному их определению. Но само собой разумеется, что сделка, прекратившаяся по наступлении срока, по воле участников может быть возобновлена, например, на тот же срок: положим, заключается договор товарищества на год и определяется, что если во время действия договора ни один из товарищей не изъявит желания отступить от него по истечении срока, то договор возобновляется на тот же срок; или по истечении срока сделка возобновляется бессрочно, т. е. срок ее наступает по первому заявлению того или другого участника о прекращении сделки; Например, так понимается у нас возобновление найма квартиры по истечении срока первого договора. Независимо от этого участники сделки всегда могут изменить ее срок, продолжить его или сократить, так что сделка останется той же, только с другим сроком. III. Обязательство [389] Мы употребляем это слово в значении подобного определения сделки в том же смысле, какой имеет римское modus или французское la modalité, тогда как в собственном его значении это слово имеет у нас другой смысл – смысл права на чужое действие, составляющего в очень многих сделках существенное их содержание. В смысле modus’a обязательство тем характеристически отличается от обязательства в собственном смысле этого слова, что оно не представляет права на чужое действие, а определяет только образ юридического действия, вид, в котором оно должно быть совершено, так что для лица обязательно совершить действие именно в том, а не в другом виде: обязательство (modus) дает сделке лишь точнейшее, но не характеристическое определение. Когда одно лицо обязывается выдавать другому известную сумму денег, то последнее приобретает право на действие первого, тогда как при определении modus’a для совершения какого-либо юридического действия не устанавливается права на чужое действие. Положим, завещатель налагает на наследника обязательство выдать лицу А 1 000 руб.: это настоящее обязательство, потому что устанавливает для лица А право на действие наследника, на выдачу ему, А, 1 000 руб. Но положим, завещатель, кроме того, налагает на наследника обязательство соорудить ему надгробный памятник: это обязательство-modus, потому что не устанавливает права на чужое действие, на сооружение памятника, так как нет субъекта для такого права. Нередко также смешивается обязательство как стороннее определение сделки с условием сделки. Тому причиной отчасти необработанность нашего юридического языка, в особенности же то, что как в законодательстве нашем, так и в юридическом быту только чувствуется, но не осознается различие между условием и сторонним обязательством: у нас различают, совершается что-либо, если будет то-то, или совершается что-либо с тем, чтобы было то-то, но не дают себе отчета в существе и основании этого различия. Однако при недостатке технического выражения, подобного слову modus, и в нашем языке можно формулировать стороннее обязательство: можно, например, употреблять для него выражение «с тем, чтобы», тогда как условие обыкновенно формулируется словом «если». Существенное отличие стороннего обязательства от условия сделки состоит в том, что сделка, сопровождаемая сторонним обязательством, существует от момента ее совершения, так что неисполнение обязательства само собой не разрушает сделки, а она может быть разрушена только по требованию интересанта, тогда как ненаступление суспенсивного условия препятствует возникновению сделки. Положим, завещатель обязывает наследника соорудить ему монумент, но наследник не выполняет этого обязательства: духовное завещание оттого само собой не лишается силы, но только законный наследник может требовать, чтобы оно было признано несостоявшимся по неисполнению обязательства. Таким образом, можно, пожалуй, сказать, что стороннее обязательство сделки имеет силу потестативного условия; но все-таки сделка, сопровождаемая сторонним обязательством, существует от начала и разрушается лишь при вступательстве интересанта, так что, если интересант не вступается или вовсе нет интересанта, сделка продолжает существовать, несмотря на то что обязательство ее не выполнено. Бывает, например, что по духовному завещанию назначается наследником и обязывается к чему-либо такое лицо, которое имеет право наследовать завещателю по закону: от такого наследника никто не может требовать исполнения обязательства, потому что если духовное завещание будет признано несостоявшимся по неисполнению стороннего обязательства, то то же лицо будет наследником и по закону; следовательно некому предъявить иск о признании завещания несостоявшимся. Но, например, дарение заключено со сторонним обязательством: даритель и его наследник, в случае неисполнения обязательства, могут требовать, чтобы дарение было признано несостоявшимся, потому что тогда дар возвратится дарителю или его наследнику [390] и для них, следовательно, есть интерес в признании дарения не состоявшимся. Примечания: [383] У. в., cт. 44. [384] Там же., cт. 46. [385] У. г. с., cт. 824. [386] У. г. с., cт. 824. [387] Ук. ист., cт. 822. [388] Но заметим, что не всегда умолчание о сроке имеет такое значение, – есть и такие сделки, в которых означение срока нисколько не нужно. [389] |