Международное частное право В 2 т_ Учебник (том 2) (отв_. Отношений (университет) мид россиикафедра международного частного и гражданского правамеждународное частное право
 Скачать 1.98 Mb.
|
|
Глава 2. ЮРИДИЧЕСКИЕ ЛИЦА В МЕЖДУНАРОДНОМ ЧАСТНОМ ПРАВЕ. Личный закон и национальность юридического лица, критерии их определения Личным законом или личным статутом (lex societatis) юридического лица принято называть право, регулирующее основные вопросы правового положения (статуса) юридического лица как субъекта права. Примерный перечень вопросов, определяемых на основании личного закона юридического лица, сформулирован в российском коллизионном законодательстве в п. 2 ст. 1202 ГК РФ. Следует отметить, что ранее действовавшее отечественное законодательство (п. 1 ст. 161 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г) прямо говорило только о гражданской правоспособности юридических лиц, что затрудняло установление границ действия личного закона юридического лица. Современное определение личного закона юридического лица в ГК РФ является более развернутыми удобным для практического применения. При этом оно традиционно для европейских стран аналогичные формулировки можно найти, к примеру, в ст. 155 Федерального закона Швейцарии 1987 г. "О международном частном праве, ст. 25 Закона Италии 1995 г. "О реформе итальянской системы международного частного права". Схожий подход используется ив США, где для целей коллизионного регулирования также выделяется особая группа внутренних отношений корпорации (internal affairs doctrine). Так, в комментарии к § 302 Второго свода о конфликте законов (Restatement Second, Conflict of перечисляются следующие вопросы, подлежащие особому коллизионному регулированию действия, предпринимаемые входе первоначального создания корпорации избрание и назначение директоров и иных членов органов управления утверждение учредительных документов выпуск акций; преимущественные права акционеров проведение заседаний директоров и собраний акционеров формы голосования, включая требование о кумулятивном голосовании права акционеров на изучение документов корпорации, внесение изменений в учредительные документы слияние, консолидация и дробление акций изменение типов акций выпуск облигаций объявление и выплата дивидендов займы, предоставляемые корпорацией ее директорам, иным членам органов управления и акционерам; приобретение и выкуп корпорацией собственных акций. Практически все страны мира устанавливают особые коллизионные нормы для решения вопросов частноправового характера, относящихся к правовому статусу юридических лиц как особых субъектов международного частного права. Необходимо иметь ввиду, что данные коллизионные нормы среди прочего ограничивают сферу применения обязательственного статута (сферу действия правовой системы, регулирующей права и обязанности сторон договорного обязательства, изымая из-под его действия вопросы правового статуса участников договора. В связи с этим большое практическое значение приобретает проблема определения применимого права в отношении соглашений, заключаемых участниками юридического лица между собой, а также с самим юридическим лицом. Современное российское коллизионное законодательство прямо регулирует данную ситуацию применительно к договору о создании юридического лица с иностранным участием (учредительному договору ст. 1214 ГК РФ содержит императивное правило, подчиняющее данный договор той же правовой системе, которая регулирует и личный закон юридического лица (праву страны, в которой учреждается юридическое лицо. В действующей редакции ГК РФ данная норма смягчена, она распространена на другие договоры, связанные с осуществлением прав участника юридического лица (прежде всего на так называемые акционерные соглашения и соглашения участников обществ с ограниченной ответственностью, и зафиксировано более гибкое соотношение между договорным статутом и личным законом юридического лица. В новой редакции ст. 1214, которая теперь носит название "Право, подлежащее применению к договору о создании юридического лица и к договору, связанному с осуществлением прав участника юридического лица, предусмотрено, что участники указанных договоров могут осуществить выбор применимого права, однако такой выбор не может затрагивать действие императивных норм личного закона юридического лица по вопросам, которые традиционно охватываются сферой его действия (п. 2 ст. 1202 ГК РФ. Важно обратить внимание на то, что под императивными нормами имеются ввиду любые нормы, применение которых не может быть исключено соглашением сторона не только узкая группа сверхимперативных норм в значении ст. 1192 ГК РФ (эти нормы в последней редакции ГК РФ именуются нормами непосредственного применения). В данном контексте интересен пример из американской судебной практики. При рассмотрении в г. дела Rosenmiller v. Bordes суд штата Делавэр столкнулся с соглашением акционеров, которое на неопределенный период времени ограничивало права отдельных акционеров на голосование принадлежащими им акциями. При этом, несмотря на то, что соответствующая корпорация была инкорпорирована в штате Делавэр, участники соглашения указали в его тексте право штата Нью-Джерси в качестве применимого права. Вопрос о применимом праве был основным в данном деле, поскольку право штата Делавэр императивно устанавливало предельный срок действия подобного рода соглашений акционеров об ограничении права голоса, в то время как избранное участниками соглашения право штата Нью-Джерси не фиксировало каких-либо временных ограничений. Суд штата Делавэр констатировал, что урегулированные в соглашении акционеров вопросы относятся к разряду внутренних отношений корпорации, для которых определяющим является право места учреждения корпорации, и акционеры не могут исключить действие императивных предписаний такого права своим соглашением. Для определения личного закона юридического лица в разных странах исторически были выработаны различные критерии, что неизбежно осложняет решение коллизионной проблемы. В странах англо-американской правовой семьи традиционно используется критерий места учреждения (инкорпорации) юридического лица личный закон компании (корпорации) определяется по праву той страны, в которой были выполнены регистрационные формальности, необходимые для создания нового юридического лица. В основе данного критерия лежит идея о том, что юридическое лицо в течение всего периода своего существования должно иметь личный закон того государства, которое наделило его правосубъектностью. Критерий места учреждения юридического лица стал применяться в Великобритании уже в XVIII в. Потребности британской колониальной империи обусловливали необходимость учреждения компаний по английскому праву с одновременной гарантией применения этого права вместе фактической деятельности компаний за пределами территории Великобритании. Сегодня критерий места учреждения, помимо Великобритании и США, продолжает применяться в большинстве государств, входящих в Британское Содружество Наций, а также используется в некоторых странах Латинской Америки (Бразилия, Венесуэла, Мексика, Перу). Данный критерий применяется ив отечественном коллизионном праве. В советском законодательстве вплоть дог. вопрос об определении личного закона юридического лица законодательно решен не был, однако в практике Внешнеторговой арбитражной комиссии (ВТАК) использовался именно критерий места учреждения юридического лица. В качестве примера можно привести решение 1960 г. по делу ВО "Союзнефтеэкспорт" против итальянского акционерного общества "А. Морони и А. Келлер", в котором советский арбитраж использовал нормы итальянского права для определения правового статуса акционерного общества, объема правоспособности и порядка совершения действий от имени общества. В 1977 г. были внесены изменения в действовавшие в тот период Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г, которые легально закрепили применение "закона страны, где учреждено предприятие или организация. В настоящий момент критерий места учреждения юридического лица зафиксирован как безальтернативная коллизионная привязка в п. ст. 1202 ГК РФ. Критерий места учреждения юридического лица также нашел свое закрепление в ст. модельного Гражданского кодекса для государств - участников СНГ, откуда он был заимствован большинством стран - участниц СНГ, включая Армению, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан. Основными преимуществами критерия места учреждения юридического лица являются легкость практического применения (достаточно проанализировать учредительные документы юридического лица), а также предсказуемость правового регулирования (в течение всего периода существования юридического лица его правовой статус подчиняется одной правовой системе, вне зависимости от изменения места ведения деятельности, состава участников и органов управления. Однако указанные преимущества имеют и оборотную сторону учредители юридического лица получают возможность выбрать государство с наиболее привлекательной для них правовой системой и учредить там юридическое лицо, которое в реальности будет осуществлять свою деятельность и управляться на территории других стран (так называемые "компании почтового ящика. При этом очевидно, что при выборе удобной правовой системы учредители будут руководствоваться интересами доминирующих акционеров и менеджмента компании, что может отрицательно повлиять на положение миноритарных акционеров, работников и кредиторов, которые будут лишены защиты, предоставляемой нормами материального права по месту осуществления реальной деятельности данной компании (среди таких правовых средств следует отметить нормы о минимальном уставном капитале юридического лица об участии представителей наемных работников в органах управления о личной ответственности директоров за определенные действия, причиняющие вред компании или ее акционерами др.). Более того, стремление отдельно взятых территорий к получению в свою казну как можно большего количества регистрационных сборов ведет к возникновению конкурентной борьбы законодателей, выражающейся в формулировании либеральных норм корпоративного права и создании других преимуществ для юридических лиц, учрежденных по законодательству данной территории. Именно такая картина наблюдалась в США. Первоначально лидером в привлечении под свою юрисдикцию юридических лиц был штат Нью-Джерси, однако к началу XX в. безоговорочное преимущество получил штат Делавэр, по законодательству которого на сегодняшний день учреждена почти половина всех американских корпораций, чьи акции котируются на фондовой бирже. Конкуренцию Делавэру в США пытаются составить штаты Невада и Техас. В этой ситуации нельзя считать случайным появление другого критерия определения личного закона юридического лица - места нахождения центра управления юридическим лицом, который получил название критерия реальной оседлости (siege reel, Sitztheorie). Согласно данному критерию применимым к вопросам правового статуса юридического лица является право того государства, на территории которого находится орган, оказывающий решающее влияние на управление делами компании. Важно отметить, что речь идет не о месте нахождения, формально зафиксированном в учредительных документах компании (применение этого критерия "статутарной" оседлости приводило бык тем же результатам, что и критерий места учреждения юридического лица, а о фактическом месте, откуда ведется управление делами компании в данный момент времени (эффективная" оседлость). Исторически критерий реальной оседлости впервые стал применяться в середине XIX в. во французской судебной практике именно как реакция на злоупотребления учредителей, стремившихся переносить место учреждения компаний в Бельгию и Швейцарию, законодательство которых предоставляло более удобные правовые нормы. В XX в. критерий реальной оседлости стал доминирующим в большинстве стран континентальной Европы, в том числе в Германии, Австрии, Франции, Бельгии, Греции, Испании, Португалии, Люксембурге. В отличие от критерия места учреждения юридического лица, который подразумевает свободу учредителей в выборе места инкорпорации компании, критерий реальной оседлости прежде всего направленна обеспечение применения норм той правовой системы, с которой связано функционирование юридического лица и которая предоставляет защиту интересам миноритарных акционеров, наемных работников и кредиторов такого юридического лица. Неслучайно в зарубежной литературе противостояние критериев места учреждения и реальной оседлости юридических лиц часто рассматривается как проявление более общей проблемы международного частного права - проблемы сочетания и взаимодействия принципа автономии воли и принципа наиболее тесной связи отношения с соответствующим правопорядком <1>. -------------------------------- <1> См Ebke W. The European Conflict-of-Corporate-Laws Revolution: Uberseering, Inspire Art and Beyond // International Law. 2004. Vol. 38. P. 818; Idem. The "Real Seat" Doctrine in the Conflict of Corporate Laws // International Law. 2002. Vol. 36. P. 1028 - Таким образом, применение критерия реальной оседлости позволяет преодолеть основной недостаток, на который указывают критики критерия места учреждения, поскольку учредители юридического лица не могут избежать применения императивных корпоративных норм соответствующего государства, с территорией которого наиболее тесно связано существование данного юридического лица. Однако, в свою очередь, критерий реальной оседлости имеет ряд серьезных недостатков. В первую очередь возникают сложности с определением того органа юридического лица, чье местонахождения должно считаться решающим для целей коллизионного права, - общего собрания участников, наблюдательного совета или правления. В конце XX в. в большинстве стран континентальной Европы, использующих критерий реальной оседлости, предпочтение стало отдаваться месту проведения заседаний правления юридического лица. Отмечается, что такое смещение акцента с места принятия основополагающих решений на место повседневного управления текущими делами юридического лица произошло неслучайно это позволило судам применять собственное право для регулирования отношений между иностранными материнскими компаниями и местными дочерними обществами. Но еще более серьезной проблемой, порождаемой применением критерия реальной оседлости, является проблема признания иностранных юридических лиц. Данная проблема, как правило, не возникает для государств, применяющих критерий места учреждения юридического лица, поскольку они обращают внимание на формальное выполнение процедуры государственной регистрации юридического лица, не учитывая последующие фактические изменения места нахождения и места ведения деятельности юридического лица. Совсем иное преломление этот вопрос получает при использовании критерия реальной оседлости. Представим себе ситуацию, когда юридическое лицо учреждено в государстве, придерживающемся критерия места учреждения юридического лица (например, в Великобритании или Нидерландах, но органы юридического лица фактически находятся (регулярно проводят свои заседания) на территории государства, использующего критерий реальной оседлости (например, Германии. Или обратную ситуацию, когда юридическое лицо зарегистрировано в стране, где доминирует критерий реальной оседлости, но фактически управляется с территории другого государства. В приведенных примерах соответствующие юридические лица не будут признаны на территории стран, использующих критерий реальной оседлости, либо будут признаны вином качестве (не в качестве самостоятельных юридических лиц, участники которых не несут ответственность по их долгам. В отличие от правосубъектности физических лиц, признание которой государствами рассматривается сегодня в качестве общепризнанной нормы международного права (ст. 6 Всеобщей декларации прав человека 1948 г, применительно к юридическим лицам отсутствует аналогичная обычно-правовая норма об обязательном признании их правосубъектности. В доктрине и судебной практике многих континентальных стран, использующих критерий реальной оседлости, сложился подход, который квалифицировал ситуацию, когда реальное местонахождения органов юридического лица не соответствует указанному в учредительных документах, как проявление обхода закона (fraud a la loi) <1>. В качестве санкции государства устанавливали, что соответствующие юридические лица не имеют правосубъектности на территории данной страны, включая отрицание их права на совершение сделок и выступление в суде от собственного имени. Для признания соответствующего образования юридическим лицом необходимо было в стране реальной оседлости вновь выполнить все необходимые формальности, связанные с созданием юридического лица (включая внесение такого юридического лица в реестр другого государства. Однако сточки зрения материального права после этого появляется новое (второе) юридическое лицо, пусть и со сходным наименованием и составом участников Rabel E. The Conflict of Laws: a Comparative Study. ed. 1960. P. 33 - Аналогичные последствия в виде отказав признании правосубъектности наступали, если юридическое лицо, учрежденное в данном государстве, впоследствии фактически переносило место своего нахождения в другую страну. Как метко отметил один из немецких авторов, в соответствии с критерием реальной оседлости компания находится в заточении в стране своего учреждения, и "попытка побега из тюрьмы наказывается смертной казнью" <1>. -------------------------------- <1> Knobbe-Keuk B. Umzug von Gesellschaften in Europa // 154 ZHR. 1990. P. 356 (цит. по Ebke W. The "Real Seat" Doctrine in the Conflict of Corporate Laws. P. Неслучайно на протяжении XX в. шел постоянный поиск более удачных решений. В качестве одного из возможных подходов рассматривалось использование других критериев определения личного закона юридического лица. Критерий места осуществления основной деятельности юридического лица, иначе также называемый критерием центра эксплуатации, берет свои истоки, как и критерий реальной оседлости, во французской судебной практике середины XIX в. Суть данного критерия применительно к коммерческим организациям выражается в применении в качестве личного закона юридического лица права того государства, на территории которого юридическое лицо преимущественно ведет свою предпринимательскую деятельность (осуществляет основную массу деловых операций. На сегодняшний день данный критерий можно встретить в коллизионном законодательстве развивающихся стран (Египет, Тунис), которые таким образом стремятся обеспечить применение собственного права к зарегистрированным за рубежом компаниям, ведущим активную деятельность на территории этих государств (прежде всего в сфере добычи природных ресурсов. Однако очевидны недостатки рассматриваемого критерия - его неопределенность (юридическое лицо может одновременно осуществлять свою деятельность на территории нескольких стран) и неустойчивость (на протяжении короткого периода времени юридическое лицо может сменить несколько мест своей предпринимательской деятельности). Заметную роль в XX встал также играть критерий государственной принадлежности участников юридического лица (иначе также именуемый критерием контроля. Активное использование этого критерия связано с событиями Первой и Второй мировых войн, когда на повестке дня встал вопрос о запрещении юридических лиц, принадлежащих к враждебным государствам, а также об экспроприации их имущества. В настоящее время критерий контроля продолжает активно использоваться в международных договорах, в том числе регулирующих вопросы иностранных инвестиций (Вашингтонская конвенция о порядке разрешения инвестиционных споров между государствами и иностранными лицами 1965 г., Договор к Энергетической хартии 1994 г, двусторонние международные договоры о защите и поощрении иностранных капиталовложений). Вместе стем критерий контроля не может стать доминирующим в сфере коллизионного регулирования вследствие присущих ему недостатков очевидна его непригодность для определения личного закона юридических лиц с многонациональным составом участников или юридических лиц, чьи акции котируются на бирже и могут менять своих владельцев несколько разв день. Другим подходом к решению проблемы стали многочисленные предложения, связанные с |