йцв. П о лит ик а как призвание ипр о фе с сия в соответствии с вашим пожеланием я должен сделать доклад
 Скачать 0.87 Mb.
|
|
Civil Service Reform 7 . Эту тенденцию обусловливают чисто технические, неизбежные потребности управления. В Европе профессиональное чиновничество, организованное на началах разделения труда, постепенно возникло входе по- лутысячелетнего развития. Начало его формированию положили итальянские города и сеньории, а среди монархий — государства норманнских завоевателей. Решающий шаг был сделан в управлении княжескими финансами По управленческим реформам императора Макса 8 можно видеть, с каким трудом даже под давлением крайней нужды и турецкого господства чиновникам удавалось экспроприировать власть князя в той сфере, которая меньше всего способна была терпеть произвол господина, все еще остававшегося прежде всего рыцарем. Развитие военной техники обусловило появление профессионального офицера, совершенствование судопроизводства вышколенного юриста. В этих трех областях профессиональное чиновничество одержало окончательную победу в развитых государствах в XVI в. Тем самым одновремен- ПОЛИТИКА КАК ПРИЗВАНИЕ ИПР О ФЕ С СИЯ но с возвышением княжеского абсолютизма над сословиями происходила постепенная передача княжеского самовластия профессиональному чиновничеству, благодаря которому только и стала для князя возможной победа над сословиями. Одновременно с подъемом вышколенного чиновничества возникали также — хотя это совершалось путем куда более незаметных переходов — руководящие политики. Конечно, такие фактически главенствующие советники князей существовали с давних пор во всем мире. На Востоке потребность по возможности освободить султана от бремени личной ответственности за успех правления создала типичную фигуру великого визиря. На Западе, прежде всего под влиянием донесений венецианских послов, жадно читаемых в дипломатических профессиональных кругах 9 , дипломатия в эпоху Карла V — эпоху Макиавелли — впервые становилась сознательно практикуемым искусством, адепты которого, по большей части гуманистически образованные, рассматривали себя как вышколенный слой посвященных, подобно гуманистически образованным государственным деятелям в Китае в последнюю эпоху существования там отдельных государств. Необходимость формально единого ведения всей политики, включая внутреннюю, одним руководящим государственным деятелем окончательно сформировалась и стала неизбежной лишь благодаря конституционному развитию. Само собой разумеется, что и до этого, правда, постоянно появлялись такие отдельные личности, как советники или более того, по существу, руководители князей. Но организация учреждений пошла сначала, даже в наиболее развитых в этом отношении государствах, иными путями. Возникли коллегиальные высшие управленческие учреждения. Теоретически ив постепенно убывающей степени фактически они заседали под личным председательством князя, выдававшего решение. Через посредство этой коллегиальной системы, которая вела к консультативным за МАКС ВЕБЕР ВЛАСТЬ И ПОЛИТИКА ключениям, контрзаключениям и мотивированным решениям большинства или меньшинства далее, благодаря тому, что он окружал себя, помимо официальных высших учреждений, сугубо личными доверенными — кабинетом — и через их посредство выдавал свои решения на заключения государственного совета — или как бы там еще ни называлось высшее государственное учреждение, — благодаря всему этому князь, все больше попадавший в положение дилетанта, пытался избежать неуклонно растущего влияния высокопрофессиональных чиновников и сохранить в своих руках высшее руководство эта скрытая борьба между чиновничеством и самовластием шла, конечно, повсюду. Перемены тут происходили только вопреки парламентами притязаниям на власть их партийных вождей. Но весьма различные условия приводили к внешне одинаковым результатам. Там, где династии удерживали в своих руках реальную власть — как это в особенности имело место в Германии, — интересы князей оказывались солидарными с интересами чиновничества в противоположность парламенту и его притязаниям на власть. Чиновники были заинтересованы, чтобы из их же рядов, то есть через чиновничье продвижение по службе, замещались и руководящие, то есть министерские, посты. Со своей стороны, монарх был заинтересован в том, чтобы иметь возможность назначать министров по своему усмотрению тоже из рядов чиновников. А обе вместе стороны были заинтересованы в том, чтобы политическое руководство противостояло парламенту в едином и замкнутом виде, то есть чтобы коллегиальная система была заменена единым главой кабинета. Кроме того, монарх, уже для того, чтобы чисто формально оставаться внепартийной борьбы и партийных нападок, нуждался в особой личности, прикрывающей его, то есть держащей ответ перед парламентом и противостоящей ему, ведущей переговоры с партиями. Все эти интересы вели здесь к ПОЛИТИКА КАК ПРИЗВАНИЕ ИПР О ФЕ С СИЯ одному и тому же появлялся единый ведущий министр чиновников. Развитие власти парламента еще сильнее вело к единству там, где она — как в Англии — пересиливала монарха. Здесь получил развитие кабинет во главе с единым парламентским вождем, лидером, как постоянная комиссия игнорируемой официальными законами, фактически же единственной решающей политической силы — партии находящейся в данный момент в большинстве. Официальные коллегиальные корпорации именно как таковые не являлись органами действительно господствующей силы — партии — и, таким образом, не могли быть представителями подлинного правительства. Напротив, господствующая партия, дабы утверждать свою власть внутри государства и иметь возможность проводить большую внешнюю политику, нуждалась в боеспособном, конфиденциально совещающемся органе, составленном только из действительно ведущих в ней деятелей, то есть именно в кабинете, а по отношению к общественности, прежде всего парламентской общественности в ответственном за все решения вожде — главе кабинета. Эта английская система в виде парламентских министерств была затем перенята на континенте, и только в Америке и испытавших ее влияние демократиях ей была противопоставлена совершенно гетерогенная система, которая посредством прямых выборов ставила избранного вождя побеждающей партии во главу назначенного им аппарата чиновников и связывала его согласием парламента только в вопросах бюджета и законодательства. Превращение политики в предприятие, которому требуются навыки в борьбе за власть и знание ее методов, созданных современной партийной системой, обусловило разделение общественных функционеров на две категории, разделенные отнюдь не жестко, но достаточно четко с одной стороны, чиновники-специалисты, с другой — политические чинов МАКС ВЕБЕР ВЛАСТЬ И ПОЛИТИКА ники. Политические чиновники в собственном смысле слова, как правило, внешне характеризуются тем, что в любой момент могут быть произвольно перемещены и уволены или же направлены в распоряжение, как французские префекты или подобные им чиновники в других странах, что составляет самую резкую противоположность независимости чиновников с функциями судей. В Англии к категории политических чиновников относятся те чиновники, которые по укоренившейся традиции покидают свои посты при смене парламентского большинства и, следовательно, кабинета. Обычно с этим должны считаться те чиновники, в компетенцию которых входит общее внутреннее управление, а составной частью политической деятельности здесь в первую очередь является задача сохранения порядка в стране, то есть существующих отношений господства. В Пруссии эти чиновники, согласно указу Путкамера, должны были под угрозой строгого взыскания представлять политику правительства и, равно как и префекты во Франции, использовались в качестве официального аппарата для влияния на исход выборов. Правда, большинство политических чиновников, согласно немецкой системе, — в противоположность другим странам — равны по качеству всем остальным, так как получение этих постов тоже связано с университетским обучением, специальными экзаменами и определенной подготовительной службой. Этот специфический признак современного чиновника-специалиста отсутствует у настолько у глав политического аппарата — министров. Уже при старом режиме можно было стать министром культуры Пруссии, ни разу даже не посетив никакого высшего учебного заведения, в то время как в принципе стать совет- ником-докладчиком можно было лишь по результатам предписанных экзаменов. Само собой разумеется, профессионально обученный ответственный референт и советник-докладчик был, например, в министерстве образования Пруссии при ПОЛИТИКА КАК ПРИЗВАНИЕ ИПР О ФЕ С СИЯ Альтхоффе гораздо более информирован, чем его шеф, относительно подлинных технических проблем дела, которым он занимался. Аналогично обстояли дела в Англии. Таким образом, чиновник-специалист ив отношении всех обыденных потребностей оказывался самым могущественным. И это тоже само по себе не выглядело нелепым. Министр же был именно репрезентантом политической констелляции власти, должен был выступать представителем ее политических масштабов и применять эти масштабы для оценки предложений подчиненных ему чиновников-специалистов или же выдавать им соответствующие директивы политического рода. То же самое происходит и на частном хозяйственном предприятии подлинный «суверен», собрание акционеров, настолько же лишен влияния в руководстве предприятием, как и управляемый чиновниками-специалистами народа лица, определяющие политику предприятия, подчиненный банкам наблюдательный совет дают только хозяйственные директивы и отбирают лиц для управления, будучи неспособными, однако, самостоятельно осуществлять техническое руководство предприятием. В этом отношении и нынешняя структура революционного государства, дающего абсолютным дилетантам в силу наличия у них пулеметов власть в руки и намеревающегося использовать профессионально вышколенных чиновников лишь в качестве исполнителей, — такое государство вовсе не представляет собой принципиального новшества. Трудности нынешней системы состоят совсем не в этом, но они не должны нас сейчас занимать. Мы скорее зададим вопрос о типическом своеобразии профессионального политика, как вождя, таки его свиты. Оно неоднократно менялось и также весьма различно и сегодня. Как мы видели, в прошлом профессиональные политики появились входе борьбы князей с сословиями на службе у первых. Рассмотрим вкратце их основные типы МАКС ВЕБЕР ВЛАСТЬ И ПОЛИТИКА В борьбе против сословий князь опирался на политически пригодные слои несословного характера. К ним прежде всего относились в Передней Индии и Индокитае, в буддистском Китае и Японии и ламаистской Монголии — точно также, как ив христианских регионах Средневековья, — клирики. Данное обстоятельство имело технические основания, ибо клирики были сведущи в письме. Повсюду происходит импорт брахманов, буддистских проповедников, лам и использование епископов и священников в качестве политических советников стем, чтобы получить сведущие в письме управленческие силы, которые могут пригодиться в борьбе императора, или князя, или хана против аристократии. Клирик, в особенности клирик, соблюдающий целибат, находился вне суеты нормальных политических и экономических интересов и не испытывал искушения домогаться для своих потомков собственной политической власти в противовес своему господину, как это было свойственно вассалу. Он был отделен от средств предприятия государева управления своими сословными качествами. Второй слой такого же рода представляли получившие гуманистическое образование литераторы. Было время, когда, чтобы стать политическим советником, и прежде всего составителем политических меморандумов князя, приходилось учиться сочинять латинские речи и греческие стихи. Таково время первого расцвета школ гуманистов, когда князья учреждали кафедры поэтики у нас эта эпоха миновала быстро и, продолжая все-таки оказывать неослабевающее влияние на систему нашего школьного обучения, не имела никаких более глубоких политических последствий. Иначе обстояло дело в Восточной Азии. Китайский мандарин является или, скорее, изначально являлся примерно тем, кем был гуманисту нас в эпоху Возрождения литератором, получившим гуманитарное образование и успешно выдержавшим экзамены по литературным ПОЛИТИКА КАК ПРИЗВАНИЕ ИПР О ФЕ С СИЯ памятникам далекого прошлого. Если вы прочтете дневники Ли Хунчжана 11 , то обнаружите, что даже он более всего гордится тем, что сочинял стихии был хорошим каллиграфом. Этот слой вместе сего традициями, развившимися в связи с китайской античностью, определил всю судьбу Китая, и, быть может, подобной была бы и наша судьба, имей гуманисты в свое время хотя бы малейший шанс добиться такого же признания. Третьим слоем была придворная знать. После того как князьям удалось лишить дворянство его сословной политической силы, они привлекли его ко двору и использовали на политической и дипломатической службе. Переворот в нашей системе воспитания в XVII в. был связан также и стем, что вместо гуманистов-литераторов на службу князьям поступили профессиональные политики из числа придворной знати. Что касается четвертой категории, то это было сугубо английское образование патрициат, включающий в себя мелкое дворянство и городских рантье, обозначаемый техническим термином «джентри», — слой, который князь первоначально вовлек в борьбу против баронов и ввел во владение должностями «selfgovernment’a» * , а в результате сам затем оказывался вовсе большей зависимости от него. Этот слой удерживал за собой владение всеми должностями местного управления, поскольку вступил в него безвозмездно в интересах своего собственного социального могущества. Он сохранил Англию от бюрократизации, ставшей судьбой всех континентальных государств. Пятый слой — это юристы, получившие университетское образование, — был характерен для Запада, прежде всего для европейского континента, и имел решающее значение для всей его политической структуры. Нив чем так ярко не проявилось впоследствии влияние римского права, преобразовав Самоуправления (англ МАКС ВЕБЕР ВЛАСТЬ И ПОЛИТИКА шего бюрократическое позднее римское государство, как именно в том, что революционизация политического предприятия как тенденция к рациональному государству повсюду имела носителем квалифицированного юриста, даже в Англии, хотя там крупные национальные корпорации юристов препятствовали рецепции римского права. Нив одном другом регионе мира не найти аналогов подобному процессу. Все зачатки рационального юридического мышления в индийской школе мимансы, а также постоянная забота о сохранении античного юридического мышления в исламе не смогли воспрепятствовать тому, что теологические формы мышления заглушили рациональное правовое мышление. Прежде всего не был полностью рационализован процессуальный подход. Это стало возможным лишь благодаря заимствованию итальянскими юристами античной римской юриспруденции, абсолютно уникального продукта, созданного политическим образованием, совершающим восхождение от города-государства к мировому господству результатом были usus modernus 12 в сочинениях юристов пандектного и канонического права в конце Средних веков, а также теории естественного права, порожденные юридическими христианским мышлением и впоследствии секуляризованные. Крупнейшими представителями этого юридического рационализма выступили итальянские подеста, французские королевские юристы, создавшие формальные средства для подрыва королевской властью господства сеньоров, теоретики концилиаризма (специалисты по каноническому праву и теологи, рассуждающие при помощи категорий естественного права, придворные юристы и ученые судьи континентальных князей, нидерландские теоретики естественного права и монархомахи, английские королевские и парламентские юристы. Noblesse de Robe * французских парла- * Дворянство мантии (фр ПОЛИТИКА КАК ПРИЗВАНИЕ ИПР О ФЕ С СИЯ ментов и, наконец, адвокаты эпохи революции. Без этого рационализма столь же мало мыслимо возникновение абсолютистского государства, как и революция. Если вы просмотрите возражения французских парламентов или наказы французских Генеральных штатов начиная св. вплоть дог, вы всюду обнаружите присущий юристам дух. А если вы изучите членов французского Конвента сточки зрения их профессионального представительства, то вы обнаружите в нем — несмотря на равное избирательное право — одного- единственного пролетария, очень мало буржуазных предпринимателей, но зато множество всякого рода юристов, без которых был бы совершенно немыслим специфический дух, живший в этих радикальных интеллектуалах и их проектах. С тех пор современный адвокат и современная демократия составляют одно целое, а адвокаты в нашем смысле, то есть в качестве самостоятельного сословия, утвердились опять-таки лишь на Западе, начиная со Средних веков, постепенно сформировавшись из ходатая в формалистичном германском процессе, под влиянием рационализации этого процесса. Отнюдь неслучайно, что адвокат становится столь значимой фигурой в западной политике со времени появления партий. Политическое предприятие делается партиями, то есть представляет собой именно предприятие заинтересованных сторон — мы скоро увидим, что это должно означать. А эффективное ведение какого-либо дела для заинтересованных в нем сторон и есть ремесло квалифицированного адвоката. Здесь он — поучительным может быть превосходство враждебной пропаганды — превосходит любого чиновника. Конечно, он может успешно, то есть технически хорошо, провести подкрепленное логически слабыми аргументами, то есть плохое в этом смысле дело. Но также только он успешно ведет дело, которое можно подкрепить логически сильными аргументами, то есть дело в этом смысле хорошее. Чи- МАКС ВЕБЕР ВЛАСТЬ И ПОЛИТИКА новник в качестве политика, напротив, слишком часто своим технически скверным руководством делает хорошее в этом смысле дело дурным нечто подобное нам пришлось пережить. Ибо проводником нынешней политики среди масс общественности все чаще становится умело сказанное или написанное слово. Взвесить его влияние — это-то и составляет круг задач адвоката, а вовсе не чиновника-специалиста, который не является и не должен стремиться быть демагогом, а если все-таки ставит перед собой такую цель, то обычно становится весьма скверным демагогом. Подлинной профессией настоящего чиновника — это имеет решающее значение для оценки нашего прежнего режима не должна быть политика. Он должен управлять прежде всего беспристрастно — данное требование применимо даже к так называемым политическим управленческим чиновникам, — по меньшей мере официально, коль скоро под вопрос не поставлены государственные интересы, то есть жизненные интересы господствующего порядка. |