уголовная ответственость за доведение до самобийства. Уголовная ответственность за доведение до самоубийства, диплом. Подольный Николай Александрович (подпись) 20 г Заведующий кафедрой, обеспечивающей научное руководство

• Название: Подольный Николай Александрович (подпись) 20 г Заведующий кафедрой, обеспечивающей научное руководство
• Анкор: уголовная ответственость за доведение до самобийства
• Дата: 12.05.2023
• Размер: 346 Kb.
• Имя файла: Уголовная ответственность за доведение до самоубийства, диплом .doc
• Тип: Руководство; #1125661
• страница: 2 из 6

ГЛАВА I. ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ДОВЕДЕНИЕ ДО САМОУБИЙСТВА ИЛИ ДО ПОКУШЕНИЯ НА САМОУБИЙСТВО В РОССИИ

1.1. Становление института уголовной ответственности за доведение до самоубийства в России

Современным законодательством ужесточена уголовная ответственность за доведение до самоубийства. Федеральным законом от 7 июня 2017 г. – №  120-ФЗ введены новые составы преступлений: склонение к совершению самоубийства или содействие совершению самоубийства (ст. 110.1 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ)) и организация деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства (ст. 110.2 УК РФ). Для понимания сущности и обоснованности правовых норм, связанных с суицидом, необходимо обратиться к истории развития этого социального явления и его отражения в российском уголовном законодательстве.

В древние времена в районах с особенно суровыми условиями существования самоубийство считалось нормой поведения. Добровольно уходили из жизни старики, калеки, тяжелобольные люди, не желающие обременять соплеменников, страдающих от нехватки пищи, дефицита шкур, холода. С развитием общественных отношений в племенах стали появляться определенные правила бытия, которые тоже не осуждали самоубийства, а иногда даже оправдывали его. Так, по славянскому языческому обычаю женщины, пережившие своих мужей, не желая обесчестить семьи, добровольно заживо сжигали себя с телом супруга. Подобный уход из жизни приветствовался окружением, поскольку подтверждал непричастность женщин к гибели их мужей¹.

Отношение к смерти изменилось с приходом христианства. В традициях православного религиозного мировоззрения самоубийство приравнено к убийству, поскольку представляет собой причинение смерти самому себе. Оно расценивается как нарушение шестой библейской заповеди (Исход 20:13) и считается смертным грехом (1Ин 5:16)¹. Исключению из «списка грешников» подлежат только самоубийцы, страдающие слабоумием, покончившие с жизнью в связи с имеющимися у них психическими расстройствами. Несмотря на то что в Священном Писании не содержится прямого осуждения суицида, христианская религия вела непримиримую борьбу с самоубийствами, лишая грешников церковных обрядов. Так, в Ответах Тимофея Александрийского, утвержденных Шестым Вселенским Собором в 680 г. и ставших основой канонического права после крещения Руси, содержался запрет на молитву за самоубийцу и приношение: «Яко соделал сие от обиды человеческия, или по иному какому случаю от малодушия: и о таковом не подобает бытии приношения, ибо есть самоубийца»². Подобное положение было закреплено и в полном сборнике церковных правил – Кормчей книге, датированной 1650 г. Послание Митриполита Фотия к псковскому духовенству 1417 г. содержало указания на отказ самоубийцам в церковном погребении.

Анализ законодательных актов Древней Руси, а также периодов феодальной раздробленности и становления централизованного государства позволяет сделать вывод о том, что само по себе самоубийство, а также действия, связанные с ним, не считались преступлением и осуждались обществом только с позиций религии и нравственности. Ни в Русской правде, ни в многочисленных княжеских уставах и грамотах X– XV вв. уголовная ответственность за самоубийство или доведение до него не устанавливалась.

Впервые правовые нормы, предусматривающие уголовную ответственность за суицидальные действия, появились в светском законодательстве в начале XVIII в. Преобразования всех сфер общественной жизни, проводимые Петром I, требовали значительных человеческих ресурсов, поэтому с самоубийством стали бороться. Артикулом воинским 1715 г. оно было отнесено к числу квалифицированных убийств. Артикул 164 предусматривал ответственность за лишение себя жизни, а также за попытку суицида, причем в первом случае наказание налагалось на труп: ««Ежели кто сам себя убьет, то надлежит палачу тело его в безчестное место отволочь и закопать, волоча прежде по улицам или обозу»¹. Данное наказание не распространялось на лиц, добровольно ушедших из жизни в связи с беспамятством, болезнью или меланхолией. Лица, покушающиеся на свою жизнь, законодательно делились на две группы:

– тех, кто имел мотив к самоубийству: «учинит то от мучения и досады, чтоб более не жить, или в беспамятстве и за стыдом»;

– тех, кто пытался убить себя без повода.

С учетом причины суицида дифференцировалась ответственность за покушение на самоубийство: в первом случае это было позорное изгнание из полка, во втором – смертная казнь.

Аналогичная норма, направленная на борьбу с самоубийствами, содержалась и в Уставе морском, введенном в действие Указом Императора от 13 января 1720 г.

В послепетровский период значимых уголовных законов не издавалось, рассмотренные выше нормы действовали на протяжении более ста лет. Следует отметить, что Сводом законов 1832 г. наказание в виде смертной казни, применяемое в отношении лиц, покушающихся на свою жизнь, было заменено ссылкой в Сибирь.

В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. самоубийству была посвящена отдельная глава, в которой говорилось о добровольном лишении себя жизни, покушении на убийство самого себя и причастности к суициду. Нормы о самоубийстве практически без изменений перешли в редакцию Уложения 1885 г., где не предусматривалось уголовной ответственности за самоубийство и покушение на него, но было указано на его гражданские и духовные последствия. Абсолютно новым для уголовного права стало закрепление уголовной ответственности за пособничество и побуждение к самоубийству. Под пособничеством понималось склонение лица к добровольному принятию смерти, иными словами, подстрекательство, а также активное действие по доставлению средств для совершения суицида. Уложением было установлено строгое наказание за склонение к совершению самоубийства в виде лишения всех прав состояния, и ссылки на каторжные работы в Сибирь на срок от 15 до 20 лет¹. Наказание назначалось только в том случае, если в действиях лица присутствовал прямой умысел, т. е. оно осознавало, что помогает потерпевшему лишить жизни самого себя и желало наступления таких последствий.

Статья 1476 Уложения 1885 г. предусматривала ответственность за доведение до самоубийства. Ей подлежали лица, обладающие признаками специального субъекта преступления: родители, опекуны и другие облеченные властью лица, действующие только в отношении тех, кто находится в зависимости от них. Законом был определен и способ побуждения подчиненного лица к самоубийству: «Явное, соединенное с жестокости злоупотребления власти. За такие деяния было установлено наказание в виде лишения прав и тюремного заключения, а для христиан дополнительно к этому было предусмотрено церковное покаяние. Необходимо отметить, что дифференциация наказания зависела от принадлежности виновного к определенному сословию. Так, лишение некоторых личных прав и преимуществ виновного ограничивалось для дворян запретом заниматься государственной или общественной деятельностью, участвовать в выборах и быть избранными на какие-либо должности (даже в опекуны по назначению дворянской опеки); для священнослужителей – потерей навсегда духовного сана; для почетных граждан и купцов – запретом участвовать в городских выборах и быть избираемыми в почетные или соединенные с властью городские должности; для людей всех прочих состояний – потерей права участвовать в выборах и быть избранными в почетные или соединенные с властью должности².

Отказавшись от преследования самоубийства и покушения на него, а также от побуждения к самоубийству зависимого от виновного лица, Уголовное уложение 1903 г. предусматривало уголовную ответственность за два самостоятельных состава: содействие самоубийству путем доставления средств (ст. 462) и подговор к самоубийству (ст. 463). Они кардинально отличались друг от друга прежде всего тем, что в первом случае была предусмотрена уголовная ответственность за содействие самоубийству дееспособного лица, а во втором – за содействие недееспособным, беспомощным лицам. Различались рассматриваемые преступления и по объективной стороне. По статье 462 наказуемым считалось только действие, выраженное в предоставлении средств к осуществлению задуманного самоубийства, если в результате их использования дееспособное лицо покончило с жизнью.

Иные действия, фактические относимые к содействию: уговор, вовлечение, побуждение, физическое или психическое принуждение – данной статьей не преследовались. Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 463, была представлена несколькими альтернативными действиями: подговором, содействием советом или указанием, а также доставлением средства или устранением препятствий. Совершение любого из них в отношении слабоумного или лица, не достигшего 21 года, влекло уголовную ответственность лишь в случае, если последовало самоубийство или покушение на него. В обоих рассматриваемых составах были наказуемы только умышленные действия виновного.

Уголовно-правовые нормы, регламентирующие ответственность за доведение до самоубийства, предусмотренные Уложением 1903 г., так и не вступили в силу, поэтому подход государства к суициду и действиям, связанным с ним, закрепленный в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных, не менялся вплоть до 1918 г. – до полного отказа от дореволюционного законодательства.

Первый уголовный кодекс советского государства появился в 1922 г. Примечательно, что, рассматривая самоубийство как действие, противоречащее нормам этики и морали, законодатель не внес в уголовный закон правовую норму, устанавливающую наказание за его совершение, посчитав этот шаг нецелесообразным. Таким образом, впервые произошел действительный отказ от уголовного преследования самоубийц и лиц, предпринявших попытку добровольного ухода из жизни. По Уголовному кодексу РСФСР 1922 г. (далее – УК РСФСР 1922 г.) преследовалось только причастность к самоубийству, которая не выделялась в качестве отдельного преступления и, поскольку объектом посягательства в нем выступала жизнь другого человека, рассматривалась как разновидность убийства. Согласно ст. 148 ответственность устанавливалась за содействие или подговор к самоубийству независимо от способа их совершения, если они заведомо были направлены на беспомощных лиц, неспособных правильно оценивать свои действия, при том условии, что последовали самоубийство или покушение на него. Под подговором понимались разного рода деяния, которые вызывали у человека, ранее не помышлявшего о самоубийстве, решимость лишить себя жизни.

Под содействием – деятельность виновного по оказанию помощи лицу, самостоятельно принявшему решение о самоубийстве, в реализации задуманного.

Подговор и содействие самоубийству вменяемых и совершеннолетних лиц не образовывали состава преступления, предусмотренного ст. 148 УК РСФСР 1922 г. Считалось, что полноценный здравомыслящий человек никогда не поддастся на уговоры и не лишит себя жизни, удовлетворяя интересы других лиц. Но, если подобное случалось, действия лица, подговорившего к суициду или способствовавшего самоубийце, расценивались как исполнение умышленного убийства и наказывались в соответствии со ст. 143 УК РСФСР 1922 г.¹.

Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. (далее – УК РСФСР 1926 г.) установил ответственность за доведение до самоубийства, разграничив составы преступления и дифференцировав наказание. Так, в ч. 1 ст. 141 главы VI Особенной части предусматривалась ответственность за доведение до самоубийства или покушения на него лица, находящегося в материальной или иной зависимости от виновного, жестоким обращением или иным подобным путем. Совершение таких деяний влекло за собой наказание в виде лишения свободы сроком на пять лет. Наряду с этим в ч. 2 ст. 141 сохранились положения ст. 148 УК РСФСР 1922 г., предусматривающие назначение наказания в виде лишения свободы сроком до трех лет за содействие и подговор к самоубийству несовершеннолетнего или лица, заведомо неспособного понимать значение совершаемого им или руководить своими поступками, если последовали самоубийство или покушение на него [9]. Под доведением до самоубийства понимались активные действия виновного, толкающие потерпевшего к суициду: в первую очередь к ним было отнесено жестокое обращение с жертвой, например, побои, лишение пищи, издевательства. Под иным подобным путем доведения до самоубийства – систематическое, более или менее длительное злостное обращение с потерпевшим: постоянные оскорбления, унижения достоинства и т. п. Для квалификации действий по ч. 1 ст. 141 УК РСФСР не требовалось намерения со стороны виновного заставить другое лицо добровольно уйти из жизни. Преступление могло быть совершено как умышленно (с косвенным умыслом), так и неосторожно. При наличии у виновного прямого умысла на доведение лица до самоубийства совершенное деяние рассматривалось как убийство.

В 1960 г. на смену УК РСФСР 1926 г. пришел новый уголовный кодекс, в котором интересующий нас состав – доведение до самоубийства – был закреплен в ст. 107. На этот раз законодатель не установил различий между доведением до самоубийства взрослого и несовершеннолетнего. Ответственность за содействие или подговор к самоубийству беспомощных лиц не предусматривалась. В остальном позиция государства в определении доведения до самоубийства практически не изменилась, в том числе с точки зрения наказания. Статья 107 Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. гласила: «Доведение лица, находившегося в материальной или иной зависимости от виновного, до самоубийства или покушения на него путем жестокого обращения с потерпевшим или систематического унижения его личного достоинства – наказывается лишением свободы на срок до пяти лет». Законодатель, как и прежде, не дал определения понятию «доведение до самоубийства», но привел более точную формулировку деяния, заменив словосочетание «иным подобным путем», содержащееся в диспозиции ч. 1 ст. 141 УК РСФСР 1926 г. и вносящее сложности в правоприменительную практику, указанием на признак систематического унижения личного достоинства потерпевшего. Под действиями, унижающими достоинство, понимались оскорбления, насмешки, неприличные шутки, ложные обвинения, систематические преследования, хулиганские выходки и даже изуверские обряды. Объектом рассматриваемого преступления выступала жизнь человека, находящегося в материальной или иной зависимости от виновного. Такая зависимость могла быть обусловлена различными обстоятельствами: взаимоотношениями в семье, трудовым соглашением, совместной работой и т. п. Вопрос об установлении факта зависим ости при рассмотрении дел о доведении до самоубийства разрешался судом, и, если по убеждению последнего, она отсутствовала, виновное лицо к уголовной ответственности не привлекалось.¹

Современный этап развития уголовно-правового запрета доведения до самоубийства также имеет свои особенности. В статье 110 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ) уголовно наказуемым признано «доведение лица до самоубийства или до покушения на самоубийство путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего». Таким образом, уголовным законом изначально была установлена ответственность за доведение до самоубийства широкого круга лиц, без выделения их по признакам зависимости от виновного, возраста, что позволило обеспечить более эффективную защиту прав и законных интересов граждан.¹

Нельзя не отметить, что взятый государством курс на либерализацию и гуманизацию наказания, постепенное сокращение уголовной репрессии и развитие альтернативных лишению свободы видов наказания отразился на санкции указанной нормы. Сначала в качестве наказания за доведение до самоубийства УК РФ было предусмотрено лишение свободы на срок до пяти лет (как это было и в советский период) и альтернативное ему наказание – ограничение свободы на срок до трех лет. В 2011 г. санкция ст. 110 была дополнена еще одним видом наказания, альтернативным лишению свободы, – принудительными работами на срок до пяти лет. В 2017 г. одновременно с выделением новых составов преступлений, связанных с суицидами, наказание за доведение до самоубийства (ч. 1 ст. 110 УК РФ) было ужесточено: данное преступление (без квалифицирующих признаков) стало наказываться принудительными работами на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до семи лет или без такового либо лишением свободы на срок от двух до шести лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до семи лет или без такового.

Глобализация проблемы суицидов в России особенно среди несовершеннолетних заставила законодателя иначе подойти к вопросу определения уголовной ответственности за доведение до самоубийства. В 2017 г. ст. 110 УК РФ была дополнена рядом квалифицированных составов, отнесенных к категории особо тяжких преступлений. Законодатель был вынужден вернуться к уголовному преследованию склонения к совершению самоубийства и содействия совершению добровольного ухода из жизни (ст. 1101). В качестве дополнительного механизма противодействия побуждению к суицидальному поведению в УК РФ был включен новый состав, предусмотренный ст. 1102 «Организация деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства».

Таким образом, подходы к определению уголовной ответственности за деяния, связанные с самоубийством, в России на различных этапах формирования общества и государства были неоднозначными. Эволюция рассматриваемых нами норм уголовного законодательства претерпевала определенные изменения в разные исторические периоды, отражала оценку самоубийства обществом и государством с учетом действующих религиозных и политических взглядов. Процесс становления института уголовной ответственности за преступления, связанные с суицидом, условно можно разделить на три основных этапа: дореволюционный (1845– 1917 гг.), характеризующийся закреплением уголовной ответственности за склонение и побуждение к самоубийству; советский (1918– 1996 гг.), связанный с появлением самостоятельного преступления – «доведение до самоубийства», и постсоветский (с 1996 г.), когда произошла дифференциация уголовной ответственности за доведение до самоубийства, а также появились новые составы преступлений: «склонение к совершению самоубийства или содействие совершению самоубийства» и «организация деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства».
1.2. Законодательное регулирование уголовной ответственности за доведение до самоубийства или до покушения на самоубийство в действующем Уголовном кодексе Российской Федерации
Доведение до самоубийства в рамках действующего уголовного законодательства России предусматривается самостоятельным преступлением, закрепленным в статье 110 УК РФ (общая норма). Данной нормой устанавливаются меры уголовной ответственности за реализацию доведения лица до самоубийства или до покушения на самоубийство применяя угрозы, жестокое обращение или систематическое унижение человеческого достоинства потерпевшего. Прежде всего, стоит акцентировать внимание на том, что факт самоубийства (покушения на самоубийство) в качестве квалифицирующего (особо квалифицирующего) обстоятельства в нормах Особенной части УК РФ прямо не предусмотрен. Относительно самоубийства или покушения на него в качестве квалифицирующего или особо квалифицирующего обстоятельства возможно рассуждать лишь при изучении характеристики таких отягчающих обстоятельств как «иные тяжкие последствия».

Анализируя российское уголовное законодательство можно сделать вывод о том, что законодателем используются категории «иные тяжкие последствия» в рамках конструировании как основных, так и квалифицированных (особо квалифицированных) составов преступных деяний более 60-ти раз. По справедливому замечанию исследователей, «иные тяжкие последствия» - выступают в качестве оценочного обстоятельства, которое должно быть установлено и подлежать оценке в рамках каждого конкретного случая, а учитывая, что «тяжкие последствия» это оценочная категория, их наличие, как правило, стоит связывать с направленностью и рядом особенностей по конкретному преступлению.¹

На основании постановления Пленума Верховного Суда РФ № 11 от 15.06.2004 г. к числу «иных тяжких последствий» изнасилования или насильственного действия сексуального характера, предусмотренных п. «б» ч. 3 ст. 131 и п. «б» ч. 3 ст. 132 УК РФ, Верховный Суд РФ осуществляет отнесение «последствий, не связанных с реализацией причинения по неосторожности тяжкого вреда здоровью потерпевшего лица или заражения его ВИЧ-инфекцией. К числу таковых возможно отнести, к примеру, осуществление самоубийства потерпевшим».

На наш взгляд, факт самоубийства (покушения на самоубийство) возможно отнести к числу «иных тяжких последствий» только в том случае, когда в качестве непосредственного объекта преступного деяния (основного, дополнительного либо факультативного) выступает человек, совокупность его прав и свобод. Видимо по этой причине в ряду «иных тяжких последствий», квалифицирующим (особо квалифицирующим) признаком преступного деяния Верховным Судом РФ порой прямо указывается на факт самоубийства (покушения на самоубийство). Более того, при придании этому факту характера отягчающего обстоятельства, Верховным Судом РФ осуществляется учет повышенной степени общественной опасности соответствующего преступления, что отражается в содержании санкции той или иной уголовно-правовой нормы. Формулирование примерного перечня «иных тяжких последствий» в рамках склонения на потребление наркотического средства или психотропного вещества (п. «б» ч. 3 ст. 230 УК РФ) формально осуществлено в абзаце 2 пункта 15. постановления Пленума Верховного Суда РФ № 9 о016- осуществление самоубийства или покушения на самоубийство потерпевшего, развитие у него наркотической зависимости, возникновение тяжелого заболевания, связанного с тем, что происходило потребление наркотического средства или психотропного вещества, заражение ВИЧ-инфекцией и т.п.1¹ При этом, как отмечалось Р.Д. Шараповым: «Наступление этих последствий также может происходить по неосторожности, при умышленном к ним отношении требуется квалификация по совокупности части 1 или 2 статьи 230 и статьи 110, 111, 122 и т.п.»2 . Так, Е.Б. Мизулиной высказывается мнение о том, что к числу иных тяжких последствий возможно отнести осуществление самоубийства как потерпевшим, так и его близким человеком, если имеется причинная связь и неосторожная форма вины лиц, которыми было совершено преступление, квалифицируемое по статье 127-1 УК РФ». Ю.П. Поповой к числу тяжких последствий, в качестве квалифицирующего признака состава преступного деяния, которое предусмотрено частью 3 статьи 301 УК РФ «Незаконное задержание, заключение под стражей или содержание под стражей», подлежат отнесению «реализация самоубийства или попытки самоубийства потерпевшего или его близких при незаконном задержании, заключении под стражу или содержании под стражей». И примеры такие не являются единичными. Следовательно, при определении самоубийства потерпевшего (попытки самоубийства) к числу «иных тяжких последствий» в качестве квалифицирующего (особо квалифицирующего) признака преступления, это будет выступать как одно уголовно-правовых средств, направленных на борьбу с данными деяниями, имеющими общественно опасный характер¹

При проведении комплексного анализа законодательного регулирования, связанного с привлечением к уголовно-правовой ответственности за реализацию доведения до самоубийства или до покушения на самоубийство в рамках действующего УК РФ будет неполным, если не исследовать вопрос относительно значения факта доведения до самоубийства (покушения на него) в процессе назначения наказания. Положениями действующего уголовного закона прямо не предусматривается оказание влияния факта суицида (попытки суицида) потерпевшего при назначении наказания. Однако в п. «б» ч. 1 ст. 63 УК РФ законодателем к числу обстоятельств, отягчающих наказание, осуществляется отнесение «наступления тяжких последствий при совершении преступного деяния». При этом оценку тяжести последствий суд осуществляет учитывая характер совершенного преступного деяния и всей совокупности обстоятельств дела.¹ Соответственно, содержание таких последствий также подлежит отнесению к числу оценочных понятий, определяемых в рамках конкретного случае судом с учетом всех обстоятельств дела в совокупности. На решение оказывают влияние такие обстоятельства, как важность объекта посягательства, величина причиненного вреда, наступившее увечье или смерть человека и т.д. Здесь имеются в виду случаи, когда указанное обстоятельство не входит в число признаков состава преступления. Тяжкое последствие, как свидетельствует судебная практика, иногда может быть признано отягчающим как в случаях, когда оно охватывается признаками состава преступления, так и в случаях, когда оно выходит за пределы этого состава, как бы увеличивая степень выраженности. Многие авторы в качестве примера «наступления тяжких последствий» (п. «б» ч. 1 ст. 63 УК РФ) в результате совершения преступления называют «потерю кормильца в многодетной семье»², естественно, когда виновный знал об этом. Но к «тяжким последствиям» может относиться и самоубийство (покушение на него). Так, например, С.Н. Романюк, исследуя сложные единичные преступления, пишет: «Например, «разовое» (не систематическое) оскорбление повлекло тяжкие последствия в виде самоубийства оскорбленного … в нашем случае являются обстоятельством, отягчающим наказание - п. «б» ч. 1 ст. 63 УК РФ». Таким образом, вполне обосновано относить самоубийство (покушение на самоубийство) потерпевшего к «тяжким последствиям» (п. «б» ч. 1 ст. 63 УК РФ), естественно, когда обязательным «условием признания тяжких последствий отягчающим обстоятельством является причинная связь между преступным деянием и наступившими тяжкими последствиями». Более того, по справедливому замечанию О.А. Мясникова, «Помимо фиксации объективных признаков, руководствуясь признаком субъективного вменения, суду следует устанавливать субъективное отношение виновного к наступившим общественно опасным последствиям¹. Стало быть, вменить в вину отягчающее наказание обстоятельство «наступление тяжких последствий в результате совершения преступления» можно лишь в случаях, когда лицо предвидело, либо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления тяжких последствий своих действий (бездействия)». Вместе с тем, в целях разработки комплексного подхода к законодательному регулированию уголовной ответственности за доведение до самоубийства (покушения за него) факту суицида (покушения на суицид) было бы целесообразно выделить в самостоятельное обстоятельство, отягчающее наказание на стадии его назначения.²

При завершении рассмотрения темы настоящего параграфа дипломной работы, попробуем сформулировать ряд выводов.

1. Установление уголовной ответственности за доведение до самоубийства или до покушения на самоубийство обусловлено:

- исторически сложившейся юридической практикой в области уголовно-правовой охраны жизни человека;

- требованиями международных договоров России;

- общественной опасностью такого преступления как доведение до самоубийства (покушения на него).

2. Общественная опасность преступления, предусмотренного в ст. 110 УК РФ, проявляется: а) в самом деянии (способы доведения до самоубийства (угрозы, жестокое обращение или систематическое унижение человеческого достоинства потерпевшего) сами по себе преступные); б) в последствиях данного деяния³ (при самоубийстве - последствия в виде «ухода из жизни» ввиду невосполнимости (невосстанавливаемости утраченного блага); при покушении на самоубийство - последствия в виде глубокой душевной (психической) травмы, а нередко и в последствиях физического (а не только морального) вреда здоровью жертвы насилия); в) в иных сущностных характеристиках данного преступления: - в особенностях взаимоотношений преступника и жертвы, в частности, нахождение потерпевшего в какой-либо зависимости от виновного; - в особенностях обстановки совершения преступления, когда потерпевший не может уклониться от посягательства на свои права в связи, например, со службой в армии, обучением в военном училище, нахождением в детском доме.

3. Прецедентность как свидетельство общественной опасности преступления не характерна для деяния, предусмотренного в ст. 110 УК РФ, поскольку большой распространенности в следственно-судебной практике дела о преступлениях, предусмотренных ст. 110 УК РФ, не имеют.

4. Целесообразно разработать комплекс мер по законодательному регулированию уголовной ответственности за доведение до самоубийства (покушения за него), включающий в себя: - совершенствование действующей редакции ст. 110 УК РФ «Доведение до самоубийства»; - придание факту суицида (покушения на суицид) характера самостоятельного квалифицирующего (особо квалифицирующего) обстоятельства; - приведение санкций преступлений, в которых факт самоубийства (покушения на самоубийство) выступает в качестве квалифицирующего (особо квалифицирующего) признака состава, в кратное соответствие с основным составом конкретного преступления; - придание факту суицида (покушения на суицид) характера самостоятельного обстоятельства, отягчающего наказание на стадии его назначения.