Соучастники преступления. диплом. Понятие и сущность соучастия в преступлении

• Название: Понятие и сущность соучастия в преступлении
• Анкор: Соучастники преступления
• Дата: 23.05.2023
• Размер: 148.71 Kb.
• Имя файла: диплом.docx
• Тип: Документы; #1153644
• страница: 4 из 11

2. ХАРАКТЕРИСТИКА СОУЧАСТНИКОВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

2.1 Исполнитель преступления как особый вид соучастника по уголовному праву России

Собственно исполнителем преступления является лицо, непосредственно совершившее преступление, т.е. лицо, самостоятельно выполнившее конкретный состав преступления, предусмотренный статьей Особенной части УК РФ, прежде всего, деяние, входящее в объективную сторону этого состава преступления. В отдельных случаях организаторские, подстрекательские и пособнические по своей сути действия образуют самостоятельный состав преступления. Такие действия квалифицируются, за некоторым исключением, только по соответствующей статье УК РФ как действия исполнителя преступления без ссылки на соответствующую часть ст. 33 УК РФ. Например, создание и руководство преступным сообществом квалифицируются по ст. 210 УК РФ, склонение к совершению преступлений, предусмотренных ст. ст. 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279, 360, квалифицируется по ч. 1 ст. 205.1 УК РФ, пособничество к совершению преступления, предусмотренного ст. 205, квалифицируется по ч. 3 ст. 205.1 УК РФ, пособничество в виде посредничества во взяточничестве - по соответствующей части ст. 291.1 УК РФ и т.д.

Вторая разновидность исполнителя преступления - это соисполнитель преступления, то есть лицо, которое наряду с другими исполнителями полностью или частично выполнило объективную сторону конкретного состава преступления, предусмотренного статьей Особенной части УК РФ. При этом следует помнить о том, что выполнение объективной стороны состава конкретного преступления состоит, прежде всего, в исполнении основного признака этого состава - деяния.

В этой связи необходимо заметить, что «совместное участие в совершении» нельзя отождествлять с «со­вместным совершением», поскольку первое понятие значительно шире и харак­теризует совершение преступления как в форме соучастия с распределением ро­лей, так и в организованной форме соучастия. Совместное же совершение пре­ступления, точнее, выполнение его объективной стороны характерно лишь для соисполнительства. Смешение названных понятий может вызвать проблемы при разграничении форм соучастия, определение которых, наряду с видами соучастия, крайне важно для квалификации.

В действующем законодательстве и судебной практике сложилось понятие соисполнительства как совершения преступлений группой лиц [50, c. 74].

Третья разновидность исполнителя преступления - это посредственный причинитель преступного вреда. Такой исполнитель характеризуется тем, что выполняет объективную сторону конкретного состава преступления посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу того, что они не являются субъектами преступления (не достигли возраста уголовной ответственности, невменяемы) или в силу других обстоятельств (например, обстоятельств, исключающих преступность деяния). Таким образом, в соответствии с нормами УК РФ посредственное причинение имеет место исключительно в случае прямого указания об этом в уголовном законе.

Впрочем, далеко не все виды обстоятельств, при которых уголовная ответственность исключается, составляют содержание оценочного признака в ч. 2 ст. 33 УК РФ. На протяжении долгого времени и по сегодняшний день в уголовно-правовой доктрине консенсуса по данному вопросу между учеными не достигнуто.

Так, Н.В. Баранков полагает, что посредственный причинитель может использовать при совершении преступления малолетнего, невменяемого, лицо, причиняющее вред в результате физического или психического принуждения, лицо, исполняющее приказ или распоряжение, а также лицо, причиняющее вред невиновно в силу ошибки относительно фактических обстоятельств содеянного [8, c. 15]. Д.А. Луньков определяет следующие виды посредственного причинения: использование в качестве орудия преступления лица, неспособного осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими в силу возраста или невменяемости; вменяемого лица, действовавшего под влиянием обмана (заблуждения); лица, действовавшего под влиянием физического или психического принуждения; лица, действовавшего во исполнение приказа или распоряжения [29, c. 101].

Думается, к посредственному причинению имеют отношение только физическое или психическое принуждение, исполнение приказа или распоряжения и невиновное причинение вреда, поскольку они, равно как недостижение возраста и невменяемость, характеризуются отсутствием волевого и (или) интеллектуального моментов вины.

Посредственное причинение, совершенное путем использования лица, действовавшего под воздействием физического или психического принуждения, построено на отсутствии у такого лица волевого момента вины. Посредственные причинители, как правило, осознают общественную опасность своего деяния, понимают, что выступают орудием воли другого лица, однако в силу физического или психического воздействия со стороны посредственного причинителя не могут руководить своими действиями по собственному усмотрению.

Под принуждением в уголовно-правовой литературе принято понимать незаконное физическое или психическое воздействие, направленное на подавление воли потерпевшего с целью склонить к совершению определенных действий либо воздержаться от их совершения. Е.Г. Веселов принуждение определяет как предъявление лицу требования, подкрепленного насилием или угрозой его применения, и деятельность по выполнению этого требования [14, c. 78]. Случаи совершения преступления лицом, использующим для совершения преступления другое лицо, не подлежащее уголовной ответственности в силу физического или психического принуждения, автор рассматривает в качестве одного из видов посредственного причинения, поскольку такие лица, совершая преступление, действуют не по собственному желанию, а по требованию посредственного причинителя.

Посредственное причинение, совершенное путем использования лица, действовавшего во исполнение приказа или распоряжения, характеризуется отсутствием у него интеллектуального момента вины.

Для исключения уголовной ответственности по основанию, предусмотренному в рамках ст. 42 УК РФ, необходимо наличие законного приказа, отданного соответствующим должностным лицом. Вопрос об уголовной ответственности лица, причинившего вред в результате исполнения обязательного для него приказа или распоряжения, решается в зависимости от вида исполняемого приказа или распоряжения: законного, незаконного либо преступного.

Посредственно используемые лица, действующие во исполнение приказа или распоряжения, не осознают и по обстоятельствам дела не могут осознавать общественной опасности содеянного ввиду выполнения профессионального поручения по долгу службы. Посредственный причинитель понимает, что подчиненный на момент совершения преступления не имеет представления относительно общественной опасности исполняемого приказа или распоряжения.

При посредственном причинении отсутствие интеллектуального момента вины в содеянном лицом, действовавшим во исполнение приказа или распоряжения, соответственно, означает исключение и волевого компонента вины, поскольку лицо, выполнившее объективную сторону преступления, находится в состоянии неведения об истинных намерениях посредственного причинителя и, как следствие, не осознает и по обстоятельствам дела не может осознавать факт совершения преступления в результате своих действий (бездействия) [43, c. 73].

Посредственное причинение может быть совершено путем использования лица, невиновно причинившего вред. Такое лицо пребывает в состоянии заблуждения, которое вызвано у него отсутствием осознания характера и степени общественной опасности своего деяния и предвидения наступления преступного результата. Особенность состояния заблуждения лица, невиновно причинившего вред, в контексте посредственного причинения проявляется в том, что именно посредственный причинитель умышленно вводит в состояние заблуждения лицо, невиновно причинившее вред, используя обман либо злоупотребление доверием.

Так, А. приговором суда был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного п. «в» ч. 3 ст. 158 УК РФ, за совершение кражи шести колесных пар от тепловоза принадлежащих, Эксплуатационному локомотивному депо. Для совершения данного преступления приискал И., П., и Д., которых ввел в заблуждение относительно правомерности своих действий, пояснив, что вышеуказанные колесные пары вывозятся им правомерно. Данные липа, не осознавая, что А. использует их для совершения кражи, полагая, что действуют правомерно, сняли с тележек колесные пары и увезли с места преступления. Общая стоимость похищенных колесных пар составила 472370 рублей 60 копеек, что признается крупным размером [75].

Итак, использование лиц, действовавших под воздействием физического или психического принуждения, во исполнение приказа или распоряжения, невиновно причинивших вред, для совершения преступления общественно опасно ровно настолько, насколько общественно опасно и совершение преступления посредством использования малолетнего или невменяемого, ведь посредственный причинитель понимает, что сознательно посредственно используемое лицо не обладает одновременно интеллектуальным и волевым моментами вины. В этой связи, справедливо признать использование при совершении преступления вышеобозначенных лиц самостоятельными видами посредственного причинения.

Соучастие при посредственном причинении - явление хотя и редкое, но все же возможное. Например, двое подстрекают к совершению преступления лицо, не достигшее возраста уголовной ответственности; в таких нетипичных ситуациях квалификация содеянного виновными лицами разрешается по правилам соучастия в преступлении - подстрекатели понесут ответственность как соисполнители за преступление, совершенное группой лиц по предварительному сговору [54, c. 169].

Для того чтобы разграничивать категории «посредственный исполнитель» и «посредственный причинитель», соответственно следует, изменить действующую редакцию ч. 2 ст. 33 УК РФ: заменить оценочный признак «другие обстоятельства, предусмотренные настоящим Кодексом» на виды посредственного причинения:

«2. Исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, совершившее преступление совместно с другими лицами, не подлежащими уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости, физического или психического принуждения, исполнения приказа или распоряжения, невиновного причинения вреда».

Итак, роль исполнителя преступления состоит в выполнении различными способами конкретного состава преступления, предусмотренного статьей Особенной части УК РФ.

В связи с многообразным выражением роли исполнителя преступления отметим, что фактически действия некоторых соисполнителей могут быть сходны с действиями других соучастников преступления. Однако юридически они не оцениваются как действия организатора, подстрекателя или пособника и квалифицируются без ссылки на соответствующую часть ст. 33 УК РФ. Различная общественная опасность соисполнителей преступления, из которых выделяются фактические организаторы, подстрекатели и пособники, может быть учтена при привлечении их к уголовной ответственности и назначении им наказания, исходя из вклада каждого из них в совместно совершенное преступление (ч. 1 ст. 31, ч. 1 ст. 67 УК РФ).

Действия лиц, которые выполнили полностью или частично объективную сторону состава преступления с другими лицами и одновременно участвовали в преступлении в роли организатора, подстрекателя или пособника, квалифицируются как соисполнительство. Это вытекает из редакции ч. 3 ст. 34 УК РФ и обусловлено тем, что именно роль исполнителя преступления является, как уже отмечалось, ключевой в смысле воплощения усилий других соучастников преступления.

Эксцессом исполнителя признается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников. Положение ст. 36 УК РФ о том, что за эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не несут, применяется лишь при условии, что иные соучастники не присоединились к действиям лица, допустившего эксцесс. Так, если, например, исполнитель разбоя не примет от пособника исправный пистолет, то он привлекается к ответственности за простой разбой (ч. 1 ст. 162 УК РФ), а не за разбой «с применением оружия» (ч. 2 ст. 162 УК РФ). Если же исполнитель согласится с эксцессом, примет исправный пистолет, то он подлежит уголовной ответственности за эксцесс - его действия квалифицируются как разбой «с применением оружия» (ч. 2 ст. 162 УК РФ).

В судебной практике, тем не менее, данный принцип соблюдается не всегда. Так, по делу Б., Л., О. и других лиц было установлено, что, намереваясь похитить потерпевшего, виновные договорились о применении насилия, не опасного для жизни и здоровья, путем связывания. Однако Б. вышел за пределы предварительной договоренности с целью подавления воли потерпевшего к сопротивлению: угрожая применением насилия, опасного для жизни и здоровья, он умышленно приставил к спине потерпевшего предмет, похожий на пистолет, и тем самым использовал его в качестве оружия (данные обстоятельства были подтверждены потерпевшим, на стадии следствия их пояснили и подсудимые). Затем виновные совместно вывезли потерпевшего в лес, где с помощью скотча привязали его к дереву.

Суд посчитал, что Б. совершил эксцесс исполнителя, и квалифицирующие признаки похищения, предусмотренные пунктами «в», «г» части второй ст. 126 УК РФ (с угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья; с применением предметов, используемых в качестве оружия), не должны вменяться остальным соучастникам [72].

При указанных обстоятельствах в действиях Б. действительно усматривается эксцесс, однако остальные соучастники также подлежат ответственности за него, поскольку они, осознавая возросшую степень общественной опасности преступления и новые отягчающие обстоятельства, все же продолжили деяние, присоединившись тем самым к эксцессу.

Некоторые вопросы квалификации действий соучастников при эксцессе разъясняются в п. 14.1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»: «В тех случаях, когда группа лиц предварительно договорилась о совершении кражи чужого имущества, но кто-либо из соисполнителей вышел за пределы состоявшегося сговора, совершив действия, подлежащие правовой оценке как грабеж или разбой, содеянное им следует квалифицировать по соответствующим пунктам и частям статей 161, 162 УК РФ. Если другие члены преступной группы продолжили свое участие в преступлении, воспользовавшись примененным соисполнителем насилием либо угрозой его применения для завладения имуществом потерпевшего или удержания этого имущества, они также несут уголовную ответственность за грабеж или разбой группой лиц по предварительному сговору с соответствующими квалифицирующими признаками» [60].

Исходя из позиции, сформировавшейся в результате анализа приведенных положений Постановления Пленума Верховного Суда, с одной стороны, следует согласиться с тем, что участники кражи, использовавшие для завладения имуществом примененное одним из них насилие, становятся соучастниками более опасного преступления - грабежа или разбоя, в зависимости от конкретных обстоятельств дела; с другой стороны, отдельного обсуждения заслуживает рекомендация оценивать содеянное в подобных случаях как соучастие в форме группы лиц по предварительному сговору.

Данная форма соучастия предполагает достижение соглашения на совершение преступления до начала выполнения объективной стороны его состава. Возникает вопрос: имеет ли место в рассматриваемом случае такое соглашение? Думается, нет. В ситуации, когда один из соучастников кражи неожиданно для других лиц совершает эксцесс, применив насилие, он тем самым начинает выполнение объективной стороны более опасного преступления. Таким образом, остальные соучастники лишены возможности вступить в предварительный сговор на совершение грабежа или разбоя, они могут лишь присоединиться к совершаемому преступлению, став его соисполнителями без предварительного сговора.

В судебной практике подобные случаи, когда исполнение преступления начато одним лицом, а впоследствии к его деянию присоединилось еще одно лицо, действующее с внезапно возникшим умыслом, расцениваются как совершенные в составе группы лиц без предварительного сговора (ч. 1 ст. 35 УК РФ) [62].

В целях совершенствования судебной практики рассмотрения такого рода дел предлагается дополнить п. 14.1 Постановления Пленума Верховного Суда от 27 декабря 2002 г. № 29 указанием на то, что соучастники кражи, поддержавшие эксцесс, «несут уголовную ответственность за грабеж или разбои группой лиц без предварительного сговора».

На страницах юридической литературы развернулась полемика вокруг Постановления Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 17 августа 2005 г. № 326-П05. Фабула данного уголовного дела включает следующие фактические обстоятельства: К. и О. с целью кражи незаконно проникли в квартиру, где неожиданно застали потерпевшего. С помощью ножа, случайно оказавшегося в прихожей, О. убил потерпевшего, в то время как К. покинул место преступления. Однако затем К. вернулся и совместно с О. похитил имущество из квартиры на сумму 34 075 рублей [67].

По мнению одних криминалистов, действия К. должны квалифицироваться как покушение на кражу [7, c. 190].

Другие авторы поддерживают квалификацию действий О., которая дана Президиумом Верховного Суда Российской Федерации, т.е. по пунктам «а», «в», «г» части второй ст. 158 УК РФ - оконченная кража [51, c. 78].

При рассмотрении данного дела суд первой инстанции инкриминировал К. разбой в составе группы лиц по предварительному сговору. При оценке рассматриваемой ситуации необходимо исходить из того, что присоединиться к преступлению, стать соучастником можно лишь до его фактического окончания. Закон определяет разбой как «нападение в целях хищения чужого имущества» (ст. 162 УК РФ), однако, состав разбоя охватывает не только факт нападения (которое является моментом юридического окончания разбоя), но и дальнейшие действия по завладению имуществом, его изъятию и обращению.

Следовательно, моментом фактического окончания разбоя необходимо признать момент, с которого признается оконченным обычное хищение, - когда у виновного появляется возможность распорядиться похищенным имуществом по своему усмотрению.

Исходя из сказанного выше, можно резюмировать, что в данном деле усматриваются признаки соучастия в разбое: вернувшись на место преступления, К., осознавая, какое именно преступление совершает О. (разбой), присоединился к его действиям, воспользовался результатами примененного им насилия.

Тем не менее квалификацию действий К., которую дал суд первой инстанции, также нельзя признать точной, поскольку виновному инкриминировано соучастие в разбое в составе группы лиц по предварительному сговору. Поскольку применение насилия со стороны О. явилось неожиданным для К., ни о каком предварительном сговоре между ними не могло быть и речи. Совершенное ими хищение является разбоем группой лиц без предварительного сговора с незаконным проникновением в жилище и подлежит квалификации по части третьей ст. 162 УК РФ [24, c. 23].

На основании вышеизложенного предлагается следующее определение эксцесса соучастника: «совершение одним из соучастников действий, обладающих уровнем общественной опасности по сравнению с тем деянием, относительно которого достигнут предварительный сговор, и влекущих уголовную ответственность виновного и присоединившихся к нему соучастников на основании нормы Уголовного кодекса Российской Федерации о более тяжком преступлении».