Соучастники преступления. диплом. Понятие и сущность соучастия в преступлении

• Название: Понятие и сущность соучастия в преступлении
• Анкор: Соучастники преступления
• Дата: 23.05.2023
• Размер: 148.71 Kb.
• Имя файла: диплом.docx
• Тип: Документы; #1153644
• страница: 6 из 11

2.3 Понятие и особенности уголовной ответственности подстрекателя

Согласно ч. 4 ст. 33 УК РФ подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом.

Исходя из этого определения обязательным условием подстрекательства в любой форме следует признать склонение другого лица к совершению преступления. Подстрекательство предполагает такое воздействие одного лица на другое, благодаря которому последнее соглашается на совершение конкретного преступления. Склонение должно состояться реально и быть успешным.

В связи с этим необходимо отметить, что согласно ч. 5 ст. 34 УК РФ лицо, которому по не зависящим от него обстоятельствам не удалось склонить другое лицо к совершению преступления, несет уголовную ответственность за приготовление к преступлению.

Следует признать, что подстрекательство в форме бездействия невозможно. Понятно также, что подстрекательство невозможно после начала совершения преступления. И недаром законодатель использует в определении прошедшее время - «склонившее», что свидетельствует о временном первенстве подстрекательства. Подстрекательство охватывает все случаи вовлечения кого-либо в совершение преступления безотносительно к виду соучастия.

Подстрекательство возможно только с прямым умыслом. Волевой момент умысла при подстрекательстве заключается в желании наступления общественно опасных последствий, т.е. в желании видеть преступление совершенным. Таким образом, наличие прямого умысла является вторым условием для подстрекательства.

Подстрекательство предполагает склонение к совершению конкретного преступления. Преступление может быть обрисовано в общих чертах, без отдельных деталей, которые не могли быть предусмотрены подстрекателем, но в любом случае оно должно быть конкретным с точки зрения квалификации по определенной статье Особенной части УК РФ. Таким образом, третьей составляющей подстрекательства следует назвать склонение к совершению конкретного преступления.

Четвертым условием подстрекательства надо признать склонение к совершению преступления определенного лица, согласно ст. 19 УК РФ отвечающего общим условиям уголовной ответственности. Пятой составляющей подстрекательства является использование средств и способов, которыми склоняют другое лицо к совершению преступления [39, c. 134].

Применительно к уголовно-правовой универсальное определение склонения сформулировал А. Бриллиантов. По его мнению, оно выражается в «любых действиях, стимулирующих формирование у лица стремления участвовать в совершении преступления» [12, c. 25]. В судебной практике такое понимание встречается в отношении ст. 230 УК РФ. Верховный Суд Российской Федерации указал, что склонение к потреблению наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов может выражаться в любых умышленных действиях, в том числе однократного характера, направленных на возбуждение у другого лица желания их потребления (в уговорах, предложениях, даче совета и т.п.), а также в обмане, психическом или физическом насилии, ограничении свободы и других действиях, совершаемых с целью принуждения к потреблению наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов лицом, на которое оказывается воздействие [59]. Такое определение подходит скорее к понятию «вовлечение». Так, например, в качестве его способов (а не склонения) обозначены обман, обещания, угрозы, насилие и иные действия в ст. 150 УК РФ.

Вопросу о соотношении ст. 150 и ч. 4 ст. 33 УК РФ посвящено множество работ и, вероятно, в науке уголовного права он надолго останется дискуссионным. Как отметил Н.П. Шевченко, вовлечение в контексте ст. 150 УК РФ может иметь три формы:

- неконкретизированную, когда несовершеннолетнему прививается преступный образ жизни, осуществляется вербовка в ряды преступного мира;

- конкретизированную в виде подстрекательства в классическом его понимании;

- конкретизированную, когда несовершеннолетний привлекается в качестве соисполнителя или пособника [49, c. 77].

При этом необходимо учитывать, что независимо от формы ответственность за вовлечение наступает только в случае воздействия с целью совершения несовершеннолетним конкретного преступления. При этом преступление, предусмотренное ст. 150 УК РФ, будет считаться оконченным при любой стадии реализации преступного умысла несовершеннолетним.

Выделение третьей формы в качестве самостоятельной небесспорно, поскольку, как и вторая, она представляет собой подстрекательство в классическом виде. Разница заключается в роли, которую играет вовлекающий: сторонний наблюдатель или непосредственный участник преступного посягательства. Однако в любом случае наблюдаем пересечение с положениями института соучастия, которые являются общими для всех норм УК РФ. В связи с этим представляется, что уголовно-правовая оценка вовлечения несовершеннолетнего в преступную деятельность может иметь отражение в Особенной части УК РФ, но только если законодатель намерен криминализировать такое воздействие взрослого, которое не охватывается подстрекательством. В законе эту мысль можно отразить, изменив диспозицию нормы ч. 1 ст. 150 УК РФ следующим образом: «Вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления, не образующее подстрекательство, совершенное лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста».

Судам в первую очередь необходимо устанавливать, каким именно способом было осуществлено вовлечение несовершеннолетнего. Если имело место склонение или принуждение, то содеянное следует квалифицировать по ч. 4 ст. 33 УК РФ как подстрекательство к основному преступлению с применением п. «д» ч. 1 ст. 63 УК РФ. Если вовлечение осуществилось другим способом, то правильной уголовно-правовой оценкой будет вменение виновному действий, криминализированных в соответствующей части ст. 150 УК РФ. Если при этом взрослый сам впоследствии участвовал в реализации объективной стороны состава основного преступления, то он подлежит привлечению к ответственности как исполнитель по основному преступлению и по совокупности по соответствующей части ст. 150. И, наконец, если имели место подстрекательские действия и дальнейшее совместное исполнение, то правильной будет оценка содеянного с учетом обеих форм соучастия по статье, предусматривающей основное преступление.

Теперь перейдем к анализу ст. 205.1, 282.1 и 282.2 УК РФ, где склонение употребляется наряду с вербовкой и иным вовлечением. Прилагательное «иное» позволяет сделать вывод, что в контексте данных статей склонение рассматривается в качестве разновидности вовлечения, что в очередной раз доказывает, что последнее - более широкое понятие.

Вызывает вопрос указание вербовки наряду со склонением. Как отметил П.П. Алехин, «...под склонением понимается внушение другому лицу мысли о неизбежности, выгодности, полезности, значимости или желательности совершения террористического преступления» [6, c. 137]. Довод о выгодности вполне подходит для склонения лица путем вербовки. Соответственно, самостоятельное выделение последней излишне.

В связи с вышеизложенным, рассматриваемое «трио» понятий ст. 205.1, 282.1 и 282.2 УК РФ будет правильнее заменить на «склонение и иное вовлечение», либо на «вовлечение», возложив обязанность по конкретизации действий на судей.

К сожалению, порой суды не делают этого и сейчас, при наличии альтернативных вариантов. Так, Шалинским городским судом Чеченской Республики установлено, что ЕР.А.Р. виновен в «склонении, вербовке или ином вовлечении лица в совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 208 УК РФ» [73]. Однако из материалов дела следует, что действия обвиняемого выражались в демонстрации потерпевшему видеороликов, на которых были запечатлены бои между правительственными войсками Сирии и повстанцами, которые пытаются свергнуть ее правительство, и беседах на эту тему. С учетом изложенного выше подобные деяния следует квалифицировать как склонение при этом без элементов подкупа или вербовки.

Другим моментом, заслуживающим внимания, является судебная практика, а, точнее, отсутствие в ней единообразия даже вопреки сформулированным Верховным Судом РФ рекомендациям. Такое положение дел свидетельствует о наличии недостатков в существующем подходе и необходимости выработки единого принципа, критерия, в соответствии с которым будет осуществляться квалификация подобных деяний.

При решении вопроса о целесообразности самостоятельной уголовно-правовой оценки вовлечения в совершение преступлений террористической направленности или в участие в деятельности экстремистского сообщества (организации), представляется возможным руководствоваться выводами, изложенными в отношении ст. 150 УК РФ, а именно - оставить уголовно-наказуемым вовлечение, не образующее подстрекательства.

Несколько статей УК РФ устанавливают ответственность за вербовку. В литературе вербовке придается разная окраска в зависимости от конкретной статьи УК РФ. Так, применительно к ст. 359 УК РФ авторы единодушно высказываются о наличии коммерческой основы взаимоотношений нанимателя и вербуемого лица. Более того, в примечании к ст. 359 УК РФ законодатель четко прописал, что наемником признается лицо, действующее в целях получения материального вознаграждения. Если исключить предложение вознаграждения как элемент вербовки, становится неясным его отличие от иных форм склонения.

Совместно с вербовкой рассмотрим подкуп, поскольку в основе последнего также лежит материальная или иная выгода. Для разграничения данных понятий следует принимать во внимание перспективу дальнейшей вовлеченности лица, которому делается предложение. Как отметила В.А. Казакова, вербовка предполагает поиск участников на более или менее длительную перспективу [26, c. 348]. Действительно, если обратиться к статьям УК РФ, где встречаются подкуп и вербовка, то увидим, что последняя в основном предполагает вовлечение в деятельность (например, экстремистскую) или участие в длительном процессе (боевых действиях, военном конфликте). Подкуп же направлен на совершение разового действия: разглашение информации, оказание влияния на результат конкурса или соревнования, дачу ложных показаний и т.д.

Наконец, вербовку, как правило, осуществляет один из членов преступного формирования в ее интересах и в соответствии с исповедуемой идеологией. Подкуп же направлен на получение результата, в котором заинтересовано непосредственно лицо, предлагающее вознаграждение.

В ст. 150 УК РФ законодатель в зависимости от вида угрозы устанавливает различную ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления. Так, если лицо угрожает применить насилие, такое деяние расценивается как тяжкое преступление и влечет более строгое наказание.

В ст. 183 и 283.1 УК РФ установлена ответственность за получение сведений, составляющих охраняемую законом тайну. При этом в ч. 1 ст. 283.1 в отличие от ст. 183 содержится указание только на насильственный вид угрозы. Тем не менее перечень способов в ч. 1 ст. 283.1 оставлен открытым, соответственно, уголовно-наказуемой будет и простая угроза. Интересно также, что вопреки традиционной связке насилия и угрозы его применения законодатель в ст. 283.1 УК РФ поместил их в разные части, установив за первое вдвое более строгую ответственность. Однако применительно к ст. 183 данные деяния обладают одинаковой степенью общественной опасности. Чем руководствовался при этом законодатель, по-разному формулируя нормы, регулирующие сходные правоотношения, остается непонятным.

Таким образом, угроза по своей природе отлична от склонения и не может рассматриваться в качестве его способа. Более того, применительно к подстрекательству правильнее говорить не об угрозе, а о шантаже. Его иначе можно выразить словами «условная угроза», так как реализация последней зависит от действий лица, на которого оказывается воздействие. Склонение характеризуется свободой в принятии решения подстрекаемым. В случае угрозы лицо соглашается совершить преступление не по своей воле. Такая картина характерна для принуждения.

Указание на принуждение как способ подстрекательства другого лица к совершению преступления в ч. 4 ст. 33 отсутствует. Не выделяют его, как правило, и авторы комментариев к УК РФ. Можно сослаться на открытость перечня в указанной норме, однако речь в ней идет об альтернативных способах склонения. Как было обосновано выше, склонение имеет ненасильственную природу и выражается в убеждении, чего нельзя сказать о принуждении. В подтверждение самостоятельности данных понятий можно привести ст. 184 и 309 УК РФ, где они использованы в качестве альтернативных друг другу.

Примеры признания принуждения разновидностью подстрекательства можно найти в судебной практике. Так, обвинение настаивало на квалификации действий П. по ч. 4 ст. 33, ч. 2 ст. 228 УК РФ, поскольку он принудил подсудимого к участию в сбыте наркотиков путем угроз [74]. Хабаровский краевой суд признал Р.В.В. подстрекателем к убийству, поскольку он склонил ЕА.В. к совершению преступления путем уговоров, с угрозой причинением вреда здоровью, т.е. применив психическое принуждение [71]. В последнем случае о принуждении правильно говорить только в отношении угроз, но не уговоров, поскольку уговоры - это способ склонения.

Итак, исследование различных способов воздействия на лиц с целью привлечения их к совершению преступления позволило выявить специфику каждого из них. Вовлечение - это наиболее общее понятие, охватывающее все возможные способы воздействия. Для установления факта вовлечения достаточно доказать причастность лица к определенной деятельности в результате оказанного на него влияния.

Под склонением следует понимать ненасильственный способ воздействия, в результате которого лицо самостоятельно принимает решение относительно готовности совершить преступление, не опасаясь наступления неблагоприятных последствий в случае отказа со стороны склоняющего. Склонение реализуется через убеждение, уговоры, обман (но не в отношении сути предполагаемого действа) или обещание каких-либо благ, получения иной выгоды от лица, оказывающего воздействие.

Согласие совершить преступление, обусловленное обещанными благами, свидетельствует о реализации вербовки или подкупа. Объединяет их то, что в обоих случаях подстрекаемое лицо получает материальную или иную выгоду, обещанную еще до начала совершения преступления. Отличие вербовки от подкупа заключается в том, что последний в большинстве случаев совершается лично заинтересованным в преступном результате лицом для совершения подстрекаемым конкретного действия (или воздержание от него), а не для участия в деятельности. Также для подкупа не характерен такой признак, как систематичность.

Угроза наряду с насилием, ограничением свободы, уничтожением и повреждением имущества, использованием зависимого положения лица с целью его вовлечения в преступную деятельность образуют принуждение. Характерная особенность данного вида воздействия - принятие принуждаемым лицом решения совершить преступление в результате оказываемого на него давления и в связи с желанием избежать неблагоприятных последствий в случае отказа.

Ввиду того, что принуждение не может считаться способом склонения и угроза является разновидностью первого, ч. 4 ст. 33 предлагается изложить в следующей редакции: «Подстрекателем признается лицо, вовлекшее другое лицо путем склонения или принуждения в совершение преступления».