Соучастники преступления. диплом. Понятие и сущность соучастия в преступлении

• Название: Понятие и сущность соучастия в преступлении
• Анкор: Соучастники преступления
• Дата: 23.05.2023
• Размер: 148.71 Kb.
• Имя файла: диплом.docx
• Тип: Документы; #1153644
• страница: 9 из 11

3.2 Особенности уголовной ответственности соучастников преступления

Квалификация деяний соучастников преступления осуществляется на основе нормативных и доктринальных правил квалификации, в основу которых положены элементы двух различных теорий - акцессорной теории соучастия и теории самостоятельной (личной) ответственности соучастников.

В некоторых случаях организатору, подстрекателю и пособнику вменяются квалифицирующие признаки, которые установлены в деянии исполнителя преступления. Так, судом установлено, что М. Зязикова и Л. Зязикова обратились к Евлоеву с просьбой совершить убийство З., с которым у них сложились неприязненные отношения. Все остальные действия, направленные на убийство потерпевшего, такие как определение времени, места, способа совершения убийства, а также непосредственное его исполнение были совершены Евлоевым.

Данных о том, что М. Зязикова совершила какие-либо действия, направленные на организацию убийства, в материалах дела нет и в приговоре не приведено.

Поскольку убийство потерпевшего было совершено Евлоевым общеопасным способом - путем взрыва гранаты, о чем была осведомлена М. Зязикова, то ее действия подлежат переквалификации с ч. 3 ст. 33, п. «е» ч. 2 ст. 105 УК на ч. 4 ст. 33, п. «е» ч. 2 ст. 105 УК как подстрекательство к убийству, совершенному общеопасным способом [68].

В этом случае суд вменил подстрекателю квалифицирующий признак «совершение убийства общеопасным способом», руководствуясь тем, что применение исполнителем этого способа убийства охватывалось умыслом подстрекателя (хотя в процессе склонения исполнителя к убийству подстрекатель не конкретизировал его способ; он был избран исполнителем самостоятельно) [32, c. 31].

В случае недоведения исполнителем преступления до конца по независящим от него обстоятельствам остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению или покушение на преступление (ч. 5 ст. 34 УК РФ). Разумеется, в этом случае при квалификации делается ссылка не только на ч. ч. 1 или 3 ст. 30, но и на ст. 33 УК РФ, что позволяет отразить конкретную роль соучастника в совершении неоконченного преступления.

К сожалению, ни в уголовном законе, ни в постановлениях Пленума не конкретизируется формула квалификации деяний соучастников неоконченного преступления, что порождает противоречивость правоприменительной практики, причем даже на уровне высшей судебной инстанции.

Принцип акцессорной ответственности соучастников, закрепленный в действующем УК РФ, нуждается в минимизации, т.к. этот принцип без каких-либо ограничений воплощен в ч. 5 ст. 34 УК РФ. Закон ставит в прямую зависимость квалификацию действий соучастников от квалификации действий исполнителя. В случае совершения исполнителем неоконченного преступления остальные соучастники несут ответственность за соучастие в приготовлении к преступлению или за соучастие в покушении. Их действия квалифицируются со ссылкой на ч. 1 или 3 ст. 30 УК РФ, ч. 3, 4 или 5 ст. 33 с указанием соответствующей статьи Особенной части, несмотря на то что их действия при состоявшемся соучастии имеют оконченный характер. Организатор, подстрекатель и пособник, в полном объеме выполнившие преступные действия, которые подпадают под признаки ч. 3, 4, 5 ст. 33 УК РФ, тем не менее несут ответственность, определяемую характером неоконченных действий, совершенных исполнителем, а не характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления. Это означает, что принцип акцессорной ответственности, закрепленный в ч. 5 ст. 34 УК РФ, имеет доминирующее уголовно-правовое значение, т.к. оказывает решающее влияние при квалификации неоконченных преступлений, совершенных в соучастии с разделением ролей [35, c. 172].

В юридической литературе с позиции концепции акцессорной ответственности соучастников утверждается, что «если исполнитель под влиянием подстрекателя совершит преступление, то последний подлежит ответственности за соответствующее оконченное преступление... Случись так, что исполнитель помимо его воли не сумеет довести начатое преступление до конца, то они (соучастники) несут ответственность за покушение на преступление...» [53, c. 178]. При этом упускается из виду, что одни и те же действия подстрекателя, которые всегда носят оконченный характер, в зависимости от степени завершенности действий исполнителя признаются в одном случае оконченным преступлением, в другом случае покушением на преступление, а в случае совершения исполнителем приготовления квалифицируются как приготовление к преступлению подстрекателя. В действительности подстрекатель и другие соучастники при совершении исполнителем как приготовления, так и покушения выполняют свои действия в полном объеме. Отказ от принципа акцессорной ответственности или сведение его до минимума способны устранить смешение различных по правовой природе концепций в институте соучастия. В перспективе целесообразно изменить ч. 5 ст. 34 УК РФ таким образом, чтобы квалификация действий других соучастников в случае недоведения исполнителем преступления до конца по не зависящим от него обстоятельствам осуществлялась в соответствии с принципом эквивалентной ответственности соучастников. Внесение соответствующих изменений позволит рассматривать преступные действия организатора, подстрекателя и пособника независимо от степени частичной реализации умысла исполнителем и квалифицировать их как оконченное покушение, поскольку действия этих соучастников, имеющие оконченный характер, не привели к полной реализации их умысла.

Недоведение исполнителем преступления до конца по не зависящим от него обстоятельствам не снижает общественную опасность других соучастников, хотя и влияет на степень общественной опасности деяния, совершенного исполнителем. Дифференциация приготовительных действий на преступные и непреступные создает искусственный барьер, препятствующий привлечению к уголовной ответственности соучастников, которые в отличие от исполнителя довели свои преступные действия до конца и представляют общественную опасность, несмотря на признание приготовительных действий к преступлениям небольшой и средней тяжести ненаказуемыми. Представляется, что в случае ненаказуемости соучастников в силу предписания, сформулированного в ч. 2 ст. 30 УК РФ, принцип акцессорной ответственности соучастников проявляет себя как принцип акцессорного невменения, основанный на конвенциональном предписании о ненаказуемости ряда приготовительных действий в зависимости от категории преступления.

Предписание о безответственности лиц, совершивших приготовление к преступлениям небольшой и средней тяжести, должно быть устранено из Уголовного кодекса Российской Федерации ради сохранения уголовной ответственности организаторов и других соучастников, которые выполнили преступные действия в полном объеме, но не достигли желаемого результата только из-за «неудачных» действий исполнителя, который не смог довести преступление до конца по не зависящим от него обстоятельствам.

Освобождение от уголовной ответственности исполнителя преступления не оказывает влияния на квалификацию деяний иных соучастников. В п. 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. № 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности» разъясняется, что «освобождение лица от уголовной ответственности, в том числе в случаях, специально предусмотренных примечаниями к соответствующим статьям Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации, не означает отсутствие в деянии состава преступления, поэтому прекращение уголовного дела и (или) уголовного преследования в таких случаях не влечет за собой реабилитацию лица, совершившего преступление» [56]. Фактическим основанием освобождения исполнителя преступления от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, примирением с потерпевшим и т.п. является его (исполнителя) позитивная посткриминальная деятельность, которая никак не может исключить уже имеющиеся признаки состава преступления. Причем эта посткриминальная деятельность исполнителя имеет индивидуальный характер (является с повинной, возмещает вред, примиряется с потерпевшим лично исполнитель, а не иные соучастники), поэтому ее уголовно-правовые последствия (освобождение от уголовной ответственности) на организатора, подстрекателя, пособника не распространяются.

Следовательно, в случае освобождения исполнителя от уголовной ответственности деяния иных соучастников преступления должны быть квалифицированы по статье Особенной части УК, предусматривающей ответственность за совершенное исполнителем преступление, со ссылкой на ст. 33 УК РФ. Разумеется, подобная квалификация не исключает возможности последующего освобождения организатора, подстрекателя, пособника от уголовной ответственности при соблюдении соответствующих условий.

Это правило не распространяется на ситуации, в которых лицо, непосредственно выполняющее объективную сторону преступления при организаторском, подстрекательском или пособническом содействии других лиц, добровольно и окончательно отказалось от доведения преступления до конца.

При добровольном отказе исполнителя, закон вообще не определяет правила привлечения к ответственности всех иных лиц, действовавших совместно с ним до момента его добровольного отказа. В юридической литературе по этому поводу приводятся разные позиции. Так одни авторы считают, что добровольный отказ исполнителя никак не влияет на оценку поведения иных лиц, первоначально действовавших совместно с исполнителем (в частности, на оценку действий лица, склонявшего исполнителя к совершению преступления), и квалификация содеянного ими должна осуществляться по тем же самым правилам, что и при прерывании деятельности исполнителя по не зависящим от него обстоятельствам [9, c. 140]. Отсюда тот, кто склонял к совершению преступления исполнителя, впоследствии отказавшегося от доведения преступления до конца, должен отвечать со ссылкой на ч. 4 ст. 33 УК РФ.

При этом если исполнитель отказался от доведения преступления до конца на стадии приготовления, то соответствующая стадия наряду с соучастием (ст. 33 УК РФ) вменяется и подстрекателю; если же исполнитель отказался от продолжения преступной деятельности, выполнив часть объективной стороны преступления, склонявшему его лицу помимо подстрекательства должно вменяться и покушение на соответствующее преступление.

Другие авторы полагают, что добровольный отказ исполнителя кардинальным образом меняет оценку ситуации, поскольку соучастия здесь уже не усматривается. Например, Н.К. Семернева отмечает, что при добровольном отказе исполнителя соучастие распадается, а те, кто принимал участие в подготовке преступления, могут быть привлечены к ответственности за свои личные действия, например, за приготовление к тяжкому или особо тяжкому преступлению [19, c. 142]. Следовательно, лицо, фактически выполнившее действия, входящие в функцию подстрекателя, из-за добровольного отказа исполнителя преступления оказывается совсем в другой роли - в роли исполнителя одного из видов неоконченного преступления.

Первой из изложенных позиций преимущественно придерживается в настоящее время судебная практика. Изучение материалов уголовных дел о неоконченных убийствах по найму показало, что, если исполнитель после достижения договоренности о совершении убийства, не выходя за рамки стадии приготовления, добровольно отказывается от доведения преступления до конца, действия лица, склонявшего его к совершению преступления, квалифицируются, как правило, по ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 30, и. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. У Верховного Суда РФ такая квалификация возражений не вызывает. Так, Новосибирским областным судом был осужден Т., который по просьбе неустановленных лиц при посредничестве Н. приискал для совершения убийства Т.А. исполнителя - X., договорился с ним о совершении преступления и передал в качестве предоплаты определенную сумму. X. в процессе приготовления к убийству приобрел предметы маскировки, технические средства связи и прослушивания. Однако затем X. и Н. добровольно отказались от доведения преступления до конца и сообщили о готовящемся убийстве в правоохранительные органы. Суд первой инстанции квалифицировал действия Т. по ч. 1 ст. 30, ч. 4 ст. 33, и. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ при кассационном рассмотрении уголовного дела признала данную оценку правильной [64].

Приведем другую ситуацию, когда действия лица, подстрекавшего к совершению убийства, при добровольном отказе исполнителя квалифицируются без ссылки на ч. 4 ст. 33 УК РФ - только по ч. 1 ст. 30 и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Например, М. был осужден по ч. 1 ст. 30, пп. «е», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Стремясь избавиться от уплаты долга, он решил убить кредитора Б. и предложил выступить в качестве исполнителя убийства Л. Тот согласился, но совершить преступление с применением обреза, как планировалось первоначально, не решился. Тогда М. изменил план убийства, купил гранаты, передал их Л. и предложил бросить в окно квартиры, где проживал потерпевший. Однако Л. передумал и обратился в полицию [63].

Казалось бы, первый подход с научных позиций является более правильным. Какая разница для подстрекавшего лица, по какой причине согласившийся на совершение преступления исполнитель не довел его до конца, оставшись в рамках приготовления или покушения, из-за вмешательства каких-то внешних факторов или в связи с добровольным отказом? Что для подстрекавшего принципиально меняется по сравнению с ситуацией, когда деятельность исполнителя прекращается не в силу добровольного отказа, а по не зависящим от него обстоятельствам? В любом случае оконченного преступления нет, и оно не завершено вопреки воле подстрекавшего. Более того, видим, что как минимум стадия приготовления пройдена этими лицами вместе в качестве соучастников [30, c. 212].

Представляется, что различие в содержании этих ситуаций и, как следствие, в их оценке все-таки есть. Если субъективная направленность поведения подстрекавшего в обоих случаях идентична (лицо направляет свои усилия на то, чтобы исполнитель совершил преступление, но умысел не находит полной реализации), то объективные последствия этой деятельности неодинаковы. В одном случае исполнитель совершает деяние, за которое он подлежит ответственности (приготовление или покушение), а подстрекавший оказывается полноценным соучастником преступления (пусть и неоконченного). В другом случае - при добровольном отказе исполнителя - содеянное последним признается непреступным: в ч. 2 ст. 31 УК РФ сказано, что лицо не подлежит уголовной ответственности за преступление, если оно добровольно и окончательно отказалось от доведения этого преступления до конца. Поскольку соучастником непреступного поведения с позиций уголовного права быть нельзя, постольку подстрекавший в данном случае не приобретает статуса соучастника, а несет ответственность за свои личные действия.

Возникает второй вопрос о том, какая стадия неоконченного преступления при этом должна ему вменяться. При недоведении исполнителем преступления до конца по не зависящим от него обстоятельствам другим соучастникам вменяется стадия, на которой была прервана деятельность исполнителя. Ряд исследователей полагают, что такое же правило должно действовать и при добровольном отказе исполнителя. В частности, Л.Д. Гаухман указывает, что другие лица в данной ситуации привлекаются к ответственности за приготовление или покушение на преступление в зависимости от того, на какой стадии произошел отказ исполнителя [37, c. 48]. Согласиться с этим нельзя. Применение этого правила оказывается невозможным для случаев, когда исполнитель добровольно отказался от доведения преступления до конца на стадии покушения, уже выполнив часть объективной стороны. Квалификация действий неудавшегося подстрекателя как покушения на преступление приведет к искажению его действительной роли: отсутствие ссылки на ч. 4 ст. 33 УК РФ и указание на ч. 3 ст. 30 УК РФ будут свидетельствовать о том, что лицо выступало в качестве исполнителя покушения, тогда как в действительности оно таковым не являлось. Поэтому действия виновного могут быть квалифицированы лишь как приготовление к соответствующему преступлению, ведь создание условий для совершения преступления, в том числе посредством приискания соучастников, как раз и образует объективную сторону приготовления.

Таким образом, на основании исследования проблем, возникающих в связи с определением ответственности подстрекателя, следует вывод, что при выполнении исполнителем части объективной стороны и при добровольном отказе от исполнения объективные последствия деятельности исполнителя неодинаковы.