диагностика. Практикум по психологии личности серия Практикум по психологии

• Название: Практикум по психологии личности серия Практикум по психологии
• Анкор: диагностика
• Дата: 09.09.2022
• Размер: 4.22 Mb.
• Имя файла: Eliseev_Praktikum_po_psihologii_lichnosti.doc
• Тип: Практикум; #669214
• страница: 2 из 49

Раздел I. Личность как предмет психологического познания

Глава 1. Философско-антропологические и психологические вопросы гуманитарного образования человека

§1.1. Взаимоотношение объектных и субъектных аспектов гуманитарного и психологического образования человека

Совершенствование гуманитарного образования предполагает продвижение по наиболее перспективным направлениям подготовки высококвалифицированных специалистов, способных участвовать в разрешении глобальных проблем человечества. Двадцать первый век будет веком культуры, или его не будет — эта драматическая формула академика Д. С. Лихачева не имеет альтернативы в смысле необходимости социально-культурной ориентации отечественной и мировой систем образования. Реализуя личностно-центрированные идеи развития этих систем по горизонтали и «вглубь», вплоть до технологий построения индивидуальных образовательных маршрутов, недостаточно только констатировать социальную опосредованность этих маршрутов.

Многие психологи и педагоги, считающие движение «вверх» и «вглубь» по вертикали образования социально определенным — политики и воспитатели, объясняющие социализацию человека влиянием многих микро-, макро-, мезо- и мегафакторов, — все эти специалисты практически разрешают многие вопросы развития системы образования. Для специалистов-практиков реальный процесс образования человека объективно, т. е. совершенно независимо от их воли становится процессом социальным. Они безусловно правы в том, что основное, социально-творческое, содержание образования человека как личности принадлежит культуре. В этом смысле гуманитарное образование человека, конечно, объективно.

Но объективно существующий процесс невозможен без реальных источников его «самодвижения», а значит, социализация всегда предполагает наличие дополнительных по отношению к ней процессов индивидуализации и субъективации. Вместе с тем как в теории, так и в практике социально-психологической помощи человеку зачастую присутствует позиция относительного дистанцирования от какой бы то ни было включенности специалистов в процесс социализации.

Признание объективности процессов гуманитарного образования человека отнюдь не означает, что можно согласиться с принципиальным неприятием таких ситуаций, где специалисты были бы вынуждены отвечать на критический вопрос о мере воспитанности воспитателей, обнаруживая тем самым индивидуально-определенную и своеобразно развитую меру их собственной инициативности, меру их свободы и ответственности. Эта мера включенности специалистов в объективный процесс социализации и есть в конечном счете мера их собственного качества субъектности — на фоне субъективного понимания и осуществления ими профессиональной деятельности.

В сущности процесс социализации является не только объективным, т. е. воплощающим закономерности социально-культурного образования человека как личности, но и субъектным, т. е. «самодвижущимся» процессом. Его движение и развитие происходит благодаря субъективным, небеспристрастным отношениям, а также действиям по их изменению и удовлетворению потребностей общественного человека. В каждый новый момент своей истории человек осуществляет процесс собственной социализации, воплощающий самовоспроизводство этого человека, воспроизводство мировых цивилизационных и культурных сфер, совмещенных с ее природной сферой.

Как деятельность специалиста, так и деятельность его подопечных никогда в принципе не должны терять своей специфики, поскольку они не совпадают полностью ни по смыслу, ни по целям, ни по содержанию и формам. Взаимодействие клиентов и специалистов можно представить как более или менее взаимное объединение субъектов процесса социализации в единый ансамбль. Идеальными «дирижерами» этого ансамбля субъектов, каждый из которых исполняет свою партию, осуществляет свою собственную, социально значимую деятельность, являются одни и только они одни — объективные закономерности процесса социализации.

Иначе говоря, только логика этого процесса, преломляемая (более или менее адекватно) социально-психологическими свойствами субъектов, в конце концов позволяет упорядочить содержание практики социально-психологической помощи. И только в этом случае названная практика может стать действительным критерием истинности и эффективности процесса социализации.

§1.2. Гуманистический смысл понятий социализации и аккультурации

В субъективных взаимоотношениях и взаимодействии клиентов и специалистов конкретизируется диалектика взаимного положительного отрицания субъектов процесса социализации, которая состоит в их совместном личностном со-развитии, в отрицании антигуманного и сохранении культурно-значимого содержания этого со-развития. Одновременно происходит и взаимное положительное отрицание субъективной и объективной сторон процесса социализации, — при условии, что компетентные специалисты, учитывая собственную субъектность, действуют в согласии с объективными закономерностями социализации. Опираясь на знание этих закономерностей, специалисты способствуют развитию личностей клиентов и своих собственных личностей как микрокосмов общечеловеческой культуры.

Социализация, цель и содержание которой сводятся к субъективации, есть процесс аккультурации.

Редуцированная социализация, представляемая в качестве индивидуализации, есть не более чем так называемый «цивилизационный процесс», в котором субъективное (но, к сожалению, минимальносубъектное) начало доминирует по отношению к объективным закономерностям целостного процесса социально-культурного образования человека как личности и микрокосма культуры.

При цивилизационном понимании социализации как специалист, так и клиент во многом утрачивают качество субъектностн, т. е. утрачивают это качество прежде всего в своем взаимодействии: последнее все более становится объект-объектным, а то, что оно не теряет при этом своей субъективности, еще более усугубляет положение специалиста. Если специалист низводится до уровня функционера в социальном обслуживании населения, уровня фельдшера, то постоянно решается дилемма: «клиент (или специалист?) всегда прав». Эффективность и адекватность социализации в таком случае — это, как говорится, «вообще другой вопрос»: главное — это набор социальных услуг, что фактически сводит социально-психологическую помощь к сфере сервиса.

Социализация, рассматриваемая в качестве аккультурации, не может быть сведена к «объективным» факторам, а тем более к социальным услугам. Аккультурация определяется логикой и закономерностями развития личности человека в социуме и в культуре. Это развитие есть образование целостной системы внутренних и внешних отношений человека как системы открытой, системы, имеющей уникальную и вместе с тем типическую и закономерно определенную структуру. В подобной структуре непрерывно происходят процессы интеграции и дифференциации, кристаллизации и диссоциации ее компонентов. Учет всех этих особенностей реального процесса социализации человека, в отличие от мнимого, вымышленного или виртуального его представления, требует высочайшей профессиональной компетентности специалистов и, как минимум, их университетской подготовленности на уровне магистров социально-педагогического и социально-культурного антропологического образования.

Однако социализация, понимаемая как аккультурация человека, пока еще не является предметом согласия как теоретиков, так и практиков, но вместо этого, правда, в декларативном плане, индивидуализированная, или «личностно-центированная» социализация представляется как идеал, как воплощение, само собою разумеется, «подлинного» гуманистического подхода.

Итак, субъектное (т. е. культуральное) понимание и осуществление социализации в современной психологии, социальной педагогике и в психолого-педагогической практике чаще всего замещается все объясняющими понятиями «социально-психологическая помощь» и «социальная работа». Этими понятиями часто определяется как деятельность специалистов, так и их квалификация.

§1.3. О природе кризиса гуманистического образования человека

По мнению практиков, наиболее четко обобщенному В. А. Никитиным, в понятии «социальная работа» эпитет «социальность» определяет цель (ре)социализации следующим образом: «Оказание помощи человеку в приобретении или обретении социальности, социального Функционирования и на этой основе — социального благополучия. В этом смысле термин "социальная работа" выступает как синоним такого типа социальной деятельности в обществе, целью и результатом которой должна быть социализация или(и) ресоциализация человека» [76, 99].

Социальное обслуживание в этом контексте, по В. Л. Никитину, — это «составная часть» названной социальной деятельности, однако эта часть, по сути, оказывается абсолютно доминирующей. Таким образом, «обслуживание» превращается в управление клиентом, который является, разумеется, лишь объектом, а не субъектом (ре)социализации.

В соответствии с вышеприведенным определением деятельности специалиста В. А. Никитин выстраивает простую классификацию уровней социальной работы: индивидуально-групповой, муниципально-территориальный и социально-федеральный. Таким образом, предметами психологии, социальной педагогики и социальной работы становятся: человек, группа людей, общественные и государственные организации, т. е. эмпирически определенные феномены. Отсюда следует, что социальная работа и вместе с нею многие аспекты социально-психологической помощи не могут быть корректно определены ни как научные дисциплины, ни как феномены культуры.

По всей видимости, такого рода ситуация неразрешима в принципе до тех пор, пока не будет выяснена природа кризиса научного познания, изначально присущего становлению социальной науки о человеке как личности и весьма значимого для судеб культурного развития общества.

Практика бессильна и неэффективна потому, что в методологии гуманитарного познания не разрешены проблемы определения объекта и предмета новых и существующих гуманитарных научных дисциплин, и потому еще, что на место категорий гуманитарного образования человека механически выдвинуты названия эмпирических феноменов. Однако нельзя согласиться и с мнением, что трудноразрешимую задачу формирования новых гуманитарных и социальных наук не следует разрешать вообще, поскольку она представляет собой только «уровень непосредственной социализации и ресоциализации в обществе» [76, 100].

Проблемы разрешения кризиса, очевидно, состоят не в поиске названия для новой науки, — это название может быть определено, например, как социально-психологическая и, в частности, социально-педагогическая антропология. Главное состоит в том, чтобы оптимально определить основную категорию этой отрасли антропологии в соответствии с запросами практики, безусловно являющейся социальной, так как «конечным результатом всех применяемых методов, средств, факторов и условий должно быть приобретение и восстановление человеком или группой определенного типа и уровня социальности...» [76, 101]. Тем более что главное в этом вопросе составляет «тип социальности, всегда в прямой или опосредованной форме влиявший на содержание, формы и методы социализации или ресоциализации...» [76, 100]

Понятие «социальность», предлагаемое В. А. Никитиным, заслуживает внимательного рассмотрения, поскольку оно генетически присуще практике. Именно практика, продолжая известную мысль Л. С. Выготского, является тем самым камнем, «который презрели строители» и который должен стать «во главе угла» в ситуации кризиса социально-культурного образования человека, подобно тому как практика должна была способствовать разрешению кризиса психологической науки. Поскольку привлечение авторитетного в науке и культуре имени Л. С. Выготского чрезвычайно ответственно, остановимся подробнее на содержании его взглядов на возможные пути выхода из кризиса социально-культурного образования человека.

Л. С. Выготский в известном труде «Исторический смысл психологического кризиса» рассматривает ситуацию, весьма сходную со сложившимся в настоящее время положением в гуманитарном образовании, и отмечает: «В последнее время все чаще раздаются голоса, выдвигающие проблему общей психологии как проблему первостепенной важности.

Мнение это, что самое замечательное, исходит не от философов, для которых обобщения сделались профессиональной привычкой; даже не от теоретиков-психологов, но от психологов-практиков, разрабатывающих специальные области прикладной психологии, от психиатров и психотехников, представителей наиболее точной и конкретной части нашей науки» [23,292]. В современной ситуации те же самые мнения широко распространены в среде социальных педагогов и работников, стремящихся обнаружить ту научную дисциплину, которая явилась бы общей для всех специалистов гуманитарной социальной науки.

Л. С. Выготский рассматривает такую ситуацию как «методологический кризис», в котором как раз и рождается общая наука. При этом понятие общей дисциплины «...вовсе не совпадает с понятием основной, Центральной для ряда отдельных, специальных дисциплин, — теоретической...» [23,292]. Л. С. Выготский приводит в связи с этим замечание Л. Бинсвагнера о том, что теоретическая наука не есть ни общая, ни часть ее, но сама есть объект или предмет общей науки. Последняя задается вопросами, как вообще возможна теоретическая наука, какова ее структура и в чем состоит специфика ее понятий. Теоретическая наука уже потому не может быть идентифицирована с общей, что как раз вопрос о создании теорий есть основной вопрос общей науки. (Заметим по этому поводу, что включение всей научной и прикладной деятельности по различным специальностям в содержание культуры возможно только посредством развития общей науки.)

«Ключ» к общей науке может, например «принадлежать» патологии, или виктимологии, поскольку с этой точки зрения «...всякий нормальный человек есть более или менее сумасшедший и должен психологически пониматься именно как вариант того или иного патологического типа» [23, 293]. В целом, кроме патологии как объяснительной идеи психоанализа Л. С. Выготский обнаруживает еще три подобных идеи в содержании рефлексологии, гештальтпсихологии и персонализма [23,306]. Но, например, «...необычайно ценный принцип личности вначале захватил психологию во всем ее объеме, а потом и перешагнул за ее пределы. В виде критического персонализма он включил в понятие личности не только человека, но и животных, и растения: все в мире оказалось личностью» [23, 308].

Судьбы названных четырех идей подобны, как четыре капли одного и того же дождя: «Объем понятия растет и стремится к бесконечности; по известному логическому закону содержание его столь же стремительно падает до нуля. Каждая из этих четырех идей на своем месте чрезвычайно содержательна, полна значения и смысла, полноценна и плодотворна. Но возведенные в ранг мировых законов, они стоят друг друга, они абсолютно равны между собой, как круглые и пустые нули; личность Штерна по Бехтереву есть комплекс рефлексов, по Вертгеймеру — гештальт, по Фрейду — сексуальность» [ 23,308].

Подчеркнем: «личность» = «рефлекс» = «гештальт» = «сексуальность» и т. д., т. е. продолжая мысль Л. С. Выготского, хотя образование человека как личности и составляет одну из важнейших целей социально-психологической помощи, но само по себе понятие «личность» не может быть принято в качестве всеобъясияющей и универсальной категории в общей науке о процессах аккультурации человека и эволюции его личности.

Еще большим «упрощением» ситуации кризиса является то, что специалисты гуманитарной сферы и в настоящее время по-прежнему стремятся создать общую науку за счет интеграции с психоанализом и персонализмом: «Новые структуры, а социальная работа — новая научная структура, стремятся за счет интеграции с другими дисциплинами наработать свой понятийно-терминологический и феноменологический ряд» [122,174]. Теоретики гуманитарной науки по-прежнему видят проблемы «в виктимности клиента, в его предрасположенности быть жертвой обстоятельств, насилий, конфликтов» в сфере «личность—среда» [122, 173]. И так же точно признается обратный принцип: «среда—личность». В основе такого решения лежат представления о гуманитарных знаниях, как имеющих «...амбивалентную структуру». В результате в согласии с мыслью автора, социально-психологическая помощь и социальная работа становятся, по определению, принадлежащими к сфере «цивилизационной деятельности», т. е. лишь к внешнему слою культуры. В этом случае уже не имеет смысла обсуждать вопрос о научном статусе гуманитарных прикладных дисциплин. Решение этого вопроса откладывается на неопределенный срок.

§1.4. Категория общности как первичная абстракция общей теории личности

Практика социально-психологической помощи и попытки создания ее общей теории, как видим, полностью воспроизводят ситуацию кризиса психологии, описанную Л. С. Выготским. Каким же виделся выход из кризиса Л. С. Выготскому и каким этот выход должен быть в настоящее время?

«Идея остается объяснительным принципом до тех пор, пока она не выходит за пределы основного понятия...», в противном случае приходится признать, что идея отделяется от понятия. [23,303-304]. Для создания общей науки необходимо единство идеи и понятия, а не распространение, как, например, идей «среда—личность» «...на самые отдаленные сферы бытия, на весь мир... в качестве универсального принципа или даже целого мировоззрения» [23, 304].

В основе общей науки должно быть «...фундаментальное понятие, … первичная абстракция», которая не только располагается в основе науки, но и определяет ее содержание и «...предопределяет характер единства отдельных дисциплин, а через это — способ объяснения фактов, главный объяснительный принцип науки» [23, 300].

«Субстратом единства» общей науки является прежде всего «первичная абстракция». «Но объединение разнородного материала производится не суммарно, не через союз "и" [23,300 [, — предполагая, например, что гуманитарная наука и социальная работа "амбивалентны"».

Прежде чем попытаться найти указанную первичную абстракцию для общей гуманитарной науки о личности и на этой основе освободиться от эклектики, подчеркнем еще одну мысль Л. С. Выготского: «Закономерность в смене и развитии идей, возникновение и гибель понятий, даже смена классификаций и т. п. — все это может быть научно объяснено на почве связи данной науки: 1) с общей социально-культурной подпочвой эпохи; 2) с общими условиями и законами научного познания; 3) с теми объективными требованиями, которые предъявляет к научному познанию природа изучаемых явлений на данной стадии их исследования, т. е. в конечном счете — с требованиями объективной действительности, изучаемой данной наукой» [23,302]. При этом «...общая наука есть философия специальных дисциплин» [23, 310]. «Общие науки имеют дело не с реальными предметами, а с абстракциями; они изучают не растения и животных, а жизнь; их объект — научные понятия» [23, 314-315]. Однако, устанавливая логическую связь научных понятий, начиная от первичной абстракции, отметим, что они, эти понятия, возникают, как правильно отмечает Л. С. Выготский, «...не из логики» (правда, не без логики. — О. Е.), а из обобщенного содержания конкретной науки и практики: «...практика выдвигает постановку задач и служит верховным судом теории, критерием истины; она диктует, как конструировать понятия и как формулировать законы... именно практика, как конструктивный принцип науки, требует философии, т. е. методологии науки. ...Принцип практики и философии — ...тот камень, который презрели строители и который стал во главу угла. В этом весь смысл кризиса» [23,388].

Понятие «социальность», выдвигаемое практикой, должно быть переосмыслено в методологии единой гуманитарной науки о личности, а также в методологии социально-психологической и социально-педагогической антропологии и определено в качестве основной категории этих новых научных дисциплин. Название этой основной категории — «общность». «Общность» прямо соотносится с категорией «идеальное» и производным понятием «идеальность».

При этом подчеркнем, что именно категория «общность», а не личность как микрокосм культуры ставится нами «во главу угла», поскольку понятие общности уже по самой своей природе принадлежит как философии, так и практике общественно-исторического человека. Для развития общей гуманитарной науки о личности и для развития социально-психологической антропологии как общих наук о человеке не личность, а общность предлагается нами в качестве искомого Л. С. Выготским (но не указанного им) «фундаментального понятия», или его же «первичной абстракции». Тем более что, по Л. С. Выготскому, личность «не вся» задана в группе или в обществе, а лишь частью своей психологии, т. е. именно субстрат обидного в личности, субстрат ее идеального существования репрезентирует личность как социально-культурную, существующую объективно реальность.

С другой стороны, обращаясь к философии и культуре, как их понимает Э. В. Ильенков, мы обнаружим, что «идеальность» «... вообще и есть в исторически сложившемся языке философии характеристика... образов общественно-человеческой культуры, т. е. исторически сложившихся способов общественно-человеческой жизнедеятельности, противостоящих индивиду с его сознанием и волей как особая "сверхприродная" объективная действительность...» «"Идеальность" — это своеобразная "печать", наложенная на вещество природы общественно-человеческой жизнедеятельностью...». «Идеальность... имеет чисто социальную природу и происхождение. Это форма вещи, но вне этой вещи, и именно в деятельности человека, как форма этой деятельности. Или, наоборот, форма деятельности человека, но вне этого человека, как форма вещи». Отсюда становится понятным, что «...метафизически-однозначная теоретическая фиксация» понятия «идеальность» невозможна. [42; 249, 256].

Именно с этой точки зрения категория «общность» рассматривается нами как социально-культурное определение идеальности, по существу синоним идеальности, необходимый в поиске истины и в установлении закономерностей процесса социально-культурного образования человека, конкретизирующих развитие личности, группы, этноса и развитие человеческой культуры в целом.

§1.5. Субъектная активность человека как условие эволюции его личности

Общность как идеальность есть форма не столько деятельности, сколько, точнее говоря, «чувственно-предметной активности» человека [42,268], представляющая развитие объективного плана культуры. Общность в своем «овеществлении», в восхождении к конкретному прежде всего должна получить некоторое, самое общее определение, что позволит выявить в этом восхождении логику и закономерности гуманитарного образования человека.

Общность — это единство сходного и отличного, обнаруживаемое в процессе конкретизации смысла этой категории. Так, например, уже в сфере культуры, при всей объективности ее содержания, может быть выделена цивилизационная сторона как относительно противостоящая культуре, исторически-определенная и отличная от нее реальность. То есть культура сама по себе есть нечто «сходное», нечто объединяющее человечество в его способности к социальному творчеству, тогда как цивилизация есть нечто «отличное», некий признак, по которому отличаются друг от друга люди различных эпох и континентов, с различными потребностями и ценностями. Далее, смысл категории «общность» не может быть раскрыт в динамике гуманитарного образования человека, если этот смысл не будет связан, как это и следует из определения идеальности, с активностью человека. Форма активности и форма общности совместно образуют единство сходного и отличного в положительном их взаимоотрицании, в процессах аккультурации человека. Тогда гуманитарное образование человека может быть представлено как логически строгое, закономерное развитие его личности, имеющее собственный внутренний источник движения.

Всякая отдельная личность или отдельная реальная группа личностей, если они существуют самостоятельно, а не только функционируют, являются примерами реально существующих сложных общностей, эмпирически представляющих результат восхождения от абстрактной категории «общность» к конкретному ее преломлению в социально-психологической практике, в феноменах культуры и цивилизации.

В результате гуманитарное образование человека не ограничивается его личностным развитием и социализацией, а продолжается как развитие нравственное. Точнее, нравственное самообразование человека является действительным и одновременно возникающим основанием его личностного самообразования.

Конкретизация категории «общность» может быть рассмотрена на примере процесса социально-культурного образования группы. Прежде всего следует выделить в структуре группы свойства, по которым она не отличается от других, т. е. такие свойства, которые представляют собою организационные особенности этой группы, алгоритм ее организации и управления. Эти свойства в структуре группы есть «сходное», а уникальные особенности самоорганизации группы — «отличное». То есть организация и самоорганизация группы совместно представляют собой ее природу, социально определенные человеческие общности. Они объединяют отдельные группы людей со всеми им подобными группами в смысле сходства и уникальности социально-психологической организации, предполагающей определенную специфику общечеловеческих потребностей и способностей, подражания и познания.

Коммуникативные характеристики группы есть уникальное («отличное») в социально-историческом плане, где человек является субъектом истории и собственного социально-культурного образования, субъектом культуры. Объективное же, проявляющееся в содержании актуализированных групповых ценностей, выступающих как интересы в социально-профессиональном самоопределении группы, — есть «сходное». Содержание субъектного и объектного самоопределения группы совместно представляют собою социальную, культурную человеческую общность, объединяющую отдельные человеческие группы — в смысле сходства и различия их социально-психологической организации и коммуникации, благодаря которым группы способны в конечном счете становиться компонентами развивающегося общества, этноса, цивилизации и культуры.

При этом особенно следует выделить то, что за интересами групп скрываются подлинные, подчас неосознаваемые ими мотивы социального самоопределения и самообразования. Еще более глубоко укоренены в социально-психологической организации группы ее социально-культурные установки, связанные с традициями исторической эпохи. На основе этих установок группа развивается в координатах общественного сознания и самосознания, в сферах цивилизации и культуры.

Рассмотрение развития группы как общности может быть продолжено в плане социально-культурного развития личности. Целостное (т. е. базирующееся на понятии «общность») знание о единстве содержания развития групп и личностей, образующих в своем социальном, жизненно-необходимом творчестве цивилизацию и культуру, позволяет спорить с такими умозаключениями, согласно которым «культура... не сводится больше к духовному творчеству, а охватывает разнообразные формы жизни, общения и поведения... Значимыми культурными критериями являются уже не столько идеи, сколько реальные цели, потребности, правила, роли, коммуникативные и семантические коды общения» [122, 132].

Культура и цивилизация человечества, неотделимые одна от другой и в то же самое время одна от другой относительно независимые, одинаково основываются и развиваются в социально-культурном творчестве людей, воссоздающих в каждом новом поколении идеальную сторону своего бытия, вне которой это бытие невозможно.
Основные темы и понятия главы 1:

1. 
   Определение основного содержания современного состояния гуманитарного образования человека.
   
2. 
   Соотношение объективных и субъективных компонентов процесса социализации.
   
3. 
   Обоснование необходимости включенности специалиста в процесс социализации.
   
4. 
   Различие понятий «социализация» и «аккультурация».
   
5. 
   Задачи социально-психологической помощи человеку.
   
6. 
   Значение понятия «социальность» в практике социально-психологической помощи и в теории гуманитарного образования.
   
7. 
   Специфика «кризисных», или критических периодов в развитии гуманитарной науки.
   
8. 
   Категория общности как первичная абстракция общей теории личности.
   
9. 
   Понятие «общность» как идеальное единство « сходного» и «отличного».
   
10. 
    Понятие группы как развивающейся общности.
    
11. 
    Проблема личности в общей гуманитарной науке.
    
12. 
    Субъектная активность личности как условие становления социально-психологической общности.