Декарт. Декарт и Бэкон. Проблема метода в философии Нового времени (Ф. Бэкон, Р. Декарт) А. В. Бубличенко

• Название: Проблема метода в философии Нового времени (Ф. Бэкон, Р. Декарт) А. В. Бубличенко
• Анкор: Декарт
• Дата: 13.04.2022
• Размер: 0.62 Mb.
• Имя файла: Декарт и Бэкон.doc
• Тип: Документы; #470030
• страница: 9 из 10

§ 8. Архитектоника рефлективной идеи Бога

TIE рассматривает интеллект в качестве идеи субстанции, теперь же его предстоит рассмотреть как идею субстанции. Таким образом, всё, что мы узнаём о субстанции в «Этике», оказывается рефлективным определением интеллекта! Хотя бы слово intellectus вообще не упоминалось. Всюду, где что-либо говорится о Боге, Природе, субстанции или о совершеннейшем Сущем, настоящим предметом исследования у Спинозы является интеллект.

Столь же верным остается и обратное: все определения интеллекта оказываются рефлективными определениями Бога. Определения предмета и формы мышления взаимно рефлектируют друг в друга, – просто-таки классическая диалектическая ситуация. Комментаторы, как правило, фиксируют какую-нибудь одну из этих полярных сторон отношения понятий Бога и интеллекта. Так, Marx Wartofsky пишет, что метод Спинозы

«исходит из природы интеллекта, а не из природы субстанции… Спинозовское понимание природы субстанции само вытекает из размышления о том, каким должен быть для интеллекта адекватный объект познания, определенный известным образом (то есть как совершенный, бесконечный и т.п.). Короче говоря, методология Спинозы не строится на фундаменте предшествующей ей онтологии; напротив, онтология создается на основе методологии, а методология, в свою очередь, конструируется как определение способа, каким действует интеллект, согласно его природе» 57.

Спинозовский Бог, заключает Wartofsky, есть модель интеллекта. Это так, однако, следовало бы к этому добавить, ровно в той же мере и интеллект есть идеальная модель Бога, – эту сторону дела Wartofsky начисто упускает из виду.

Противоположную позицию занял Errol Harris. По его мнению, Спиноза, работая над TIE, пришел к выводу, что дефиниция интеллекта зависит от дефиниции его объекта – Бога, субстанции – и что, следовательно, метод является вторичным по отношению к метафизике 58. Поэтому, де, Спиноза прервал работу над трактатом и никогда больше не вернулся к нему.

Определение интеллекта действительно зависит от понимания его предмета и его ближайшей причины – в данном случае причиной существования и предметом интеллекта является одна и та же вещь, которая в TIE зовется «совершеннейшим Сущим». Наличие этой категории в самом сердце TIE – в положении о том, чтó есть Methodus perfectissima, – подкрепляет мнение Harris’a, что логический метод зависит от метафизики (да и как иначе логика могла бы стать предметной?).

Однако верно и обратное: метафизика Спинозы не в меньшей мере зависит от учения о методе. Логика “настраивает” человеческое мышление по камертону бесконечного интеллекта и готовит наш интеллект к работе, разъясняя ему условия и законы его действования. В частности, в TIE выясняется метод формирования дефиниций, не владея которым, Спиноза не смог бы приступить к написанию «Этики». Метафизика и логика в философии Спинозы не связаны отношением субординации, это две стороны или, вернее сказать, два рефлективных модуса одной и той же идеи – идеи Бога.

Интеллект получает у Спинозы двоякое определение: в качестве идеи Бога он являет собой “объективную сущность” (essentia objectiva) Бога и, вместе с тем, некую “формальную сущность” (essentia formalis), отличную от Бога как такового.

«К примеру, Петр есть нечто реальное; истинная же идея Петра есть объективная сущность Петра, притом [она тоже есть] нечто реальное в себе и совершенно отличное от самого Петра. Поэтому, так как идея Петра есть нечто реальное, имеющее свою особую [формальную] сущность, она будет… объектом другой идеи, каковая идея будет иметь в себе объективно все то, что идея Петра имеет формально…» [TIE, 11] 59.

Эта схоластическая терминология прекрасно позволяет передать двойственный характер логического знания. Интеллект подлежит рассмотрению [1] formaliter, то есть как особая идея, отличающаяся от прочих идей, и [2] objective – в качестве идеи некоего объекта, существующего независимо от интеллекта. “Формальная” логика Спинозы излагается большей частью в TIE, “объективная” логика – в первой и начале второй части «Этики» 60.

Рефлективная идея Бога формируется в «Этике» в том же самом порядке, в котором TIE раскрывает формальную сущность интеллекта. Вначале восемь дефиниций рисуют для читателя “историю” Бога (хотя в ней нет ничего “исторического” в обычном значении этого слова). В этой “истории” даны существенные признаки Бога: причина себя, абсолютная бесконечность, свобода и вечность, – плюс существенные признаки состояний Бога, модусов, некоторые из которых могут ограничивать друг друга (это «конечные в своем роде» вещи), а некоторые не могут (к примеру, тело не ограничивается мыслью, а мысль – телом, поясняет Спиноза).

К начальным дефинициям Спиноза относится как к вспомогательным инструментам мышления. В них нет даже указания на то, существует ли в действительности определяемая вещь, а говорится, что данная вещь просто мыслится автором так-то и так-то. Не случайно почти все дефиниции в «Этике» содержат выражение “я разумею” (intelligo): «Per [causam sui, substantiam, etc.] intelligо…»

В общем, мысленную “историю” Бога, начертанную в первых дефинициях, следует воспринимать как изложение условий задачи, а не ее готовое решение, по недоразумению помещенное автором уже в начале учебника. Впрочем, правильная постановка задачи, как правило, скрывает в себе ее решение, так что Гегель отчасти прав, утверждая, что всё учение Спинозы содержится уже в дефинициях «Этики».

Эти дефиниции представляют сущность Бога не в ее чистом виде, а в особой, заимствованной у рассудка (ratio) логической форме. В составе этой необычной формы абстрактное всеобщее в строгой пропорции смешивается с конкретным. Абсолютная бесконечность, вечность и прочие подобные признаки суть категории, которые схватывают нечто общее всем бесчисленным атрибутам, образующим сущность Бога, и при этом отвлекаются от существенных различий между атрибутами, – что делает их полноправными абстракциями. Вместе с тем все эти признаки характеризуют лишь одну-единственную и совершенно конкретную вещь, Бога, и не могут относиться ни к какой иной вещи. В этом, предметно-логическом, смысле их определения представляются предельно конкретными.

В эту гибридную логическую форму “конкретной абстракции” Спиноза облекает все свои предварительные дефиниции. Далее происходит своеобразная дистилляция конкретной составляющей этих дефиниций и в итоге образуется реальное конкретное определение: Бог есть «вещь мыслящая» и «вещь протяженная», – которое, в отличие от предварительных определений рассудка, Спиноза не просто постулирует, а доказывает в [EthII pr1‑2].

Об атрибутах протяжения и мышления, образующих реальную сущность Бога, в предварительных дефинициях не упоминается ни словом. Там Спиноза указывает

«лишь некоторые собственные признаки (propria), которые, правда, принадлежат вещи, но никогда не объясняют, чтó такое сама вещь. Ибо хотя существование через самого себя, причина всех вещей, высшее благо, вечность, неизменность и так далее присущи только Богу, однако посредством этих свойств мы не можем знать, чтó представляет собой его сущность, а также, какие он имеет атрибуты, которым принадлежат эти свойства» [KV I, 7].

Знание характерных свойств дает общее представление о сущности Бога, на которое мы могли бы опереться в ходе построения рефлективной идеи Бога, однако для настоящего понимания его сущности этого слишком мало. Сущность Бога-субстанции складывается из атрибутов [EthI df4], а не из признаков или свойств. И знание его атрибутов – протяжения и мышления – нельзя прямо и непосредственно вывести из знания этих свойств. Однако, не имея общего представления о свойствах вещи, невозможно решить, какие атрибуты действительно относятся к ее сущности, а какие не могут к ней относиться.

Стало быть, в здании «совершеннейшего метода» мышления у Спинозы имеются два больших отдела: [1] учение о свойствах Бога – бесконечности, вечности и т.д., и [2] учение об атрибутах Бога – протяжении и мышлении.



1 См.: [KV I, 7], или [VL III, 33].

2 «Quomodo autem et qua via debeat Intellectus perfici … ad Logicam spectat» [VL I, 239].

3 Арно А., Николь П. Логика, или Искусство мыслить. Москва, 1991, с. 7. Нелишне заметить, что эта книга имелась в библиотеке Спинозы.

4 Маковельский А.О. История логики. Москва, 1967, с. 345‑6.

5 Kneale, W. and M., The development of logic. Oxford: Clarendon press, 1964, p. 300.

6 «He had no interest in logic and no regard for it, seeing it as a branch of something like mental hygiene. It was only mentioned once in the Ethics, and very rarely elsewhere in his work» (R. Mason, The God of Spinoza. Cambridge University press, 1997, p. 57).

7 Хотя уже складывалось новое понимание химии – как раздела механики. Вскоре Роберт Бойль впрямую назовет химию «микромеханикой».

8 «In vita itaque apprime utile est, intellectum seu rationem, quantum possumus, perficere, et in hoc uno summa hominis felicitas seu beatitudo consistit» [VL I, 232].

9 Книга вышла в 1664 г. под названием «О началах философии», в переводе Петера Баллинга.

10 Эти слова приводятся по русскому переводу статьи Wim Klever (см.: Клевер В. Материальная логика в философии Спинозы /Историко‑философский ежегодник’ 88 (под ред. Н.В. Мотрошиловой). Москва, 1989, с. 337). «Первую часть «Метафизических мыслей» можно рассматривать как детальную критику ряда положений традиционной логики», – добавляет Klever (там же).

11 Идеатом (ideatum) называлось предметное содержание идеи, идеальный образ реальной вещи.

12 «Aliud enim est inquirere in rerum naturam, aliud in modos, quibus res a nobis percipiuntur» [VL II, 194].

13 Вымышленное сущее (ens Fictum) Спиноза определяет как «произвольное соединение двух терминов без всякого руководства Рассудка (Ratio)» [CM I, 1]. Существование фикций тоже ограничивается пределами человеческого духа, однако, в отличие от категорий рассудка, фикции суть действия воображения, а не интеллекта.

14 «And there was no room anywhere in his world for a special, sui generis realm of propositions, logical or otherwise» (Mason, The God of Spinoza, p. 58).

15 Ср. ремарку Гегеля: «Изложение его [метода] в собственном смысле слова относится к логике или, вернее, есть сама логика» (Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа /Сочинения, 14 т. Москва – Ленинград, 1929‑59, т. 4, с. 25).

16 Имплицитно предполагается, что идеи, все до одной, связаны в единую логическую цепь отношением “основание – следствие”.

17 Клевер В. Материальная логика в философии Спинозы, с. 342.

18 Спинозовское понятие Природы Klever толкует как «the sketch of a general model, on the basis of which the appearances (or: our perceptions) can be explained and become self‑evident», – по аналогии с logische Aufbau der Welt Рудольфа Карнапа (W. Klever, “Axioms in Spinoza’s science and philosophy of science”, in Studia Spinozana, 2, 1986, p. 183).

19 «Methodus non est ipsum ratiocinari ad intelligendum causas rerum, et multo minus est τό intelligere causas rerum; sed est intelligere, quid sit vera idea» [VL I, 12].

20 “Слабую” версию этой гипотезы выдвинул Don Garrett: «The TIE remained unfinished at least partly because he [Spinoza] could not provide in it the fully plausible or natural ‘order of discovery’ that he seems initially to have aimed at» (D. Garrett, “Truth and ideas of imagination in the TIE”, in Studia Spinozana, 2, 1986, p. 86).

21 Клевер В. Материальная логика в философии Спинозы, с. 342.

22 Хотя решил он ее, на мой взгляд, неудовлетворительно, записав Спинозу в одну философскую компанию с Витгенштейном и Карнапом.

23 Клевер В. Материальная логика в философии Спинозы, с. 334.

24 Гегель Г.В.Ф. Наука логики, т. 1, с. 88.

25 «Id quod idem est, quod veteres dixerunt, nempe veram scientiam procedere a causa ad effectus; nisi quod nunquam, quod sciam, conceperunt, uti nos hic, animam secundum certas leges agentem, et quasi aliquod automa spirituale» [VL I, 27].

26 «Spinoza proposes, as it will be clear from the quoted expressions, a novelty, a new insight in the logic of science. Like a ship with an automatic pilot, a self steering‑gear, so also the mind is provided with knowledge, by which it directs itself and leads itself further, without giving special attention to this mechanism. … Real knowledge is automatically transformed into instructions for further operations. … I am a pupil and a slave of the things I really know» (W. Klever, “Quasi aliquod automa spirituale”, in Spinoza nel 350° anniversario della nascita (ed by E. Giancotti). Napoli: Bibliopolis, 1985, pp. 250‑3).

27 «The most influential philosopher of science today is Wittgenstein. What does he say about our subject? Wasn’t he a cripto‑spinozist?» (W. Klever, Axioms in Spinoza’s science and philosophy of science, p. 188).

28 «Бесконечная сущность Бога и его вечность всем известны (omnibus esse notam)» [EthII pr47 sch]. В идее Бога у Спинозы нет ровным счетом ничего мистического. Всякий, у кого имеется интеллект, обладает идеей Бога (ибо интеллект и идея Бога, как мы увидим, для Спинозы суть две категории, выражающие одну и ту же вещь).

29 «The confusion, the poverty of Newton’s theory of scientific achievement contrasts dramatically with the clarity, the richness of his scientific achievement» (Imre Lakatos, “The methodology of scientific research programs”, in Philosophical papers (ed. by J. Warrell and G. Carrie), 2 vols. Cambridge University press, 1978, vol. 1, p. 220). Еще резче отзывался о ньютоновской теории научного метода Пол Фейерабенд, а Энгельс однажды решился обозвать Ньютона “индуктивным ослом”.

30 За исключением одного‑двух случаев, о которых пойдет речь в конце этой книги.

31 Клевер В. Материальная логика в философии Спинозы, с. 339.

32 «Форма истинной мысли…  не признает объекта за причину, но она должна зависеть от собственной потенции и природы интеллекта» [TIE, 22].

33 «Достоверность есть не что иное, как сама объективная сущность; то есть тот способ, каким мы чувствуем формальную сущность, и есть сама достоверность… Достоверность и объективная сущность – одно и то же» – «Idem est certitudo et essentia objectiva» [TIE, 11].

34 «Idea vera… est diversum quid a suo ideato: Nam aliud est circulus, aliud idea circuli. Idea enim circuli non est aliquid, habens peripheriam et centrum, uti circulus, nec idea corporis est ipsum corpus» [TIE, 11].

35 «Cum itaque idea Petri sit quid reale, habens suam essentiam peculiarem, erit etiam quid intelligibile, id est, objectum alterius ideae, … et rursus idea, quae est idea Petri, habet iterum suam essentiam» [TIE, 11]. (В русском переводе этого фрагмента курсив мой. – А.М.).

36 Идея идеи Петра, пишет Спиноза, «будет иметь в себе объективно всё то, что идея Петра имеет формально» [TIE, 11].

37 Аналогично тому, как в неевклидовом пространстве, по словам Гаусса [письмо к Ф. Тауринусу от 8 ноября 1824 г.], «должна была бы существовать некоторая сама собой определенная линейная величина… Я поэтому иногда в шутку высказывал желание, чтобы евклидова геометрия не была истинной, потому что мы тогда имели бы a priori абсолютную меру длины» (курсив мой. – А.М.).

38 «Вся сила моего доказательства заключена в том, что я признаю немыслимым мое существование таким, каков я есть по своей природе, а именно с заложенной во мне идеей Бога, если Бог не существует поистине» [C II, 43].

39 Категория сущности у Спинозы выражает внутреннюю, имманентную причину существования вещи. «Единственно через свою сущность» (per solam suam essentiam) воспринимается только Бог, поскольку он причина себя и его сущность заключает в себе существование.

40 «Evidently Spinoza never found a satisfactory formula» (E. Curley, “Spinoza’s geometric method”, in Studia Spinozana, 2, 1986, p. 163).

41 Он не мог ввести эти понятия в определение интеллекта, предварительно не оговорив их смысл; однако для этого потребовалось бы слишком далеко углубиться в проблематику «Этики», что Спиноза откровенно избегал делать в TIE. Всякий раз, когда в TIE Спиноза касался тем, обсуждаемых в «Этике», он ограничивался коротким примечанием, отсылающим к “моей Философии”, и прекращал их дальнейшее обсуждение. Эти примечания свидетельствуют о том, что у него уже имелся по меньшей мере мысленный эскиз «Этики», пролегоменами к которой должен был служить трактат о методе познания, TIE.

42 У схоластиков “формальное” означало реальное или существующее в действительности, а “объективное” означало мыслимое. Декарт и Спиноза постоянно пользовались этими терминами.

43 Курсив мой. – А.М.

44 Упоминание о том, что интеллект есть бесконечная идея Бога встречалось мне у Hallett’a и Wilson, хотя они не сочли нужным представить доказательства правомерности этого определения: «The “infinite intellect” (