Гонсалес К. - Целуйте меня! Как воспитывать детей с любовью - 20. Рассказ о хорошем мальчике и рассказ о дурном мальчике

• Название: Рассказ о хорошем мальчике и рассказ о дурном мальчике
• Дата: 18.09.2022
• Размер: 0.94 Mb.
• Имя файла: Гонсалес К. - Целуйте меня! Как воспитывать детей с любовью - 20.doc
• Тип: Рассказ; #682922
• страница: 17 из 20

Надуманные проблемы

Мой отец так много говорит о моих недостатках и выказывает столько презрения ко мне, что я, естественно, сам начинаю сомневаться в себе. Начинаю думать, что я и впрямь никудышный, как он говорит то и дело; и тогда во мне поднимается горечь и злоба и я ненавижу всех и каждого! Да, я никудышный, у меня скверный характер и почти всегда скверное настроение.

Эмилия Бронте. «Грозовой перевал»

Опросник детского поведения Эйберг (ECBI) – это руководство по диагностике поведенческих проблем у детей⁷⁸, в котором родителей просят оценить поведение своих детей в 36 разных сферах, например: «Ребенок не умеет вести себя за столом», «Скулит», «Отказывается слушаться без угрозы наказания» и т. п.

Отцы и матери должны оценить, как часто вытворяет их ребенок эти непотребства («Никогда», «Редко», «Иногда», «Часто», «Всегда»), а также написать, считают ли они у своего ребенка подобное поведение проблемой. Если родители отмечают тринадцать и более проблем, считается, что ребенок страдает расстройством поведения. Именно таким образом ученые, исследовавшие население севера Испании, определили, что 17% всех детей в возрасте от двух до тринадцати лет страдают поведенческими расстройствами и что опросник очень помогает педиатрам в их клинической практике. В теории «поведенческое расстройство» – это психическое заболевание, требующее вмешательства специалистов. Однако сомнительно, чтобы в Испании нашлось достаточно квалифицированных психиатров, чтобы присматривать за столь большим числом «душевнобольных» детей.

Проницательный читатель наверняка уже оценил, с какой массой проблем сопряжена такая вот «диагностика».

Во-первых, врач не наблюдает за поведением ребенка непосредственно, не полагается он и на оценку непредвзятого наблюдателя – он общается с родителями. В любой конфликт родители уже вовлечены эмоционально и не могут считаться непредвзятыми наблюдателями. По сути, опросник этот оценивает не поведение ребенка, а мнение родителей о его поведении. Сказать родителю: «У вашего ребенка очень серьезное расстройство поведения» и «Вы очень плохого мнения о своем ребенке» –- не одно и то же.

Во-вторых, этот метод приписывает все проблемы самому ребенку. Это именно дети слишком много кричат, не слушаются и плачут. Но были же у кого-нибудь из них родители, которые первыми слишком много кричали на своих детей, постоянно засыпали их невыполнимыми требованиями и приказами и доводили до слез оскорблениями и затрещинами. Однако опросник этот ничего подобного не выявил. Как странно!

К примеру, прочитав графу «Отказывается слушаться без угрозы наказания», нормальные родители подумают: «Ну не знаю, мы ему никогда не угрожаем». По закону некоторых стран произнесенная вслух угроза уже считается уголовным или административным преступлением. Если бы муж сказал: «Моя жена отказывается слушаться, если только не пригрозить ей наказанием», мы бы подумали, что это у него поведенческое расстройство. Однако скажи мать или отец такое о своем ребенке, мы думаем, что именно ребенок в их семье «трудный».

В-третьих, многие вопросы (я бы сказал – большинство) в этом опроснике предлагают более чем сомнительные критерии наличия нарушения поведения.

Отвлекается во время одевания.

Что значит «отвлекается»? В серьезном тесте написали бы, например: «На то, чтобы надеть белье, рубашку и штаны, у ребенка уходит более двенадцати минут». В том-то и дело: оценка зависит от произвольного суждения родителей. Как бы там ни было, данным конкретным «поведенческим расстройством» страдают и многие взрослые.

Плачет.

Это редко случается с тринадцатилетними подростками, но разве не все двух – пятилетние дети плачут?

Отказывается есть предложенную еду.

Многие взрослые в ресторанах, случается, оставляют свою тарелку нетронутой, и никто не возмущается. Есть три вероятные причины, почему ребенок отказываться есть то, что ему положено: еды слишком много (то есть он не голоден), еда ему не нравится (я тоже не стал бы есть то, что мне не нравится, а вы?) или он болен и у него нет аппетита.

Постоянно требует внимания.

Маленькие дети нуждаются в постоянном внимании, так что стремиться получить его – нормальное, здоровое поведение.

Злится, когда не может добиться своего.

Что, правда? Я тоже! Может быть, я сошел с ума и сам того не знаю? А вы, когда не можете добиться своего, не злитесь? «Ах, как я счастлив! Я провалил экзамен, девушка меня бросила, я проиграл в боулинг и получил штраф за парковку в неположенном месте. Давно я так не веселился!» Если злость в ответ на фрустрацию – признак душевной болезни, то нам всем пора в психушку.

Слишком активен или не сидит на месте.

Любой, у кого есть дети, знает, что это совершенно нормально. Если ваш ребенок может неподвижно сидеть на месте дольше пяти минут, возможно, его-то и нужно показать врачу.

Оспаривает правила поведения.

Подождите, разве мы живем не во времена демократии? Обсуждать законы – право каждого, это называется «участие в принятии политических решений». Чтобы вырасти сознательными гражданами и уметь спорить с чиновниками о том, что нам положено делать, детям необходимо практиковаться в семье.

Встревает в разговоры.

Встревать в разговор других людей невежливо, но в теле- или радиодебатах это – непременное условие. А мы, родители, как часто не даем своим детям договорить, как часто устаем слушать их сбивчивое бормотание под нос, как часто обрываем их: «Хватит мямлить», «Не видишь, мы разговариваем?», «Нет – значит нет!», «Нытьем ты ничего не добьешься» и т. п.? Дети учатся на нашем примере.

Писает в постель.

Ночное недержание мочи – это не поведенческое расстройство, это нормальная вариация сценария развития ребенка. Давно уже доказано, что ни с какими психологическими проблемами это не связано.

Вступает в словесные перепалки с братьями и сестрами.

Соперничество между братьями и сестрами – совершенно нормальное явление, и зачастую лучшее, что могут сделать родители, это не вмешиваться⁷⁹.

Не умеет вести себя за столом.

Неужели кто-то действительно считает, что класть локти на стол или с шумом втягивать суп – это повод для визита к психиатру?

Неспособен закончить начатое.

И что с того? Большинство готических соборов так и стоят недостроенные.

Строгость, с которой родители оценивают своих детей на предмет наличия у тех проблем с поведением, удивляет и беспокоит. Смотрите сами: 6% родителей подтверждают, что их дети постоянно или часто отказываются выполнять дела по дому, когда их просят, а 52% говорят, что это происходит редко; и при этом 29% считают это проблемой. То есть многие родители считают, что иногда отказываться выполнять дела по дому – это уже психологическая проблема. Только 5% детей часто или постоянно дразнят или провоцируют других детей, однако проблемой это считают 13% родителей; только 5% всегда или часто не могут закончить начатое, и при этом проблемой это считают 16% родителей; только 6% детей часто или постоянно испытывают вспышки раздражения, и при этом проблемой это считают 21% родителей. Только по двум критериям – «слишком активен или не сидит на месте» и «писает в постель» – наблюдается противоположная картина: некоторые родители говорят, что с их ребенком это случается постоянно либо часто, но они не считают это проблемой (и тем показывают, что здравого смысла у них побольше, чем у автора данного опросника).

Не получается ли так, что постоянное повторение негативных ремарок о детях приводит к тому, что мы сами начинаем думать о своих детях хуже, чем они есть на самом деле?

Если долго повторять, они сами в это поверят

... Учитывая, сколь развращены нравы современной молодежи...

Маргарита Наваррская. «Гептамерон»

Многие взрослые, говоря о детях, не стесняются прибегать к стереотипным представлениям, оскорблениям и систематическому злословию. Делается это зачастую в шутку, чуть ли не любя (он, дескать, маленькое чудовище, маленький хулиган, ходячее бедствие), но вред уже нанесен: родителей приучают думать, что дети – враждебные существа и не заслуживают, чтобы с ними обращались, как с нормальными людьми, уважительно. Давайте проанализируем несколько примеров из жизни.

Как только я его укладываю, этот мелкий негодник тут же принимается скулить¹⁵.

«Маленькому негоднику» десять месяцев от роду, однако его поведение уже считается не только сознательным и расчетливым, но и предосудительным. Выбор слов не случаен: младенец начинает не выть («громко и протяжно плакать»), уж тем более не рыдать («плакать, громко и судорожно всхлипывая от сильного горя, страдания»), а скулить («плакаться, ныть, докучать жалобами»). А может, у него есть причины жаловаться!

Рассмотрим еще несколько типичных оскорблений.

Младенцы ко всему настроены негативно, ведут себя неразумно и полностью лишены представления о правах других людей⁷⁶.

Думаете, я сужу автора чрезмерно строго? Попробуйте-ка заменить «младенцы» на «черные» или «женщины», и скажите, что думаете тогда.

10% [участвовавших в исследовании] детей оказались мелкими террористами⁷⁶.

Это очень серьезное обвинение. Замените «детей» на «оппозиционеров», «эмигрантов», «потребителей», «чиновников» или любой другой обозначающий взрослых термин, и вы мигом очутитесь в суде за клевету.

Заставляют матерей считать себя ничтожествами. Маленькие дети обладают невероятной способностью деморализовывать матерей. Многие ведут себя как сущие ангелочки, когда за ними присматривают другие, и приберегают свою бесовскую суть специально для родителей⁷⁶.

Вот так сюрприз! Но факт в том, что все мы при посторонних ведем себя лучше, чем при близких, и не нужно ни в кого тыкать оскорблениями и преувеличениями типа «бесовской сути». И от коллег (не говоря уже о начальстве) вы стерпите то, что в случае с женою мгновенно спровоцирует перепалку.

В ресторанах мы реже жалуемся на еду, чем дома (а в гостях у друга – вообще никогда). Те из моих читателей-отцов, которые еще помнят времена, когда в Испании в армию забирали по призыву, подумайте-ка: где вы как можно аккуратнее заправляли постель, беспрекословно подметали и мыли полы, мгновенно с улыбкой исполняли приказы – дома или в армии? Значит ли это, что сержанта в армии вы уважали больше, чем дома – мать? Нет, конечно, просто сержанта вы больше боялись. При социалистах в Испании стачек и демонстраций было куда больше, чем при генерале Франко. Значит ли это, что рабочие при Франко были счастливее? Дело в том, что мы больше протестуем тогда, когда у нас есть надежда что-то получить, а не когда мы несчастнее всего. Мы протестуем чаще, когда чувствуем, что нас принимают и любят. Доктор Боулби⁸⁰ объясняет этот феномен так:

Благодаря эмоциональным узам, привязывающим ребенка к родителю и родителя к ребенку, дети всегда ведут себя более ребяческим образом со своими родителями, чем с другими людьми. <...> Это справедливо даже в мире птиц. Молодые вьюрки, вполне способные кормиться самостоятельно, сразу начинают просить еду инфантильным образом, если видят своих родителей.

Даже Фрейд не смог удержаться от критики:

Слишком много родительской нежности может стать, разумеется, вредным, так как ускоряет половую зрелость, а также и потому, что делает ребенка избалованным, неспособным в дальнейшей жизни временно отказаться от любви или удовлетвориться меньшим количеством ее. Одним из несомненнейших признаков будущей нервозности является то, что ребенок оказывается ненасытным в своем требовании родительской нежности; а с другой стороны, именно родители-неврастеники, склонные по большей части к чрезмерной нежности, скорее всего будят своими ласками предрасположение ребенка к невротическому заболеванию⁸¹.

От оскорбления детей до оскорбления родителей – один шаг, так что, если вы нежны со своими детьми, вы – неврастеник.

«Нет, – возразит читатель, – Фрейд называл неврастениками лишь тех родителей, что проявляли к детям чрезмерную нежность, а не нормальную родительскую любовь». Хорошо, но что тогда есть «чрезмерная нежность»? Многие в нашем обществе считают, что брать ребенка на руки – уже проявление излишней нежности.

Фрейд – не единственный, кто высмеивал «чрезмерно» любящих своих детей родителей:

Доставать ребенка из кроватки, когда тому нужно спать, – знак не любви, а скорее уж глупости и невежества³³.

А вот как доктор Грин описывает свой метод приучения детей спать, оставляя их плакать в одиночестве:

Оставьте его плакать на пять минут, если вы – типичный родитель, на десять, если вы достаточно терпимы к плачу, на две минуты, если вы чувствительны, или на одну минуту, если вы ранимы. Продолжительность плача зависит от выносливости родителей и от того, насколько ребенок действительно расстраивается⁷⁶.

То есть родители, которые не хотят оставлять своего ребенка рыдать, – чувствительные, ранимые или даже недостаточно терпимые (нетерпимость!) люди, потому что английский язык у г-на Грина чудесным образом выворачивается наизнанку и слово «терпимость» в его трудах начинает означать способность, не моргнув глазом, слушать крики собственного ребенка. Даже признай мы, что оставлять ребенка плакать одного морально непредосудительно (что я лично делать отказываюсь!), разве не логичнее было бы привязывать продолжительность плача к выносливости самого ребенка, а не его родителей (пусть типичный ребенок плачет пять минут, чувствительный – две, а слабый – одну)? Но, конечно же, доктора Грина не беспокоит то, что младенец может страдать, его волнуют лишь переживания двадцати- или тридцатилетнего взрослого.

Контроль над сфинктером

Одно из редко упоминающихся, но тем не менее повсеместно признаваемых прав человека – право испражняться, когда нам этого хочется. Конечно, иногда нам хочется в туалет в разгар какого-нибудь мероприятия или там, где туалета рядом нет, и тогда нам приходится терпеть (а ведь все знают, как это нелегко). Также всем известно, как трудно испражняться, когда не хочешь (то самое «Сходи в туалет перед выходом из дома, а то потом будет негде»). Можете себе представить директора завода, который ради экономии времени заставлял бы всех рабочих ходить в туалет строго между 11:00 и 11:15? Разве не посчитали бы вы это скорее даже нелепым, чем оскорбительным, разве не возмутилась бы общественность, разве не заговорили бы об этом журналисты?

Если идея заставлять взрослого ходить в туалет в 11:45 или запрещать ему посещать туалет в 13:28 кажется нам смехотворной. то идея заставлять делать то же самое младенца должна считаться еще более смехотворной. Ваша девятимесячная или полуторагодовалая дочка пачкает трусики не чтобы вас расстроить, не из вредности и не от того, что с ней что-то не так; она делает это, потому что для нее это нормально, потому что для детей в этом возрасте естественно не контролировать свой сфинктер. И если мы усаживаем свою пятимесячную или годовалую дочь на горшок, а ничего не происходит, мы не решаем, что она притворяется, или ведет себя дурно, или что ее нужно показать психиатру; мы просто думаем, что она – нормальный ребенок, который еще не умеет ходить на горшок. И нас не удивит, если в пять-то месяцев она в этот горшок просто провалится!

И между тем, верите вы или нет, было время, когда люди заставляли (или пытались заставить) девяти- и даже пятимесячных младенцев ходить на горшок. В 1941 году доктор Рамос, рассуждая о детях во втором триместре (то есть между тремя и шестью месяцами), писал:

Контроль над естественным процессом дефекации и мочеиспускания – тоже важный метод воспитания. После трех месяцев матери должны сажать детей на горшок в то время, когда ребенок обычно испражняется <...> и если у него не получается, допустимо – но не дольше пары дней – применять ректально какао-масло или глицериновые свечи, чтобы в сознании ребенка «горшок» ассоциировался со «сходить по-большому»³⁷.

Заметили вы здесь, что контроль над сфинктером – не цель, а средство? Ребенка учат не самостоятельно какать в горшок, а наоборот: это взрослые контролируют процесс дефекации ребенка в образовательных целях. Не дать ребенку испачкать штанишки – вторично. Главное – вымуштровать ребенка, то есть научить его подчиняться, склоняться перед волей родителей. Любой, кого приучили выполнять команду «какай сию секунду», будет без вопросов и без возражений выполнять и все прочие команды. Фрейд достаточно четко объяснил это еще в 1905 году:

Одним из вернейших признаков будущей странности характера или нервозности является упорное нежелание младенца очистить кишечник, когда его сажают на горшок, то есть когда это угодно няне, и желание его выполнять эту функцию только по собственному усмотрению.

То есть, младенец (предположим, что он имел в виду ребенка в возрасте до года), который не какает, когда ему велят родители, но делает это, когда ему самому хочется, «отказывается» подчиняться и «желает» приберечь это сомнительное удовольствие на будущее, бросая вызов авторитету родителей, демонстрирует явные признаки будущей ненормальности и невротичности. По Фрейду, все дети, носящие подгузники после года, в будущем будут (а то и уже стали) невротиками. Воистину, сумасшедших в мире больше, чем мы думаем!

Почему Фрейд, Рамос и многие другие были так уверены в собственной правоте? Они что, сами видели, чтобы ребенок, которому еще и года нет, ходил на горшок? Или они знали невротиков, у которых в детстве были проблемы с приучением к горшку, и потому пришли к выводу, что эти вещи взаимосвязаны?

Между прочим, метод-то работает! Некоторые дети каждый день испражняются в одно и то же время, и если подгадать и усадить в этот момент ребенка на горшок – вот оно, доказательство! Повторением ребенка приучили ассоциировать горшок с испражнением, и вот вам условный рефлекс. Классический пример условного рефлекса – знаменитая собака Павлова, которая каждый раз во время еды слышала звон колокольчика. В результате уже одного только звона колокольчика было достаточно, чтобы запустить процесс слюноотделения (у нее от колокольчика «слюнки текли»). Условный рефлекс – механизм бессознательный и не требует наличия интеллекта (которого у собаки и нет) или свободы воли (собака не может пускать слюни по собственной воле, только по сигналу колокольчика).

Если связь между усаживанием на горшок и испражнением не возникла сама по себе, этому помогли свечами или слабительным, которое вызывает дефекацию в течение нескольких минут. К тому же известно, что холод провоцирует у младенцев опорожнение мочевого пузыря, так что бывает достаточно просто спустить ребенку штанишки.

Но были, конечно, и многие дети, которые не приобрели этот условный рефлекс, которые не какали по приказу. В наше время бабушка, соседка, медсестра, педиатр или автор книг скажут неопытным родителям: «А чего вы хотели? В таком возрасте они еще не могут контролировать свой сфинктер», а те им ответят: «А, вот оно что!» – отложат горшок до следующего года, и на том все и закончится. С такими детьми все в порядке, и, само собой, им не грозит превратиться в невротиков.

Однако 80 лет назад, когда шестимесячный ребенок не какал на горшок, соседи, бабушки, педиатры, авторы книг и психиатры говорили родителям: «Не верю, он притворяется», «Может, он болен», «То же было с моим двоюродным братом, а он потом загремел в дурдом», «Старайтесь лучше», «Этим ребенком нужно хорошенько заняться», и т. п. Несчастные родители не сдавались, часами держали ребенка на горшке («Никуда отсюда не пойдешь, пока не покакаешь!»). Они кричали, угрожали, наказывали и высмеивали ребенка («Такой большой мальчик, а все еще подгузник носит!»), таскали его по врачам, пичкали слабительными, устраивали душ, наказывали, сажая голой попкой в горячую воду (до сих пор есть книги, в которых описываются ожоги от таких процедур). Неудивительно, что некоторые из подвергавшихся всем этим издевательствам детей выросли невротиками. Пророчество сбывалось, и соседи с педиатрами восклицали: «Мы вас предупреждали, если до года не приучить ребенка к горшку, он плохо кончит!» – а Фрейд (как и почти все в то время) путал причину со следствием. Они и понятия не имели, что к неврозу привели именно их попытки вымуштровать ребенка. К счастью, со временем все больше и больше врачей начали осознавать, в чем заключалась реальная проблема, и в конце 1970-х доктор Бланкафорт уже в совершенстве выражал современное ему (и нам) мнение научного сообщества:

До года бессмысленно, а иногда и вредно пытаться «приучить» ребенка контролировать свои физиологические потребности. <...> Детей нужно обучать, а не приучать, как животных. В самом деле, упорные, озабоченные этим вопросом матери добьются лишь этого: приучат собственного ребенка к горшку ценой многочасового принудительного сидения на оном. Для малыша это станет сущим испытанием, зачастую провоцирующим отказ и отвержение, если не прямо-таки ужас. <...> Полный контроль над этими потребностями детям свойственно обретать в возрасте около двух лет⁸².

Полностью согласен. К доктору Бланкафорту у меня лишь одна претензия: вместо того чтобы признавать ошибку докторов и психиатров, он сваливает всю вину на «упорных, озабоченных матерей». Бедные матери! Они всего лишь делали то, что им на протяжении тридцати лет говорили педиатры с психиатрами.

Ну разве не повезло нам, что в наши дни воспитание детей – это наука и что жестокие приемы типа приучения трехмесячных младенцев к горшку остались в прошлом? Вот только ни в каком прошлом они не остались, и подобные им приемы сегодня применяются для того, чтобы «приучить» детей засыпать. Однажды, когда мы поймем, что оставлять детей плакать по ночам и заставлять первые годы жизни спать отдельно от мамы – бессмысленно, а иногда и вредно, и что такими методами ребенка можно выдрессировать, но не обучить, мы обвиним во всем «упорных, озабоченных матерей». Будто это они сами выдумали.