Нозик Анархия, государство и утопия. Robert nozick anarchy, state and utopia basic Books, Inc. A member of The Perseus Books Group
 Скачать 2.23 Mb.
|
|
Отрицательный аргумент Потерпев неудачу в поисках убедительного положительного аргумента, который связал бы утверждение, что люди не заслужили свои естественные преимущества, с заключением, что имущественные различия не должны быть основаны на различиях в естественных преимуществах, обратимся к тому, что мы назвали отрицательным аргументом: использованию утверждения, что люди не заслужили свои естественные преимущества, для опровержения возможного контраргумента, направленного против взглядов Ролза. (Если бы аргумент D в пользу равенства был приемлемым, то отрицательная задача опровержения возможных доказательств обратного была бы частью положительной задачи, состоящей в том, чтобы показать, что презумпцию равенства в данном случае нельзя опровергнуть.) Рассмотрим следующий возможный по отношению к позиции Ролза контраргумент Е. 1. Люди заслуживают свои естественные преимущества. 2. Если люди заслуживают X, они заслуживают любое Y, которое вытекает из X. 3. Имущественные владения людей вытекают из их естественных преимуществ. Следовательно, 4. Люди заслуживают принадлежащее им имущество. 5. Если люди заслуживают нечто, то они должны это иметь (и это отменяет любую презумпцию равенства, которая возможна относительно этой вещи). Ролз отвел бы этот контраргумент, отвергнув его первую посылку. И, таким образом, мы видим некоторую связь между утверждением, что распределение естественных преимуществ произвольно, и утверждением, что распределительные доли не должны зависеть от естественных преимуществ. Но эту связь не стоит переоценивать. Дело в том, что есть и другие, похожие контраргументы; например аргумент F, который начинается так: 1. Если люди имеют Х и обладание этим X (заслуживают они его или нет) не нарушает ничьих (в понимании Локка) прав или титула собственности на X, а Y вытекает (возникает и т.п.) из X в результате процесса, который сам по себе не нарушает ничьих (в понимании Локка) прав или титулов собственности*, то индивид имеет титул собственности на Y, * Можно усилить эту посылку, добавив, что это процесс того рода, который создал бы титул собственности на Y, если бы индивид имел титул собственности на X. Я использую термины ««локковские» права» и «титул собственностидля обозначения прав (описанными в части I) на защиту от насилия, обманаит.п. которые должны быть признаны в минимальном государстве. Поскольку я считаю, что это единственные права и титулы собственности, которыми обладают люди (кроме тех, которые они специально приобретают), я мог бы не уточнять, что речь идет о «локковских» правах. Тот, кто верит, что некоторые люди имеют право на плоды чужого труда, не согласится с истинностью первой посылки в том виде, как она сформулирована. Без ссылки на то, что имеются в виду права в локковском понимании, он мог бы признать истинность первой посылки, но отрицать истинность второй посылки и следующих за ней шагов. 2. То, что люди имеют естественные преимущества, которые они имеют, не нарушает ничьих прав (в понимании Локка) или титулов собственности, — и продолжается доказательством того, что люди имеют титулы собственности на то, что они делают, на продукты своего труда, на то, что другие дают им просто так или в обмен на что-то. Неверно, например, что человек заработал Y (право владеть картиной, которую он написал, похвалы по адресу своей книги «Теория справедливости» ит.п.), только если он заработал (или как-то заслужил) все, что он использовал (включая естественные преимущества) в процессе зарабатывания Y. Некоторые вещи из тех, которые он использует, он просто может иметь, без всякого нарушения легитимности. Необязательно, чтобы основания для его заслуг были сами плодом заслуг, начиная с исходной точки. По меньшей мере можно провести параллель между утверждениями о заслугах и утверждениями о титулах собственности. И если мы скажем, что люди имеют титулы собственности в отношении своих естественных преимуществ (что будет совершенно правильно) даже в тех случаях, когда нельзя утверждать, что они их заслужили, то, заменив «заслуживают» на «имеют титулы собственности» , мы получим аргумент, аналогичный Е. Это дает нам приемлемый аргумент G. 1. Люди имеют титулы собственности на свои естественные преимущества. 2. Если люди имеют титулы собственности на что-то, они имеют титулы собственности на все, что вытекает из этого (посредством процессов установленного типа). 3. Имущество людей вытекает из их естественных преимуществ. Следовательно, 4. Люди имеют титулы собственности на свое имущество. 5. Если люди имеют титулы собственности на нечто, то они должны это иметь (и это отменяет любую презумпцию равенства, которая возможна относительно этой вещи). Вне зависимости от того, произвольны естественные преимущества людей с точки зрения морали или нет, они имеют титулы собственности на них и на то, что из них вытекает*. * Если ничто морально значимое не могло бы произойти из того, что является произвольным, это означает, что существование ни одного конкретного человека не может быть морально значимым, поскольку Признание титулов собственности людей на их естественные преимущества (первая посылка аргумента G) может быть необходимо, чтобы избежать строгого применения принципа различия, которое могло бы привести, как мы уже видели, даже к более сильным правам собственности на других людей, чем в обычных перераспределительных теориях. Ролзу кажется, что ему удалось этого избежать 42 , поскольку люди в его исходном положении отдают принципу свободы приоритет перед принципом различия в рамках лексикографического упорядочения, причем применительно не только к экономическому благополучию, но и к здоровью, продолжительности жизни и т.п. (Однако см. выше, прим. 29). Мы не нашли убедительных аргументов в пользу того, что имущественные различия, вытекающие из разницы естественных преимуществ, должны быть устранены или минимизированы. Можно ли иначе использовать идею, что естественные преимущества людей с точки зрения морали произвольны, например чтобы оправдать придание исходному положению определенной формы? Нет сомнения, что если эта форма сконструирована так, чтобы аннулировать имущественные различия, вытекающие из различий в естественных преимуществах, то нам нужно обоснование для этой цели, и мы опять возвращаемся к безуспешному поиску пути к достижению вывода о том, что имущественные различия такого рода должны быть устранены. Вместо этого можно было бы сформировать исходную ситуацию так, чтобы ее участники ничего не знали о своих естественных преимуществах. Таким образом, тот факт, что природные способности являются произвольными с точки зрения морали, помог бы ввести и оправдать занавес неведения. Но каким образом это получается; почему фактор природных дарований должен быть исключен из исходного положения? Предположительно принцип, на котором основывается это требование, заключался бы в том, что если какие-либо конкретные свойства произвольны с точки зрения какой именно из множества сперматозоидов сумеет оплодотворить яйцеклетку, (насколько нам известно) является произвольным с моральной точки зрения. Из этого следует другое, более неопределенное, замечание, относящееся скорее не к букве, а к духу позиции Ролза. Каждый существующий индивид является продуктом процесса, в котором один достигший цели сперматозоид имеет не больше заслуг, чем миллионы других, которым это не удалось. Следует ли нам желать того, чтобы процесс был более «честным», по стандартам Ролза, так чтобы в его рамках всякое «неравенство» было устранено? Мы должны были бы побаиваться любого принципа, который морально порицал бы тот самый процесс, благодаря которому мы существуем, принципа, который подрывал бы легитимность самого нашего существования. 42 Однако см. также ниже разбор взглядов Ролза на природные способности как коллективное преимущество. морали, то индивиды в исходном положении не должны знать о том, что они ими обладают. Но это значило бы исключить любую информацию о себе самом, потому что каждая из характеристик участников (включая рациональность, способность делать выбор, продолжительность жизни более трех дней, наличие памяти и способности общаться с себе подобными) будет основана на том, что породившие их сперматозоид и яйцеклетка содержали конкретный генетический материал. Тот физический факт, что эти конкретные гаметы содержали определенным образом организованные химические вещества (гены людей, а не ондатр или деревьев), является произвольным с точки зрения морали; это с точки зрения морали случайность. Однако люди в исходном положении должны знать о некоторых своих свойствах. Возможно, мы слишком поспешно исключили знание о рациональности и т.д. только на том основании, что эти свойства возникают из морально произвольных фактов. Ведь эти свойства обладают моральной значимостью; иными словами, от них зависят или из них возникают моральные факты. Здесь мы наблюдаем некую неясность в утверждении, что факт является произвольным с моральной точки зрения. Это могло бы означать, что не существует морального основания для того, чтобы факт был именно таким, либо что то, что факты именно таковы, не является морально значимым и не имеет моральных последствий. Рациональность, способность делать выбор и т.п. не являются морально произвольными во втором смысле. Но если эти факты не исключаются на этом основании, то возникает проблема: естественные преимущества, знания о которых Ролз хочет исключить из исходного положения, тоже не являются морально произвольными в этом смысле. Во всяком случае, теперь центральным вопросом становится утверждение теории, основанной на титульных правах, о том, что морально приемлемые титулы собственности могут иметь источни -ком такие факты или отчасти основываться на них. Таким образом, в отсутствие доказательства того, что имущественные различия, вытекающие из разницы в естественных преимуществах, должны быть устранены, непонятно, каким образом что-либо относящееся к исходному положению может основываться на (сомнительном) утверждении, согласно которому различия в естественных преимуществах произвольны с моральной точки зрения. Коллективные преимущества Ролз, по-видимому, считает, что у каждого индивида есть некое титульное право иди правомерные притязания на всю совокупность естественных преимуществ (рассматриваемых как общий котел), и эти притязания не дифференцированы. Распределение природных дарований рассматривается как «коллективное преимущество», или «общее достояние» [collective asset] 43 . «Принцип различия представляет, в сущности, соглашение считать распределение естественных талантов в некоторых отношениях общим достоянием и разделять большие социальные и экономические выгоды, ставшие возможными за счет взаимно дополняющих аспектов этого распределения. Те, которые одарены от природы, кем бы они ни были, могут пользоваться этим только на тех условиях, что улучшат ситуацию тех, кому не сопутствовала удача. ...Никто не заслуживает ни больших по сравнению с другими природных способностей, ни привилегий в получении более предпочтительного стартового места в обществе. Но, конечно, это не причина для того, чтобы игнорировать и уж тем более устранять все эти различия. Вместо этого базисная структура может быть устроена так, что эти случайности будут работать во благо наименее преуспевших» 44 Люди будут по-разному относиться к тому, что природные дарования — это общее достояние. Некоторые будут недовольны, повторяя обвинения Ролза в адрес утилитаризма, который «не принимает всерьез различий между людьми » 45 , и они задумаются, адекватна ли такая реконструкция позиции Канта, которая позволяет относиться к способностям и талантам людей как к ресурсам для других. «Два принципа справедливости... исключают даже стремление рассматривать людей как средства для благополучия друг друга» 46 . Только если очень настаивать на разграничении людей, с одной стороны, и их талантов, преимуществ, способностей и особенностей — с другой. Сохраняется ли какая-либо связная концепция личности, когда эти разграничения так сильно подчеркиваются, это открытый вопрос. Неясно и то, почему мы, обладающие многочисленными особенностями, должны радоваться тому, что (только) очищенный таким образом человек внутри нас не рассматривается как средство. Для свободного сообщества таланты и способности людей являются преимуществом; другим членам сообщества выгодно их наличие, и они выигрывают от того, что эти таланты находятся рядом с ними, а не где-то в другом месте или вообще нигде. 43 Rawls, Theory of Justice, p. 179 [русск. пер.: Ролз. Теория справедливости. С. 97]. 44 Rawls, Theory of Justice, p. 102 [русск. пер.: Ролз. Теория справедливости. С. 98]. 45 Rawls, Theory of Justice, p. 27 [русск. пер.: Ролз. Теория справедливости. С. 46]. 46 Rawls, Theory of Justice, p. 183. (В противном случае они не стали бы иметь с ними дело.) Жизнь, протекающая во времени, не является игрой с постоянной суммой, где, если кто-то благодаря настойчивости и таланту получает больше, остальные остаются в проигрыше. В свободном обществе таланты людей действительно приносят пользу другим, а не только их обладателям. Оправдано ли отношение к дарованиям людей как к коллективному ресурсу тем, что с их помощью извлекается еще больше выгод? Что оправдывает такое извлечение? «Никто не заслуживает ни больших по сравнению с другими природных способностей, ни привилегий в получении более предпочтительного стартового места в обществе. Но, конечно, это не причина для того, чтобы игнорировать и уж тем более устранять все эти различия. Есть и другой способ ими распорядиться. Вместо этого базисная структура может быть устроена так, что эти случайности будут работать во благо наименее преуспевших» 47 А если бы «другого способа распорядиться ими» не было? Это означало бы, что различия следует устранить? Что конкретно предполагалось бы сделать с природными преимуществами? Если преимущества и таланты людей было бы невозможно использовать для обслуживания других, то было ли бы что-нибудь сделано, чтобы устранить эти исключительные преимущества и таланты или запретить их использование к выгоде самих талантов, а также к выгоде тех, кого они выберут, даже если это ограничение не улучшило бы абсолютное положение тех, кто почему-либо был бы не в состоянии использовать таланты и способности других людей для собственной выгоды? Разве так уж неубедительно утверждение, что основанием и составной частью центральной идеи такой концепции справедливости является зависть?* 47 Rawls, Theory of Justice, p. 102 [русск. пер.: Рол.ч. Теория справедливости. С. 98]. * Помешает ли лексикографический приоритет, который Родз в исходном положении отдал свободе, требованию со стороны принципа различия установить подушный налог на преимущества и способности? На возможную легитимность такого подушного налога намекает то, что Ролз говорит о «коллективных преимуществах» и «общем достоянии». Те, кто не в полной мере использует свои преимущества и способности, неправильно используют общественное имущество. (Растрачивают общественную собственность?) Возможно, Ролз не предполагал, что из его терминологии будут сделаны столь сильные выводы, но мы бы хотели больше услышать про то, почему индивиды в исходном положении не выберут сильную интерпретацию. Идея свободы нуждается в уточнении, чтобы исключить подушный налог, но при этом сохранить возможность других схем налогообложения. Обладателей особых преимуществ и способностей можно Мы применили нашу концепцию имущественной справедливо -сти, основанную на титулах собственности, для проверки теории Ролза и стали глубже понимать смысл и основания концепции, основанной на титулах собственности, в результате ее сравнения с другой, глубокой и изящной, концепцией распределительной справедливости. Кроме этого, как мне представляется, мы нащупали заложенные в основании теории Ролза дефекты. Я все время держу в голове постоянно повторяемую Ролзом мысль, что теорию нельзя оценивать по одной из ее особенностей или по одной из ее частей, что теорию надо оценивать в целом (читатель не сможет узнать, что представляет собой теория в целом, пока он не прочитает всю книгу Ролза) и что не надо ожидать от нее совершенства. Однако мы исследовали важную часть теории Ролза и ключевые предпосылки, на которых она строится. Я не хуже любого другого отдаю себе отчет в том, насколько отрывочным было мое рассмотрение концепции имущественной справедливости, основанной на титулах собственности. Но я считаю, что мы не больше нуждались в полностью сформулированной альтернативной теории для того, чтобы отвергнуть несомненный прогресс Ролза по сравнению с утилитаризмом, чем сам Ролз нуждался в завершенной альтернативной теории, чтобы отвергнуть утилитаризм. Что еще нужно (и возможно) для того, чтобы начать движение к более припрячь и без подушного налога, причем аналогия с упряжью здесь вполне уместна, как было бы уместно это слово в случае с лошадью, запряженной в телегу; лошадь вроде бы и не должна никуда двигаться, но если уж она тронется с места, то потянет телегу за собой. Что касается зависти, то принцип различия, если его приложить к выбору между «А имеет десять, а В — пять», и «А имеет восемь, а В — пять», отдаст предпочтение второму варианту. Таким образом, несмотря на взгляды самого Ролза (pp. 79 — 80 [русск. пер.: с. 79]), принцип различия неэффективен, так как иногда он будет предпочитать статус-кво по сравнению с улучшенным по Парето, но и более неравным распределением. Неэффективность можно было бы устранить, перейдя от простого принципа различия к ступенчатому принципу различия, который рекомендует максимизировать положение наименее обеспеченной группы и, при условии этого ограничения, максимизировать положение следующей наименее благополучной группы; этот момент отмечен А. Сеном (А. К. Sen, Collective Choice and Social Welfare, p. 138, note) и признается самим Ролзом (р. 83 [русск. пер.: с. 81—83]). Но такой ступенчатый принцип не содержит презумпции в пользу равенства вроде той, которую использует Ролз. Как тогда Ролз сможет оправдать в глазах члена наименее обеспеченной группы неравенство, характерное для ступенчатого принципа? Возможно, именно из-за этого возникает неясность (р. 83 [русск. пер.: с. 81—83]) относительно того, принимает Р ОЛЗ ступенчатый принцип или нет. совершенной теории, кроме эскиза убедительного альтернативного подхода, который в совершенно новом свете представляет недостатки лучшей из существующих подробно проработанных теорий? Здесь, как и во многом другом, мы учимся у Ролза. Мы начали предпринятое в этой главе исследование распределительной справедливости, чтобы оценить истинность утверждения, что государство с более обширными полномочиями, чем минимальное, могло бы быть оправдано на том основании, что оно было бы необходимым или наиболее подходящим инструментом для достижения распределительной справедливости. Согласно представленной нами концепции, основанной на титулах собственности, два первых принципа распределительной справедливости, принципы присвоения и перехода, не предоставляют аргументов в пользу большего государства. Если набор имущественных отношений сгенерирован правильно, то из идеи распределительной справедливости не имеется никаких доводов в пользу государства с более обширными полномочиями 48 . (Оговорка Локка, как мы показали, также не дает оснований для более масштабного государства.) Если, однако, эти принципы нарушены, в игру вступает принцип исправления. Возможно, лучше всего рассматривать некоторые калиброванные принципы распределительной справедливости как грубые методы приблизительной оценки общих результатов применения принципа исправления несправедливости. Например, при отсутствии большей части исторической информации и при выполнении условий: 1) что жертвы несправедливости обычно живут хуже, чем они могли бы жить в отсутствие несправедливости; 2) что представители самой бедной группы в обществе с наибольшей вероятностью являются жертвами (потомками жертв) самой большой несправедливости, которым полагается компенсация со стороны тех, кто получил выгоду от несправедливости (предположим, что это те, кто богаче, хотя иногда несправедливость исходит от других бедных), — в этом случае грубый метод исправления несправедливостей мог бы представляться следующим образом: организуйте общество так, чтобы максимизировать положение любой группы, которая оказывается наименее благополучной. Данный пример может показаться неубедительным, но для всякого общества важен следующий вопрос: какое практическое правило, с учетом его конкретной истории, дает наилучшее приближение к результатам детального применения принципа исправления в данном 48 «Но разве не следует смягчать справедливость состраданием?» Не с помощью государственных штыков. Когда частные лица решают передать ресурсы в помощь другим, это полностью соответствует концепции справедливости, основанной на титулах собственности. обществе? Эти вопросы очень сложны, и лучше всего оставить их до того случая, когда будет проведено полное рассмотрение принципа исправления. В отсутствие такого рассмотрения принципа исправления применительно к конкретному обществу нельзя использовать представленные здесь теорию и анализ для осуждения какой бы то ни было конкретной схемы перераспределительных выплат, если только не является совершенно ясным то что эту схему не могут оправдать никакие соображения, связанные с исправлением несправедливостей. Хотя установить социализм в наказание за наши грехи и означало бы зайти слишком далеко, но прошлые несправедливости могут быть настолько велики что для их исправления может быть необходимо кратковременное' расширение государства. |