история. Русь между Востоком и Западом в середине xiixv вв.
 Скачать 199.47 Kb.
|
|
4.Россия и постнаполеоновская Европа. 8 сентября (по новому стилю) исполнилось 200 лет со дня Бородинского сражения. Двести лет назад, в 1812 г. армия «объединенной Европы» под командованием Наполеона Бонапарта столкнулась с армией «азиатской» и «мракобесной» России, в состав которой на тот момент входила и большая часть территории современной Украины. Итог этого столкновения известен: «просвещенные» революционным безумием европейцы так и не смогли уничтожить русскую армию, и это стало началом катастрофы для тогдашнего наполеоновского «Евросоюза». Тогда против «московских варваров» выступила действительно вся объединенная Европа, причем объединенная императором-самозванцем, детищем безбожной «великой» Французской революции, потрясшей алтари и престолы. Безбожная вакханалия во Франции, после которой к власти пришел Наполеон, превосходила все последующие революции: с массовым уничтожением духовенства, разгромов церквей, истреблением тех, кому дороги были вера предков и христианские святыни.В объединенной Бонапартом Европе повсеместно внедрялась «единая европейская правовая система», основанная на кодексе Наполеона, который считал этот кодекс своим более важным достижением, чем все военные победы. «Объединенная наполеоновская Европа» представляла собой карикатуру на традиции и торжество секулярного рационалистического права. Впервые в истории Западной Европы христианство, пусть даже искривленное ересями, перестало питать собой юриспруденцию - это уже были совсем другие законы. И нет никакого сомнения, что в случае победы Наполеона и его права та дегенерация европейских народов, которую мы видим сейчас, произошла бы еще намного быстрее. Собранная в 1812 г. Наполеоном против России «великая Армия» удивительным образом напоминала нынешнюю «европейскую секцию НАТО». Помимо французов, в составе «объединенной европейской армии» были поляки, итальянцы, португальцы, голландцы, хорваты, немцы - т.е. практически все народы, и сегодня входящие в Евросоюз. Не было только англичан (Англия не была завоевана Наполеоном) а так же Греция. Однако несмотря даже на то, что греки со своей живописуемой либеральными экономистами якобы «безалаберностью» «единым европейцам» тогда не мешали, расширение единой Европы на восток и вся евроинтеграционная идея после 7 сентября 1812 г. рухнула. Наполеону не удалось разгромить русскую армию в генеральном сражении - в глубине российской территории. 5.Имперские феномены нового времени. В эпоху раннего Нового времени, когда в Западной Европе наметился переход к капиталистическому способу производства, а на Востоке и в России господствовал докапиталистический строй, условно называемый азиатским способом производства, собственно многокультурная и многоэтничная империя, а не национальное государство являла собой самый распространенный и привычный способ существования человеческих сообществ. На рубеже XVII-XVIII вв. в мире насчитывалось немало империй и имперских государств, которые официально империями не назывались. Однако если мы применим к ним ряд ключевых и общепризнанных признаков империй, мы можем смело назвать их таковыми. Перечислим эти признаки: наличие единого имперского центра в главе с монархом (необязательно императором) и лояльность ему, а не нации, или элите; наличие имперской идеологии (последняя может быть выражена в явной форме или скрытой; заключена в религиозную форму, или быть светской по содержанию); постоянное расширение территорий через войну и захваты; отсутствие унификации и однородности в управлении разнородными (в этнокультурном и религиозном плане) территориями; ассиметричность в правовом отношении отдельных территорий. Последний признак обычно увязывают с традиционным делением на господствующую метрополию и эксплуатируемые колонии. Однако такое деление в классическом виде встречается в заморских империях европейских держав, а не в континентальных империях подобно Османской и Российской. Итак, в мировом пространстве раннего Нового времени мы наблюдаем китайскую империю Цинов, клонящиеся к упадку империи Великих Моголов и Ирана династии Сефевидов, Османскую и Российские империи (зарождение последней не следует привязывать к эпохи Петра, а значительно раньше). Затем идет целый список европейских империй преимущественно морских(исключение составляют Австрийская империя Габсбургов), а именно: Голландская, Французская, Британская, Португальская и Испанская империи. В последнем списке Голландская империя, или вернее государство имперского типа будет сильно отличаться от всех империй классического типа, по отсутствию ряда признаков. Напомним, что Голландия в XVII-XVIII вв. была республикой, не монархией. Здесь также не было четкого единого имперского центра, сложно было бы и определить имперскую идеологию. В конце концов, именно купцы и капиталисты, представляющие собой больше интересы частных корпораций, а не государства являлись здесь проводниками и агентами имперских захватов. Однако наличие крупных заморских колоний с дифференциацией их управления все говорит о том, что и Голландию можно назвать империей, правда очень специфичной и только по некоторым признакам. При ближайшем рассмотрении империи раннего Нового времени делятся на континентальные расположенные преимущественно в Азии (исключение составляет австрийская империя Габсбургов, которая была континентальной) морские, или модерные, расположенные в Европе. Категория модерна к таким империям прилагается далеко не ради модного описания социальной действительности. Империи модерна от древних империй отличались наличием бесправных туземных колоний, уровнем развития капиталистического рынка, современных технологиях и национализме-чувстве, объединяющем всех подданных/граждан метрополии независимо от их имущественного неравенства. Собственно европейские империи эпохи раннего модерна, постепенно изживали свою имперскость в европейском центре-метрополии и создавали колониальные империи за пределами Европы. Это объяснялось тем, что в Европе под сенью династического абсолютизма формировалась идея нации-государства, где все граждане имеют одинаковые права и обязанности. Идея народного суверенитета и равных прав для граждан единой нации, безусловно, подрывали имперское разнообразие и сословную иерархичность европейских государств. К тому же необычная пестрота европейских народов сосредоточенных на небольшой территории европейского полуострова при относительной военной и экономической силе их правителей и этнонациональной сплоченности обществ, не давали возможность завоевывать здесь большие пространства для организации империй. Оставался один путь, используя военное и организационное превосходство завоевывать территории за морями там организовывать империи. Причем в отличие от азиатских государств и России (исключение составляет завоевание Сибири), европейские страны при завоевании заморских территорий активно использовали деловитость и административную энергию частных лиц: авантюристов, коммерсантов, религиозных миссионеров и простых граждан, порой бежавших от нужды из метрополии в колонии. Не силой государств, а силой частных коммерческих компаний создавались обширные колониальные владения Голландии, Великобритании. Другое дело, что крупнейших торговых компаний (Вест-Индская, Ост-Индская и др.) всегда поддерживало «родное» государство- деньгами, оружием, солдатами. Такая помощь оказывалась далеко не лишней, когда своим коммерсантам и их агентам в далеких колониях угрожали местные народы, и что еще часто бывало, другие европейские колонизаторы-соперники. К тому же при тесном государственно-частном партнерстве европейские колонисты постоянно перемещались с государственной службы на коммерческую, и обратно. Такой альянс (частно-государственный) оказывался чрезвычайно эффективным и в завоевании новых территорий в защите своих колоний от захватчиков и соперников. Европейские государства, такие как Голландия и Англия которые в большей степени, чем другие (особенно Португалия и Испания) использовали торгово-государственное партнерство в проведении колонизаторской политики, достигали и больших результатов. Но главным преимуществом европейских колониальных империй по сравнению с континентальными и традиционными империями Востока было в постоянном совершенствовании их государственного аппарата и управления, системы образования и военного дела, на основе рациональных знаний, а не веру в традицию и религиозные культы. Вот почему их и следует называть империями модерна (по Д. Бурбанк, Ф. Купер). Европейские колониальные империи существенно отличались также от всех неевропейских империй (Османской, Российской, империи Великих Моголов и т.д.), четким делением на метрополию и колонии. По отношении к последним и проживающим там туземцам, европейские колонисты вели себя далеко не «по-джентельменски», исходя из расово-культурных представлений о своем цивилизационном превосходстве над более отсталыми и покоренными народами. Отсюда с самого начала в колониях выстраивалась практика сегрегации: отдельного проживания европейских колонистов и местного, туземного населения. По отношению к последним, европейцы вели себя более нетерпимо, чем это делали русские, или османские чиновники и колонисты. Смешанные браки и вовсе не допускались между расово и культурно неполноценными обществами: европейцами и туземцами. Разный правовой статус и разные права и обязанности между европейцами в метрополии и туземцами в их колониях, являлось визитной карточкой всех европейских колониальных империй. Во многом это подкреплялось своеобразной просветительско-цивилизаторской идеологией западноевропейцев, с явным расистским «душком». При которой Европа считала себя «единственной Цивилизацией», во всем противостоящей «варварским» и «недоразвитым» народам обеих Америк, Африки и Азии. Особняком от заморско-колониальных империй Запада стояла восточно-европейская полуконтинентальная империя австрийских Габсбургов, которая став великой державой после окончания войны за «Испанское наследство» (1714) претендовала на первые места в Европе, но при этом не имела заморских колоний. Еще с XVI в. австрийские Габсбурги бессменно стали занимать престол единственной тогда в Европе «Священной Римской империи» - государства многоэтнического, но предельно децентрализованного, где фигура императора была лишь символической, но лишенной реальной власти над практически самостоятельными государствами внутри ее. Сейчас бы такое государство назвали конфедерацией. Другое дело - обширная территория - непосредственно подчиняющая Габсбургам. Своеобразие данного государства в отсутствии заморских колоний и морской торговли, по сравнению с Англией и Францией. А также в большой и пестрой мультикультурности европейских территорий, объединенных династическим единством Габсбургов. По словам белорусского историка Ярослава Шимова: «Габсбургам пришлось на протяжении очень долгого времени- с начала столетия вплоть до окончания Первой мировой войны- управлять конгломератом земель, населенных народами, принадлежащими к разным языковым группам- германской, романской, славянской, финно-угорской- и обладающими во многом несхожимыми культурами». Последнее делает империю Габсбургов очень похожей на империю Романовых. В тоже время многосоставная Австрийская империя, в силу своей европейской традиции и культуры, урбанизации и просвещения, заметно отличалась от континентальных империй Востока и даже России. Особенно во время правления просвещенных монархов Марии Терезии (1740- 1780) и Иосифа II (1780-1790). Важным отличием империи Габсбургов от азиатских империй состояло в наличие территориально-культурной метрополии, своего рода «первого мира» - немецкой Австрии, чья элита (военная и административная) задавала доминирующий тон развитию всей империи и ее многочисленных провинций (Венгрии, Чехии, Трансильвании, Галиции и т.д.). Впрочем, немецкому элементу в империи активно оппонировала Венгрия, вернее ее дворянство, склонное к сепаратизму. А вот полуимперская и полуконфедеративная Речь Посполитая, так и не смогла стать полноценной империей ни в XVII, ни в XVIII веках, хотя из своего многоэтничного и разностатусного правового положения населения (особенно касается малороссов и белорусов) была близка к тому. Главной причиной этого явилась слабость власти монарха- который выбирался на съезде (сейме) польской шляхтой и во всем зависел от них. Да и собственно это слабоцентрализованное государство воспринималось современниками как республика (Речь Посполитая - польск. Rzeczpospolita — республика), а не как монархия. В XVIII веке ее судьба оказалось печальной, из-за своей политической слабости, Речь Посполитая превратилась в пассивный объект внешней политики соседних держав и во второй половине века исчезла с карты мира: была поделена между Россией Австрией и Пруссией. Совсем по-другому, происходило формирование империй в Азии, России, Африки и доколумбовой Америки (империя инков). Здесь государств было «всем» и все контролировало, включая и частную торговлю. Коммерсант и купец, в отличие от обуржузившейся Европы, здесь занимал низшую социальную иерархию по сравнению с чиновником, военным и выступало скорее «дойной коровой», для последних. Именно милитаристское государство, с его аппаратом чиновников и армией (как это было в маньчжурском Китае при Цинах, османских султанах, российских царях и императорах), а не знать, частные лица, выступали главным и даже порой единственным субъектом в создании империй завоевании новых территорий. Этому способствовал и то обстоятельство, что в отличие от маленькой, сверхвооруженной милитаристской Европы, в Евразии были огромные территории с проживающими народами и племенами которые не успели создать сильные государства и поэтому могли послужить легкой добычей для «народов- империостроителей». Поэтому в таком типе империй ведущая роль принадлежала не купцам и торговле, а государственному аппарату и армии, иногда духовенству, которые при общей неразвитости коммуникаций на огромных территориях империи помогали осуществлять контроль центра над окраинами и провинциями. В континентальных империях Востока сохранялся вековой традиционный уклад жизни, религиозные верования и духовенство узаконивали имперский порядок власти, при этом крайне негативно относились к любым заимствованиям с европейского Запада. Изоляционистскую политику проводила не только имперско-сегунская Япония (из-за моноэтнического состава нельзя ее назвать империей), но и во многом Цинский Китай, особенно при императоре Цяньлуне. Зато Российская империя, начиная с первого императора Петра Великого, наоборот, в активной политике европеизации всех сторон жизни видела залог своего могущества и процветания. Неевропейский, точнее евроазиатский тип империй как уже говорилось, характеризовался огромной ролью чиновников и армии, но в отсутствие на завоеванных провинциях большой массы колонистов, в империях такого типа проявляли большую терпимость к покоренным народам, особенно к их религиозным верованиям, традициям. Покоренную туземную знать, которая принимала господство империи, активно интегрировали в общеимперскую знать. Хотя не всегда на равных. Ярким примером может служить маньчжуро-китайская империя Цинов, где завоеватели маньчжуры отвели более подчиненную роль китайскому населению, хотя и инкорпорировали китайскую элиту в государственный аппарат, но строго на вторых и третьих ролях. Но даже подобная практика интеграции покоренных народов в империи Цин, а тем более в культурно более терпимых империях Османской и Российской, было немыслимым в европейских колониальных империях, где представители туземной знати всегда считались людьми «низшего сорта» и поэтому не могли быть допущены в общеимперскую знать. Последнее было зарезервировано исключительно за представителями белого населения метрополии. В евроазиатских империях все был наоборот, главное считалось лояльность и преданность к имперскому центру и в этом случае за туземной знатью могли ставить все их привилегии и льготы и даже дать возможность служить в самой столице империи. Таких примеров в истории Российской, Османской, Персидской и Могольской империй было немало. Геополитика также играла ведущую роль в подъеме, могуществе и упадке империй как западноевропейских, так и евроазиатских. Войны между империями велись непрерывно, заставляя одних с боями отступать и терять территории, других овладевать новыми территориями, их осваивать. В XVIII веке, особенно Португальская, но также Испанская и даже буржуазная Нидерландская империи пребывали в состоянии упадка или неуклонного падения своего влияния и могущества. Весь XVIII век вели масштабную (на всех континентах) ожесточенную геополитическую дуэль: Французская и Британская империи. С 1763 г. чаша весов все больше склонялась в пользу более буржуазной Англии, чем сословно-династической Франции. Для Российской империи XVIII век был самым «славным веком», когда русские войска вышли к берегам Балтики и Черного моря, дважды стояли в центральной Европе (во время Северной и Семилетней войн) и неоднократно разгромили в войнах еще могущественную Османскую империю. Для Османской империи XVIII столетие стало началом длительного упадка, сопровождавшееся рядом проигранных войн России, постоянными мятежами провинций. И все равно, это была тогда еще могущественная империя. Чего не скажешь о шиитской Персии, которая после смерти шаха Надира (1747), пребывала в состоянии глубокого политического упадка, в которой феодально-клановые междоусобицы в течении нескольких десятков лет сотрясали страну. А вот империя Великих Моголов в XVIII веке и вовсе развалилась на части, что облегчило завоевание всего многокультурного Индостана англичанами. Зато для Цинской империи Китая XVIII век стал веком имперского могущества и расцвета и покорения целого ряда территорий (Джунгарии, Тибета, Восточного Туркестана). И, тем не менее начало XIX века все евроазиатские континентальные империи, за исключением в военном и бюрократическом отношении модернизированной империи Романовых, вошли в состоянии структурного кризиса. Этот кризис облегчал колониальную экспансию против них модерных европейских держав Англии и Франции, которые продолжали расширять свои заморские империи за счет африканских и азиатских территорий. Причем все возрастающее колониальное давление со стороны буржуазных империй Запада еще больше усугубила кризис власти континентальных и традиционных империй Востока. |