Sci psychology Ирвин Ялом Дар психотерапии
 Скачать 0.86 Mb.
|
|
sci_psychology Ирвин Ялом Дар психотерапии Ирвин Ялом, психотерапевт с огромным стажем, написал немало книг, научных и не очень. Однако Дар психотерапии — текст настолько структурный, интересный и полезный, что его можно назвать одной из лучших работ этого автора. Прежде всего книга адресована молодым терапевтами студентам-психологам. Для своих молодых коллег Ялом может стать мудрыми доброжелательным старшим наставником и помощником. Никаких догм, никакой напыщенности — простые и ясные советы, которые не только помогут в работе, но и избавят от неуверенности, так свойственной начинающим психотерапевтам. Но и для пациентов (реальных или потенциальных) эта книга представляет немалый интерес. Процесс терапии представлен в ней простыми прозрачным. Если у вас есть иллюзии по поводу магической природы психологической работы, они развеются. Если у вас есть страхи — они исчезнут. Книга может помочь решиться прибегнуть к психотерапии — или же понять, что во многих ситуациях человек способен справиться сам. ru en Ф. Прокофьев sci_psychology Irvin Yalom The Gift of Therapy: An Open Letter to a New Generation of Therapists and Their Patients en Romvald FB Editor v2.0 04 January 2010 1CF767D1-F23C-4C59-B6D5-C08104C3B46D 1.0 Дар психотерапии Эксмо Москва 2005 5-699-13766-1 Ирвин Ялом Дар психотерапии Предисловие Темно. Я прихожу к вам на приемно кабинет пуст. Я переступаю пороги осматриваюсь — внутри только ваша соломенная шляпа. Иона вся затянута паутиной. Сны моих пациентов изменились. Паутина покрывает мою шляпу. Мой кабинет темени пуст. Они нигде не могут меня найти. Мои пациенты беспокоятся омоем здоровье состоится ли очередной сеанс психотерапии Когда я ухожу в отпуск, они опасаются, что я больше не вернусь. Они воображают, что присутствуют на моих похоронах или посещают мою могилу. Пациенты не дают мне забыть о том, что я старею. Но они всего лишь выполняют мое задание ведь я сам просил их открыть все чувства, мысли и сны. И даже потенциальные пациенты присоединяются к этому хору, встречая меня вопросом Вы все еще ведете прием Одной из основных форм отрицания смерти является наша вера в личную уникальность, в то, что мы не подвержены неотвратимым биологическим законами что жизнь не расправится снами также жестоко, как и с остальными. Помню, много лет назад из-за проблем со зрением я встречался со своим оптиком. Он поинтересовался моим возрастом, а затем сказал Сорок восемь, да Ну, вы точно по расписанию Конечно, я чувствовал, что он совершенно прав, но все же откуда-то из глубины меня вырвался крик Какое еще расписание Кто это — точно по расписанию Возможно, и справедливо, что вы и другие точно по расписанию — только не я И потому так страшно сознавать, что я вступаю в последний период подходящей к концу жизни. Предсказуемым образом изменяются мои цели, интересы и амбиции. Эрик Эриксон, изучая жизненный цикл, описал эту позднюю стадию жизни как плодотворность, период постнарциссизма, когда внимание переключается от изучения самого себя на заботу и участие к будущим поколениям. Сейчас, дожив до семидесяти, я могу оценить всю точность видения Эриксона. Его концепция плодотворности кажется мне абсолютно справедливой. Я стремлюсь передать все то, что узнал. И как можно скорее. Но сейчас наша наука пребывает в таком кризисе, что предложить свое руководство и вдохновение следующему поколению психотерапевтов практически невозможно. Экономически зависимая система здравоохранения навязывает радикальное изменение в концепции психологического лечения — психотерапия должна отвечать современным требованиям. Это значит — быть недорогой и, как следствие, краткой, поверхностной и неосновательной. Меня беспокоит то, как будет учиться следующее поколение квалифицированных психотерапевтов. Не по психиатрическим учебным программам по подготовке терапевтов- резидентов — психиатрия теперь практически не соприкасается с психотерапией. Молодые терапевты вынуждены специализироваться в области психотропной фармакологии, а все потому, что частные страховщики сейчас компенсируют расходы психотерапии, только если она предоставлена недорогими (другими словами, плохо подготовленными) практикующими врачами. Кажется, что современное поколение психиатров-клиницистов, сведущих как в динамической психотерапии, таки в фармакологическом лечении, вымирает как вид. А как же учебные программы по клинической психологии — наиболее очевидный способ заполнить эту нишу К сожалению, клинические психологи сталкиваются стем же экономическим давлением и большинство психологических колледжей, реагируя на конъюнктуру, обучают терапии симптоматической, краткой и потому компенсируемой. Так что я переживаю за психотерапию она может слишком измениться под экономическим давлением и обеднеть из-за радикально сокращенных учебных программ. Тем не менее я уверен, что в будущем множество терапевтов, приходящих из различных областей знания (психологии, консультирования, общественной работы, пасторального (или христианского) психологического консультирования, клинической философии, продолжат тщательное академическое обучение. И, несмотря на общее увлечение ОПЗ, [1] они найдут пациентов, стремящихся к развитию и внутренним переменам, а потому готовых оказать огромную услугу терапии. Именно таким терапевтами таким пациентам посвящается Дар психотерапии. В этой книге я предостерегаю ученых против ограниченности и настоятельно советую применять на практике разнообразные эффективные методики, исходя из нескольких терапевтических подходов. Но поскольку сам я в своей работе в основном руководствуюсь принципами межличностной и экзистенциальной терапии, именно они определяют большую часть изложенной здесь информации. С того самого момента, как я начал заниматься психиатрией, меня интересовала групповая и экзистенциальная терапия. Это интересы параллельные, но отличные друг от другая не практикую экзистенциальную групповую терапию — в сущности, даже не представляю, как она могла бы выглядеть. Различия между двумя видами терапии заключаются не столько в форме (с одной стороны, группа из шести-девяти человек, с другой — индивидуальная работа, сколько в фундаментальной позиции. Когда я наблюдаю пациентов в групповой терапии, я руководствуюсь межличностным подходом и полагаю, что пациенты впадают в отчаяние из-за своей неспособности развивать и поддерживать такие отношения с другими людьми, которые приносили бы им радость. Однако когда я действую в рамках экзистенциальной терапии, то руководствуюсь совершенно иным предположением пациенты пребывают в подавленном состоянии из-за столкновения с жесткими факторами человеческой природы — «данностями» существования. Атак как большая часть изложенного в этой книге зиждется на экзистенциальном подходе, с которым многие читатели незнакомы, вот краткое введение. Экзистенциальная психотерапия — это динамический терапевтический подход, фокусирующийся на проблемах существования индивидуума. Позвольте мне развить это определение, пояснив выражение динамический подход. Слово динамический имеет как общее, таки техническое значение. В общем смысле понятие динамический (восходящее к греческому корню dynasthai — обладать силой и властью) указывает на энергию и движение (а именно, dynamo, динамичный футболист или политический оратор) и, очевидно, здесь неуместно. Но техническое значение этого понятия при употреблении в нашей сфере должно быть иным, иначе что означала бы «нединамичность» терапевта медлительность Вялость Инертность Конечно же, нет. Я использую слово динамический в его специальном смысле, который сохраняет концепцию силы, но при этом уходит корнями в динамическую модель психики Фрейда, которая основана на предположении, что конфликтующие силы личности порождают ее мысли, эмоции и поведение. Более того — и это самое главное — эти конфликтующие силы существуют на различных уровнях сознания, а некоторые из них совершенно неосознанны. Таким образом, экзистенциальная психотерапия подпадает под категорию динамической психотерапии, ибо, как и другие виды психоанализа, предполагает, что неосознаваемые силы оказывают влияние на сознательную деятельность. Понять, в чем экзистенциальная психотерапия расходится со всевозможными психоаналитическими идеологиями, мы сможем, только ответив наследующий вопрос в чем сущность этих конфликтующих внутренних сил Экзистенциальная психотерапия основана на тезисе внутренний конфликт, терзающий нас, проистекает не столько из нашей борьбы с подавляемыми инстинктивными склонностями, значимыми взрослыми или же частичками полузабытых травматических воспоминаний, сколько из внутреннего конфликта с «данностями» существования. Что же собой представляют эти данности существования Если мы позволим себе не замечать или заключить в скобки ежедневные заботы нашей жизни и серьезно поразмыслим о нашем месте в мире, мы неминуемо придем к глубинным структурам существования (первичные тревоги, если использовать термин теолога Пола Тиллиха). Четыре первичные тревоги, намой взгляд, отчетливо вырисовываются в процессе психотерапии смерть, изоляция, смысл жизни и свобода. (Каждая из этих первичных тревог будет определена и разобрана в соответствующем разделе) Мои коллеги часто спрашивают меня, почему я не поддерживаю идею создания учебных программ по экзистенциальной психотерапии. Причина заключается в том, что я никогда не рассматривал экзистенциальную психотерапию как обособленную, автономную идеологическую школу. Вместо того чтобы постараться развить курсы по обучению экзистенциальной психотерапии, я предпочитаю дополнять образование всех хорошо подготовленных динамичных терапевтов, повышая их восприимчивость к проблемам действительности. Процесс и содержание. Как же выглядит экзистенциальная терапия на практике Для того чтобы ответить на этот вопрос, следует уделить внимание как содержанию, таки процессу, двум основным аспектам терапевтического исследования. Содержание — это то, что, собственно, и составляет его сущность — точные слова, заданные вопросы. Понятие процесс относится к совершенно иному и невероятно важному измерению к отношениям между пациентом и терапевтом. Когда мы спрашиваем о процессе взаимовлияния, мы имеем ввиду вопрос что именно слова (а также невербальное поведение) говорят нам о природе отношений между сторонами, затронутыми взаимовлиянием На моих терапевтических сеансах вы не услышите длительных и подробных рассуждений о смерти, свободе, смысле или экзистенциальной изоляции. Такое экзистенциальное содержание часа заметно лишь некоторым (но далеко не всем) пациентам на некоторых (ноне всех) этапах терапии. На самом деле искусный терапевт не должен стремиться к развитию дискуссии в какой-либо содержательной области. Терапию следует строить не на теории, а на взаимоотношениях. Но если анализировать те же сеансы для уяснения некоего характерного процесса, определенного экзистенциальной направленностью, то можно увидеть прямо противоположное. Повышенная чувствительность к экзистенциальным проблемам оказывает существенное влияние на природу отношений между терапевтом и пациентом и накладывает отпечаток на каждый терапевтический сеанс. Меня самого удивляет форма, которую приобрела эта книга. Я никогда не стремился стать автором работы, содержащей ряд подсказок для терапевтов. Но, оглядываясь в прошлое, я четко вижу определенную отправную точку. Два года назад, после осмотра японского Хантингтонского сада в Пасадене, я посетил выставку наиболее продаваемых книг в Великобритании со времен Ренессанса, проводившуюся в Хантингтонской библиотеке. Три из десяти представленных книг содержали пронумерованные подсказки — по животноводству, шитью, садоводству. Я был поражен тем, что даже сотни лет назад, только после изобретения печатного станка, списки подсказок привлекали внимание тысяч людей. Когда-то я наблюдал одну писательницу, которая, чувствуя опустошение после создания двух романов подряд, не хотела приступать к следующей книге, поката не явится к ней и не ущипнет ее за зад. Тогда я усмехнулся ее замечанию, но только когда идея книги подсказок ущипнула за зад меняя действительно понял, что она имела ввиду. Именно тогда я решил отложить другие литературные проекты и стал ворошить мои клинические записи и дневники, чтобы написать открытое письмо начинающим терапевтам. Призрак Райнера Марии Рильке витал над созданием этой книги. Вскоре после посещения Хантингтонской библиотеки я перечитал Письма к юному поэту и сознательно пытался соответствовать его стандартам честности, щедрости и благородства духа. Советы в этой книге были составлены на основе записей, которые я вел в течение сорока пяти лет клинической практики. Это уникальное собрание идей и методологических приемов, которые я нахожу полезными в своей работе. Эти идеи являются столь персональными, субъективными и подчас оригинальными, что читатель вряд ли сможет встретить их где-то еще. И потому эта книга не предназначена для использования в качестве систематизированного учебника я задумал ее как приложение к всеобъемлющей учебной программе. Я остановил свой выбор на восьмидесяти пяти вопросах для этой книги совершенно случайно, руководствуясь скорее моей страстью к предмету, нежели каким- либо особенным порядком. Я начал со списка более чем двухсот рекомендаций ив конце концов, отмел все те, по отношению к которым не чувствовал большого энтузиазма. На выбор этих восьмидесяти пяти советов повлиял еще один фактор. В моих недавних романах и повестях содержится немало терапевтических методик, которые я использую в клинической работе, но так как моя беллетристика выдержана в юмористическом, часто фарсовом стиле, моим читателям часто непонятно, насколько я серьезен при описании терапевтических приемов. Дар психотерапии предоставляет мне возможность расставить все точки над «i». Как и любое другое собрание любимых выражений и интервенций, эта книга пространна в области методики и немногословна в том, что касается теории. Читатели, ищущие более фундаментальную теоретическую основу, могут обратиться к моим текстам Экзистенциальная терапия и Теория и практика групповой терапии, книгам, предваряющим эту работу. Как человек, получивший образование в области медицины и психиатрии, я привык к использованию термина пациент (от латинского patiens — тот, кто страдает и терпит, но часто употребляю его и как синоним слова клиент (общее наименование, характерное для психологии и консультативных традиций. Для некоторых термин пациент предполагает равнодушную, отчужденную, несвязанную никакими обязательствами авторитарную позицию терапевта. Но далее вы увидите — в этой книге я намереваюсь стимулировать терапевтические отношения, построенные на обоюдной заинтересованности, открытости и равноправии. Многие книги, в том числе и мои, состоят из ограниченного количества важных вопросов и пространного содержимого для соединения этих вопросов изящным способом. Поскольку я выбрал слишком много советов, некоторые из которых вполне самостоятельны, и пропустил большую часть переходов от одного вопроса к другому, текст имеет эпизодический и неустойчивый характер. Несмотря на то, что я выбрал эти советы наугад и предполагаю, что многие читатели воспользуются моими соображениями, не следуя какому-либо систематическому подходу, я все же попытался — пусть и с опозданием — сгруппировать их удобным для читателя образом. Первый раздел (1—40) обращается к природе отношений между терапевтом и пациентом, уделяя особое внимание состоянию «здесь-и-сейчас», максимально эффективному использованию терапевтом своих возможностей и самораскрытию терапевта. Следующий раздел (41–51) переходит от процесса к содержанию и предлагает методы изучения первичных тревог смерти, смысла жизни и свободы (рекомендуя ответственность и решительность. В третьем разделе (52–76) анализируются разнообразные проблемы, возникающие при повседневных занятиях терапией. В четвертом разделе (77–83) я обращаюсь к использованию снов в терапии. Последний раздел (84–85) рассматривает недостатки и преимущества ремесла терапевта. Этот текст насыщен моими любимыми фразами и методологическими приемами. В тоже самое время я поощряю спонтанность и импровизацию. Потому не следует воспринимать мою индивидуальную методику как некое предписание определенных процедур — она представляет собой лишь мое видение и попытку заглянуть внутрь, чтобы нащупать свой собственный стиль и голос. Многие студенты обнаружат, что для них более подходящими окажутся другие теоретические посылы. Советы в этой книге основаны на моей клинической практике работы с пациентами, ведущими активный образ жизни (ноне с психотическими или же нетрудоспособными больными, с которыми я встречался один или два раза в неделю, в течение нескольких месяцев или двух-трех лет. В своей работе сними я преследовал весьма честолюбивые цели стремился не только избавить их от симптома болезни и облегчить страдания, но и боролся за высвобождение личностного роста и фундаментальное изменение характера. Я осознаю, что многие мои читатели могут находиться виной клинической ситуации иные отношения с совершенно другими пациентами и более краткая продолжительность терапии. Но все же я надеюсь, что читатели найдут свой собственный созидательный путь для восприятия и применения того, чему я научился в своей работе. Благодарности При написании этой книги мне помогали многие. Во-первых, как всегда, я многим обязан своей жене Мэри-дин — неизменно моему первому и внимательнейшему читателю. Несколько моих коллег читали всю рукопись и высказывали свои экспертные оценки Мюррей Билмес, Питер Розенбаум, Дэвид Спишел, Рутеллен Иосселсон и Сол Спайро. Несколько моих коллеги студентов высказались об отдельных частях рукописи Нил Браст, Рик ван Реенен, Мартел Брайант, Айван Гендзел, Рэнди Вайнгартен, Инее Роу, Эвелин Бек, Сьюзан Голдберг, Трэйси Ларю Ялом и Скотт Хэйли. Члены моей группы профессиональной поддержки щедро выделяли мне время для дискуссий, вызванных этой книгой. Несколько моих пациентов разрешили мне включить в эту книгу их случаи и сны. Им всем — моя благодарность. Глава 1. Устраняйте препятствия для личностного развития Самой полезной книгой (я прочитал ее еще студентом) для меня стал труд Карен Хорни Невроз и человеческое развитие. А самая полезная идея, обнаруженная мной в этой книге, состояла в том, что в каждом человеческом существе генетически заложена склонность к самореализации. Если устранить препятствия, убеждена Хорни, личность разовьется в сформировавшегося, полностью реализовавшего себя взрослого, прямо как желудь станет дубом. Прямо как желудь становится дубом Что за чудесным образом раскрепощающий и проясняющий образ Это положение навсегда изменило мой подход к психотерапии, дало мне новое видение моей работы моя задача заключается в устранении препятствий, преграждающих жизненный путь моих пациентов. Мне ненужно было делать всю работу мне ненужно было воодушевлять пациента желанием расти, внушать ему любопытство, волю, жажду жизни, стремление заботиться, верность или мириады других характерных черт, которые и делают нас действительно живыми. Вовсе нет. Единственное, что я должен делать, так это идентифицировать и устранять препятствия. Все остальное, стимулированное самореализующими силами внутри пациента, последовало бы автоматически. Я хорошо помню молодую вдову с больным, как она выразилась, сердцем — неспособностью снова полюбить. Немного страшновато было заниматься неспособностью полюбить. Яне знал, как этому можно помочь. Но посвятить себя установлению и искоренению множества препятствий, мешающих ей любить Это было в моих силах. Очень скоро я понял, что любовь видится ей предательством. Полюбить другого означало бы измену мертвому мужу новая любовь стала бы последним гвоздем в крышку гроба ее мужа. Полюбить другого также глубоко, как она любила своего мужа (а она не решалась на меньшее, означало бы, что ее чувства к нему были неполными или ненастоящими. Полюбить другого стало бы саморазрушением, потому что потеря — и жгучая боль потери |