Проблема насилия в семье. Содержание введение Глава Проблема насилия в семье Понятие и виды семейного насилия Обзор литературы о распространенности, причинах и профилактики
 Скачать 0.51 Mb.
|
|
1.2. Обзор литературы о распространенности, причинах и профилактики семейного насилия Семейное насилие (далее - СН) довольно распространенное явление, характерное для всех стран, культур и слоев общества1. Это, в первую очередь, установление контроля над поведением одного из членов семьи: изоляция от семьи и друзей, запреты на получение информации и помощи, самовыражения; психологическое воздействие, вызывающее страх и унижение2. Другими формами семейного насилия являются причинение физического вреда членам своей семьи, включая убийства3, насильственные половые акты и другие виды сексуального принуждения4. При этом «агрессия» (насилие) понимается как предумышленное причинение вреда другому человеку, что всегда остаётся насилием, вне зависимости от степени его жестокости, и имеет одни и те же причины5. Хотя женщины тоже могут быть агрессивны по отношению к своим партнёрам – мужчинам (мужьям, сожителям), последние всё же более склонны к насилию6. По данным Всемирной организации здравоохранения, от 10 до 69% женщин подвергаются разнообразным формам насилия многократно в течение длительного времени7. Поводами для реализации агрессивных действий по отношению к партнёршам могут быть неподчинение мужчине или споры с ним, просьбы денег, неприготовленная вовремя пища, отсутствие надлежащей заботы о детях и доме, отказ от половых отношений и, конечно, ревность мужчины и месть за действительные или мнимые обиды, связанные с сексуальной неудовлетворенностью8. На реализацию СН, в частности супружеской агрессии, влияют общественные нормы в отношении равенства мужчины и женщины, семейный анамнез, индивидуальный и социальный статус личности, стрессы и ситуационные факторы1. Супружеское насилие обычно процветает в тех странах, в которых культурными традициями закреплено экономическое и сексуальное превосходство мужчин2. При этом любое повышение женского статуса в культурно-консервативных регионах значительно обостряет риск супружеского насилия3. В арабских (исламских) странах одна из трёх женщин избивается своим мужем, но насилие чаще не раскрывается ни жертвами, ни работниками здравоохранения, ни полицией, так как культурные и религиозные традиции считают супружеское насилие направленным на сохранение чести семьи, актом возмездия в ответ на недостойное поведение жены4. В христианских странах традиционные религиозные каноны также поддерживают доминирующую роль мужчины и косвенно оправдывают СН. Физическое и сексуальное насилие против женщин Индии и стран Африки поддерживается господствующим положением мужчин и традиционно зависимым положением женщин, несмотря на существующие законы о защите их прав5. 30% сельских женщин Уганды подвергаются физической агрессии со стороны своих супругов, при этом 90% из них оправдывают побои6. Супружеское насилие из ревности санкционировано в тех культурах Бразилии, мужская честь и женская преданность в которых являются традиционными сценариями супружеских взаимоотношений7. Приведённые факты могут натолкнуть на предположение о том, что в цивилизованных, демократических странах наблюдается иное положение. Это не так. Частота супружеского насилия высока и здесь1. В США на женщин совершается приблизительно 1,5 млн. нападений в год. Причём из 650000 только 102000 (15,7%) заявляют об этом: 20% обращаются в кабинет доверия; 30% – лишаются жизни своими партнёрами; лишь в 85% бытовых убийств сразу вызывается полиция2. В связи с некомпетентностью и бездействием правоохранительных, религиозных, социальных и медицинских служб насилие часто остаётся безнаказанным, а «право мужчин» использовать силу в отношении своих жён постоянно укрепляется3. Следовательно, чем больше у мужчины возможностей проявления своей власти в семье и меньше таких возможностей у его домочадцев, тем более выражено «право» мужа применять силу, если жена и дети не подчиняются его требованиям4. Супружеская агрессия в таком случае выступает в качестве «регулятора» внутрисемейных отношений5. Согласно другой точке зрения агрессивные действия мужчин в отношении своих жён и детей чаще встречаются там, где образовательный, социально-экономический статус мужа ниже, чем у супруги6. В типичных случаях семейных убийств констатируется экономический, материальный и служебный упадок главы семьи – убийцы, который чрезмерно озабочен доказательством того, что он действительно является главой семьи, и доказывает этот «факт» агрессивными действиями7. Следовательно, снижение социально-экономического статуса мужчины и является потенциальной причиной развития СН – борьбы за господствующее положение в семье. Низкий доход (бедность) семьи и, как следствие, перенаселённость жилища, общая безнадёжность жизни сами по себе являются факторами внутрисемейной агрессии1. Данные обстоятельства не позволяют зависимым членам семьи уйти от «домашнего тирана» и способствуют продолжению СН2. Провоцирующей агрессивные действия мужчин в семье причиной является их привычка злоупотреблять алкоголем либо психоактивными веществами3. При этом 43,8% лиц, наносивших побои своим партнёршам, имеют алкогольные проблемы4. Они злоупотребляют спиртным, чтобы избавиться от стрессов повседневной жизни, но желаемого результата не достигают, так как спиртное ещё больше повышает эмоциональное возбуждение и вероятность возникновения конфликта5. Во многих случаях эта привычка носит семейный характер6 приводит к частым рецидивам внутрисемейных преступлений7. Существует и другая точка зрения, согласно которой алкогольному опьянению приписывают большее значение, чем это есть в действительности, так как между ним и агрессивными действиями нет прямой зависимости8. Это ярко прослеживается в тех случаях, когда насилие порождается соперничеством за лидерство в семье; когда жена фактически руководит мужем, чему он, будучи трезвым, не противится, но в состоянии алкогольного опьянения силой пытается утвердить свое главенство в семье и одновременно отомстить за все обиды9. Из других факторов, реализующих склонность мужчины нападать на жену и детей, следует выделить прежде всего насилие, процветавшее в родительской семье, в том числе наблюдение за актами СН1. Агрессивное поведение, согласно теории А. Бандуры, в детском возрасте копируется и положительно подкрепляется, в последующем уже в собственной семье повторяется и одобряется2. Так, формы жестокого поведения передаются из поколения в поколение и формируют цикл СН3. Причины, провоцирующие насилие над детьми в семье, пытаются объяснить многие существующие в настоящее время теории. В основном, все они отражают профессиональные убеждения того или иного исследователя. Социологическая модель ссылается на влияние социокультурных факторов (т.е. на стереотип семейных отношений, усвоенный еще в детстве и принятый в данной социальной группе), на жилищные и материальные условия, порождающие хронический психологический стресс и посттравматические расстройства. С психиатрической, медицинской точки зрения жестокое обращение и пренебрежение ребенком - следствие патологических изменений в психике родителей, деградации, алкоголизации. Социально-психологический подход объясняет проявления насилия личным жизненным опытом родителей, их «травмированным» детством. Психологическая теория основывается на представлении, согласно которому ребенок сам «участвует» в создании предпосылок для жестокого обращения, что автоматически выливается в концепцию плохого обращения как конечного результата деструктивных детско-родительских отношений. Интегрируя все эти подходы в комплексную модель, насилие можно трактовать как многомерный фактор, порождаемый взаимодействием сразу нескольких элементов: личностными особенностями родителей и ребенка, внутрисемейными процессами, стрессами, вызываемыми социально-экономическими условиями, обстоятельствами общественного характера. Личностные особенности мужчин, склонных к насилию в семье, имеют свои особенности. Такие мужчины инфантильны, зависимы от своей супруги, не приспособлены к жизни, имеют желание пожить за чужой счёт1. Они не стремятся к благоустройству жилья, предпочитая перекладывать ответственность на жён, но в то же время с раздражением реагируют на различные неудобства быта или изменения в привычном укладе. Основным мотивом супружеских преступлений таких мужчин является стремление освободиться от психологической зависимости от жены (эквивалента доминировавшей в детстве матери) и связанного с этим чувства страха и вины2. Складывается впечатление, что это явно агрессивные по своему характеру люди, но это не так. Существует два совершенно противоположных типа мужчин, прибегающих к насилию в семье: «абсолютно не контролирующие себя агрессоры» и «чрезмерно контролирующие себя агрессоры», первые нападают на своих жён в ответ на сравнительно слабую провокацию, вторые – только после того, как поняли, что их «загнали в угол»3. Это в какой-то мере соответствует деструктивной и дефицитарной формам проявления агрессии по Аммону4. При деструктивной форме они прямо связаны с личностными факторами, при дефицитарной – провоцируются ситуацией. В зависимости от целей СН может подразделяться на эмоциональное (враждебное) и инструментальное: «впадая в ярость, мужья часто бьют жён; … как ради удовольствия от причинения боли, так и утверждая своё доминирование»5. Личность мужчины, проявляющего враждебный вид агрессии, наиболее ярко представлена в группе лиц, совершивших три и более семейно-бытовых убийства. Сравнительно более высокую частоту агрессивных проявлений мужчин можно объяснить и тем, что им присуща биологически обусловленная агрессивность1. Следовательно, существуют и гендерные причины СН. Следующие факторы СН, действующие на межличностном уровне, – семейные конфликты. Одни авторы считают, что их частота и агрессивность супругов возрастают пропорционально продолжительности брака2. Другие полагают, что индикатором физической агрессии в семье являются супружеские разногласия (психологическая агрессия одного из супругов) через полтора года совместной жизни3. Третьи отмечают, что любой брак вообще потенциально несчастлив и конфликтен. В каждом жизненном сценарии, который демонстрирует член семьи, есть своя роль, которая в процессе супружеского взаимодействия препятствует удовлетворению глубинных потребностей в силе, власти, любви, признании. Распространённой причиной конфликтов в семьях оказывается когнитивное, эмоциональное и поведенческое несоответствие её членов4, что хорошо прослеживается в межэтнических браках. Участники семейного конфликта занимают в нём различные позиции, здесь сталкиваются противоположные интересы, мотивы, мораль, разное видение мира и жизненный опыт5. Если супруги не пытаются осознать причины конфликтов, дезадаптивное поведение в проблемных ситуациях становится автоматическим: вербальная агрессия одного из супругов в адрес другого порождает ответные реакции, которые обоюдно усиливаются и приводят к физической агрессии включая убийства. Фактором СН является и более высокая нестабильность внутрисемейных взаимоотношений в незарегистрированном браке, в котором уровень конфликтности и агрессивности супругов выше6. Убийства женщин своими мужьями в таких семьях происходят чаще7. Следовательно, незарегистрированный брак, в отличие от официального, в большей мере создаёт предпосылки для применения мужчиной насилия с целью поставить жену на место, чем для достижения внутрисемейного компромисса1. Во многих странах женщины чаще наказывают своих детей, но в тех случаях, когда насилие приводит к серьёзным телесным повреждениям или к смерти, его виновниками чаще оказываются мужчины2. К детоубийству склонны лица мужского пола с низким интеллектом, злоупотребляющие психоактивными веществами3. Сексуальное насилие над детьми чаще совершают также мужчины, при этом половина сексуальных злоупотреблений в семье – инцест между отцом и дочерью4. Этому способствуют доминирующая роль отца, его сексуальная неудовлетворённость, алкоголизация, ригидное распределение семейных ролей, пассивная позиция матери. Стереотипом отношений инцестуозного отца в семье является доминирование через сексуальное насилие, которое снимает чувство некомпетентности в области управления ситуацией в семье и формирует идеального, легко контролируемого сексуального партнёра из ребёнка5. Многобрачие и суеверие также могут спровоцировать инцест6. Другим фактором является сексуальное насилие, пережитое в детстве7. Через механизм «идентификации с агрессором» происходит научение насилию как «нормальному» паттерну поведения, который допускает использование детей в качестве сексуального партнёра8. Как правило, преступный инцест совершают лица с низким порогом социальной адаптации, которые не усвоили общественные нормы нравственности, социально отчуждены, не приняты обществом9. У них часто отмечаются психические аномалии и агрессивное поведение по отношению к членам своей семьи. Так, лица с низким интеллектом в 50% случаев являются жертвами сексуальной агрессии родственников, в последующем – исполнителями подобных криминальных действий1. Одинаково подвержены риску жестокого обращения со стороны своих супругов, взрослых детей и других родственников пожилые мужчины и женщины2. Насилие против пожилых довольно распространено и считается «естественным» вариантом повседневных взаимоотношений в семье3. Особенно высок этот риск в тех странах, в которых вследствие быстрых социально-экономических изменений ослабевают семейные или общинные связи, всё большее число пожилых лишается помощи, растёт уровень преступности и насилия4. Высокий уровень конфликтности отмечается в тех семьях, в которых один из членов беспомощен вследствие преклонного возраста и нарастающего слабоумия. Агрессия пожилых обычно направляется на родственников, проявляющих о них заботу. Она обусловлена страхом, что этот член семьи станет сильнее и приобретёт над ними власть5. Таким образом, жертвами СН чаще являются жёны и сожительницы, реже кровные родственники. К факторам реализации внутрисемейной агрессии относятся те, что действуют на уровне социума (культурные, религиозные, социально-экономические), межличностных отношений (семейный анамнез, брачные конфликты), личностных и гендерных особенностей. Во многих случаях наличие психических аномалий само по себе является потенциальным фактором риска СН6. Первоочередная роль в профилактике СН отводится выявлению и лечению жертв насилия, а также обучению врачей, проводящих лечебные мероприятия1. Для качественного распознавания признаков уже свершившегося акта СН врачам необходима специальная подготовка2, так как считается, что медицинское вмешательство само по себе прекращает и предупреждает насилие3. Основными принципами лечебно-профилактической помощи жертвам насилия являются доступность, своевременность и тактичность4. Пострадавшие должны знать, что они не виноваты в случившемся, поэтому на первый план в работе врача любой специальности выдвигается психологическая поддержка5. В отдельных случаях развитие эмоциональных и поведенческих нарушений у жертв насилия требует проведения клинического психоанализа6. Фактически всем пострадавшим необходимы помощь психиатра и социальная адаптация. Во многих странах существуют специальные центры помощи жертвам домашнего насилия, такие, как Tokyo Metropoliten Women’s Counseling Center в Японии7. Поэтому хорошим решением в плане профилактики СН можно считать образование и расширение сети медико-психологических центров по проблемам семьи, в которых, наряду с психотерапевтами, психиатрами, психологами, состоят и социальные работники, обеспечивающие эмоциональную поддержку и хотя бы частичное решение социально-бытовых вопросов этих семей8. Существует необходимость и в юридической поддержке, так как уголовное право играет большую роль в ранней профилактике СН9. Некоторые авторы полагают, что наиболее эффективным подходом в предупреждении рецидивов СН является лечение обоих супругов, а не только пострадавших, так как в результате улучшается качество жизни всех членов семьи1. К форме семейной терапии можно отнести тренинг социальных умений, формирующих у членов семьи способы социально адекватного реагирования в различных ситуациях2. В процессе такой терапии предпочтение обычно отдаётся поведенческим методам, в результате которых улучшаются супружеские взаимоотношения, эмоциональное состояние детей, а в семьях, в которых супруг страдает алкогольной зависимостью, повышается мотивация к излечению3. Противоалкогольное лечение, как женщин4, так и мужчин, злоупотребляющих спиртным, само по себе значительно снижает риск агрессивных проявлений и ведёт к улучшению взаимоотношений в семье5. По данным ВОЗ6, для предотвращения насилия существуют мероприятия, которые работают на различных уровнях (личности, взаимоотношений, коллективов, в масштабе общества в целом). Однако всё это направлено преимущественно не на первичную, а на вторичную и третичную профилактику насилия, серьёзно страдает оценка эффективности; мероприятиям на личностном и межличностном уровне уделяется больше внимания, чем на уровне коллективов и общества в целом. Многие авторы, изучающие СН, сходятся в том, что оно является результатом общественных и культурных норм7. Поэтому необходимы специальные образовательные программы, направленные на изменение сознания людей и традиционных отношений, терпимо относящихся к СН8. Следовательно, мероприятия по предотвращению СН должны проводиться на всех уровнях с учётом причин внутрисемейной агрессии. Первичная профилактика является ведущей в системе мероприятий, что требует изменения традиционных представлений об общественном мировоззрении. Учитывая серьёзные последствия ДН, необходимо совершенствовать систему лечебно-диагностической помощи жертвам агрессивных действий, шире внедрять институт семейной медицины и врачей общей практики. При этом обоюдная терапия агрессора и его жертвы повышает эффективность профилактических мероприятий. Подход к профилактике должен быть комплексным и включать в себя психолого-психотерапевтическую, психиатрическую, медико-социаль-ную и юридическую помощь жертвам семейного насилия. 1.3. Основные характеристики понимания мужчинами насилия Насилие мужчин по отношению к партнершам может проявляться в физическом, сексуальном, эмоциональном и других формах жестокого обращения. Оно является прямым следствием существующего неравенства в отношениях мужчин и женщин, берущего начало в патриархальных традициях, которые порождают убежденность мужчин в необходимости обеспечивать и поддерживать власть и контроль над своими партнершами. С этой точки зрения мужское насилие рассматривается как усвоенное и преднамеренное поведение, а не как следствие патологии, стресса, злоупотребления алкоголем или дисфункциональных взаимоотношений индивида. Мотивация и рационализация каждого мужчину, прибегающего к насилию в семье, представляют собой сложную взаимосвязь между властью и полом на индивидуальном, семейном, социальном, институциональном и культурном уровнях. Однако у нарушителей, посещающих проект "Вмешательства в случаях насилия в семье"1, обнаружено несколько общих характеристик (минимизация последствий совершенного насилия, отрицание ответственности и чувство правомочности насилия), которые являются основными в их жестоком поведении. Они представлены как на социальном и институциональном, так и на индивидуальном уровне мужчин. Мужчина преуменьшает или не может согласиться (отстраняется и игнорирует) с проявлениями своего неприемлемого поведения, минимизируя степень его тяжести, частоту, серьезность, влияние и последствия. Минимизация принимает следующие формы. Полное отрицание. Мужчина полностью отрицает вину, говоря, что ничего не произошло. Исключение и включение.2 Мужчина исключает из описания своего поведения: а) некоторые действия, так как они не включены в его внутреннее определение насилия и недопустимого поведения; чаще всего это толкание, прижимание, блокирование и бросание вещами; б) недопустимое сексуальное поведение или жестокость, которые нарушители часто воспринимают как отличающиеся от насилия в семье; в) жестокое поведение по отношению к детям; г) недопустимое поведение (без применения физического насилия), которое он вообще не хочет рассматривать. Мужчина включает (признает) только жестокое обращение, которое стало достоянием общественности, нередко через органы правосудия. Забывание, "помутнение сознания" и незнание. Мужчина начинает свой рассказ о совершенном насилии такими фразами: "Все это случилось довольно быстро"; "Я точно не помню" или "Я не знаю, из-за чего мы ссорились". Эта нечеткость высказываний чаще всего является попыткой отгородиться от совершенного насилия и "затемнить" его значение как для себя, так и для других. "Разве это я". В этом случае мужчина представляет себе, что действия того, кто проявляет насилие в семье, более опасны для жизни, нежели те, которые совершает он. Эта форма отрицания предполагает, что, по его мнению, другие люди ведут себя недопустимо (и потому нуждаются в профессиональной помощи), а не он сам. Это отражается в таких фразах: "Я не жестокий человек"; "Я не принадлежу к тем, кто избивает своих жен"; "Все иногда выходят из себя - я ведь ни избиваю ее каждую неделю". Некоторые вариации этой формы дистанциирования проявляются вскоре после того, как мужчина разрывает личные отношения, или после посещения программы для нарушителей. Такие мужчины нередко говорят так: "Когда-то я был жестоким" или "До того как я пришел в проект "Вмешательства в случаях насилия в семье", я был жестоким, но теперь…". Нормализация.1 Мужчина представляет свою жестокость так, как будто бы она не имеет никакого значения, используя фразы наподобие "это было всего лишь" и, сокращая описание жестоких действий до слов "у нас была ссора". Отрицание и минимизация влияния своего поведения на других.2 Зачастую мужчина овеществляет свою партнершу, отрицая ее человеческую сущность. Нет сомнения в том, что это основной процесс в семейном насилии. Он считает свою партнершу уродливой или злой и думает о ней в унизительных категориях (характеризующих пол). Это часть процесса, который позволяет ему совершать насилие, испытывая все меньшее сочувствие к своей партнерше. У многих нарушителей подобное овеществление постоянно искажает оценку своих партнерш. Партнер также теряет чувство сопереживания с партнершей, когда его ожидания относительно услуг (физической и эмоциональной зависимости) и его нарциссизм мешают ему видеть, что она имеет собственные переживания и потребности, отличающиеся от таковых у него. Например, он не может понять, что она вызвала полицию ради собственной безопасности, а не для того, чтобы наказать его. Мужчины на ранних стадиях проекта в большинстве случаев затрудняются ответить, какие качества его теперешней (или бывшей партнерши) не связаны с ее отношением к мужчине. Им трудно представить ее вне отношений с ними, вне ее отношения к дому; поэтому чаще всего звучат ответы: "Она помогает мне", "Она ладит со мной", "Она поддерживает дом в чистоте", "Она хорошая мать" и т.п. Отрицание влияния на детей. Даже если мужчина на протяжении многих лет систематически проявлял насилие по отношению к матери своих детей, он все же может утверждать, что он хороший отец, не замечая сокрытого в этом утверждении лицемерия. В 90% случаев насилия в семье дети находятся в той же комнате или в соседней. Более того, в семьях, подверженных проявлениям насилия, существует повышенная вероятность насилия над детьми (и наоборот)1. Из-за табу и последствий разглашения сведений о непосредственном физическом и сексуальном насилии над детьми, нарушители редко говорят об этом. Это означает, что такая сфера должна обсуждаться даже в том случае, если подобные факты и не всплыли на поверхность. Отрицание ответственности. Мужчина отрицает возможность контроля над своими действиями, помещая контроль где-то за пределами себя. Далее приведены наиболее типичные способы подобного отрицания. Обвинение партнера. В качестве причины (или провокации) насилия чаще всего приводятся действия или бездействие партнерши. В различных вариациях это можно услышать от нарушителей, когда они рассказывают о своем жестоком поведении: "Она довела меня до края"; "Она выводит меня"; "Она знает, какой я"; "Если бы она не сделала Х, я не сделал бы У"; "Она все продолжала (ныть)". Иногда свою жестокость мужчина может представлять как последний способ защититься от вербального или физического нападения партнерши; но на самом деле это был либо ответный удар (наказание, а не самозащита), либо желание прекратить критические замечания, высказываемые партнершей в его адрес. Мужчина единственной причиной своего жестокого поведения может считать женщину; он абсолютно не чувствует ни вины, ни сожаления. До тех пор пока мужчина будет возлагать ответственность за свое поведение на партнершу, его мотивация работать для достижения изменений в себе будет оставаться низкой. Зачастую его обвинения обусловлены тем, что он, по его мнению, обладает неограниченными правами, что его гнев вызван ее отказом удовлетворить его потребности. Он будет стараться говорить о ее поведении и своих чувствах. Любое правильно проведенное вмешательство должно сместить фокус внимания на его поведение и ее чувства. Злоупотребление психоактивными веществами.1 Чаще всего можно слышать: "Со мной все в порядке до тех пор, пока я не выпью". Не возникает сомнений в том, что психоактивные вещества и алкоголь могут изменять поведение и восприятие людей, иначе не было бы смысла их употреблять. Однако связь этих веществ с насилием в семье далека от упрощенно-каузальной.2 Алкоголь, ослабляя процессы торможения, может быть фактором, усугубляющим тяжесть нападения; при этом возрастает вероятность применения нарушителем большей силы, чем в трезвом состоянии (например, пощечина может стать ударом). Алкоголь также может предшествовать применению жестокого поведения или стать его частью. Переживание чувства враждебности и гнева может заставить мужчину выпить, т. е. это может стать начальным этапом подготовки к нападению. Алкоголь является вполне доступным средством оправдания и отрицания ответственности; одновременно он растормаживает поведение. Ритуал распития спиртных напитков перед совершением жестоких действий отчетливо прослеживается в актах насилия, сопровождающих футбольные игры. В случаях совершения насилия в семье алкоголь и наркотики сами по себе не являются причиной агрессии нарушителей. У лиц, злоупотребляющих психоактивными веществами и совершающих насилие в семье, наблюдаются два расстройства одновременно, поэтому и лечить их следует в тандеме. Стресс. Мужчина обычно начинает рассказ о нападении на свою партнершу словами "Ну, у меня тогда был такой тяжелый день на работе" или "У нас были проблемы с деньгами". Подобное декорирование жизни мужчину стрессом представляет собой попытку сделать его действия понятными, обусловленными внешними обстоятельствами. Мужчина представляется в виде герметического сосуда, который взрывается, когда давление достигает определенного уровня: это как упрощенная, так и неверная картина. Следует ответить на вопрос, что именно в структуре отношений этого мужчины с партнершей позволяет ему проявлять жестокое поведение по отношению к ней в те моменты, когда он сам оказывается под давлением. Если присмотреться поближе, "причина" стресса/давления сводится к тому, что он воспринимает партнершу либо как причину насилия (обвинение партнерши), либо как человека, который должен доставлять ему удовольствие («он наделен правами»). Временное или длительное психическое расстройство. Временное расстройство. Оно может проявляться в такой фразе мужчину: "Меня можно очень быстро вывести из себя", а также в ее различных вариациях (например, "Планка упала", "Я как будто увидел красный цвет", "Утратил контроль" и т.д.). Мужчина представляет свое насилие как необычайный всплеск адреналина и эмоций - это широко распространенный взгляд на жестокость, который зачастую смешивается с концепцией провокации (обвинение партнерши). В этой форме отрицания ответственности жестокое или непристойное поведение рассматривается как "моментальное умопомешательство": вышел из себя и потерял контроль. Однако результаты исследования действий почти всех нарушителей доказывают обратное: жестокость была вполне контролируемой, с четким выбором места, субъекта и обстоятельств совершения поступка. Лица, совершающие насилие в семье, с удовольствием объясняют свое поведение временным помешательством. Согласно концепции мужественности, более приемлемо быть с характером ("Я с плохим мириться не буду"), чем иметь проблемы, проявляя уважительное отношение к женщине. Теории по управлению гневом и контролю над импульсами приветствуют подобные объяснения и таким образом являются неадекватными в применении к лицам, совершающим насилие в семье. Длительное расстройство. В данном случае мужчина представляет корни своего насилия в своем детском опыте жертвы жестокости, а не в конструкции его теперешних отношений с партнершей. Это правда, что насилию в семье учатся, и что одной из наиболее сильных своего рода тренировочных площадок была семья, в которой мужчина рос. Многие из мужчин, посещающих программу, были жертвами или свидетелями насилия в семье. Но в таком же положении находятся и многие сотрудники бригады, работающие в проекте, а также женщины - клиенты проекта. Можно с уверенностью сказать, что опыт жертвы жестокости разрушителен, и чем чаще и сильнее проявлялась жестокость, тем выше вероятность психических расстройств в будущем. Однако не установлена связь между переживанием жестокости (включая наблюдение жестокости в отношениях родителей) в детстве и проявлением жестокости к партнерше, становясь взрослым. Теории о циклах жестокости применительно к насилию в семье можно считать упрощенными и вряд ли полезными в организации программ для нарушителей. У некоторых мужчин, совершающих насилие в семье, в детстве был опыт переживания чрезмерной жестокости, которая часто повторялась и наносила серьезный ущерб их самооценке и способности создавать близкие отношения в дальнейшей жизни. Нередко эти мужчины в течение длительного времени имели проблемы, связанные со злоупотреблением психоактивными веществами. Кроме того, в прошлом они совершали уголовно наказуемые поступки, проявляли жестокость как в отношениях с партнершей, так и с другими лицами.1 Они склонны минимизировать последствия своих действий, не способны проявлять сочувствие и сожаление; для адекватной помощи им необходим очень высокий уровень контроля над риском. К счастью, подобные случаи наблюдаются лишь у незначительного количества мужчин, совершающих насилие в семье. Подавляющее большинство нарушителей не входят в описанную выше подгруппу, однако, они часто воспринимают себя как жертв и считают свое жестокое поведение ответной реакцией на свои "гонения" в прошлом. Их желание рассмотреть свой опыт, когда их "испортили" и поступили с ними несправедливо, является механизмом, который не позволяет осознать собственное жестокое поведение, тем самым они возлагают вину за него на других. Если мужчина пережил насилие, полезно проанализировать, как оно отразилось на нем, чтобы впоследствии провести параллель с опытом тех, к кому проявляет жестокость он. Не следует обсуждать в деталях его опыт переживания жестокости, иначе существует опасность втянуться в его игру и подкрепить его представление о себе как о жертве. Когда мужчина на некоторое время (один год) прекращает применять физическое насилие и значительно реже прибегает к другим способам неприемлемого поведения, лишь тогда стоит рассмотреть опыт переживания им жестокости и его влияние на поведение клиента в личных взаимоотношениях. Отрицание ответственности за последствия своего поведения. В данном случае мужчина обвиняет других, когда узнает о последствиях своего поведения. Это является разновидностью обвинения партнерши, которое распространяется на тех, кто осмеливается поставить под сомнение его поведение, включая полицию, суды, социальные службы и нередко родственников его партнерши (за то, что они всегда восстают против него, либо за то, что он им никогда не нравился). Ощущение правомочности (мужественность). Насилие и другие формы агрессивного поведения используются для того, чтобы все держать под контролем. Мужчины, совершающие насилие в семье, стремятся поддерживать у себя чувство, что они имеют неограниченные права: - наказывая женщину за что-то, что она сделала неправильно ("преподать ей урок"); - принуждая ее делать то, что она не хочет (например, "заткнись"); удерживая ее от поступка, который она хочет совершить (например, разорвать взаимоотношения). Устанавливаются и дополнительные правила во взаимоотношениях (например, он может пить, тратить деньги, приходить и уходить когда пожелает, отвергая любую критику). Мужчина может также заставить свою партнершу оказывать ему различные услуги (например, секс, домашняя работа, эмоциональная забота), а также ограничивать ее передвижение и автономность. Подобные установки имеют глубокие корни в концепциях пола и идентичности и ассоциируются с тем, что означает быть мужчиной, в частности мужчиной в отношениях с женщиной. Хотя мужчина и знает, что его жестокость неоправданна, именно ощущение наличия прав и представления, приобретенные вместе с гендерной идентичностью, позволяют ему считать свое поведение "оправданным", поскольку партнерша "не оправдала" его ожидания. Впоследствии мужчина выдвигает все больше обвинений в адрес партнерши. Таковы основные аспекты понимания мужчинами насилия, но для того, чтобы определить «точки» психологического воздействия на мужчин с целью минимизации у них насильственных импульсов, нами спланировано исследование по выяснению степени приемлемости насилия в отношении к женщинам и общему отношению мужчин к женщинам. Выводы по первой главе: 1. Анализ литературы по проблеме насилия в современных российских семьях показывает, что большинство авторов называют насилие мужчин «общественным злом», а избиение женщин - преступлением, с которым государство обязано бороться. В то же время количество людей, готовых простить мужа, избившего свою жену, варьировалось от 32% до 47%, в зависимости от причины агрессивного поведения мужа. В то же время почти 80% респондентов считали, что государство обязано защищать женщин, пострадавших от насилия в семье. Большая часть мужского населения России служила в армии, значительный процент людей имеют судимость. Как в армии, так и в тюрьме мужчины нередко становятся жертвами жестокого, бесчеловечного и унизительного обращения, грубого нарушения прав человека, включая пытки и жестокое обращение. Кроме того, значительное число военнослужащих российской армии, войск специального назначения и МВД участвовали в вооруженных конфликтах в Чечне. Некоторым из них, возможно, впоследствии было трудно приспособиться к жизни в мирной обстановке. Насилие мужчин в семье не может быть оправдано ничем. Женщины и дети имеют право на жизнь, свободную от насилия, независимо от обстоятельств собственной личной жизни. Женщины, в первую очередь, страдающие от насилия мужчин, лишены таких фундаментальных прав, как право на жизнь, на физическую и умственную неприкосновенность, на свободу и безопасность личности, и на свободу выражения мнений. 2. Существующие в психологической науке модели причин (факторов) насилия в семье традиционно подразделяются на: а) психопатические, центрированные на предрасположенностях к насилию родителей (алкоголь, наркотики, низкая самооценка, эмпатичность, коммуникативная некомпетентность, социальная изолированность, социальные, психологические и психиатрические проблемы, депрессивность, отсутствие самоконтроля, суицидальные наклонности, агрессивность, ранняя беременность матери, потеря ребенка и т.п.) и детей (недоношенность, болезненность, нежеланность, физические и психические недостатки и т.п.); б) социальные, объясняющие насилие внешние (социальные) факторы и условия (бедность, низкий уровень дохода, безработица, социальная изоляция и закрытость семьи, перенаселенность, низкий образовательный и культурный уровень и т.п.); в) психосоциальные, стремящиеся интегрировать психологические и социальные факторы насилия; в данных моделях факторы насилия подразделяются на структурные, ситуативные и коммуникативные, причем именно последние являются ключевыми и определяющими проявления насилия в семье: особенности межличностных взаимодействий являются либо “ингибитором”, либо “катализатором” действия структурных и ситуативных факторов насилия, в последнем случае происходит эскалация насилия или “принудительная спираль насилия”. 3. Одна из основных тенденций в области психологического изучения насилия в семье состоит в разработке проблематики межличностных детско-родительских взаимоотношений, развивающихся по типу неадекватного (патогенного) родительствования, блокирующего нормальное развертывание процесса развития детей. Неадекватное (патогенное) родительствование представляет собой континуум интерперсональных коммуникативных паттернов, описывающийся различными авторами как “депривация - симбиоз” (Е.Т. Соколова, С.В. Ильина, и др.), “отвержение - гиперсоциализация” (В.И. Гарбузов) и оформляющийся в виде специфического семейного стиля жизни, приводящего к эскалации и межпоколенной трансляции насилия. Проблематика психологических механизмов, составляющих основу феноменологии неадекватного (патогенного) родительствования, центрируется (при всем своем многообразии) на механизмах условного принятия/самопри-нятия. В первом случае речь идет об интерперсональных (коммуникативных) психологических механизмах (от идентификации до отвержения), тогда как во втором - о механизмах интраперсональных (о психологических защитах по типу диссоциации и вытеснения). 4. Как известно, процесс, образно говоря, перевоспитания нарушителей, не происходит в изолированных экспериментальных условиях. Однако если система правосудия не направлена на то, чтобы призвать мужчин к ответственности за содеянное, если на уровне институтов принято обвинять женщин, и если создано недостаточно поддерживающих структур для женщин и детей - «жертв», тогда любые попытки заставить мужчин изменить недопустимое поведение окажутся весьма проблематичными. С другой стороны, если мы хотим, чтобы реакция на проблемы насилия в семье проявлялась на всех уровнях, не имеет смысла рассматривать лишь эффективность программ по работе с нарушителями. Как следствие, раздается все больше голосов за проведение оценочных исследований программ для мужчин, склонных к насилию, которые направлены на поощрение разработки взаимосвязанных вмешательств. 5. Для определения проблемы практического эксперимента необходимо понимать, что мужчины составляют большинство тех, кто совершает насилие и прибегает к другим способам недопустимого поведения, чтобы сохранить свой контроль и доминирование в личных отношениях. Мужчины, нападавшие на женщин, составляют большинство арестованных за насилие в семье, случаи которого достигают 25% всех преступлений с применением насилия1. 6. Мотивация и рационализация каждого мужчину, прибегающего к насилию в семье, представляют собой сложную взаимосвязь между властью и полом на индивидуальном, семейном, социальном, институциональном и культурном уровнях. Однако наиболее общими характеристиками понимания мужчинами насилия являются: минимизация последствий совершенного насилия; отрицание ответственности и чувство правомочности насилия, которые являются основными в их жестоком поведении. Они представлены как на социальном и институциональном, так и на индивидуальном уровне мужчин. 7. Данные выводы обуславливают проблему нашего практического исследования как необходимость выявления отношения мужчин к насилию и степени приемлемости их насильственных действий в отношении к женщинам для определения основных направлений профилактической работы с насильниками. ГЛАВА 2. ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ МУЖСКОГО НАСИЛИЯ В СЕМЬЕ 2.1. Цель, задачи, гипотезы и методы исследования Цель исследования: выявление отношения мужчин к насилию и степени приемлемости насилия в отношении к женщинам для определения основных направлений профилактической работы с насильниками. Задачи исследования: 1. Определить мотивацию насилия мужчин в семье. 2. Выявить причины проявления насилия. 3. Изучить сопутствующие факторы осуществления насилия. Гипотеза исследования состоит в предположении того, что существует связь в отношении мужчин к женщинам и проявлении насилия к ним. Методы исследования. Теоретические методы исследования. Анализ научно-методической литературы позволил нам глубоко и всесторонне рассмотреть и изучить интересующую нас проблему, обобщить мнения различных исследователей, а также сформулировать теоретическую платформу для практического эксперимента. Эмпирические методы исследования. 1. Опрос. Этот метод позволил провести ознакомление с респондентами с целью дальнейшего учета их психологических особенностей при организации исследования, а также выявить причины и сопутствующие факторы осуществления насилия. 2. Метод самооценки1 (Я-концепция) по методике диагностики межличностных отношений. Основой для создания данной методики послужил тест американского психолога Т. Лири2. Модификация теста и адаптация его к задачам нашего исследования заключается в переработке опросника, представленного в виде 128 характеристик, в разделении факторов на 8 разнонаправленных по своей характерологической сущности октантов, в создании новой сетки, удобной для регистрации ответов и быстрого обсчета полученных данных, в развороте показателей методики по часовой стрелке. 3. Метод тестирования (тестирование по шкале установок по отношению к женщинам; тест Розенцвейга3). 4. Статистический и сравнительный анализ с математической обработкой данных. Данные методы был применены с целью оценки значимости разностей между результативностью работы в двух группах изучаемых мужчин и обработки всего эмпирического материала. 2.2. Методика исследования 1. Так как в современных условиях достаточно трудно достоверно определить, какие в той или иной семье совершаются акты насилия (многие взрослые и дети могут давать необъективные ответы), в данной работе для выполнения ее цели использовалось сочетание двух критериев - субъективного (по оценке взрослых и детей) и объективного (главным образом, по выявлению направленности понимания о насилии в семье у мужчин). «Объективный» критерий использовался при выполнении задач исследования и проверки его гипотезы. «Субъективный» подход применялся в качестве уточняющего и дополняющего тех данных, которые были получены в беседах с мужчинами, а также использовался для составления основной выборки исследования. То есть, по разработанному нами опроснику для членов семьи (прил. 1) мы определяли, кто из мужчин совершает, а кто не совершает насилие в семье. С этой целью было опрошено 68 мужчин и членов их семей. По результатам опроса было отобрано 20 мужчин, совершивших насилие в семье и 20 мужчин, не совершавшие насилие в семье (далее - условно нормальные мужчины), которые и составили основную выборку исследования. |