Сознание основные состояния, функции, объяснительные теории
 Скачать 0.83 Mb.
|
Информационный подход к проблеме сознанияПринципиально новые возможности в разработке проблемы сознания открылись в связи с введением информационного подхода. Феномен сознания и информации. Поскольку феномен сознания требует содержательного, философского описания, а мозговые процессы сознания предполагают описание в естественнонаучных терминах, объединить их при истолковании сущности сознание чрезвычайно сложно. Однако, как считает философ Д.И. Дубровский, понятие информации позволяет совместить в едином теоретическом ключе оба типа описания, а тем самым послужить основой для концептуального объяснения связи явлений сознания с мозговыми процессам. Причина в том, что взятое в широком смысле понятие информации обладает двойственной сущностью, поскольку включает и содержание информации, и ее кодовую форму. Иными словами, понятие информации позволяет отобразить в едином концептуальном плане и свойства "содержания" (семантические и прагматические аспекты) и свойства того материального носителя, в котором необходимо воплощена данная информация, т.е. ее пространственные характеристики и физические свойства. Основные положения. Всякое явление сознания (как явление субъективной реальности) есть определенная информация, присущая определенному социальному индивиду. Как информация, всякое явление сознания необходимо воплощено в своем материальном носителе. Этим носителем является соответствующая мозговая нейродинамическая система данного индивида, в которой закодирована соответствующая информация, представленная этому индивиду как явление субъективной реальности. Следует подчеркнуть, что информационный подход дает возможность анализировать мозговые процессы и психические явления, т.е. явления двух уровней, в едином концептуальном строе, который можно определить как нейроинформатику. Парадокс "Гомункулуса". Гомункулус — гипотетический "человечек", якобы находящийся внутри мозга, который интегрирует ощущения "Я". Он наблюдает, руководит действиями, испытывает потребности и эмоции и т.д. Другими словами, гомункулус тождественен человеческому "Я". На психологическом уровне его существование не вызывает сомнения. Однако в физиологии до сих пор не обнаружено каких-либо мозговых образований, на которые можно было бы возложить данную функцию. Наиболее вероятный кандидат на эту роль — мозговая система памяти. Действительно, во многом человеческое "Я" — это воспоминания о прошлых событиях, отношении к ним и своих действиях. Метафорически эту мысль выразил писатель Д. Гранин: "...человеческое "Я" не может существовать без памяти. Из кирпичиков памяти складывается индивидуальность". Однако все чаще высказывается мнение, что поиски гомункулуса как определенной, интегрирующей ощущения своего "Я" мозговой структуры, не имеют смысла. Предполагается, что "Я" — это динамическая информационная система, включающая разные отделы мозга. Этот "информационный гомункулус", одновременно оперирующий как памятью, так и текущим опытом, и есть наиболее вероятная мозговая "эго-система". Сознание как эмерджентное свойство мозга. Системный подход утверждает, что любая функционирующая система приобретает свойства, не присущие ее компонентам, так называемые системные, или эмерджентные, свойства, исчезающие при разложении системы на элементы. С позиций нового философского учения, именуемого эмерджентным материализмом (Дж. Марголис), сознание рассматривается как эмерджентное свойство мозговых процессов, находящееся в сложной взаимосвязи с этими процессами. Возникая как эмерджентное свойство мозговых систем, начиная с некоторого, пока неизвестного уровня их консолидации, сознание (в силу явления эмерджентного детерминизма) приобретает уникальную способность выполнять функцию нисходящего контроля над нейронными процессами более низкого уровня, подчиняя их работу задачам психической деятельности и поведения. Эмерджентный детерминизм. Детерминизм предполагает установление причинной обусловленности изучаемых явлений. Эмерджентный детерминизм базируется на представлении о существовании у центральной нервной системы особого типа свойств — системных, или эмерджентных, свойств. Главным отличием свойств такого рода является их несводимость к сумме свойств элементов, из которых образована система. Развитие этих идей позволяет рассматривать психическое как системное (эмерджентное) свойство мозговой "сверхсистемы" или мозга как целого (см. тему 1). В соответствии с этими представлениями, психическая деятельность мозга не может получить исчерпывающего объяснения в физико-химических, молекулярно-биологических или электрофизиологических категориях. Как пишет один из наиболее выдающихся физиологов ХХ в. лауреат Нобелевской премии Р. Сперри:"физические, химические и электрические силы в мозге, несмотря на то, что они также наличествуют и действуют, как и раньше, оказываются (образно говоря) "вставленными" или "упакованными" вовнутрь и следовательно контролируются и программируются... законами и динамикой более высокого порядка сознательных и подсознательных психических процессов. Более высоко развитые "макро" процессы или холистические психические свойства мозговой деятельности определяют то, когда и как будут происходить элементарные молекулярные процессы, не вмешиваясь, однако, в деятельность физико-химических законов на молекулярном уровне". По этой логике, особое значение для выявления физиологических основ психической деятельности и поведения приобретают не отдельные клеточные элементы, в частности нейроны, а свойства новых форм и моделей, в которых акцент делается на нисходящий контроль над низшим со стороны высших. Сказанное означает, что психические процессы и функции, будучи эмерджентными свойствами мозговых систем разного уровня организации, в силу эмерджентного детерминизма способны подчинять своим задачам функции отдельных компонентов мозговых микро- и макросистем.
В отечественной психологии долгое время личностный смысл было принято определять как «индивидуализированное отражение действительного отношения личности к тем объектам, ради которых развертывается ее деятельность, осознаваемое как «значение-для-меня» усваиваемых субъектом безличных знаний о мире, включающих понятия, умения, действия и поступки, совершаемые людьми, социальные нормы, роли, ценности и идеалы» [143, с.192]. Как видно из определения, центральным конструктом в данном случае выступает не понятие смысла или личности, а деятельность, из которой и выводится сам смысл. При этом выделялся ряд составляющих смысловых систем побуждающих человека к деятельности - смыслообразующие мотивы; реализуемых деятельностью - отношения человека к действительности, приобретшей для него субъективную ценность (значимость); выражающих личностный смысл - смысловые установки; регулируемых смысловыми установками - поступки и деяния личности. Сам личностный смысл наделяется рядом особенностей, связанных с анализом строения личности в целом. Центральной из этих особенностей выступала производность личностного смысла от места человека в системе общественных отношений и от его социальной позиции [там же]. Данное определение отражало главенствующую в отечественной психологии точку зрения на личность, как на системное свойство индивида, субъекта общественных отношений и сознательных действий. Таким образом, личность отождествлялась с «нормально» функционирующим человеком. При этом научные критерии нормы должны были отражать идеологически «правильные» директивы партии и правительства и соответствовать идее о сущности человека как совокупности общественных отношений [31;127; 68]. Традиционно в психологической науке понятие «смысл» неразрывно связано с понятием «личность», как определенным атрибутом человека. В отечественной психологии довольно длительное время все теоретические подходы к личности были обусловлены рамками «единственно верной теории». Это во многом определило тот факт, что разработка проблемы смысла нашла свое отражение не в различных контекстах понимания сущности человека, как в западной психологии, а в различных аспектах изучения свойств личности. В одних школах личность рассматривается в связи с анализом ее деятельности (А. Н. Леонтьев, C. Л. Рубинштейн), в других центральное место занимает изучение психологических отношений личности (В. Н. Мясищев), в третьих личность исследуется в связи с общением (К. А. Абульханова-Славская, А. А. Бодалев, Б. Ф. Ломов) или в связи с установками (Д. Н. Узнадзе, А. С. Прангишвили). Несмотря на различие подходов к изучению личности, в качестве ее ведущей характеристики выделялась направленность, которая выступала в качестве смыслового отношения человека к объективной действительности. В различных концепциях эта характеристика раскрывалась по разному: как «динамическая тенденция» (С. Л. Рубинштейн), «смыслообразующий мотив» (А. Н. Леонтьев), «основная жизненная направленность» (Б. Г. Ананьев), «доминирующие отношения» (В. Н. Мясищев). По мнению Б. Ф. Ломова, направленность является системообразующим свойством личности, определяющим ее психологический склад [101]. «В глобальном плане направленность можно оценить как отношение того, что личность получает и берет от общества (имеются в виду материальные и духовные ценности), к тому, что она ему дает, вносит в его развитие» [100, с.8]. Проблема смысла наиболее полное отражение нашла в рамках деятельностного подхода, где личность, ее структура, формирование и развитие обуславливались различными аспектами жизнедеятельности. Теоретические представления о смысле в данном направлении рассматриваются в контексте деятельности, жизнедеятельности человека и их внимание, в больше степени, обращено на возникновение, порождение, генезис и функционирование смысловых образований: «личностные смыслы» (А.Н. Леонтьев), «смысловые образования», «смысловые системы» (Асмолов и др.), «обобщенные смысловые образования» (Б.С. Братусь), «частные смысловые образования», «вербальный смысл» (В.К. Вилюнас), «операциональный смысл» (О.К. Тихомиров). В основу деятельностного подхода легли многие положения, изложенные в рамках культурно-исторической концепции Л.С. Выготского. Л.С. Выготский, один из первых в отечественной психологии обратился к проблеме смысла как к психологической категории. Первоначально смысл рассматривался им как психолингвистическая категория в проблеме противопоставления смысла слова его значению. Он пришел к выводу о том, что во внутренней речи смысл слова преобладает над его значением. Сами смыслы обнаруживают иные законы объединения и слияния, чем словесные значения. Они взаимопроникают друг в друга, так, что предшествующие как бы содержатся в последующем или его модифицируют [44]. В дальнейшем, Л.С. Выготский переносит идею автономности смысла на проблему человеческого сознания: «Сознание в целом имеет смысловое строение. Мы судим о сознании в зависимости от смыслового строения сознания, ибо смысл, строение сознания - отношение к внешнему миру. Смыслообразующая деятельность значений приводит к определенному смысловому строению самого сознания» [там же, с.162.]. Таким образом, речь производит изменения в самом сознании. Кроме того, Л.С. Выготский усматривает зависимость смысла от мотива: «Смысл слова меняется от мотива. Таким образом, конечное объяснение лежит в мотивации» [там же, с.164]. Разрабатывая проблему высших психических функций, соотношения аффекта и интеллекта, Л.С. Выготский ставит вопрос о смысловой регуляции деятельности. Определяя смысл, как совокупность всех психологических факторов, сложное динамическое образование, он вводит понятие смыслового поля, под которым понимается осознаваемая человеком актуальная ситуация его поведения. Данное положение во многом соотносится с понятием жизненного пространства К. Левина. В отличие от К. Левина, Л.С. Выготский не отрывает динамику самой ситуации от интеллекта. По его мнению, осмысление человеком ситуации в ходе реальной деятельности влечет за собой изменение смыслового поля и реальных действий в ситуации. Динамика реальной ситуации превращается в динамику мысли, при этом обязательно обнаруживается обратное движение - превращение динамики мысли в жесткую и прочную динамическую систему реального действия. Именно данный процесс и делает деятельность реальной [44]. В каждом интеллектуальном движении содержится соответствующее ему эмоциональное отношение к действительности, т.е. в процессе осмысления, помимо интеллектуальных процессов присутствует и эмоциональный компонент. Это динамическая смысловая система, как некий целостный компонент, включает в себя аффективные и интеллектуальные процессы в их единстве, позволяет проследить движение от мотива и потребности к мысли, а от нее к деятельности. Возникающее переживание (аффективное отношение действительности), являясь формой единства эмоционального и аффективного, выступает единицей динамической смысловой системы. По мнению Д.А. Леонтьева, именно понятие переживания Л.С. Выготского, легло в основу разрабатываемой А.Н. Леонтьевым проблемы личностного смысла в теории деятельности [97]. Анализируя структуру человеческой деятельности, устанавливая объективные отношения между ее компонентами, А.Н. Леонтьев показал, что смысл создается в результате отражения субъектом отношений, существующих между ним и тем, на что его действия направлены как на свой непосредственный результат (цель). Именно отношение мотива к цели, указывает А.Н. Леонтьев, порождает личностный смысл, подчеркивая при этом, что смыслообразующая функция в этом отношении принадлежит мотиву. Возникая в деятельности, смысл становится единицами человеческого сознания, его «образующими»: «предмет, имеющий для меня смысл, есть предмет, выступающий как предмет возможного целенаправленного действия; действие, имеющее для меня смысл, есть соответственно, действие, возможное по отношению к той или иной цели» [ 89, с.49]. Рассматривая процесс смыслообразования, А.Н. Леонтьев указывает на производность смыслов от мотивов «Они придают сознательному отражению субъективную окрашенность, которая выражает значение отражаемого для самого субъекта, его, как мы говорим личностный смысл» [87, с. 166]. Таким образом, мотив наряду с функцией побуждения, имеет функцию смыслообразования. Эмоциональные компоненты в этом процессе выполняют функцию сигнализатора смысла, являются свидетелем его появления. Различая смысловые механизмы у животных и у человека, А.Н. Леонтьев использует понятия «биологический смысл» и «сознательный смысл». На низших ступенях развития психики отражается смысл воздействие отдельных свойств предметного мира, на более высокой стадии развития - отдельные предметы, еще на более высокой стадии это могут быть межпредметные связи или ситуации. Основной характеристикой биологического смысла является его неконстантность. У человека биологический смысл превращается в смысл сознательный. Этот процесс обуславливается элементами общественного сознания - значениями, которые по определению отсутствуют в животном мире. По А.Н. Леонтьеву, значение есть категория общественного сознания, отражающая отношение предмета к коллективу «оно <…> отражает устойчивое в предмете и устойчивое в потребности субъекта, теперь человеческой, т.е общественной его потребности» [89, с. 209]. Рассматривая проблему взаимодействия общественных значений и субъективного сознания, А.Н. Леонтьев выделяет два момента перехода общественно обработанных значений в сознание субъекта. Первый момент указывает на то, что «объективное значение обогащается до неповторимо субъективного и это определено отношением субъекта не к самому значению, а к отражаемой в нем действительности» [89, с.207]. В этом акте совершается и обратный процесс, где «субъективное, оформляющее себя в значении возвышается до объективного и общественного» [там же]. Таким образом, смысл характеризуется как объективное отношение свойств действительности, детерминирующее деятельность субъекта, при этом, возникающее в самой деятельности. Следовательно, смысл не принадлежит действительности, так же, как и не принадлежит самому субъекту. Это субъективно-объективная категория. Данный вывод проистекает из положений А.Н. Леонтьева, относительно структуры образа мира, в пятом квазиизмерении которого открывается объективный мир. Здесь «…значения выступают не как то, что лежит перед вещами, а как то, что лежит за обликом вещей - в познанных объективных связях предметного мира, в различных системах, в которых они только и существуют, только и раскрывают свои свойства значения, таким образом, несут в себе особую мерность. Это мерность внутрисистемных связей объективного предметного мира» [86, с.254]. В рамках сознания смысл вступает в отношения с другими его образующими, в частности со значениями, выражаясь через последние. Иными словами, для человека в начале смысл выступает как общественное значение, и лишь потом как смысл для него самого. Воплощение смысла в значениях - это отнюдь не автоматически и одноместно происходящий процесс, а психологически содержательный, глубоко интимный процесс: «индивид просто «стоит» перед некоторой «витриной» покоящихся на ней значений, среди которых ему остается только сделать выбор», что эти значения (представления, понятия, идеи) «не пассивно ждут его выбора, а энергично врываются в его связи с людьми, образующие круг его реальных событий» [85, с.155]. Поэтому если в отдельных жизненных обстоятельствах индивид вынужден выбирать, то это выбор не между значениями, а между сталкивающимися общественными позициями, которые посредством этих значений выражаются и осознаются. Постоянно воспроизводящее себя несовпадение личностных смыслов не может исчезнуть, потому, как они несут в себе пристрастность сознания субъекта и «равнодушных» к нему значений, посредством которых они только и могут себя выразить. Внутреннее движение развитой системы индивидуального сознания, по мнению А.Н. Леонтьева, создается смыслами. По его словам, за понятием личностный смысл скрывается одна из важнейших проблем - проблема системного психологического исследования личности. Предметная направленность человека, творящего себя самого в процессе свободной деятельности, является связующей нитью между субъектом и миром. По словам А.Н. Леонтьева: «личностные смыслы, как и чувственная ткань сознания, не имеют своего «индивидуального», своего «не психологического» существования. Если внешняя чувственность связывает в сознании субъекта значения с реальностью объективного мира, то личностный смысл связывает их с реальностью самой его жизни в этом мире, с его мотивами. Личностный смысл и создает пристрастность человеческого сознания» [там же, с.153]. Таким образом, можно констатировать, что в отечественной психологии был осуществлен принципиально новый подход в понимании смысла. Характерным для этого подхода является то, что проблема смысла как конкретно психологического понятия была раскрыта в результате анализа явлений, принадлежащих не сознанию, а жизни и деятельности субъекта, явлений его реального взаимодействия с окружающим миром. Смысл в данной теории выступает как связующее звено между деятельностью и сознанием. В дальнейшем положения, изложенные в трудах Л.С. Выготского и А.Н. Леонтьева, нашли свое отражение в разработках проблемы смысла, связанных с различными аспектами деятельности. Так О.К. Тихомировым было разработано положение о смысловой структуре мышления. По его мнению, мыслительная деятельность состоит не только из процессов, подчиненных сознательной цели, но и из процессов, подчиненных невербализованному предвосхищению будущих результатов, и процессов формирования этих предвосхищений, которые не сводятся к операциям. Кроме того, процессы этого, второго порядка могут занимать больше места в составе деятельности, чем собственно целенаправленные действия [160]. Характеризуя процесс решения мыслительной задачи, О.К. Тихомиров и В.А. Терехов в качестве основной характеристики этого процесса выделяют «развитие смыслов определенных элементов ситуации» [161, с.66-84]. Развитие смысла осуществляется через участие одного и того же элемента в работе разных систем. Это своего рода итог поисковых операций. Сами включаемые элементы преобразуют деятельность уже существующих систем «Результатом такого исследовательского процесса является постепенное, углубляющееся и меняющееся в ходе решения одной задачи отражение ситуации - ее невербализованный операциональный смысл для человека» [160, с.50]. Под операциональными смыслами понимается наиболее динамичное смысловое образование, осуществляющее внутреннюю регуляцию деятельности «явление индивидуального психического отражения, не совпадающее полностью с объективным значением элемента, с фиксированным в общественном опыте его значением, отличное от личностного смысла объекта, обусловленного мотивацией деятельности, и от перцептивного образа» [там же, с.50]. Операциональные смыслы могут существовать в двух формах - невербализованной и вербализованной, переходящих друг в друга. Данный переход обуславливается определенным эмоциональным состоянием. Актуализация эмоции в промежутке между началом активности мотива и до рациональной оценки деятельности отражает процесс становления личностного смысла. Исследуя закономерности смысловой регуляции в контексте решения мыслительных задач, О.К. Тихомиров, в качестве основной единицы регуляции, выделяет неоднократно преобразующийся смысл конечной цели. Именно смысл конечной цели определяет развитие смысла ситуации в целом, через воздействие на операциональные смыслы, а так же обуславливает смыслы промежуточных целей, которые в совокупности определяют тон деятельности на стадии поиска решения задачи и операциональный смысл ситуации в целом [141]. Проблема соотношения смыслов и эмоциональной сферы нашла свое отражение в теории В.К. Вилюнаса. Согласно этой теории биологические смыслы открываются человеку в форме эмоций «Эмоциональные переживания представляют собой конкретно-субъективную форму существования биологического смысла» [40, с.92]. Личностный смысл, как более высокое образование, получает свое развитие в сознании. При этом собственно эмоциональной в нем остается только основная, «первоначальная» часть. В.К. Вилюнас вводит понятие «смысловые содержания», которые «…отражают отношение <…> воздействий к удовлетворению потребностей субъекта…» [там же, с. 87]. При этом смысловые образования не порождаются самой деятельностью и не представляют того продукта, который фиксирует ее предметное содержание. В связи с эти, В.К. Вилюнас несколько по иному понимает процесс смыслообразования. Этот процесс осуществляет не мотив (как объективное), и не некоторое объективное отношение. Смысл образует смысл мотива, распространяющийся по объективным связям ко всему, что имеет отношение к мотиву. Для объяснения этого процесса В.К. Вилюнас использует понятия вербализованного и невербализованного смыслов «В данной интерпретации объективные отношения, отражаемые в образе, служат лишь основой, схемой для распространения смысла от предметов потребностей на окружающие их обстоятельства» [там же, с. 97]. Понятия вербализованного и невербализованного смыслов используются В.К. Вилюнасом в ином контексте понимания природы смысла, чем О.К. Тихомировым. Вербализованные смыслы являются продуктом и результатом осознания невербализованных смыслов. Они значительно шире и богаче, и являются подлинной единицей сознания. В то же время, невербализованные смыслы более истинные, поскольку осознаваться могут только производные смыслы, а осознавание смысла не всегда может быть адекватным [39]. На обусловленность смысла волевыми процессами обращает внимание Ф.Е. Василюк. Жизненный мир, как онтологическое поле индивида, по мнению Василюка расслаивается на «витальность», отдельные жизненные отношения, внутренний мир и жизнь как целое. Каждому онтологическому полю соответствует свой тип активности, содержание внутренней необходимости, релевантные условия и адекватный тип критической ситуации. Самый значимый тип критической ситуации - кризис - соотносится Ф.Е. Василюком с жизнью в целом [34]. При этом, воля выступает как ведущий тип активности, реализация внутреннего замысла - внутренней необходимостью, а трудность и сложность - условиями. Критические ситуации, провоцирующие смыслопорождение, рассматриваются в различных типах жизненных миров - внутреннем (простом и сложном) и внешнем (легком и трудном). Сочетание этих миров обуславливает тип конфликтной ситуации для человека, накладывая отпечаток индивидуальности на весь процесс порождения смысла и его результат [36]. Для объяснения данной схемы Ф.Е. Василюк использует понятие «переживание», обозначающее внутреннюю деятельность, обеспечивающую перенесение жизненных событий и восстановление равновесия и отражает особую деятельность субъекта - смыслопорождение. Деятельность смыслопорождения отличается от процесса смыслообразования, который Василюк считает функцией мотива. Специфика данной деятельности заключается в особенности кризисных жизненных ситуаций, актуализирующих переживание, которое в свою очередь, направлено на «… преодоление некоторого «разрыва» жизни, это некая восстановительная работа, как бы перпендикулярная линии реализации жизни» [35, с. 25]. Смысл, как целостная совокупность жизненных отношений, у Ф.Е. Василюка является своего рода продуктом мотивационно-ценностной системы личности и понимается как нечто «…внутреннее и субъективное», отличное от продукта внешней практической и внутренней объективной познавательной деятельности [там же, с.13]. Функцией мотива является процесс смыслообразования, обуславливающий направление и побуждение поведения человека. Система ценностей выступает в данном случае как «психологический орган» измерения и сопоставления меры значимости мотивов, соотнесения индивидуальных устремлений и «надындивидуальной сущности» личности [там же, с.122-125]. Ф.Е. Василюк полагает, что в ходе развития личности ценности претерпевают определенную эволюцию. Первоначально они существуют только в виде эмоциональных реакций на их утверждение или нарушение. Впоследствии ценности последовательно приобретают форму «знаемых» мотивов, мотивов смыслообразующих и, наконец, одновременно смыслообразующих и реально действующих. Одновременно в процессе приобретения новых мотивационных качеств происходит своего рода скачок в степени осознанности ценностей, в результате которого «ценность из «видимого», из объекта превращается в то, благодаря чему видится все остальное, - во внутренний смысловой свет» [там же, с.127]. Таким образом, ценность, став реальным мотивом и являясь источником осмысленности бытия, ведет к личностному росту и совершенствованию - «ценность внутренне освещает всю жизнь человека, наполняя ее простотой и подлинной свободой» [там же, с.125]. Понятие смысла у Ф.Е. Василюка тесно связано с временной перспективой. Он отмечает, что, хотя смысл и «вне-временен» сам по себе, он воплощается во временной форме, как «смысловое будущее» [Там же, с.129]. Очевидно, что смысл не может существовать вне контекста личностного развития, перспективы, будущего, которое Ф.Е. Василюк образно называет «домом» смысла. По его словам, «смысловое будущее» является отражением отношения смысла к реальному, к действительности. Говоря об отношении смысла к идеальному, Ф.Е. Василюк, опираясь на представление О.И. Генисаретского о тождественности категорий целостности и смысла [45], использует понятие «ценностная целостность индивидуальной жизни» [35, с.129]. Соответственно, давая общее определение понятию «смысл», Ф.Е. Василюк подчеркивает, что смысл является пограничным образованием, в котором сходятся сознание и бытие, идеальное и реальное, жизненные ценности и возможности их реализации. Исследования смысла в рамках теории деятельностного подхода во многом уточнили природу не только этого феномена, но и изменили отношение к пониманию личности, сложившемуся в отечественной психологии. В 80-х годах прошлого столетия наметилась тенденция к разведению тождества человека и личности и рассмотрению личности как «психологического инструмента», «психологического органа» человека [142]. Б.С. Братусь отмечает, что личность как специфическая конструкция, выражающая бытие человека не может сводиться сводимая к другим измерениям. Эта «…конструкция не является самодостаточной, в себе самой несущей конечный смысл. Смысл этот обретается в зависимости от складывающихся отношений, связей с сущностными характеристиками человеческого бытия» [31, с. 73]. Как уже отмечалось, тенденция к дифференциации сущности человека и сущности личности в отечественной психологии была обусловлена результатами исследований природы смысла. Во многом это было обусловлено и перемещением понятийного аппарата от категории «смысл» к «смысловым образованиям». Данное понятие было предложено коллективом авторов для обозначения базовой единицы личности, ее ядра «…центром которого является связная система личностных смыслов» [15, с.35]. Смысловые образования в отличие от отношения, значимых переживаний, значимости, лежащих на поверхности сознания, имеют более глубокую природу. Они характеризуются невозможностью непосредственного контроля и включенностью в породившую их деятельность и при их изменении вызывают трансформацию самой деятельности. Основными свойствами смысловых образований выступают: производность от реального бытия субъекта, его объективной позиции в обществе; предметность (ориентированность на предмет деятельности; смысл всегда есть смысл чего-то); независимость от сознания; некодифицируемость (невозможность прямого воплощения в системе значений). Так же были намечены перспективы экспериментальных исследований, в частности исследование «большой» и «малой динамики» смысловых образований. Первая задача заключалась в изучении смысловых образований человека в процессе всей его жизни. Вторая - в изучении трансформации смысловых образований в процессе деятельности «Изучение смысловых образований личности основано на принципе деятельностного опосредования, суть которого состоит в том, что смысловые образования, порождаются деятельностью, производны от реального бытия субъекта, их изменение опосредовано изменением самой деятельности» [там же., с. 36]. Согласно авторам, они могут быть выявлены путем регистрации следующих показателей: отклонения поведения от нормативного в данной ситуации; предмета, на который ориентировано поведение; социальной позиции субъекта, от которой смысловое образование производно; степени осознанности смыслового образования самим субъектом [там же]. Анализируя структуру личности, А.Г. Асмолов в качестве единицы анализа выделяет динамическую смысловую систему. Данная система определяется раскрытием всех видов связи между мотивами, личностными смыслами, установками, поступками и деяниями. Основными характеристиками динамической смысловой системы являются относительная автономность, жизнь внутри себя самой и ее производность от «порождающей ее совокупности деятельностей» [13, с.123]. А.Г. Асмолов вводит понятие смысловой установки, как формы выражения личностного смысла в виде готовности к совершению определенным образом направленной деятельности. «Личностный смысл есть содержание установки» [14, с.322]. Сам же личностный смысл понимается как результат интериоризации и воплощения в сознании объективных отношений личности в мире. Личностный смысл чего-либо есть отражение содержания отношения личности к действительности. Кроме того, он отражает единство аффективных и интеллектуальных процессов [13]. Таким образом, личностный смысл есть верхняя ступень в установочной регуляции деятельности. Смысловые установки, являясь релевантными мотивами деятельности, наравне с целевыми и операциональными установками, составляют иерархию установочной регуляции деятельности. Они выполняют функцию стабилизации деятельности в целом: «Именно смысловые установки определяют в конечном итоге устойчивость и направленность поведения личности, ее поступки и деяния» [14, с.322]. Таким образом, личностные смыслы, установки, мотивы, наряду с другими личностными образованиями, образуют автономную смысловую систему личности, определяющую динамику личности, отражающую ее внутреннее единство и регулирующую направленность поведения. Положения о смысловых образованиях, функционирующих в системе, находит свое продолжение и развитие в концепции Б.С. Братуся. Он акцентирует внимание на более объемном и, в тоже время, сложном, структурно дифференцированном понятии, чем смысловое образование - смысловой сфере личности. Рассматривая личность как психологический орган человека, Б.С. Братусь выделяет две сферы человеческой активности - мир «вещей» и мир «идей» или смыслов. В соответствии с этим, обозначаются три уровня психического аппарата. Где наряду с психофизиологическим уровнем, отражающим нейропсихологическую основу и индивидуально-психологическим, реализующему опредмечивание отношений уровнем, центральное место отводится личностно-смысловому. Сущность этого уровня заключается в производстве «смысловых ориентаций», определении «общего смысла», предназначении «своей жизни, отношений к другим людям и к себе» [28, с.71]. Это уровень смысловых образований, динамических смысловых систем, отражающих действительность и, носящих эмоционально-личный, пристрастный характер отношения к ней. Само смысловое образование - не есть личностный смысл, как отношение мотива к цели. Это: «целостная динамическая система, отражающая взаимоотношения внутри пучка мотивов, реализующих то, или иное смысловое отношение к миру» [29, с.48]. Рассматривая механизмы и условия смыслообразования Б.С. Братусь отмечает, что «психологические смысловые системы рождаются в сложных, многогранных соотнесениях меньшего к большему, отдельных ситуаций, актов поведения к более широким (собственно смыслообразующим) контекстам жизни [28, с.86]. В структуре смыслового образования он выделяет эмоционально-непосредственный смысл и вербализованый смысл. Второй является сплавом интеллектуальных и аффективных процессов и, есть более общее образование по отношению к первому, который «составляет пристрастную, изменчивую, недоговоренную подоплеку второго…» [Там же, с.89]. Общие смысловые образования, являющиеся, по мнению Б.С. Братуся, основными «конституирующими», образующими единицами сознания личности, определяют главные и относительно постоянные отношения человека к основным сферам жизни - к миру, к другим людям, к самому себе. По его словам, смысловые системы «несут в себе функцию не столько отражения, сколько преображения действительности, связывания разнородных и частных интересов, нижележащих смыслов в единый, определяющий суть и назначение человека взгляд на самого себя и на окружающую жизнь» [там же,107]. Иными словами, смысловые образования несут в себе две функции: первая заключается в создании образа, перспективы развития, сущность второй заключается в нравственной оценке деятельности, имеющей надситуативную опору, которой выступают смысловые образования. Говоря об осознанности, «отрефлексированности» наиболее общих смысловых образований, Б.С. Братусь использует понятие «личностные ценности», отличая их от личностных смыслов, которые, по его мнению, далеко не всегда носят осознанный характер. По его словам, «личностные ценности - это осознанные и принятые человеком общие смыслы его жизни». Б.С. Братусь проводит разделение осознанных смыслов жизни и декларируемых, «назывных» ценностей, «не обеспеченных «золотым запасом» соответствующего смыслового, эмоционально-переживаемого, задевающего личность отношения к жизни, поскольку такого рода ценности не имеют по сути дела прямого касательства к смысловой сфере» [там же, с.89-90]. Ценность, таким образом, осознается человеком всякий раз, когда смысл имеет для него принципиальную важность. Сама смысловая сфера личности представляет собой пересечение двух осей. На оси ординат выделяются уровни смысловой сферы, ось абсцисс представляет собой степень присвоенности смысловых отношений самой личностью. В качестве критерия отнесения смысла к тому или иному уровню был положен реальный способ отношения к другому человеку, другим людям, человечеству в целом. По мнению Б.С. Братуся именно отношение к другому человеку выступает психологическим критерием смыслового развития и возрастания личности как орудия формирования отношений к родовой сущности человека [там же, с.285-298]. Нулевой уровень смысловой вертикали представлен прагматическими, ситуационными смыслами, которые по мнению Б.С. Братуся есть операциональные, до личностные смыслы, определяемые самой предметной логикой выполнения задачи в данных конкретных условиях. Первый - эгоцентрический уровень обусловлен преимущественным стремлением к собственной выгоде. Следующий уровень, группоцентрический, отражает идентификацию человека с какой-либо группой. Отношения человека к другим людям зависит от того, входят они в эту группу или нет. На третьем уровне - просоциальном или гуманистическом, происходит присвоение общечеловеческих смысловых ориентаций. Он характеризуется, прежде всего, внутренней устремленностью человека на благо другим, даже незнакомым, людям, обществу, человечеству в целом. Таким образом, если на первом уровне другой человек выступает как подножие эгоцентрических желаний, а на втором уровне другие делятся на круг «своих», обладающих самоценностью, и «чужих», ее лишенных, то на третьем уровне принцип самоценности становится всеобщим. Он и определяет собой главное, по мнению Б.С. Братуся, и единственно верное, направление приобщения к родовой человеческой сущности, без которого, невозможно нормальное развитие личности. На этом уровне смысловая вертикаль не заканчивается. Позднее Б.С. Братусь надстраивает еще одну ступень - духовную. «Это уровень, на котором определяются субъективные отношения человека с беспредельным, устанавливается его личная религия, т.е. отношение к конечным вопросам и смыслам жизни» [30, с.293]. Для характеристики смыслового образования на конкретном смысловом уровне Б.С. Братусь вводит представление об его интенсивности и степени присвоенности личностью. Рассматривая типы смысловых образований, предложенных Е.С. Басиной (смысловые содержания, частные смысловые образования и общие смысловые ориентации), он предлагает говорить лишь о степени присвоенности и генерализованности смыслового содержания. Исходя из этого, смысловые содержания классифицирует как: ситуативные - характеризующиеся эпизодичностью и зависимостью от внешних обстоятельств; устойчивые, личностно присвоенные смысловые содержания, занявшие определенное место в общей структуре смысловой сферы; личностные ценности - осознанные и принятые человеком наиболее общие, генерализованные смыслы его жизни [28.]. Таким образом, смысл в концепции Б.С. Братуся представлен как сложная динамическая система, образующая особую, смысловую сферу личности, которая и обуславливает всю жизнедеятельность человека. Следует отметить, что смысл в данной концепции, не выводится непосредственно из деятельности, не обладает качеством предметности. Он выражает свойства пристрастности отношения человека к действительности, получает связь с ценностью и наделяется нравственными характеристиками. Последнее положение кажется нам наиболее спорным. Такие понятия как «добро» и «зло», «счастье» и «благо» других людей, особенно далеких и незнакомых, являются чрезмерно широкими и выходящими за рамки психологической науки. По нашему мнению, это скорее философско-этические категории, которые по разному могут интерпретироваться в различных культурах на различных этапах общественно-исторического процесса. Так, например, реализацию потребности в самоактуализации (по А. Маслоу), можно воспринимать как функционирование индивида на первом смысловом уровне, а стремление приносить другим людям «благо», может оказаться компульсивной активностью, описанной С. Мадди как «крусайдерство» (см. выше). Тенденция к всестороннему и системному пониманию категории смысл нашла свое отражение в исследовании данного феномена Д.А. Леонтьевым. Для объяснения многоаспектности феномена смысла, он вводит понятие смысловой реальности, которая и обуславливает смысловую регуляцию всей жизнедеятельности человека на различных психологических уровнях: «смысл является особой психологической реальностью, игнорируя которую или сводя ее к другим (например, эмоциональным) явлениям, невозможно построить достаточно полную теорию ни личности, ни сознания, ни деятельности» [97, с.78]. В качестве единицы анализа Д.А. Леонтьев выделяет жизненный смысл, который не сводится к понятию личностного. Жизненный смысл выступает объективной характеристикой места и роли объектов и явлений в жизнедеятельности конкретного субъекта. Он определяется системой смысловых связей, которые распространяются на данный объект или явление. Рассматривая смысл в единстве трех аспектов (онтологическом, феноменологическом и деятельностном), Д.А. Леонтьев приходит к выводу, что смысловая реальность «проявляет себя во множестве разнообразных форм (в том числе и превращенных форм), связанных сложными отношениями и взаимопереходами и включенных в общую динамику» [Там же, с.441]. Смысловую реальность представлена понятиями «смысловые структуры» и «смысловые системы». Первые представляют собой шесть специфических элементов структурной организации смысловой сферы личности. Они имеют уровневую организацию и являют собой превращенные формы жизненных отношений субъекта. Вторые относятся к особым образом организованным целостным многоуровневым системам, включающим в себя целый ряд смысловых структур. Смысловые структуры выступают «квазиобъектами, замещающими в структуре личности ее действительные жизненные отношения» [Там же., с.127] и имеют двойственную природу. Смысловое содержание структур отражает сферу жизненных отношений, где они включены в локализованную сеть смысловых связей. Форма, с которой связаны различия между разными смысловыми структурами, отражает их специфическую роль «в структуре механизмов регуляции процессов деятельности и психического отражения, в которой они тесно переплетаются с другими, несмысловыми регуляторными структурами и механизмами» [там же. С.128]. Первый уровень смысловой регуляции обеспечивается личностными смыслами и смысловыми установками конкретной деятельности, которые оказывают эмпирически регистрируемые воздействия на сознание и деятельность. Личностный смысл объектов и явлений действительности понимается здесь как «составляющая образов восприятия и представления соответствующих объектов и явлений, отражающая их жизненный смысл для субъекта и презентирующая его субъекту посредством эмоциональной окраски образов и их трансформаций» [Там же. С.181]. Смысловая установка является составляющей исполнительных механизмов деятельности. Она отражает в себе жизненный смысл объектов и явлений действительности, на которые направлена деятельность. Данные смысловые структуры порождаются мотивом этой деятельности, устойчивыми смысловыми конструктами и диспозициями личности, которые образуют второй уровень. На данном уровне мотив выполняя смыслообразующую функцию личностных смыслов и смысловых установок, «определяет особенности побуждения к деятельности как в качественном, так и в количественном отношениях» [там же, с.198]. Смысловая диспозиция консервирует в форме фиксированной установки отношение субъекта к элементам действительности, имеющим для него устойчивый жизненный смысл. Она проявляется в эффектах личностно-смысловой и установочно-смысловой регуляции, не связанной с мотивом актуальной деятельности. Смысловой конструкт представляет собой «устойчивую категориальную шкалу, представленную в психике субъекта на уровне глубинных структур образа мира, выражающую значимость для субъекта определенной характеристики (параметра) объектов и явлений действительности (или отдельного их класса)…» [там же, с.217]. Функцией смыслового конструкта является дифференциация и оценка объектов и явлений по обозначенному параметру, вследствие которой им приписывается соответствующий жизненный смысл. Высший уровень систем смысловой регуляции образуют личностные ценности, выступающие смыслообразующими по отношению ко всем остальным структурам. Д.А. Леонтьев определяет их как внутренние носители социальной регуляции, укорененные в структуре личности [там же, 231]. Личностные ценности являются неизменным и устойчивым в жизни субъекта источником смыслообразования, автономным по отношению к конкретным ситуациям взаимодействия субъекта с миром. Вслед за Л.С. Выготским, О.К. Тихомировым, А.Г. Асмоловым, Д.А Леонтьев использует понятие динамической смысловой системы. Он вводит его для объяснения специфического принципа связывания различных смысловых структур. Он определяет динамическую смысловую систему (ДСС) «как относительно устойчивую и автономную иерархически организованную систему, включающую в себя ряд разноуровневых смысловых структур и функционирующих как единое целое» [там же, с.235]. У большинства людей можно выделить несколько ДСС, отражающих различные сферы жизнедеятельности несущие в себе сущностные характеристики личности как целого. Различные ДСС не разделены жесткими границами и могут иметь общие подсистемы. Д.А. Леонтьев выделяет два типа систем, которые занимают разное место в структуре регуляции жизнедеятельности: ДСС как единицы относительно устойчивой личностной структуры и ДСС, выступающие как целостность смысловой регуляции конкретной деятельности в конкретных ситуациях. Функция первых заключается в структурировании отношений субъекта с миром и придании устойчивости структуре этих отношений. Соответственно, они характеризуют высшие уровни смысловой регуляции. Вторые, напротив, не являются устойчивыми и складываются внутри актуальной деятельности, регулируя ее протекание в соответствии с высшими смыслообразующими инстанциями. Таким образом, ДСС-Д выступают как продолжение, как функциональные органы ДСС-Л. Они и реализуют регуляторную функцию последних в конкретных ситуациях. Таким образом, понятие «смысл», по Д.А. Леонтьеву, представляет собой многоуровневое, динамическое образование, выступающее в виде смысловой сферы, обуславливающей жизненный мир человека. В данной концепции разнообразные смысловые феномены выступают как единая система закономерностей и психологических механизмов функционирования смысловой реальности. Теоретические подходы, направленные на изучение смысла, как многомерного феномена, во многом, проясняют его природу. В них смысл выступает как целостное образование, интегрирующее в себе эмоциональные и интеллектуальные составляющие, процессы субъективной реальности и объективные явления действительности, психологические и социальные факторы развития и функционирования личности. Прослеживаемая в данных подходах тенденция к онтологизации, несомненно, характеризует смысл как явление многомерного мира человека, его жизненного пространства и позволяет говорить не о конкретных смыслах действия, объекта или жизни, а о смысловой реальности. При этом следует отметить некоторую опасность чрезмерного наделения понятия смысл всеобъясняющей функцией, которая может подменить феномен самого человека и его личности феноменами смысла, многомерности миров и «мирностей». При дальнейшей разработке подобных теорий, по нашему мнению, необходимо отталкиваться от положения, что смысл является функцией человеческого бытия, а не бытие человека в мире является функцией смысла. Представители гуманистической и экзистенциальной традиций в психологии, провозглашающие свободу человека и его ответственность за существование, определяют смысл жизни в самой жизни. Еще З. Фрейд говорил, что иногда сигара бывает просто сигарой. |