Сознание основные состояния, функции, объяснительные теории
 Скачать 0.83 Mb.
|
|
Утрата смысла и «экзистенциальный вакуум» – пути возвращения субъектом осмысленности жизни.
Представление о ценностях как компоненте мотивационной сферы личности Спектр содержательного определения понятия «ценность» в науках, имеющих место с ценностной проблематикой (философия, социология, психология), достаточно широк, что связано с разнообразием теоретико-методологических установок авторов. В работе Д.А. Леонтьева ценность реконструируется как многомерное междисциплинарное понятие, в пространстве определений которого им выделяются шесть оппозиций [165]. Первая оппозиция: объекты имеют ценность или они являются ценностями. Понимание ценности как атрибута (объекты имеют ценность) характерно для работ психологов (Д.Н. Узнадзе, С.А. Рубенштейн, Т. Оппорт, К. Роджерс и др.). Однако «суждение о ценности как атрибуте объекта в отвлечении от субъекта <…> было бы не корректным» [165, с. 17]. Поэтому в психологических исследованиях, посвященных данной проблематике, разрабатывается категория «смысла» [4, 26, 37, 54, 55, 75, 144,159, 171, 176, 217, 247 и др.], обладающая большим эвристическим потенциалом, позволяющим прояснить логику зарождения ценности, присвоения их личностью, различные формы презентации ценностей личности, динамический характер их взаимодействия, а также позволяет соотнести между собой категории «личность», «мотив», «субъектные и личностные ценности» и др. Вторая оппозиция формулируется следующим образом: считать ли ценностями конкретные, значимые для субъекта и/или удовлетворяющие его потребности предметы, его окружающие, или же закрепить это понятие за абстрактными сущностями. Распространение первой трактовки Д.А. Леонтьев объясняет, с одной стороны, чисто языковыми особенностями традиции употребления слов «ценность» и «стоимость» в англоязычных источниках, а с другой − возможностью выведения «ценностей» из потребностей и интересов (утилитаристский подход к ценностям), которые в этом случае легко фиксируются и операционализируются как эмпирический факт (Ф. Знанецкий) [263]. Сущность ценностей, понимаемых таким образом, заключается в потребностях и интересах и не содержит ничего нового [311]. Большинство философских и значительная часть психологических подходов исходит из противоположной установки на то, что понятие «ценность» описывает особую реальность, несводимую до потребности [273]. Спектр конкретных определений в рамках этой установки достаточно широк (от любой личностно-осмысленной социальной нормы до осознанного и принятого смысла жизни). Концепция ценностного сознания «как новой формы мировоззрения» Н.С. Розова позволяет интегрировать в единую систему эти две оппозиции и вводит интересы и потребности в контекст ценностного сознания, обосновывая специфику собственно-ценностного измерения [234]. «Большинство ценностей обусловлено наличием соответствующих склонностей и интересов, но есть такие (ценности), для которых наличие или отсутствие склонностей не имеет значения. Это ценности, осуществление (не нарушение) которых объективно необходимо для того, чтобы человек мог обдумывать и осуществлять любые ценности. Эти общезначимые ценности могут быть легко установлены в масштабах кантовской априорной логики» [234, с. 50-51]. «Интересы являются психологическими и социальными носителями ценностей, как правило, не моральных, но уже поддающихся экзистенциальному сопоставлению с моральными. В каждом интересе можно реконструировать обосновывающие его ценности, таким образом, интересы всегда являются носителями ценностей, а ценности, с одной стороны, смысловыми инвариантами интересов и в то же время их основаниями» [234, с. 86-87]. Третья оппозиция при рассмотрении категории «ценность» поднимает вопрос: индивидуально или надындивидуально исходное бытие ценностей. Понимание ценности как сугубо индивидуальной реальности, возможно только в рамках атрибутивно расширительного понимания, отождествляющего ценность с субъективной значимостью. Постулирование же надындивидуальных ценностей не исключает и даже предполагает существование их субъективно-психологических коррелятов (мотив, потребность, интересы и т.п.), но они рассматриваются как вторичные по отношению к объективной надындивидуальной реальности. Эмпирическое «Я» находит себя уже включенным в надындивидуальные духовные ценностные образования. Философская концепция Н.С. Розова, определяя ценности как «предельные, рациональные нормативные основания актов сознания и поведения людей», говорит о том, что «нормативное обучение не может не быть внушением <…>. Базовые суждения уже введены в сознание субъекта явно или не явно» [234, с. 92]. Это вполне согласуется с представлениями, развиваемыми гуманитарным направлением отечественной психологии, разрабатывающим проблематику «сущности» человека, которая есть «ансамбль всех его отношений» [52, 53]. Личности в данном подходе отводится роль «психологического органа» обретения человеком собственной сущности. По мнению Д.А. Леонтьева, истинной проблематикой в данном случае выступает не само существование индивидуальных или надындивидуальных ценностей, так как и то и другое наблюдаемо, а соотношение между ними. Четвертая оппозиция в пространстве определения понятия ценность связана с социологизацией или онтологизацией природы надындивидуальных ценностей. Онтологизация и абсолютизация ценностей, постулирование их как сущностей особого рода, бытие которых подчинено особым законам, отличным от законов материального мира (аксиологическая теория Э. Шпранглера, Н. Гартмана) «выводит понятие «ценности» за пределы научного, в том числе философского анализа» [165, с.19]. Отнесение же ценности к нормативному знанию (С.Н. Розов) предполагает изменение критериев объективности, «поскольку нет способов обнаружения нормативных суждений в мире без предпосылаемых им авторитетных суждений» [234, с. 134]. Наличие референтного сообщества является способом утверждения нормативного знания. Поэтому социологическая интерпретация надындивидуального характера ценностей, исходящая из иного критерия объективности, лишает последние их абсолютного характера. Объективность предстает в модальности противопоставления общественного и культурного. «От того, что та или иная оценка разделяется всеми людьми, она не перестает быть оценкой и не становится объективным отражением свойства вещи как такового» [32, с. 85]. Признание культурной специфики и историчности морали, а, следовательно, и ценностей, дает свободу, которая без точки опоры может обернуться вседозволенностью. Искомую точку опоры должны составлять принципы, которые не давали бы моральной санкции злу. Н.С. Розов на основании кантовского различия обусловленных и абсолютных ценностей, критерия объективности, в смысле общезначимости для всех разумных существ земли, обосновывает состав кардинальных ценностей как условие осуществления человеком любых других, «признаваемых им» ценностей (культурных, этносных, субкультурных, личностных и т.п.). Эвристичность социологизации природы надындивидуальных ценностей нашла свое отражение в разработке различными дисциплинами понятия о «групповом субъекте», что позволяет поставить понятие «ценность» в один ряд с понятиями «общественное сознание», «коллективное бессознательное», «коллективные представления», «социальная психика». Самостоятельным субъектом ценностного отношения может выступать любая социальная общность [81, 85, 286 и др.]. Первичность, трансцендентность ценностей сознанию и деятельности не исключает их относительности во времени, поскольку, являясь отражением жизнедеятельности социума в снятом виде, они изменяются вместе с ней. Неоднородность социальной структуры общества приводит к существованию в нем в любой исторический отрезок времени различных, иногда противоречивых ценностей [72, 81, 87, 88, 93, 101 и др.]. Пятая оппозиция затрагивает статус вторичных, по отношению к социальным, субъективных ценностей. Являются ли субъективные ценности проекцией надындивидуальных и отображением их в сознании или же они интегрированы в структуру личности и мотивации индивидуальной деятельности и определяют ее направленность вне зависимости от того, насколько осознаются как таковые. Первая точка зрения вписывается в концепцию З. Фрейда, а также реализуется при исследовании механизмов социального контроля [31, 121, 124, 133 и др.]. Вторая точка зрения приобретает все большую популярность в рамках исследования социальной регуляции поведения. Признание ценностей реально действующими имманентными регуляторами деятельности индивидов, оказывающими влияние на их поведение, вне зависимости от их отображения в сознании, не отрицает существования социальных убеждений субъектов в ценном для них. В психологических работах, посвященных личностной регуляции поведения, самосознанию личности, поднимается вопрос о соотношении между декларируемыми и реальными ценностями [5, 59, 60, 132, 146, 193 и др.]. Расхождение здесь может быть вызвано рядом факторов:
Шестая оппозиция относится к функции ценностей на индивидуальном и групповом уровнях функционирования. Смысл ее заключается в понимании ценностей как нормы или как жизненных целей, смыслов или идеалов, не сводимых к однозначным предписаниям и задающим общую направленность. Функциональные различия между нормами и собственно ценностями заключаются в том, что ценности в большей степени соотносятся с целеполагающими сторонами человеческой деятельности, тогда как нормы тяготеют к средствам ее осуществления и более жестко детерминируют деятельность. Ценности различаются по интенсивности, а нормы монополистичны во внутреннем мире. Этический аспект современной конструктивной аксиологии, а также ряд отечественных социологов и психологов развивают представление о ценностях как о предельных, рациональных нормативных основаниях актов сознания и деятельности людей [33, 36, 42, 53, 75, 80, 87, 147, 177, 197, 108, 211, 222, 234 и др.]. Нормативное обоснование сущности человека через отношения к другому человеку развивается гуманитарным направлением отечественной психологии [53]. Поэтому разделение ценностей на средства и цели, понимание ценностей только как «целей» или только как «норм» является упрощением, поскольку «побудительная» и «регулирующая» функции трудно разделимы на практике и находят свое интегральное выражение в понятии «ценностной ориентации» [59, 60]. По мнению Б. Шлейдера [294] до сих пор актуальным остается определение ценности (в широком смысле) как эксплицитных и имплицитных концепций желаемого, характеризующих индивида и группу и определяющих выбор типов, средств и целей поведения. В связи с этим можно выделить основные формы существования ценностей [165]: 1. Общественные идеалы, выработанные общественным сознанием и присутствующие в нем обобщенные представления о совершенстве в различных сферах общественной жизни, отражающие практический опыт жизнедеятельности данного конкретного социума и отличные от идеалов, формулируемых в виде идеологических конструкций. Общественные идеалы подразделяются на виды: – общечеловеческие (красота и т.п.) ценности; – ценности больших социальных групп (равенство, демократия); – ценности малых референтных групп. Несовпадение ценностных ориентаций, референтных для индивида, может трансформироваться во внутриличностный ценностный конфликт. В этом случае ведущая роль отводится самосознанию личности [39, 67, 59, 75, 82, 111, 114, 117, 124 и др.], как пространства, в котором происходит ее самоопределение. В зависимости от объекта, на который направлено ценностное отношение и оценка, она выделяет следующие ценности: природные, социальные (экономические, социально-политические, этические, религиозные, научно-информационные, коммуникативные, семейно-демографические и др.). 2. Предметно воплощенные ценности. Воплощением их может выступать либо сам процесс деятельности (деяние), либо объективный продукт деятельности – произведение. Совокупностью объективированных форм существования ценностей выступает материальная и духовная культура человечества. Необходимым условием существования этой формы ценностей является деятельность. Но ценность не закреплена за произведением или деянием, в котором она нашла свою реализацию, поскольку она обусловлена историческим характером общественных отношений, породивших её. Формы существования ценностей связаны между собой и взаимно обусловлены. Лишь приняв статус личностной ценности, ценностный идеал может найти свое воплощение, а воплощенная ценность будет являться таковой лишь при наличии у субъекта ценностного отношения к ней. 3. Третьей формой существования являются «личностные ценности». В аспекте психологических исследований мы должны остановиться на двойственном понимании данного термина, что связано с переходом от понятия субъективных ценностей (В.Н. Мясищев, А.Н. Леонтьев) к понятию личностных ценностей на основе раскрытия их роли в саморегуляции субъекта [61, 62, 161 и др.]. Понятия «личностные ценности» и «субъективные ценности» часто употреблялись авторами как синонимичные. В связи с наметившейся дифференциацией понятий «индивид», «личность» и «человек» [53], а также разработкой проблемы осознанной и неосознанной регуляции поведения [144, 256 и др.] возникает необходимость в более четком содержательном определении данных терминов. Д.А. Леонтьев понимает под личностными ценностями идеалы, задающие конечные ориентиры индивидуальной деятельности, отличающиеся сравнительно высокой осознанностью, но «осознанность» не является необходимым признаком личностной ценности. «Сам человек может вообще не осознавать, осуществляет ли он ценностное отношение к действительности и, если да, то − какое. Действенная же сила ценностного отношения от этого не меняется» [165, с. 24]. С развитием концепции самосознания В.В. Столина, методологическим основанием которой выступило понятие личностного смысла, ценностная проблематика получила свое новое прочтение. [61, 268]. Активная регулирующая роль самосознания предполагает не только отражение субъектом своих личностных смыслов, но и личностное решение (как специальная форма активности) об их принятии или непринятии, придании им ценностного статуса, т.е. структурирование собственного «Я», специфической чертой которого является именно осознанность образования. Личностными ценностями становятся те смыслы, по отношению к которым субъект самоопределился. Личностные ценности выступают как определенный уровень развития смысловых образований личности. Данное понимание ценностей позволяет: а) установить взаимосвязи с уже известным рядом понятий, используемых для описания смысловой сферы личности через углубление представлений об их специфическом качестве как осознаваемых образований; б) выявить закономерности развития личностных ценностей, т.е. прохождение ими различных уровней осознания, включая самосознание личности. В.Е. Клочко отмечает, что с приходом смыслов предметный мир становится реальностью, «переживаемый как нечто соответствующее актуальным потребностям и возможностям» [137, с. 89]. Именно смыслы, по его мнению, представляют человека, его потребности в предмете, а также позволяют человеку избирательно взаимодействовать с объективной реальностью. Позже человеку открывается системное, сверхчувственное качество – ценность. Ценности индивидуальны, закреплены в культуре и существуют в ней в своей идеальной форме (В.Е. Клочко, В.П. Зинченко, Л.Я. Дорфман и др.). Превращение ценностей из идеальной формы в аффективно-смысловую, индивидуально-личностную представляет процесс становления нового ценностного измерения жизненного мира человека. Исследуя особенности мышления человека в условиях реальной жизнедеятельности, О.М. Краснорядцева определяет ценности как смыслы второго, более высокого типа «за которыми, как, оказалось, стоят не потребности («необходимость»), а возможности субъекта» [148, с. 37]. Личностные ценности опосредуют переход на более высокий уровень тех смысловых образований, которые могли и до этого выступать в качестве значимых психических регуляторов деятельности и общения субъекта, но приобретают ценностный статус только при обращении его личностных усилий на свою смысловую сферу, свое «Я». При обращении мысли на себя возрастает конструктивная роль планов вербализации как способов объективирования внутреннего содержания, поскольку найти критерии осмысления и осознания своих смысловых образований при опоре на них же самих проблематично, если только не сводить план самосознания к «самопереживанию» [61; 68, с. 99]. «Перевод плана индивидуальной представленности значений в план внешней речи и подключение к личностным смысловым структурам надындивидуальных значений культурного резерва, в том числе и нормативных ценностных шкал, может давать субъекту те точки опоры, в отношении к которым решение «задачи на смысл» приобретает характер принятия осознанных смыслов как «своих» или «чужих», желательных или отвергаемых в контексте более высоких уровней осознания Я-концепции. «Принятие или отвержение первоначально лишь переживаемых или знаниемых состояний становится для субъекта специальной формой активности, требующей личностных решений о допустимости и близости этих смыслов к собственному Я» [61, с. 100]. Таким образом, становление личностных ценностей связано с динамикой процесса осознания, включающего различные виды вербализации и смещения познавательно-личностных усилий на собственную смысловую сферу, реализуя процесс самоопределения человека. Это становление включает в себя два этапа: 1) образование личностных смыслов; 2) образование самих личностных ценностей, специфической характеристикой которых выступает осознанность, посредством процесса осмысления, взвешивания разных смысловых содержаний и ценностном сопоставлении их близости к собственному «Я». Введение Г.Л. Будинайте параметра «осознанности» для личностных ценностей сужает исходную область эмпирических фактов, описываемых понятием субъективные ценности. Другое ограничение эмпирического поля, касающееся всякого рода ценностей связано с их отличием от мотивов и потребностей. Ценность является характеристикой не любого предпочитаемого или желаемого объекта или способа поведения, а такого, предпочтение которого является обоснованным с точки зрения определенных стандартов или критериев личных или общественных. Всю совокупность ценностей, которыми руководствуется личность или группа, обозначают как «ценностные ориентации». Они определяют направления активности и приоритетные сферы самореализации. В работах отечественных психологов понятие «ценностная ориентация» синонимично понятиям «основная жизненная направленность» (Б.Г. Ананьев), «динамическая тенденция» (С.Л. Рубинштейн), «смыслообразующий мотив» (А.Н. Леонтьев) [59]. По мнению Д.А. Леонтьева, ценностные ориентации не являются формой бытия ценности, они не связаны с ней необходимым и однозначным образом. Их специфика в отражении пространства «между» ценностями, воплощающими в характере связей и динамике взаимодействия. В структуре мотивационной системы личности ценностные ориентации традиционно помещают на высший диспозиционный уровень регуляции поведения [295, 308 и др.]. Индивидуальные ценности выступают как внутренние носители регуляции поведения, закрепившиеся в структуре личности. Осознание некоего предмета как общественной ценности предшествует его превращению в личностную ценность – регулятор социального поведения. Представление о структуре ценностных ориентаций можно разделить на несколько групп:
Следует отметить, что вторая и третья точки зрения не противоречат друг другу, если мы будем рассматривать их как дискретное описание состояния одной и той же системы ценностей, периодически возникающей в разные временные периоды. В нашей работе мы будем исходить из определения, данного С.С. Бубновой [60]. Важнейшими принципами организации системы ценностных ориентаций являются [60, с. 40 ]: 1. Иерархичность строения. Существует два подхода к выделению уровней в данных системах: нормативный – построение модели в соответствии с психологической теорией, дескриптивный – эмпирическое построение модели для группы или отдельного человека. 2. Многомерность системы ценностной ориентации заключается в том, что ее иерархии (личностные значимости) включают в себя различные содержательные аспекты, обусловленные различным влиянием типов и форм социальных отношений. Динамика системы ценностной ориентации заключается в:
Психологическим механизмом, детерминирующим динамику ценностей в структуре ценностной ориентации, является разрешение ценностного противоречия. Классификацию ценностных противоречий приводит в своей работе Т. Н. Иванова [117]. Ценностное противоречие может иметь различные предметные содержания, но любые из них, по словам Т.Н. Ивановой, можно отнести к одной из трех категорий: противоречие может быть основано на тождестве, различии или противоположности смысловых содержаний одной и той же ценностной ориентации (ЦО), ценности. Классификация ценностных противоречий, основанных на тождестве:
основанных на различии:
основанной на противоположности:
Становление негибкой системы ценностей ведет к обострению ценностных противоречий, которые переживаются субъектом как трудность принятия решения или как переживание неудовлетворенности собой (в случае низкой осознанности субъектом своих мотивов). Результатом разрешения ценностного противоречия является установление динамического равновесия в системе ценностей, которое является следствием появления нового значения старой ценности, либо отказ от неё. Н.М. Пейсахов [212], занимаясь исследованием личности как целостной системы переменных, пришел к выводу, что для всякой системы существует оптимальный уровень связи между компонентами, при котором её интегральная эффективность будет максимальной. Оптимальный коэффициент этой связи находится в пределах от 0,4 до 0,6 значения коэффициента корреляции. Более сильная связь приводит к жесткости системы и трудностям в адаптации человека. Более слабая – к дискретности системы. При исследовании ценностей в структуре мотивационной системы личности акцент делается на их регуляторную функцию, в направлениях исследования механизмов присвоения личностью ценностей, трансформации системы ценностных ориентаций [3, 124, 133, 257, 271 и др.], а также силе действительной регуляции презентируемых личностью и латентных ценностей, оказывающих реальное влияние на деятельность [153]. Исследователями до сих пор ведется полемика относительно содержания списков, степени общности включенных в них понятий, выделения групп ценностей и построения классификаций. Содержание списка корректируется в соответствии с теоретико-методологическими установками автора [27, 59, 60, 61, 101, 116, 117, 134, 148, 158, 208, 243 и др.]. Функциональный характер каждой ценности отражает классификация ценностей: на ценности-цели и ценности-средства, или терминальные и инструментальные ценности в терминологии М. Рокича [261]. В ходе экспериментальных исследований было доказано, что люди различают эти два вида ценностей, а также их известную самостоятельность, по крайней мере, на индивидуальном уровне. Значимым для исследования ценностей является их разделение на базовые ценности, имеющие высокую степень абстракции, и оперативные ценности, выделяемые в ходе наблюдения реального поведения. С.С. Бубновой [60] выделены три уровня личности, которым соответствуют иерархически организованные уровни ценностных ориентаций: наиболее обобщенные абстрактные ценности (духовные – познавательные, эстетические, гуманистические; социальные – достижения уважения и т.п.; материальные), ценности – свойства личности, характерные способы ее поведения. В ходе экспериментального исследования ею было показано, что формированию ценностных идеалов способствуют вполне определенные личностные свойства, одно и то же свойство может быть связано с несколькими ценностями. С.С. Бубнова также вводит понятие идеальных и реальных систем ценностной ориентации, в зависимости от степени реального воплощения в действиях субъекта [59]. В социальной психологии разработано несколько общих схем, структурирующих все многообразие ценностей, вопрос лишь в полноте содержательного наполнения. Шпранглером [299, с. 56] выделено шесть шкал ценностей: правды, красоты, необходимости, власти, любви, религии − которым соответствуют различные проявления ценностей, характерные как для отдельной личности, так и для общества данной эпохи. Морриц выделял в соответствии с культурно заданной шкалой религиозных ориентаций 13 содержаний определенных типов образа жизни и жизненного пути [299]. Schwarts и Bilsky [2, с. 8] постулируют в своей концепции ряд областей деятельности, в качестве универсально значимых ориентиров для следующих ценностей: 1) просоциальное поведение; 2) ограниченный конформизм; 3) радость достижения; 4) зрелость, самоутверждение; 5) уверенность. Им соответствуют ценности: 1) готовность помочь другим; 2) послушание; 3) удовольствие; 4) целеустремленность; 5) интеллигентность; 6) прочность семьи. Олдмеер[299, с. 49], в своей классификации выделял базовые ценности, относящиеся к минимальному канону; поверхностные, ситуативно обусловленные ценности. Под минимальным каноном он понимал ценности, служащие для защиты физической жизни, охраны человеческой собственности, обеспечения взаимного доверия [299]. Им выделено четыре направления, в которых функционируют ценности:
Следует отметить, что вышеобозначенные способы классификации ценностей имеют целью упорядочить, разделить на специфические группы все многообразие ценностей, представленных в данную культурно-историческую эпоху с целью возможности их дальнейшего сравнения. В процессе философских рассуждений Н.С. Розовым [234] были разведены общезначимые и этносные ценности, а среди общезначимых выделены кардинальные, относящиеся к жизни, достоинству и основным гражданским правам человека, и субкардинальные – политико-правовые, социально-экономические и экологические. Последние необходимы для осуществления кардинальных ценностей. Выявление субкардинальных ценностей на основе кардинальных, а также знание об условиях их осуществления в современном мире проводится в логике импликативного императива. Все не общезначимые ценности, реально служащие основаниями сознания и поведения людей, являются этносными. Кардинальные ценности – это такие ценности, нарушение которых прямо ущемляет права индивидов и сообществ: жить, мыслить и действовать в соответствии со своими ориентирами. В состав кардинальных ценностей как необходимых условий осуществления любым субъектом своих этносных ценностей и потребностей входят следующие компоненты [234, с. 132]: а) жизнь, здоровье, свобода принятия и выполнения человеком решений относительно собственной жизни; б) личное достоинство, понимаемое здесь как право на защиту от публичного унижения, физического насилия, также считается кардинальной ценностью, поскольку постоянная опасность, тем более практика публичного унижения и физического насилия, неизбежно деформирует психику и препятствует осуществлению права на свободный выбор и следование этносным ценностям и потребностям, что может быть доказано историческими наблюдениями и объективными методами психологии; в) возможность иметь семью и продолжать род, воспитывать своих детей по собственному усмотрению причисляется к кардинальным ценностям, поскольку в роли субъекта может выступать не только субъект или сообщество современников, но также «диахронное сообщество», состоящее из двух и более поколений: семья, род, клан, этнос. Очевидно, что защита такой преемственности необходима для производства этносных ценностей и потребностей при смене поколений; г) доступность культуры общества, означающая, с одной стороны достижение некоторого максимального уровня развития познавательных способностей субъекта (грамотность и т.п.), с другой – открытость источников культурной информации (библиотеки, школы и т.д.), считается кардинальной ценностью, поскольку лишение некоторых субъектов (по расовому, половому, имущественному, сословному или иным признакам) такого доступа ущемляет их право на ценностное самоопределение и соответствующую свободу жизнестроительства; д) право добывать своим трудом жизненные блага для трудоспособных и минимальное жизнеобеспечение (пропитание, одежда, жилье) для нетрудоспособных и безработных также считаются кардинальной ценностью, поскольку без этого осуществление этносных ценностей и потребностей в общем случае невозможно. Состав субкардинальных ценностей определяется на основе состава их кардинальных ценностей [234, с. 134]: а) для сохранения жизни каждого человека необходима безопасность (военная безопасность, внутренняя безопасность от преступности, безопасность от стихийных бедствий); б) для здоровья – минимальное жизнеобеспечение (пропитание, одежда, жилище) и экологические условия (состояние атмосферы, воды, продуктов питания, уровня радиации, климата); в) для свободы и достоинства – социальные (традиционные – моральные и/или правовые) гарантии и нормы окружения, защищающие от публичного унижения и неправового физического насилия, защита известного комплекса гражданских свобод (свободы совести, свободы слова, свободы собраний и ассоциаций, неприкосновенности жилища, защиты собственности и пр.), какая-либо форма реального участия в принятии социально значимых решений общества (через институты представительства, выборы, традиционные институты кланов, советов старейшин и т.п.); г) для права иметь семью, продолжать род, воспитывать детей по своему усмотрению – запрет на вмешательство в семейное воспитание (за исключением случаев физического насилия и публичного унижения по отношению к членам своей семьи), предоставление доли ресурсов общества на образовательные институты для этнокультурных меньшинств; д) для доступа к культуре общества – запрет на утаивание или систематическое искажение информации (например, исторической) в школах, библиотеке, прессе и т.п., обязательная грамотность в письменных культурах, обязательное начальное образование, возможности продолжения образования в современных обществах. Мы уже говорили, что результаты многочисленных исследований ценностной ориентации могут быть сопоставимы только на основании анализа сходства и различия теоретико-методологических установок авторов [127, 257]. Л.М. Смирновым проанализированы многообразные подходы к построению эмпирических исследований ценностных ориентаций и обозначен круг проблем, связанных с недостаточной теоретической проработанностью авторами собственных представлений о предмете исследования. В результате тщательного теоретико-методологического анализа нами выделены три блока проблем, связанных с изучением ценностей. Первый блок связан с содержательным наполнением списков ценностей:
Во второй блок вошли проблемы, связанные с использованием техники измерения. В социально-психологических работах, посвященных исследованию ценностных предпочтений, использовались следующие техники сбора и обработки информации:
Ряд нерешенных проблем оказался общим для всех методов:
В третий блок мы бы отнесли проблемы, с одной стороны, связанные с интерпретацией полученных данных, обусловленные многообразием подходов к пониманию самой природы «рождения» ценностей в обществе и «появления» их в структуре мотивационной сферы личности (мы рассмотрели эти вопросы в начале главы). С другой стороны, интерпритативное соотнесение полученных данных влечет за собой необходимость содержательного определения понятия «личность». В психологии существует достаточно прочная теоретическая традиция различия двух относимых к человеку понятий − индивида и личности. Наибольший вклад в разработку этого направления внесли Б.Г. Ананьев и Д.А. Леонтьев [10, 164]. Определяя отличия личности и индивида, А.Н. Леонтьев говорит о том, что личность как индивид есть продукт интеграции, процессов, осуществляющих жизненные отношения субъекта. Фундаментальное отличие того особого образования, которое мы называем личностью, определяется природой самих порождающих его отношений, в которые он вступает в своей предметной деятельности. То, что Б.Г. Ананьев и Д.А. Леонтьев описывали как индивида, с точки зрения В.В. Столина, является «биологическим индивидом». «демаркационная линия» между индивидом и личностью проходит между человеческим организмом, с одной стороны, и человеком одновременно как социальным индивидом и человеком как личностью – с другой. Для того, чтобы разделить эти две последние ценности, необходим специальный анализ. Личность оказывается индивиду все более необходимой, чем труднее ему регулировать свое деятельностное отношение к миру, себе путем прямого следования норме, правилу, образцу, обычаю. «Личность в самом общем виде может определить как психический орган позволяющий интегрировать свое «Я» и свою жизнедеятельность в системе множественных связей с миром…» [157, с. 10]. Человек представляет собой одновременно три целостных системы: он выступает как организм, как социальный индивид и как личность. С постепенным изменением парадигмы психологической науки [46, 53, 57, 90, 126, 136, 140, 152, 194, 287 и т.д.] происходит изменение и ее предмета [136]. В поле зрения ученых попадает целостный человек (А.Н. Леонтьев), обладающий личностью как «сверхчувственным качеством», как «сосредоточием совокупной активности человека» (В.А. Петровский), как «высшим уровнем системной организации человека» (В.Е. Клочко). Происходит теоретико-методологическое разделение понятий «человек» и «личность». Б.С. Братусем была намечена новая линия дифференциация психологической терминологии [53]. По его мнению, существует неоправданная тенденция «подмены человека личностью, некий «персоноцентризм», «насаждаемый в психологии». Формирование и самостроительство в себе человека, сама способность и возможность такого самостроительства подразумевают наличие некоего психологического орудия, органа, полностью координирующего и направляющего этот невиданный, не имеющий аналогов процесс в живой природе. Этим органом и является личность человека. Таким образом, личность как специфическая, не сводимая к другим измерениям конструкция не является самодостаточной, в себе самой несущей конечный смысл. Смысл этот обретается в зависимости от складывающихся отношений, связей с сущностными характеристиками человеческого бытия. Иначе говоря, сущность личности и сущность человека отличаются друг от друга тем, что первое есть способ, инструмент, средство организации достижения второго, а значит, первое получает смысл и оправдание во втором. Центральной смыслообразующей характеристикой человека является его способ отношения к другому человеку [53, 246 и др.], который формируется в борьбе двух разнонаправленных векторов, один из которых ведет к пониманию и реализации человека как существа, способного к развитию «безотносительно к какому-либо заранее установленному масштабу», а другой, противостоящий ему, к пониманию и реализации человека как средства. Разрешение противоречия в пользу первого отношения ведет к утверждению сущности человека, тогда как в случае превалирования второго рода отношений человек выступает в обезличенной, вещной, т.е. в конечном итоге не человеческой форме своего существования» [52, с. 30]. Согласно этой позиции, личность как специфический инструмент обретения человеком собственной сущности оценивается (и этим задаются критерии «нормальности») в зависимости от того, как служит она своему назначению, т.е. способствует или нет приобщению человека к его сущности. В свою очередь необходимо разделять в человеке «психическое» и «личностное». Человек может быть «психически здоров, но личностно болен» [54, С.103]. Несводимость личностной регуляции деятельности к процессам сознательным заставляет искать иные психические реалии, позволяющие субъекту решать задачи выбора мотивов. Эти реалии должны лежать в пространстве надмотивационных процессов, так как построение иерархии все новых мотивов может превратиться в «дурную бесконечность» [5]. Введение личностного уровня регуляции деятельности позволяет разомкнуть круг мотивационной обусловленности [там же, с. 125]. Для С.Л. Рубенштейна личностный уровень реализуется через черту характера, формирующуюся на основе генерализации ситуационно обусловленных мотивов [238]. В концепции Д.Н. Узнадзе выбор мотива деятельности осуществляется в поле действия фиксированной установки как модуса личности [120]. А.Н. Леонтьев выделяет особую смысловую реальность, возникающую в ситуации соподчинения мотиву. Процессы осмысления ситуации не совпадают с рациональными рассуждениями и могут осуществляться как в осознанной, так и в неосознанной форме. Для В.В. Столина человек выступает в единстве трех целостных систем: как организм, как социальный индивид и как личность. Взаимоотношения между этими системами подчинены принципу уровневой организации: 1) целостность организма является необходимым условием функционирования человека как социального индивида; 2) каждый из уровней активности человека имеет свою природу, т.е. образован существенно различными связями, отношениями, опосредованиями; 3) личностный уровень является вышележащим по отношению к двум другим. Индивидный – вышележащий по отношению к организмическому; нижележащий уровень управляется вышележащими; 4) имманентное развитие каждого уровня и свойственной ему формы активности не прекращается с развитием системы и активности вышележащего уровня. Принятие точки зрения другого на себя, идентификация с родителями, усвоение стандартов выполнением действия и формирование самооценки, приобретение самоидентичности в рамках семейных отношений и отношений со сверстниками, формирование половой, а позднее профессиональной идентичности, становление самоконтроля характеризуют развитие самосознания социального индивида. Выявление своей социальной ценности и смысла своего бытия, формирование и изменение представления о своем будущем, настоящем и прошлом характеризуют самосознание личности. Ценностная идентичность личности и общества играет важную роль в воспроизведении его социальной структуры [197, 207, 208, 217 и др.]. Большинство изученных нами авторов полагают, что в основе отклоняющегося девиантного поведения лежит социально-неприемлемая система ценностной ориентации, а в основе процесса лежит расхождение в системах ценностей как отдельной личности и группы, так и отдельных социальных групп и принятых в данной культуре ценностных стандартов [39]. Одним из механизмов поиска собственной социальной идентичности является сравнение личностью собственных ценностных ориентаций с ценностными ориентациями группы. Социальная идентичность определяет включенность личности в различные сферы жизнедеятельности социума, а также приоритетные сферы и способы ее самореализации [207]. Опыт эмпирических исследований показал, что ценностные ориентации имеют существенную дифференциацию в своей содержательной структуре в зависимости от того, какие социальные группы являются их носителями. При этом социально-типический набор ценностных ориентаций отличается стабильностью компонентов и относительной прочностью связей между ними. Зависимость ценностных ориентаций от половозрастных особенностей респондентов, места проживания, профиля обучения, принадлежности к социальной группе показана в работах алтайских социологов и психологов [87]. Ценностные ориентации в них содержательно раскрывали смысл жизни респондентов. Смысл жизни выступил здесь как интеграционный показатель ценностных ориентаций личности [87, с. 17]. Социально-классовая дифференциация общества ведет к дифференциации и конкретизации смысла жизни личности в соответствии с ее функциями и структурой социальных ролей [87, с. 15]. Рассмотрение мира как объекта мировоззренческой направленности, представленной в сознании в виде комплекса значимых для человека явлений, с которыми он связывает чувство долга и т.п., позволило типологизировать объекты направленности и выстроить девять концепций смысла жизни. Существует несколько механизмов изменения ценностных ориентаций социальных групп и слоев [208]:
В отечественной и зарубежной литературе активно обсуждается вопрос об изменении приоритетов ценностей в современном обществе [240, 172]. Трудно обозначить генеральную тенденцию в изменении приоритетов ценностей. Кроме того, возникает вопрос о существовании такого изменения вообще. Приведем в сжатом виде некоторые точки зрения. Р. Иглехарт [311] постулирует изменение ценностей в рамках гипотезы первой необходимости и приходит к выводу об увеличении роли пост-материальных ценностей (таких, как утверждение прав человека, свободы, дружелюбия, стремления к идеалу, а не к деньгам) [299, с. 55]. X. Клагес изменение приоритетов ценностей связывает с усилением ценностей, выражающих самого индивида [там же]. С.Г. Климова [134, с. 46] приходит к выводу, что меняется набор ценностей или механизм их навязывания. Олдмеер придерживался мнения, что существует стабильное для значительного промежутка времени ядро ценностной ориентации. Наряду с этим существуют более динамичные системы ценностей, реализуемые в конкретных субгруппах общества и ситуативно изменяемые [299, с. 56]. Переоценка затрагивает те ценности, которые выходят за рамки минимального канона. Анализируя работы зарубежных авторов, Б. Шлейдер приходит к выводу о том, что "процессы признания ценностей, отказа от них протекают независимо друг от друга и, следовательно, могут породить совершенно различные комбинации ценностей" [299, с. 57]. Принятие новых ценностей не требует отказа от противоположных альтернатив. Поэтому трудно оценить динамику ценностей: имеет ли место сдвиг по шкале приоритета, налицо ли качественный скачок или же ничего не происходит, а мы имеем дело со сменой идеологии. Путь к разрешению этой проблемы видится следующим образом: построение опросника и соотношение его результатов с единой схемой ценностей, которая определит рамочные условия для разных эпох. Наиболее эвристичной, методологически обоснованной из всех, описанных нами выше, представляется структурная схема, разработанная С.Н. Розовым [234]. В нашей работе мы будем опираться на понятие «личностные ценности» (Г.Л. Будинайте, Т.В. Корнилова). Личностные ценности выступают как определенный уровень развития смысловых образований личности. Становление личностных ценностей связано с динамикой процесса осознания, включающего различные виды вербализации и смещения познавательно-личностных усилий на собственную смысловую сферу. Это становление включает в себя два этапа: 1) образование личностных смыслов; 2) образование самих личностных ценностей, специфической характеристикой которых выступает осознанность посредством процесса осмысления, взвешивания разных смысловых содержаний и ценностном сопоставлении их близости к собственному «Я». Личностными ценностями становятся те смыслы, по отношению к которым субъект самоопределился. Становление системы личностных ценностей характеризует процесс самоопределения личности. Смысловой подход к категории «ценность» позволяет, прежде всего, связать ценностное измерение с характером жизнедеятельности индивидов. Отнесение ценностей к смысловым образованиям включает их в теоретический ряд понятий, относимых к личностной сфере (мотивы, потребности, черты характера и др.), давая возможность определить специфику собственно ценностного измерения. Первым основанием является параметр «нормативности», разделяющий ценностную и мотивационно-потребностную сферу. Вторым основанием, составляющим исходную область эмпирических фактов, описываемых понятием «субъективные ценности», является параметр осознанности образований. Ценностные ориентации личности представляют собой многомерную нелинейную систему, в которой ценности взаимосвязаны и находятся в динамическом равновесии, зависящем от личностной ситуации субъекта; они соотносятся между собой по принципу личностной значимости. В структуре ценностной ориентации мы, вслед за С.Н. Розовым, выделяем кардинальные ценности, нарушение которых прямо ущемляет права индивидов и сообществ: жить, мыслить и действовать в соответствии со своими ориентирами. |